| б) Сверх означенных церемоний по особым случаям, существуют чрез три года другие жертвоприношения и молитвы, соблюдаемые императором и сопровождаемые доступом к нему. Одно – в зимнее солнцестояние, другое – в начале весны, и еще, – в летнее солнцестояние. Первое и последнее совершаются на южном жертвеннике, второе – на северном. Существует еще величественное зрелище. Император в утренние часы прогуливается на слоне, в сопровождении многочисленной свиты из князей, княгинь, сановников и царедворцев, прислуги до 2.000. Ночью же, в известный час, он отправляется внутри парка мимо алтаря Небу в здание, называемое «Чай-гун» или пиршественный замок, как место наиболее приличное «для помещения проходящих ночью по дороге» (о чем упоминается в классической книге «Чоу-лэ»). Здесь император сам приготовляет себе после жертвоприношения спокойное ложе. После некоторой паузы молчания и сосредоточения, приглашается даосский жрец, видной наружности, высокий в полной форме, который садится при церемониальной процессии на коня и едет верхом все время подле императора – справа, до самого приезда в пиршественную залу (fasting-Hall), на груди своей он несет разрисованную табличку с надписью: «Трехдневное празднество». Во все время аудиенций император сохраняет постоянное молчание. При сем соединяется та идея, что при разговорах и рассеянности небесные духи могут скоро рассеяться и не услышать молитв, какие бывают при жертвоприношениях праздничных. По юридической презумпции неразрывного единства императора с его народом везде и повсюду предполагается, что во время пиршественных дней и церемоний императора и его двора, сам народ китайский принимает нераздельное участие в полном составе т. е. трехсот миллионном населении страны. Поэтому, существует при церемониях особенная таблица с изображением на ней уст («Коу» – рот) к коим приложены три перста левой руки; этим знамением выражается молчание пред лицом императора всего его народа, невидимо присутствующего и безмолвно повинующегося. Такого рода оригинальный символ изобретен при императоре основателе династии Мингов, в 1380 г. |
| 344–345, что в августе 1862 г. в Спасске некоторые чиновники пожаловались Смарагду на принты, но Смарагд публично обличил всю пустоту их претензий, заметив им: «Губернатор всем вам приказал собирать сплетни на попов, чтобы ими обременять архиерея», а когда чиновники ушли, владыка сказал окружающим: «Ну, что? Хорошо ли я отсчитал этих господ? Конечно, все это я делал не для себя, а для вас! После этого не всякой посмеет соваться с пустыми своими жалобами». «За такую крепкую и отеческую защиту мы, – говорит о. Молчанов, – поблагодарили его и от души до земли ему поклонились». 122 Диакон села Пупок Скопинского уезда Алексий Ив. Урусов удостоверяет это о дьячке села Ерлина, своем отце, у которого, по переводе, помещике Ивинский хотел взять его постройки, но Смарагд своим вмешательством не дозволил этого. 128 См. у о. И. Г. Молчанова ibid., стр. 341–342. При первом представлены этого Иерея Смарагд заметил ему, что он, вероятно, сокрушается о своем родственнике, ушедшем на покой архиепископ Рязанском Гаврииле (Городкове) ; тот согласился, но прибавил, что и в нем надеется иметь своего покровителя и отца. Смарагд сразу полюбил за смелое слово, тогда же предупредив его, что и он будет ему благодетелем, если Молчанов сам будет хорош и во всем исправен, а потом всегда отличал этого достойного пастыря. 130 См. у о. И. Г. Молчанова ibid, на стр. 343, что Смарагд за всякие упущения духовенства не стеснялся непосредственно делать резкие замечания, но они «не влекли за собою никаких неприятных последствий». 131 Свящ. Ц. В. Чельцов сообщает, что когда два священника не пришли ко взаимному миру по предложению Смарагда и через день снова явились с жалобами, то он стукнул их головами и отослал, чтобы жили мирно, а они и действительно помирились. 132 См. у о. И. Г. Молчанова, Церковная летопись прихода Успенской церкви, стр. 344, что Смарагд предпочитал наказывать келейно, «формальных бумажных судов не любил и внесение штрафов в формулярные списки терпеть не мог; почему за все время его управления епархией, клировые списки ни у одного из подчиненых ему не были замараны». |
| Молчанов овдовел. Принял монашество. Он был на должной высоте как законоучитель. Он встал на должную высоту и как монах. Он всё раздавал бедным, всем помогал, кому мог. Учил на свои средства молодёжь. Сам ходил в поношенной рясе, в заплатках. Такому человеку, да ещё больному, – он ещё в Казани часто жаловался на болезнь горла, – «карьера» не нужна. Молчанова назначили экзархом. Назначение было неожиданное, потому что архиеп. Алексий считался «опальным». И этой неожиданности было достаточно, чтобы поставить назначение его в связь с именем проходимца Григория Распутина! Неужели кому-нибудь кажется вероятным, что почти умирающий старик, всю жизнь отдавший на служение людям, во имя «карьеры» мог запятнать себя таким позором? Как говорят, сам Распутин утверждает, будто бы назначение Алексия на кафедру экзарха – его «дело». Я слишком хорошо знаю экзарха и слишком хорошо представляю Распутина, чтобы считаться даже с его собственными словами! Молчанов – большой человек, а Распутин, ко всем своим достоинствам, – большой Хлестаков, который очень любит похвалиться не только тем, что было, но и тем, чего не было. А общество готово верить всему, что связывают с именем «сибирского выходца». Но в данном случае внутренняя несообразность так очевидна, что большой грех возьмёт на свою душу тот, кто поверит клевете и осудит умирающего. Памяти друга 12 Скончался старообрядческий епископ Михаил. Внезапно постигла его тяжёлая душевная болезнь. Сестра не усмотрела за ним в вагоне. Он исчез на подмосковной станции. Через несколько дней его нашли на мостовой, без памяти, избитым, измученным, с переломленным ребром. Оказывается, накануне епископ Михаил в состоянии психического расстройства вошёл ночью в квартиру ломовых извозчиков, погасил лампу и хотел лечь на нары – извозчики приняло его за вора, избили и выбросили на улицу... Когда я читал это сообщение, было такое чувство, точно тебя бьют обухом по самому больному месту... Епископ Михаил – маленький, хрупкий, болезненный, воплощённая доброта, деликатность, чуткость – больной, измученный, забрёл в «подвальный этаж»... И его бьют, уродуют, ломают, потому что «приняли» за «вора»... |
| XXI век — век лжи цветущей и процветающей. Ещё Патриарх Алексий II говорил, что ХХ век устал от слов. Сегодня политика и дипломатия всё чаще строятся на принципе: «Один пишем, два — в уме». Все произносят высокие, правильные слова, но часто за этими словами ничего не стоит. Для многих современных общественных деятелей расхождение слов с делами — даже не предмет стыда. Поэтому слова воспринимаются ныне как пена над кружкой пива, как мираж, как нечто, к чему прислушиваться нет никакого смысла. Молчание — золото Не таково евангельское отношение к слову. «Да будет слово ваше: да, да; нет, нет» (Мф. 5, 37), а все клятвенные выражения — «голову даю на отсечение», «только через мой труп», — безусловно, от лукавого. Вот почему нам, дорогие друзья, нужно долго думать, прежде чем изречь слово. Последствия необдуманного, неосторожного, ложного слова всегда бывают не в пользу того, кто пулемётной очередью испущает из своих уст напыщенную ложь. Русский народ всегда знал цену слову, говоря: «Слово — серебро, молчание — золото». В Древней Руси человек, отваживающийся взять в руки перо, чтобы на хартии начертать «последнее сказание», предварял свою литературную деятельность ни чем иным, как молчальничеством. Молчальниками были наши знаменитые летописцы. Молчальниками были и те иноки, которые, умудрившись духовно, затем изрекали или писали духовное слово. Оставим для домашнего задания размышление о том, как в нашей собственной жизни избегать лжи большой и маленькой. Скажем в заключение, что только подлинная любовь может научить нас различать добро и зло на уровне мыслей и слов. Иногда бывает и так, что несоответствующее действительности по форме истинно по сути. Ведь в общении с людьми главное — руководствоваться желанием сберечь внутренний мир человека, не подвергая слушателя непосильному для него искушению. Подготовил Леонид Виноградов Поскольку вы здесь... У нас есть небольшая просьба. Эту историю удалось рассказать благодаря поддержке читателей. Даже самое небольшое ежемесячное пожертвование помогает работать редакции и создавать важные материалы для людей. |
| Ап. Петр поставляет даже молчание отличительною чертою внутренней жизни человека: «и потаенный сердца человек, говорит он, в неистлении кроткого и молчаливого духа» 931 . Но подвиг молчания представляется несообразным с природою человека, как существа разумно словесного. Ведь, в самом деле, каждый может собственным опытом убедиться, как несродна и тяжела нам жизнь уединенная, в отчуждении от всякого сообщества с подобными нам людьми. Так что, кто обрекает себя на безмолвие, тот, по-видимому, оставляет в небрежении дар Божий и делает насилие над своей природой. Но, с другой стороны, если оно было вовсе противно требованиям и законам земной нашей природы, – его и в таком случае можно было бы оправдать высшими нравственными целями, требованиями и законами, которыми человек преимущественно и должен управляться. И естественный разум внушает низшие земные требования природы подчинять высшим, духовным, удовлетворяя первым столько и тогда, сколько и когда они служат к достижению нравственного совершенства, советует также нередко, для этой цели, вовсе отказывать некоторым низшим требованиям, а в некоторых случаях повелевает даже самую жизнь земную приносить в жертву добродетели. Христианство же тем более заповедует покорять плоть духу, земное – небесному, так как дух и основание всего христианства состоит в самоотвержении, по которому человек – христианин должен отречься всего себя, – со всеми требованиями греховной своей природы, для воли Божией и собственного спасения. Поэтому, св. столпники, избиравшие молчание, как средство к высшему духовному совершенству, поступая некоторым образом вопреки земной природе, в тоже время действовали вполне сообразно с высшим предназначением и в духе истинного христианства. Они то, можно сказать, прямым образом осуществили в своей жизни то, что советует Спаситель касательно управления естественными требованиями и органами телесной нашей природы. «Аще око твое десное соблазняет тя, изми е и верзи от себе: уне бо ти есть, да погибнет един от уд твоих, а не все тело твое ввержено будет в геенну огненную» 932 . |
| Анна Данилова: И есть одна вещь, с которой мы хотели начать сегодняшний вечер. Не со слова… Алексей Юдин: Да. А вот именно с того, что может нас объединить и приблизить немного к этой тайне, когда каждый может остаться наедине с собой и подумать обо всём этом сразу, – с минуты молчания. Это минута приглашения к разговору и дань памяти тем, кто ушел в этих чудовищных терактах, кто еще будет уходить. И вообще это небольшой момент вечности. Поэтому просто встанем и почтим память… Минута молчания Что такое смерть? Анна Данилова: Смерть. Что это такое? Только что рядом с тобой был человек, ты смотришь на его фотографии, помнишь его голос, знаешь, помнишь рукопожатие. И вдруг оказываешься перед лицом абсолютной пустоты, такой замурованной кирпичной стенки. И невозможно поверить в то, что этого человека больше нет. Но у нас нет и никакого доказательства и никакой внятной уверенности в том, что он вообще существует. Как вы понимаете смерть? Людмила Улицкая: Смерть, на самом деле, – это опыт, который мы с рождения начинаем приобретать. Это первая мертвая кошка, которую видит ребенок, это первое столкновение со смертью – вот дедушка был, а потом его вдруг нет. И по мере нашего проживания жизни этот опыт постоянно расширяется. Мне в жизни очень повезло, потому что мой первый опыт смерти был необычайно благородный. У меня умирал прадед, мне было до семи лет, я в школу еще не ходила. А ему было 93. Формально, по формальной картинке это было то, что называется смерть праведника. Он лежал в большой комнате, очень маленький беленький старичок на большой кровати из красного дерева, иссохший совершенно. В комнате сидели два его сына, две невестки, внуки. Меня привели с улицы, я была его единственная правнучка, привели именно для того, чтобы я с ним простилась. Эта картинка стоит до сих пор передо мной. Причем, что самое поразительное, она с годами не померкла, а наполняется всё большим смыслом. Потому что только многими годами позже я поняла, что это был за опыт и какое он имел значение для всего моего последующего жизненного опыта и столкновения с очень многими смертями. Я многих людей уже похоронила. |
| Плотно сомкнуты губы сухие, Жарко пламя трех тысяч свечей. Так лежала княжна Евдокия На душистой сапфирной парче. И, согнувшись, бесслезно молилась Ей о слепеньком мальчике мать, И кликушка без голоса билась, Воздух силясь губами поймать. А пришедший из южного края Черноглазый, горбатый старик, Словно к двери небесного Рая, К потемневшей ступеньке приник. Память о великой княгине проходит через столетия. За ее любовь и милосердие еще при жизни преподобную Евфросинию называли матерью, а после смерти – покровительницей России. М.В. Первушин Богословские споры XIV века. Святитель Григорий Палама Во второй половине XIII века, после освобождения Константинополя от латинских захватчиков, Византия переживает возрождение интереса к греческой культуре, философии, искусству, богословию. Тогда же происходит расцвет и греческого монашества. Этот общественный институт распространяет свое влияние как на жизнь в самой империи, так и далеко за ее пределами. Монашеское движение того времени связано с понятием «исихазма». Слово это происходит от греческого слова «исихия», означающего «тишина», «молчание». Первоначально исихастами (т. е. молчальниками) назывались монахи, ведущие одинокий созерцательный образ жизни, в отличие от монашества общежительного. Вся жизнь исихастов была посвящена исключительно молитве. Эта молитва называется «умной», так как чтобы преуспеть в ней, необходимо было целиком сосредоточить внимание на произносимых словах, отрешившись от всего окружающего. В связи с возросшим влиянием монашества традиция «умной» молитвы была знакома не только отшельникам, но считалась основным «деланием» даже среди мирян. Однако никакой теоретической базы исихазма не существовало. Первым, кто сумел богословски обосновать это движение, был святитель Григорий Палама . Он происходил из знатной семьи византийского сенатора. Его отец был очень набожным человеком. Сохранились сведения, что он практиковал «умную» молитву и иногда даже во время заседаний сената погружался в нее. Рассказывают, что в одном таком случае император Андроник II сказал: «Не беспокойте его, пусть молится». Григорий Палама получил образование в Константинополе и завоевал репутацию блестящего знатока Аристотеля. После смерти отца, когда Григорию было около 20 лет, все оставшиеся члены семьи удалились жить в монастыри. Около 1315 года он и его брат стали монахами на Афоне, который к тому времени уже был крупным монашеским центром. |
| Редкие между ними, которые не знают основательно священных книг, обрядов, постановлений и языка Авесты, по большей части на память цитируют все лучшие места и молитвы из неё. Жреческая каста наследственная, поддерживается особым институтом «Мулла Фируз Мудриса», где, кроме св. книг изучаются языки зендский, пельви и персидский. Известная школа гебров в Тегеране пользуется уважением у самих мусульман, посылающих учиться своих детей. В Индии община парсов особенно влиятельна и пользуется расположением англичан. Из предметов наиболее изучаемых парсами выделяются астрономия, астрология, алхимия, символика как науки, за ними следуют всякого рода искусства, гадания и магия, церемонии и обряды, этикет, тщательно соблюдаемые. Из традиций парсов особенно сохраняемых и чтимых, известны верование в священный огонь, полученный будто Зороастром с неба, и сохраняемый поныне в священных храмах, имеющих для сего особый класс лиц для поддержания сего огня. Поэтому парсы почитаются «огнепоклонниками»; с поклонением огню соединяется поклонение солнцу, луне и светилам небесным, и вообще свету, в коих проявляется Божество; изображения сих светил – тоже почитаются невежественными и низшими классами парсов. Из обрядов известны пять родов жертвоприношения, в смысле священнодействий: принесение в заклание публичное жертвенных животных, молитвы, таинство «Даруны», в коем освящается хлеб и вино в честь первоначального основателя закона, называемое »ом« (Hom) или »Бомах« (санскр. Soma), и »Дагман» соединенные с благословением, – таинство очищения состоящее в бичевании и дарах, в омовении освященною водою (ниран), землею и проч. веществами; существуют 16 молитв обязательно прочитываемых ежедневно всеми, наконец – чтение и толкование слова заключающегося в священном писании Зороастра; всякого рода кастрация, целибат и распутство, почитаются мерзкими пред Богом. Умершие полагаются на железную решетку в «Докхма» или в «башне молчания» под открытом небом на съедение хищным птицам и когда труп-мясо будет съеден, прочие части – кости убираются и хоронятся в особой пещере. |
| Встречались мы и на различных церковных и культурных мероприятиях (например, на праздновании 70-летнего юбилея выдающегося дирижера Евгения Светланова), и всегда общались нормально. Когда в 1998 году нас подкосил дефолт, я от разных людей слышал, что Владыка очень за нас переживал и спрашивал (хотя и не лично у меня, а у других), как идут наши дела. И как-то раз на какое-то мероприятие в Издательстве мы его пригласили, и он пришел; но когда по окончании мероприятия мы хотели пригласить его на чай, оказалось, что он исчез. Я спрашиваю: где же Владыка Питирим? А мне говорят: он ушел. Правда, перед этим зашел в картинную галерею каминного зала, посмотрел, увидел, что все картины на месте, и сказал: слава Богу... Когда я пришел в Издательство, я старался восстановить всё – взаимоотношения, редакторскую работу, быт – именно в том виде, как было при нем. Потому что мне казалось и кажется сейчас, что тогда наш Отдел был эталоном того, каким должно быть церковное издательство. Конечно, возможности были уже не те, появилось и много новых проблем. Но я рад, что издательское дело в нашей Церкви живет, а его начало было положено Владыкой Питиримом. Поминайте наставников ваших. О Владыке Питириме Архиепископ Орехово-Зуевский Алексий, викарий Московской епархии, заведующий кафедрой теологии МИИТа Размышляя о людях, подобных митрополиту Питириму, о тех, чей путь жизни уже исполнен, хочется, восхищаясь, с благоговением хранить молчание. Жизнь каждого человека сокровенна и всегда – тайна, особенно сокровенна жизнь человека духовного, и нам приоткрывается только видимая, внешняя ее часть. Опыт Церкви говорит, что Богу угодно, чтобы мы поминали наших наставников и не только поминали в молитвах, но и, взирая на кончину их жизни, подражали вере их ( Евр.13:7 ). И в этом видится всепопечение Божие о нас и о тех наших братьях и сестрах, которым предстоит идти по жизни после нас и учиться дорожить духовными традициями и опытом других людей. Мне хотелось бы это подчеркнуть, потому что наша память о Владыке необходима в первую очередь нам самим. Она должна нас созидать и, конечно, объединять. Нельзя ограничиваться только лишь констатацией множества присущих ему добрых качеств и перечислением его заслуг, выдающихся способностей и природных талантов, всесторонней образованности. Сам Владыка Питирим говорил: «Достоинство человека не в талантах, а прежде всего – в мере его ответственности». В нас должно появиться доброе желание духовно породниться с такими людьми, как Владыка, почувствовать в этом необходимость и пожелать вместить нечто, что было и есть общее и объединяющее всех подвижников веры, искренних служителей Церкви и Отечества. |
| назначен священником в деревню Новая Слобода Путивльского района. Это был пастырь духовный. Спасение душ пасомых, укрепление их в вере, споспешествование их нравственному совершенствованию согласно требованиям Евангельского закона и приготовление их к будущей блаженной жизни в единении с Богом — вот цель, к которой была направлена его пастырская деятельность. Как строгий подвижник, духовно он был выше своей паствы и все силы своей души устремлял на то, чтобы и пасомых возводить к небу. При этом он употреблял только духовное влияние на паству, которого достиг посредством молитвы и внутреннего подвига. Имея перед своим духовным взором высочайший образец Христа Спасителя, о. Зосима, будучи истинным пастырем, стремился подражать Его жизни и исполнять те Божественные законы, которые Он и предписывал как необходимые нормы для достижения жизни вечной. О. Зосима учил людей словом, делом и даже своим молчанием. Его искренняя забота о прихожанах, молитвенное предстательство о них перед Господом, сама чистота его боголюбивой души привлекали к нему сердца людей. В 1954 г. Святейший Патриарх Алексий наградил его наперсным крестом. В сентябре 1954 г. о. Зосима был возвращен в Глинскую пустынь, однако через полгода был назначен на другой приход, в село Гремячик Ямпольского района. Вот как пишет об этом периоде его пастырства благочинный Глуховского района: «Иеромонах Зосима — монах по призванию, но не замкнутый, а общительный. В обращении с людьми ласковый и простой... Влияние его на верующих очень благотворно. За богослужением он говорит проповеди краткие, но внушительные. Пользуется любовью и уважением не только прихожан, но к верующих из дальних мест, посещающих его ради духовного назидания и совета. В своих проповедях о. Зосима часто напоминал учение святых отцов о том, что Святое Евангелие есть основа духовной жизни христианина. Им необходимо проверять правильность своей духовной жизни, своего шествия по лестнице духовного совершенства. Деятельное изучение Евангелия откроет человеку постепенно его греховность и то, каким должен быть обновленный человек. |
|
|
