| «Кто жаждет, иди ко Мне и пей» (Ин. 7,37) Санкт-Петербургский церковный вестник Основан в 1875 году. Возобновлен в 2000 году. Официальное издание Санкт-Петербургской епархии Русской Православной Церкви От проклятия до преображения Экология в Библии?! Чего только не пытается найти современный человек в Священном Писании. Мы ведь знаем, что Ветхий Завет — развернутый рассказ о богообщении, о взаимоотношениях единого Бога с еврейским народом. Причем здесь защита окружающей среды? По мнению преподавателя кафедры библеистики филологического факультета СПбГУ Кирилла Битнера, «экологические» идеи библейского текста неотделимы от религиозной составляющей и прямо на нее опираются. Эко-религия — тема 10-го, октябрьского номера «Воды живой». Посвящая номер соотношению homo sapiens с природой, редакция исходит из того, что драматургия их взаимоотношений основана на более глубокой и таинственной реальности, описанной не в ежегодных докладах Всемирного фонда защиты природы, а в Священном Писании и предании Церкви. Соотношениям правила нашей веры с современной экологической практикой посвящены материалы журнала. Хотя Церковь поддерживает общечеловеческое беспокойство о состоянии природы, экологическое движение среди православных носит самостийный характер, иногда принимая причудливые формы. Пока «зеленые» устраивают демонстрации, а церковные чиновники готовят концептуальные документы, насельники возрождающихся монастырских хозяйств трудятся на земле, и их продукция пользуется спросом. Об этом в очерке «В поисках чистой воды» пишет Юлия Нурмагамбетова. Рассуждениями об экологии, ее месте в христианском мировоззрении и о том, что Церковь может сделать в этой сфере с читателями журнала поделился директор Православного института миссиологии, экуменизма и новых религиозных движений, президент Межцерковного партнерства «Апостольский город — Невская перспектива» протоиерей Владимир Федоров. «Человек ответственный» — так называется его беседа с Тимуром Щукиным. В мире сформировалась «экомода» на все чистое, природное, близкое к матушке-земле. Быстрорастущим сектором индустрии туризма стал экотуризм — отдых, не наносящий ущерба природе, а содействующий ее охране. Возможен ли он в церковной среде? Не только возможен, а успешно развивается. Примеры тому приводят авторы заметок «Экотур в монастырское хозяйство» Анна Ершова и Ирина Левина. |
| Вступительные статьи к разделам и примечания к текстам в составе данной антологии написаны нами, кроме раздела, посвященного Евагрию Понтийскому , введение к которому написано А. А. Даровских, раздела, посвященного Севиру Антиохийскому, введение к которому написано Т. А. Щукиным при нашем участии, и раздела, посвященного катарам, где введение и комментарии принадлежат Р. В. Светлову. Д. С. Бирюков 1 Примером чему служат, например, споры о нетлении человеческой природы Христа в монофизитской среде, исходящие и из определенных антропологических предпосылок. 3 К сказанному имеет отношение, в частности, знаменитый пример с Никео-Царьградским Символом веры , который доныне произносится верными на Литургии, где Святой Дух не назван ни Богом, ни «единосущным» Отцу и Сыну. 4 Отметим, что слишком радикальное разведение В. В. Болотовым теологумена и догмата сказывается и на его понимании Filioque (букв.: «и от Сына» – формула, указывающая на то, что Дух Святой исходит не только от Бога Отца, но и от Бога Сына). А именно, представляется некорректной с исторической точки зрения проводимая В. В. Болотовым в указанном сочинении мысль о том, что Filioque – являющееся одним из факторов, послуживших разделению Восточной и Западной Церквей, – представляет собой всего лишь теологумен (в том смысле, в каком его определял Болотов). 5 Философская характеристика ереси в истории христианского богословия состоит именно в том, сложное, многомотивное, антиномическое для разума учение упрощается, приспособляется к постижению разума, рационализируется и тем самым извращается. Все основные ереси представляют собою подобный рационализм в применении к догматам» (Там же. С. 317). 6 «Халкидониты [т. е. христиане, принявшие Халкидонский собор, на котором было провозглашено, что Христос имеет две природы – Божественную и человеческую. – Д. Б.] всегда настаивали на том, что Бог пострадал не божественной природой, а человеческой, тогда как монофизиты, для которых во Христе была только „одна природа Бога Слова“, вынуждены были утверждать страдание божества, то есть божественной природы, которая, согласно разделявшемуся монофизитами учению, не может страдать. |
| Если говорить о том, что я приношу в Церковь, какова моя жертва, — ничего не могу сказать оригинального. Наверное, как у всех — в какой-то посильной милостыне, в работе, в том, чтобы честно делать своё дело, в молитве. Хотя, честно говоря, за 20 лет я не научился молиться, у меня этого дара нет. — Как вы считаете, а есть ли, вообще, смысл чтения чужих молитв из молитвослова? — Тут не меня спрашивать, я не священник, не духовник. Вообще, в человеческой жизни важно сочетание дисциплины, ритуала и какой-то импровизации. И если хоть в ту, хоть в эту сторону уклонишься, то получится какое-нибудь безобразие. Если чисто ритуал воспроизводить, то это будет отрицание личностного начала. Если чисто в какой-то индивидуализм уйти, то это будет хаос, произвол, тоже ничего хорошего. У Честертона очень хорошо описано, что Церковь идеально соответствует природе. То есть она, конечно, сверхъестественна, поскольку это Тело Христово, но для нас это как бы человеческая природа в идеальном виде. Она соответствует тому, что свойственно человеку, а человеку свойственно, с одной стороны, придерживаться какого-то ритуала, а с другой стороны, что-то создавать индивидуально-творческое. Поэтому в Церкви и предлагается набор молитв, созданных не абы кем, а святыми людьми. И вообще, я исхожу из того, что до меня Церковь жила 2000 лет. В ней творили люди, которые, во-первых, умнее меня, духовно богаче меня. А во-вторых, у них и без меня было всё, я не первый тут появился. Ведь если я прихожу в поликлинику, то опытному врачу даже необязательно меня слушать. Он по характеру насморка и кашля видит, что у меня банальное ОРВИ, допустим. И в церковном опыте было всё, что я переживал, переживаю, о чём я даже ещё не знаю, какие-то духовные высоты, которых я не достиг, какие-то ситуации, которые у меня не случались. В церковных молитвах уже всё это есть, причём в поэтически гениальном виде и коротко, как бы веками отточено. Просто нелепо это игнорировать. Так же, как в любом деле нелепо игнорировать опыт предшествующих поколений, нелепо отказываться от советов родителей по поводу жизненных умений, например, по поводу того, как планировать бюджет и так далее. |
| — А как вы реагируете, если нецерковные люди спрашивают, например: «Вот этот священник, как он низко пал, я видел, что он…» — Такие вопросы возникали, может быть, лет 20 назад, я на каких-то форумах активно сидел, как многие тогда. И, в общем-то, я так и отвечал — смотрите не на конкретного человека, а на идею. Ведь если вы, к примеру, марксист, то для вас должны быть ценны идеи Маркса и Ленина, а не то, как конкретный комсомолец в баню ходит с друзьями или ворует. — У церковного учёного, наверное, есть и другие соблазны? — Безусловно. Если ты занимаешься христианским богословием, историей Церкви, историей святых людей чисто научно, как интеллектуальным объектом, то велик соблазн перепутать это с духовной жизнью. Потому что я, например, в ежедневном режиме читаю Священное Писание, отцов Церкви, но не уверен, что мне это чтение зачтётся за какую-то добродетель. Это только профессия. Я читаю это как бы «по работе». Конечно, я могу читать это вдумчиво и невдумчиво, вероятно, это иногда совмещается, но очень часто расходится. С тем же успехом я могу сказать, что выпиливаю болванки каждый день на заводе, и за это меня на Страшном Суде могут похвалить. Я так же читаю Святых отцов, как другой человек выпиливает болванки. — А в чём тогда ваша церковность, ваша, в конце концов, христианская жертва, говоря высокопарным языком? Сейчас, спустя 20 и более лет после возрождения Церкви в 1990-2000-х годах, этот вопрос встает перед многими. «20 лет хожу в храм и ничего не чувствую…» — Я не знаю. Мне наоборот кажется, что я скорее чувствую. Я люблю и Церковь, и святых, и Священное Писание. Такая любовь — как в браке. Ну вот за что ты женщину любишь — за то, что она красивая, за то, что умная, или ты её любишь по-христиански? Как это различить — земную любовь или неземную? Где начинается духовное? Я постоянно ощущаю, что жизнь осмысленна, я за 20 лет ни разу не пожалел, что пришёл в Церковь. Не было ни одного дня, когда бы я подумал, что лучше бы я ничего не знал о Христе. Та радость, о которой я прочитал в книжках Льюиса, есть до сих пор. |
| Вот такое именно мое несогласие с новым церковным направлением, именуемым «обновленческим», имело значение для моего ареста. Открытое выступление с церковной кафедры, обличение главных деятелей церковной оппозиции, отказ уплачивать церковный взнос на содержание Революционного комитета из личных средств, – все это поставили мне в вину и занесли на «черную доску». И я как идейный противник обновленчества был предназначен к высылке в дальние края. Но держалось все это в секрете от меня. Подошел праздник Рождества Христова 1923 года по старому стилю. Ничего тревожного не носилось в воздухе. Кончились дни Крещения. Восьмого января я совершил венчание и был приглашен на свадебный вечер. Посидел с час, простился с хозяйкой и ушел домой. Утром, часов в двенадцать, сели с матушкой пить кофе с оладьями. В это время по лестнице поднялся посыльной с повесткой из Дон-Чека. Вручая повестку, он торопил меня явиться. Я сказал жене, что пойду и тут же ворочусь допить кофе. Быстрым шагом довел до угла помещения Дон-Чека. Меня принял сотрудник Самарин. «Посидите и познакомьтесь вот с этим», – сказал он и дал рукопись, полуграмотно написанную неизвестным. За стеной еле слышен был разговор о. Трифильева с начальником дон-Чека Зявкиным. Зявкин распинал Трифильева, а тот защищался. Потом разговор стих. Меня позвали, – Зявкин ушел, явился помощник его Манис. Он предложил мне вопросы: «Знаком ли я со студентом Щукиным?» Ответил: «Незнаком, но знаю как сборщика пожертвований на елку для бедных детей по церкви». «Признаю ли я епископа Арсения и поминаю ли его в церкви за богослужением?» Ответил: «Признаю и поминаю». В-третьих: «Знаком ли я с Трифильевым?» Ответил: «Знаком, так как в одном храме вместе служили». Записав мои ответы, Манис объявил в заключение мне: «Вы арестованы!» Я запротестовал, заявил, что позвоню прокурору. Манис ответил: «Опоздали! Дайте записку домой прислать теплую одежду…» Меня отвели в общую дежурку, где были красноармейцы. Шум, гам, крик и густой дым от курящих. Через полчаса отвели в камеру ночевать. В камере нас находилось двое: я и гражданин, который твердил: «Меня расстреляют! Меня задержали как участника банды…» При этих его словах я вспомнил то обвинение, какое мне предъявил Манис: «Вы арестованы как контрреволюционер!..» На мой протест – я буду звонить прокурору, – Манис поспешил ответить: «Поздно. Вы арестованы, чтобы не было войны на церковном фронте…» Это мне осталось в памяти. Это разъяснение вело в церковный Революционный комитет, что подтвердилось в Москве. |
| Таким образом, из всего подвига врагом вынимается главное – любовь. Отсюда уже недалеко до сумасшествия. Но в том и заключается смысл «обучения» (если только это «обучение»), что всякий, имеющий духовника и периодически бывающий у него на исповеди, в самый критический момент, как правило, на исповедь эту всё же попадает (плохо, если нет). Вопрос тотчас разрешается. Но никогда не обходится в этом деле, как и во время любого поединка, без некоторого вреда. И как после поединка, некоторое время уходит на восстановление физических и душевных сил. Приобретённый опыт – неоценим. Но идти сознательно на подобный эксперимент всё же не следует. Поэтому описываемое – есть всего лишь частный опыт. Тогда этот «опыт» встревожил не только моих домашних, но и всех наших друзей. Моя супруга позвонила Щукиным, отцу Михаилу Резину, который служил в Ардатове. Они оба приехали. Я, разумеется, к советам их не прислушивался, игнорировал, ссылаясь на то, что у меня есть духовник. Тогда они предложили ехать к нему в Лавру. Я сначала не соглашался, ссылаясь на то, что будто бы через чтение Евангелия мне было открыто Господом, что до «Вербного Воскресения» никуда ехать не надо. Они с этим не соглашались. Тогда я сказал: «Давайте так: как скажет ребёнок, так и будет». И спросил старшего малолетнего сына, ехать ли мне «завтра в Лавру». Он сразу ответил: «Да». После этого ничего не оставалось, как только ехать. В это время за меня все наши знакомые молились. Молилась и матушка Варвара. Отец Кирилл мгновенно решил проблему, сказав: «Ты этому не верь». То есть, ни запахам, ни «прозорливости», ни внутренним помыслам, ни теплу во время молитвы, ни особенностям причащения, ни видимым чудесам. А матушка ещё определённее сказала при встрече: «Ничего не слышу, не чувствую, не вижу». Но это я и сам прекрасно знал. Пришедший по просьбе матушки верующий психиатр даже предлагал мне лечь в больницу, и матушка на этом настаивала, но я наотрез отказался, объяснив тем, что с помощью Божией сам выйду из этого состояния. Ограничились таблетками, которые врач всё же советовал мне первое время принимать, и моим обещанием показаться ему через неделю. Я согласился только для того, чтобы их успокоить. Таблетки пить не стал. Для смирения и по болезни разрешил пост. Стал принимать в виде лекарства молоко, творог, дольше спать, чаще отдыхать и заниматься физической работой. Физический труд по учению святых отцов приносит спокойствие душе. |
| - Саул, Давид, Соломон... - Стой! Это - не иудейские цари, а общееврейские, а я тебя спрашиваю об иудейских, после разделения. - Ровоам... Оказия... Иезекия... - Не знаешь всех? - Не знаю, - говорю, - В моей книге этого нет, - оправдываюсь я. - Ты по какому учебнику готовился? - По Афинскому. - А нужно было по Димитрию Соколову, - строго возражает смотритель. - Но я весной спрашивал у помощника смотрителя, по .какому учебнику готовиться, он мне сказал, все равно. - Что мне помощник смотрителя?! - грозно напал за мое возражение смотритель Щукин. -По уставу нужен Соколов! Не знаешь? - Не знаю! - Ну и уходи! Я повернулся. Вдруг встает мать и умоляющим робким голосом спрашивает: - А нельзя ли на класс ниже? - Сколько тебе лет? - Двенадцать, тринадцатый. - Устарел по законам для первого класса! Мать громко расплакалась. Мне стало страшно обидно. Не за себя, а за нее, горемычную. И я, набрав откуда-то смелости, громко во всеуслышание сказал ей: - Мама, пойдем отсюда - т. е. от таких нехороших людей! Взял ее за руку и повел к двери. Вышли в коридор. - Что же делать? - захлебываясь в слезах, спрашивает меня мать. - Пойдем в первое училище. В это время из класса вылетает другой мальчик, Сотников, и он провалился на тех же царях, После, учась уже по Соколову, я узнал, что эти цари, числом до 20, действительно пропечатаны были в его книжке, но и там лишь в подстрочечном примечании... Бог с ним, этим Щукиным, проглотил он тогда меня, как карасика. Но скоро и скончался от удара из-за полноты своей. Наш знакомый Казанский стал смотрителем. А мы с Сотниковым, моей мамой и его отцом быстро пошли по набережной речки Цны в " строгое " училище, куда не хотела сначала мать. Был уже последний день приема. Мать бросилась со мною теперь уже не к помощнику, а в квартиру к самому смотрителю П. Н. Охотскому. Раздался звонок. Вышел полный человек в сюртуке. Жиденькая бородка, узкие глазки. Мать сразу ему в ноги! А мне больно за нее! И он поморщился. Спрашиваем: можно ли еще держать? Можно: ныне последний день, идите в канцелярию. |
| Встреча с Православием Протоиерей Александр Шаргунов Протоиерей Александр Шаргунов Сотник – римский офицер – приходит ко Христу и говорит, что слуга его болен: «Господи! слуга мой лежит дома в расслаблении и жестоко страдает». Эти слова звучат так, как будто бы сам сотник жестоко страдает. Он даже не просит Христа об исцелении. Он просто приходит ко Господу, исполненный глубочайшего доверия, и говорит, как мучается его больной слуга. Сотник знает, что можно довериться Христу. Он знает, что сказать Господу о своей скорби, о болезни – это все равно, что обратиться к Нему с самой горячей просьбой о помощи, потому что Он услышит и отзовется. «Я приду и исцелю его», – говорит Господь. Мы видим, какое у этого человека смирение. Он отвечает: «Господи! Я недостоин, чтобы Ты вошел под кров мой». Протоиерей Александр Шаргунов Как Христос исцеляет тещу Петра? Он коснулся руки ее – не для того, чтобы узнать ее болезнь, по пульсу, как это делают врачи, но чтобы исцелить ее. Это было прикосновение Его сострадания и любви, прикосновение Духа Святого. «И горячка оставила ее; и она встала и служила им». Она тотчас же выздоровела – так что смогла заняться хозяйством по дому. И хотя она была исключительным образом облагодатствована Богом, мы не видим в ней ни малейшего превозношения, она не старается показать, какая она особенная, но с готовностью, скромно прислуживает за трапезой. Протоиерей Александр Шаргунов Александр Ужанков Протоиерей Александр Шаргунов Митрополит Евлогий (Георгиевский) Протоиерей Александр Шаргунов Архиепископ Феофан (Быстров) Протоиерей Александр Шаргунов Архимандрит Тихон (Шевкунов) Митрополит Евлогий (Георгиевский) Протоиерей Александр Шаргунов Протоиерей Александр Шаргунов Протоиерей Александр Шаргунов Митрополит Евлогий (Георгиевский) Протоиерей Александр Шаргунов Житие схимонаха Досифея, одного из «рядовых» саровских подвижников XVIII века, взято из рукописного монастырского сборника, хранящегося в Российском государственном архиве древних актов (РГАДА), и до сих пор мало кому известно. Оно, хотя и изобилует свойственными эпохе и жанру риторическими и нравоучительными длиннотами, представляет подвижника живым человеком, а не абстрактным носителем определенного идеала святости, вводя нас, православных XXI века, в реальный мир монашеского бытия прошлого. Протоиерей Александр Шаргунов В других разделах |
| Встреча с Православием Митрополит Филарет (Вознесенский) Протоиерей Александр Шаргунов Митрополит Анастасий (Грибановский) Протоиерей Александр Шаргунов Протоиерей Александр Шаргунов Мы слышим сегодня в Евангелии, как Христос, выйдя из Храма, увидел человека, слепого от рождения. В отличие от многих других чудес, это чудо совершилось без просьбы об исцелении. Сам Господь проявляет инициативу. Он увидел этого человека. И потому каждый из нас может надеяться, что Бог видит его скорби, и с надеждой молиться Ему. Когда Христос взглянул на него, ученики тоже обратили на него внимание. Сострадание Христа к страждущим людям должно бы возбуждать и наше сострадание, но ученикам Христовым и в голову не приходит, что они могли что-то сделать, чтобы помочь этому человеку. Протоиерей Александр Шаргунов «Я и Отец – одно», – говорит Христос. Иудеи думали, что Он делает Себя равным Богу. И Христос не отрицает этого. Никто не может похитить верных Богу из руки Христовой, потому что никто не может похитить Его из руки Отца. Накануне Крестных страданий Господь молится за всех, кто идет за Ним: «Отче Святый! Соблюди их во имя Твое, тех, которых Ты Мне дал, чтобы они были едины, как и мы» (Ин. 17, 11). Христос – единосущен и равночестен Богу Отцу. Его любовь к Отцу и послушание Ему – совершенны. И Он пришел к нам, чтобы мы по дару Его уподобились Ему. Митрополит Филарет (Вознесенский) Протоиерей Александр Шаргунов Протоиерей Александр Шаргунов Протоиерей Александр Шаргунов Архимандрит Тихон (Шевкунов) Протоиерей Александр Шаргунов Архиепископ Иоанн (Шаховской) Архиепископ Иоанн (Шаховской) Епископ Афанасий (Евтич) Церковь существует в мире и не вне мира, в свете Божественного Откровения, а значит и в свете и Священного Писания и Церковного Предания понятие «мир» имеет два значения. Первое понимание мира – позитивное. Это – то, о чем сказал апостол Иоанн в своем Евангелии: «Ибо так возлюбил Бог мир, что отдал Сына Своего Единородного, дабы всякий верующий в Него, не погиб, но имел жизнь вечную. Ибо не послал Бог Сына Своего в мир, чтобы судить мир, но чтобы мир спасен был чрез Него». (Ин.3:16,17). Два файла в формате МР3 Протоиерей Александр Шаргунов Архимандрит Тихон (Шевкунов) Протоиерей Александр Шаргунов Викентий Фрадински В других разделах |
| Выслушав Александра, Тивериан сказал: — Оставь свое безумие, Александр! Не хули богов, наших благодетелей, чтобы царь, услыхав об этом, не прогневался на меня за то, что я позволяю быть в полку своем такому богохульнику! Сказав это, Тивериан отправился к царю, Александр же пошел в дом свой. Когда наступило время жертвоприношения, царь начал приносить жертву мерзкому богу своему Дию в том храме. В это время Тивериан сказал царю, что один из его воинов, по имени Александр, не исполняет приказания царского, не приносит жертву богу Дию, но поносит и хулит богов. Тотчас царь приказал послать за ним и велел привести его к себе в железных оковах. В это время был шестой час дня [ 4 ]. Александр лежал в это время на постели своей, предавшись сну. Вдруг явился ему в сонном видении ангел Господень и сказал: «Александр! Мужайся и крепись, так как тебе предстоит много пострадать за имя Иисуса Христа. Вот для тебя уже приготовлены немалые муки; вот воины уже идут за тобою, чтобы взять тебя. Но ты не бойся их; пусть не страшится их сердце твое, потому что я послан на помощь тебе. Встань же и помолись Богу, и я буду с тобою во все время твоего подвига». Встав с постели, Александр начал петь псалом Давидов: «живущий под кровом Всевышнего под сенью Всемогущего покоится, говорит Господу: прибежище мое и защита моя, Бог мой, на Которого я уповаю» (Пс.90:1–2), и прочие слова псалма того до конца. Затем, выйдя из дому, Александр встретил воинов, шедших за ним; воины эти были его товарищами по полку, увидав святого Александра, все они попадали на землю от страха, ибо лицо святого сияло, как молния. Но святой сказал им: — Встаньте, братия! Чего вы испугались? Воины же сказали: — Нам показалось, что ты был окружен силою Божиею; потому мы и пали на землю от страха. Но святой сказал им: — Слушайте меня, братия! Бог неба и земли посетил раба Своего; но вы не смущайтесь: делайте то, что приказано вам; вы ведь посланы за тем, чтобы взять меня связанным и представить на допрос царю. Воины же сказали на это: |
|
|
