| Можно с уверенностью сказать, что авантюра Андроника имела очень мало шансов на успех, если бы не полная неспособность протосеваста Алексея владеть ситуацией. Логика событий подсказывала тому попытаться максимально поднять свой престиж и привлечь на сторону правительственной власти наиболее авторитетных полководцев. А вместо этого протосеваст все ночи проводил в пирушках, отдыхая днем, и совершил несколько откровенных глупостей, подведших итог его краткому узурпаторству. Когда Андроник Ангел, потерпевший поражение от Андроника Комнина, вернулся в Константинополь, протосеваст потребовал от него вернуть деньги, выделенные для найма войска, угрожая судом и расправой. Ангел недолго сомневался и вместе с шестью своими сыновьями на следующее утро уже был в лагере Андроника Комнина. Рассказывают, тот, приветствуя Ангела, процитировал слова из Священного Писания: «Се аз посылаю Ангела Моего пред лицом Твоим, иже уготовит путь Твой пред Тобой» ( Мф. 11:10 ). Ободрившись появлением такого высокородного союзника, Андроник Комнин оставил непокорные Никею и Никомедию и прямо отправился к Константинополю 735 . Наконец, войско Андроника стало на ночлег неподалеку от Халкидона, и тот с удовлетворением наблюдал, как из столицы на его сторону один за другим переходили отряды правительственной армии. Дела протосеваста стали совсем плохи – даже бывшие сторонники посчитали, что, оставшись в столице, они уже выполнили свой долг перед протосевастом и решительно не желали становиться участниками активных действий. Возможно, у него еще оставались некоторые шансы, но протосеваст Алексей сотворил очередную ошибку. Желая затруднить переправу армии Андроника Комнина через Босфор, он вывел в море большой флот, командование которым решил перепоручить верным латинянам. Но Андроник Контостефан, командующий морскими силами, откровенно воспротивился такому обороту дела. В конце концов Контостефану удалось отстоять свои права, но доверия между ним и протосевастом уже не было. Тот и сам почувствовал перемену, а потому срочно отправил к Андронику Комнину епископа Георгия Ксифилина с предложением высших почестей и даров в обмен на прекращение апостасии. Увы, Алексей не знал, что его посол втайне сочувствует Андронику и подробно рассказал тому о шаткости законной власти. Конечно, как великий актер и человек, умевший повелевать людьми, Андроник перед своим войском разразился горячей речью, в которой заочно повелевал протосевасту дать отчет в своих беззакониях, требовал от царицы Марии принять монашеский постриг, а малолетнему царю советовал впредь править по римским законам. И почти сразу же получил известия о том, что Андроник Контостефан открыто перешел на его сторону со всем императорским флотом. Теперь всем стало ясно, что счастливая звезда протосеваста закатилась 736 . |
| 1028 Очевидно, Фома являлся так называемым «месадзоном» Мануила – своего рода «премьер-министром». 1029 Приводится описание построения византийского войска перед знаменитой битвой у Землина (Зевгмина) 8 июля 1167 г., окончившейся полным разгромом венгров и тем самым положившей конец византино-венгерским войнам 60-х годов XII в. После описания данного построения следует рассказ о битве, повлекшей бесчисленные жертвы, пленении византийцами пятерых «жупанов» и т. п. Полный разгром венгров, по словам Киннама, завершил войны с Венгрией (274.22). 1050 Андроник Комнин, брат императора Мануила I Комнина, будущий император Андроник I (1183–1185). 1052 Город во Фракии, на берегу Черного моря, ныне известный у греков под именем Анхиало и Ахело, а у турок – под именем Кенхис. 1056 Камбис – древнеперсидский царь; Тарквиний – древнеримский царь; Эхет – мифический жестокий царь Эпира; Фаларис – тиран Акраганта. 1062 Куманами. Болгарский аристократ Асень с братом Петром возглавили в 1185 г. антивизантийское восстание в союзе с половцами. 1083 Рюрик Ростиславич Смоленский, великий князь Киевский (1173; 1180–1182; 1194– 1202; 1205–1207). 1088 Граф Фландрии Людовик и дож Энрико Дандоло – лидеры Крестового похода, затем – вельможи в Латинской империи. 1108 Византийский император Исаак II Ангел (1185–1195) вторым браком был женат на дочери венгерского короля Белы III (1172–1196) Маргарите (в нач. 1186). Имя первой жены неизвестно. 1113 Иван I Асень (1186–1196), один из трех братьев Асеней, ставший с 1186 г. царем-правителем Второго Болгарского царства. 1116 «Скифами» Акрополит называет куманов (половцев). Толкование этнонима в данном случае как славянского ошибочно, хотя русский этнический элемент мог присутствовать среди половцев под названием «тавроскифы» (Литаврин 1999. С. 353–362). 1122 Разбит был только обоз и середина войска. Исаак II и его брат Алексей с остальным войском спаслись. 1128 Военная хитрость половцев состояла в нападении на врага малыми силами с последующим быстрым отступлением, заманивавшим противника в засады и ловушки, когда в бой вступали свежие силы половецкой конницы. Их обычная численность – 10–14 тысяч всадников. |
| Сообразно указанным его представлениям о том, каков должен быть богословствующий оратор, Константин, по свидетельству Евсевия, когда держал публичную речь, походил больше на благоговейного служителя Церкви, чем на обыкновенного витию. Если он в своих речах касался одного из величайших догматов христианства, то глубокое чувство благоговения, переполняя сердце оратора, наглядно выражалось и внешним образом: считая неприличным о таком священном предмете вести речь сидя, Константин поднимался с кафедры и весь как бы преображался: лицо представлялось поникшим, слова выговариваются медленнее, тон голоса становится ниже, произношение тише. Богословские публичные лекции этого царя производили могучее впечатление и нередко вызывали в слушателях чувство восхищения. И дворцовая аудитория оглашалась одобрительными кликами по адресу витии. Но Константин пользовался и этим, самим по себе ничтожным, случаем для того, чтобы преподать нравственный урок своим слушателям. Он на минуту прерывал свою речь, чтобы умерить шумные восторги слушателей и внушить им, что «похвалами чествовать надлежит одного Верховного Царя всяческих – Бога» 1137 . Как видим, Константин Великий представлял собой превосходный тип витии, всецело отдающегося своему делу, жившего в такие часы высшими священнейшими идеалами, которые уже не оставляли места ни для чего мелочного, суетного, житейского. Религиозная идея как бы охватывала его и уносила за пределы этого мира. Совсем в другом свете является пред нами Мануил Комнин, очень любивший брать на себя разъяснения богословских вопросов и предлагавший свои решения таких вопросов в виде публичных речей, для общего назидания. По словам одного его современника, он «сочинял огласительные (т. е. вообще христианского содержания) слова, которые назывались силенциями, и читал их вслух всем» 1138 . Речи Мануила отличались многими достоинствами – силой доказательств, находчивостью и изворотливостью, и блестящим изложением. Все эти качества витийства Мануила определялись редкими способностями этого императора, о которых с удивлением говорят его современники и историки. По отзыву этих лиц, он «от природы богато наделен был приятным даром слова и владел красноречием». А «проницательностью и глубиной понимания, – по суждению тех же писателей, – он превосходил всех людей, живших в его время; если он принимался объяснять что-нибудь, то он раскрывал дело с чрезвычайным искусством и ясностью, – слова все тех же свидетелей, – из какой бы части философии не был взят вопрос – из богословских ли наук или из чего другого, потому что он изучал и божественное, и светское учение» 1139 . |
| Насколько сильно было влияние преподобной Евфросинии на князей Полоцких, ее родственников, видно из следующего исторического события. В 1130 году землю Полоцкую постигло большое несчастье. Великий князь Киевский Мстислав просил князей Полоцких помочь ему в войне с заклятыми врагами земли Русской печенегами. Но враждуя из-за уделов, князья Полоцкие отказались помочь ему. За это Мстислав напал на княжество их, разорил города и села, взял в плен князей Давида, Ростислава и Святослава и выслал их с семьями. Они бежали в Царьград, столицу Византийского царства, где на престоле был император Алексей Комнин, родственник их, так как сын его был женат на их сестре. Император обласкал князей Полоцких, принял их к себе на службу и впоследствии они храбро сражались с арабами в рядах византийского войска. Но тоска по родине томила их, горевали и родные князей, оставшиеся в Полоцке, и между ними, конечно, и преподобная Евфросиния, отец которой также был на чужбине. Едва умер князь Мстислав, враг их, как все вернулись на родину, встреченные с радостью великою. Но влияние кроткой и благочестивой родственницы их, почтение к ее высокой добродетельной жизни было так велико, что они не мстили своим врагам. И когда сын Мстислава, Всеволод, шел мимо Полоцка, возвращаясь с битвы с врагами, князь Василько, племянник преподобной Евфросинии, княживший в это время в Полоцке, вместо того, чтобы захватить его и отомстить за отца, вышел к нему навстречу, принял его с любовью в свой дом, где радушно угощал, с почетом проводил его и князья дали друг другу клятву–не помнить прошлых распрей. В этом благородном поступке князя нельзя не видеть благотворного влияния преподобной Евфросинии, всей жизнью своею учившей христианской любви, милосердию и прощению. Служа образцом для верных «в слове, в житии, в любви, в духе, в вере и чистоте» 1Тим.4:12 , для сестер, собиравшихся под кровом святой обители ее, она была истинной матерью, наставницей, учительницей. Непрестанно поучала она сестер чистоте, духу кротости, заботясь с величайшей любовью о спасении их души. |
| В 1404 г. тот же удел был передан Умар-Мирзе, старшему сыну Миран-шаха. Все эти правители были непосредственными сюзеренами М. В. К. и держали в Трапезунде своих представителей. Однако после смерти Тимура (18 февр. 1405) в его империи началась междоусобица, и интерес к окраинным владениям, в т. ч. к Трапезунду, был потерян. До 1411 г. формально власть здесь сохранял Халиль-Султан, но к.-л. событиями его правление не отмечено. Затем этот удел перешел к Шахруху, сыну Тимура. До своей смерти М. В. К. признавал Шахруха сюзереном. В вост. источниках сохранились упоминания о письме М. В. К. Шахруху, посланном до 1416/17 г., в к-ром он выражал свою покорность ( Шукуров. 2001. С. 287-288). Кроме того, могущественную силу среди соседей Трапезунда в это время показало тюрк. племя Кара-коюнлу, с к-рым М. В. К. поддерживал дипломатические контакты. Описания М., его двора и страны оставил испанский посол Гонсалес де Клавихо, посетивший Трапезунд 11-24 апр. 1404 г. на пути в Самарканд к Тимуру. Посол был принят во дворце М. В. К. и его сыном Алексеем. По описанию, император и его сын предстали в торжественных одеяниях, на их головах были высокие шапки, обтянутые шкурой куниц, украшенные золотыми нитями и журавлиными перьями ( Клавихо. 1990. С. 56-57). О последних годах правления М. В. К. сведений очень мало. В 10-х гг. XV в. обострилось соперничество между М. В. К. и его сыном Алексеем. По слухам, известным испанскому дипломату и путешественнику Перо Тафуру, М. В. К. был убит Алексеем в ходе попытки переворота, к-рую поддержал османский султан Мехмед I ( Тафур. 2006. С. 158-159). Т. о., обстоятельства и дата смерти М. В. К. точно неизвестны. В трапезундской хронике Михаила Панарета указано, что М. В. К. умер 5 марта 1412 г., но также говорится, что он правил 27 лет, т. е. мог умереть в 1417 г. В арм. источниках М. В. К. и Алексей фигурируют как соправители до 1414 г. Алексей как единоличный правитель Трапезунда впервые упоминается в сент. 1416 г. ( Bryer. 1988. N VII. P. 315-316; Шукуров. |
| К числу достоинств «Церковной исторйи» Макрея Сата относит то, что этот историк замечательно точен по части хронологии и не вплетает в свой рассказ ничего такого, что прямо к делу не относится 55 . Охотно присоединяемся к приведенному замечанию афинского ученого: действительно, все это отличает Макрея от других греческих повествователей данного периода, и заслуживает похвалы. Но мы еще должны указать на благородство мысли рассматриваемого историка: вероятно, как человек, состоявший всю жизнь на педагогической деятельности, он с замечательной теплотой относится даже к малейшим успехам просвещения и никогда не забывает восхвалить известного патриарха, в случае, если этот обнаружит ревность к устроению новых или усовершению существующих школ ( σελ. 218–19). В возникшем тогда вопросе о том, крестить или нет переходивших от римского католицизма и протестантства в православие, Макрей держался более гуманного и правильного взгляда, между тем, даже некоторые патриархи держались другого взгляда, не имеющего в свою пользу твердых оснований. По-видимому, Макрей не чужд был сладостной мечты, что возможно наступление такого времени, когда «философы будут править и правители философствовать» ( σελ. 245). Вообще, если недостатки «Церковной Истории» нашего историка и довольно значительны, то при помощи критического аппарата не трудно оперировать над нею, как научным источником, со значительным успехом. Некоторые известия Макрея, сами по себе, непосредственно, очень любопытны; таковы, например, его известия о патриархе Григории V, которого у нас считают, по примеру тщеславных афинян, великим иерархом единственно, кажется, за то, что Турки присудили его к виселице в великий день Пасхи. Афанасий Комнин Ипсилантис Ему принадлежит сочинение: «Церковная и Политическая история в двенадцати книгах» ( Εχχλεσιαστιχn χα πo λιτιχn εζ δδεχα), Константинополь, 1870 г. Книга эта старая, хотя она издана и недавно; в наше время в Греции напечатано много исторических сочинений, извлеченных из пыли библиотек. Мало точных известий имеется об Афанасии Ипсилантисе. Известно, что он жил в прошлом столетии в Константинополе, предполагают, что он умер в конце этого века, по своему званию – он врач. Рукопись его вышеназванного сочинения найдена в библиотеке Синайской метохии в Каире. Хотя в приведенном нами заглавии труда Ипсилантиса указано 12 книг (частей), но на самом деле изданы только 8, 9 и 10 книги – и то не сполна. Не появились в свет первые семь книг, начинающися от времени Юлия Кесаря и простирающиеся до падения Константинополя, в виду того, что они не представляют интереса; не появились в свет и две последние книги (11 и 12), в которых, вероятно, было продолжение того, что теперь напечатано, ибо они утрачены. В напечатанных же книгах рассказывается история Турции от падения Константинополя до конца 80-х годов 18 века. |
| дипломаты М. В. К. и др. противников султана Баязида вступили в контакты со среднеазиат. завоевателем Тимуром, предлагая ему выступить против Османов. При этом М. В. К. не разрывал отношений и с Баязидом I, возможно осознавая, что вторжение Тимура может быть угрозой одновременно для всех гос-в Анатолии. М. В. К. и Баязид накануне появления Тимура в М. Азии сблизились уже настолько, что в 1400/01 г. Баязид захватил у туркмен Керасунт и вернул его во владение М. В. К. ( Шукуров. 2001. С. 275-281). По сообщению испан. посла Руи Гонсалеса де Клавихо, посетившего Трапезунд в 1404 г., в этой тревожной обстановке против М. В. К. даже сложился заговор части трапезундской знати, к-рая подговаривала царевича Алексея (имп. Алексей IV ок. 1417-1429) свергнуть отца. Дата этих событий неизвестна, но, по предположению Р. М. Шукурова, это могло происходить ок. 1401-1402 гг., в период лавирования М. В. К. между мусульм. державами и напряженного ожидания появления Тимура (Там же. С. 182). Вскоре отец и сын помирились. Ситуация резко изменилась весной 1402 г., когда армия Тимура пришла с востока в М. Азию. Тимур потребовал у М. В. К. присоединиться к нему. В ответ на вероятный отказ М. В. К. войска Тимура напали на неск. приграничных крепостей, что вскоре убедило М. В. К. в необходимости подчиниться требованиям завоевателя. Вероятно, весной 1402 г. М. В. К. явился в ставку Тимура близ Эрзурума, признал себя его вассалом, однако военные силы трапезундцев в дальнейших Тимуровых походах не участвовали. Не исключено, что Тимур сделал уступки М. В. К., т. к. был заинтересован в нем как в посреднике между его державой и христ. Европой. После победы Тимура в битве при Анкаре 28 июля 1402 г. он на некоторое время стал неоспоримым гегемоном в М. Азии, Османская держава была на время дезорганизована. В 1403 г. часть войск Тамерлана, перемещавшихся по М. Азии, разграбила Керасунт, но отказалась наступать на Трапезунд, не желая переходить высокие горы. В 1402 г. Тимур назначил наместником в Анатолии Миран-шаха, однако в следующем году Армения, Азербайджан, Грузия и Трапезунд были объединены в удел Халиль-Султана, младшего сына Миран-шаха. |
| Тогдашний великий дука флота Андроник Контостефан настоял на том, чтобы флот поручен был непременно ему. Несколько дней провел он в бесполезном движении около берегов, желая, по-видимому, положить конец перебегам из столицы в лагерь Андроника и наоборот; наконец вошел в тайные сношения с халкидонским лагерем и предался со всем флотом на сторону Андроника Комнина. Последний выразил свое удовольствие по этому случаю, устранявшему последние препятствия на пути в столицу, в следующих словах, обращенных к Андронику Ангелу: «Вот я посылаю ангела Моего пред лицом твоим, который приготовит путь твой пред тобою». Для полноты характеристики положения следует упомянуть еще об одном лице, которому пришлось играть при Андронике важную роль: это будущий патриарх Георгий Ксифилин. Протосеваст возложил на него поручение переговорить с Андроником об условиях, на которых тот согласился бы оставить свои угрожающие намерения и распустить войско. Говорят, что Ксифилин вполне уверил Андроника в успехе его дела и внушил ему отнюдь не соглашаться на предложение протосеваста. Он принес в Константинополь решительный ответ, что требования Андроника заключаются в строгом суде над регентом и в устранении от дел матери-регентши. Андроник Комнин обязан был своими успехами главнейше доброхотству партии греческих аристократов, которая в свою очередь приготовила политический переворот, разжигая вражду между пришлым привилегированным классом столицы и греками. Целый квартал в Константинополе предоставлен был итальянцам, которые считали себя опорой империи и не скрывали пренебрежения к презренным ромэям. Но Алексей-протосеваст был виновником усиления иноземного влияния. Он желал пользоваться услугами венецианского флота в той же мере и в тех же обстоятельствах, как не раз это случалось при царе Мануиле. Но теперь, ввиду подстрекательств со стороны приверженцев Андроника, а также ввиду надежд на перемену правительства, народное чувство сказывалось в весьма резкой форме. На площадях городских собирались сходки, на которых открыто говорилось, что регентша и протосеваст, потеряв любовь ромэев, ищут спасения в латинянах, что протосеваст поступился честью и независимостью империи, «обещая отдать латинянам город и обратить греков в рабство». |
| 1984; Juden und Christen. 1999). Кроме того, участники похода не успели запастись провиантом, что привело к столкновениям с населением Болгарии, Венгрии и других гос-в, находившихся на пути их следования. В сер. июля отряд Вальтера Голяка достиг К-поля, а 1 авг. в столицу Византийской империи прибыли крестоносцы под рук. Петра Амьенского. Опасаясь грабежей и бесчинств, византийцы поспешили переправить участников экспедиции в М. Азию (6 авг. 1096), где в результате конфликта они разделились на 2 армии: французскую и немецко-итальянскую. Имп. Алексей I Комнин советовал участникам похода оставаться на визант. территории до прибытия основных войск крестоносцев, однако в сент. немецко-итал. армия захватила крепость Ксеригордон, принадлежавшую Румскому (Иконийскому) султанату, и стала совершать нападения на окрестности Никеи, столицы султаната. 29 сент., после недельной осады, султану Рума Кылыч-Арслану I удалось взять Ксеригордон. Прибывшая франц. армия была разгромлена 21 окт. под Никеей. Вальтер Голяк погиб в бою. Петру Амьенскому и небольшому числу крестоносцев удалось бежать в К-поль и позднее присоединиться к «крестовому походу баронов». Основные армии крестоносцев выступили в поход в авг. 1096 г. Гр. Гуго Великий с небольшим отрядом северофранц. рыцарей проследовал традиц. паломническим маршрутом до г. Бари, чтобы переправиться морским путем в Диррахий (ныне Дуррес, Албания), который был связан с К-полем старой рим. Эгнатиевой дорогой. Однако после кораблекрушения в окт. 1096 г. его отряд был рассеян. Византийцы доставили Гуго вместе с остатками его войска в К-поль. Одновременно с отрядом Гуго из Н. Лотарингии выступила большая армия под командованием Готфрида Бульонского и Балдуина, к-рая спустилась в низовья Дуная и прибыла в К-поль 23 дек. 1096 г. В авг. 1096 г. из Юж. Франции вышло многочисленное войско во главе с Раймундом Тулузским и еп. Адемаром. Обогнув Адриатику сухопутным путем через Далмацию и остановившись в Диррахии, в апр. 1097 г. они прибыли в К-поль. |
| И дворцовая аудитория оглашалась одобрительными кликами по адресу витии. Но Константин пользовался и этим, самим по себе ничтожным, случаем для того, чтобы преподать нравственный урок своим слушателям. Он на минуту прерывал свою речь, чтобы умерить шумные восторги слушателей и внушить им, что «похвалами чествовать надлежит одного Верховного Царя всяческих – Бога». 1164 Как видим, Константин Великий представлял собой превосходный тип витии, всецело отдающегося своему делу, жившего в такие часы высшими священнейшими идеалами, которые уже не оставляли места ни для чего мелочного, суетного, житейского. Религиозная идея как бы охватывала его и уносила за пределы этого мира. Совсем в другом свете является пред нами Мануил Комнин, очень любивший брать на себя разъяснения богословских вопросов и предлагавший свои решения таких вопросов в виде публичных речей, для общего назидания. По словам одного его современника, он «сочинял огласительные (т. е. вообще христианского содержания) слова, которые назывались силенциями, и читал их вслух всем». 1165 Речи Мануила отличались многими достоинствами – силой доказательств, находчивостью и изворотливостью, и блестящим изложением. Все эти качества витийства Мануила определялись редкими способностями этого императора, о которых с удивлением говорят его современники и историки. По отзыву этих лиц, он «от природы богато наделен был приятным даром слова и владел красноречием». А «проницательностью и глубиной понимания, – по суждению тех же писателей, – он превосходил всех людей, ясивших в его время; если он принимался объяснять что-нибудь, то он раскрывал дело с чрезвычайным искусством и ясностью, – слова все тех же свидетелей, – из какой бы части философии не был взят вопрос – из богословских ли наук или из чего другого, потому что он изучал и божественное, и светское учение». 1166 Если таков был Мануил по своим умственным талантам и образованию, то неудивительно, что имея наклонность составлять речи, он составлял их очень хорошо. Но деятельность Мануила в качестве человека, обладавшего даром витийства, заключала, к сожалению, много таких свойств, которых никак нельзя похвалить. |
|
|
