| Единовременные денежные пособия выдаются бедным на паспорта, на похороны, на лечение и т. п. Ко всему сказанному о деятельности братства можно прибавить, что в ноябре 1868 года открыта была при братском приюте сберегательная касса, с целью доставить возможность небогатым людям скопить себе копейку на черный день. Касса открыта по ходатайству совета тогдашним управляющим государственным банком Е. И. Ламанскам, и первым ее вкладчиком, получившим сберегательную книжку за 1, был по собственному желанию отец Гумилевский. В первый год касса собрала до четырех тысяч рублей, во второй – свыше семнадцати, в третий – свыше двадцати восьми, в четвертый – свыше тридцати шести тысяч рублей, но затем была изъята из соотношения к братству, как учреждение, хотя и весьма полезное для бедных, но мало имеющее отношения к благотворительности. Первым и единственным почетным председателем совета братства был учредитель его, отец Гумилевский. Первым действительным председателем совета был его сослуживец, священник Василий Матвеевич Маслов, с 1866 года по день своей смерти, 23 сентября 1891 года. Покойный всю свою энергию отдал служению приходу и братству; он умер после долгой болезни, не оставив после себя своему семейству никакого состояния, и был похоронен на средства церкви и братства. Братство, обязанное главным образом покойному своим твердым ростом, благодарную память о нем выразило постановкой на его могиле, на парголовском Успенском кладбище, белого мраморного памятника (фототипия приложена к отчету за 1894–95 год) и в своем зале его портрета, наравне со своим учредителем, отцом Гумилевским, портрет которого имеется в братском зале и на могиле которого, на Смоленском кладбище. также поставлен памятник братством. После смерти отца Маслова председательское кресло занял прежний секретарь братства, инженер-технолог И. А. Резцов. Попечительницей приюта в первые годы состояла вдова свиты Его Величества генерал-майора А. И. Чебышева, затем, с 1879 года, в продолжение нескольких лет, жена присяжного поверенного Е. П. Головина и купеческая дочь М. И. Куликова, вышедшая впоследствии замуж за доктора Ульриха. |
| По прибытии выяснилось, что реальная обстановка в городе горазда сложнее, чем её обрисовал юный Николай Раевский. Из рассказа его старшего брата, бывшего морского офицера, неотлучно жившего в Тобольске в течении 2-х – 3-х месяцев, стало очевидным, что монархически настроены лишь небольшая горстка местных интеллигентов, а монархическую организацию составляют 30 бойскаутов, мальчиков от 10 до 17 лет. В течение первых трёх дней пребывания в Тобольске офицерам группы К. Соколова удалось узнать, что Губернаторский дом, где содержалась Царская Семья, охраняется сильным, хорошо вооружённым подразделением в 300 – 350 человек с двумя пулемётами. Вся власть в городе принадлежит Совету Социал-революционных и Социал-демократических партий. Отношение населения города к Императору и Его Семье в основном безразличное, но беззлобное. В условиях небольшого города долго находиться незамеченными было невозможно, что серьёзно осложняло подготовку и проведение операции. Старший брат Раевский рассказал, что Государь через своего духовника отца Алексия Васильева просил передать, чтобы при Их освобождении не забыли и о тех, кто находился с ними в заключении. Обследовав город и Губернаторский дом, Константин Соколов пришёл к выводу, что операцию по освобождению Императорской Семьи с приближёнными нужно проводить ночью. Ночная темнота, сон большинства охранников и мороз, не позволяющий им выйти полураздетыми из дома, давали большие преимущества участникам операции. (К. Соколов. Указ. соч. С. 283 – 285). Вскоре в Тобольск прибыл полковник А.А. Созонович, бывший секретарь Государыни Александры Фёдоровны, для передачи Царской Семье 80000 рублей от графа Я.В. Ростовцева. Выяснив обстановку, он пришёл к выводу, что в городе находиться можно не более 50 офицерам, чтобы не вызвать подозрения у властей. Остальные участники операции должны находиться вне города. Но подходящего места близ Тобольска для пребывания гардемаринов не оказалось. В последних числах января братья Раевские, Константин Соколов, Моравский и Головин были арестованы по приказу местного Совета. Начальник сыскного отделения сообщил, что их задержали из-за подозрения в сношениях с Царём, и за ними следили с первого дня их приезда. Пожелав офицерам выпутаться из создавшейся ситуации, их отпустили. В тот же день их вызвали в Совет, допросили и объявили, что их арестовали члены следственной комиссии и солдаты из охраны Губернаторского дома, и затем их опять отпустили. |
| Итак, за пределами России «сдетонировал» брат Труфанов, а в самой России «сдетонировал» брат Милюков. Два взрыва произошли практически одновременно: в Англии пришел конец терпению британской дипломатии; в России лопнула тонкая оболочка последних остатков разума, выплеснув наружу все психические миазмы больной либерально-масонской общественности. Началось полное безумие в России, которое ловкая союзническая дипломатия поставила под свой полный контроль. Эффект выступления Милюкова был таков, что общество впало буквально в истерику, все просто жаждали расправиться с грязным, развратным временщиком, узурпатором, колдуном и немецким шпионом. Процесс создания нравственной мотивации был завершен. Теперь общество готово было оправдать любое злодеяние. Остальное, что называется, дело техники. Достаточно было просто отдать распоряжение непосредственному исполнителю, допустим, брату Феликсу, а уж он сделает все остальное. Точно так и получилось, все последующие этапы операции разрабатывал и реализовывал Феликс Юсупов. Интересное свидетельство со ссылкой на слова А.А. Танеева (Вырубова) приводит писатель В.В. Кузнецов в книге «Русская Голгофа»: «Помню, как Головины, которые всегда были очень дружны с Феликсом Юсуповым, года за два до его [ Распутина ] убийства рассказывали Распутину, что Феликс поступил в тайное английское общество. «Теперь он меня убьет», - сокрушенно сказал Григорий Ефимович». 307 Это свидетельство всего лишь подтверждает совершенно закономерный вывод, что князь Феликс Феликсович Юсупов-Сумароков-Эльстон действительно являлся масоном. Об этом знал старец Григорий, для которого злодейские планы Юсупова не были секретом. Не напрасно накануне убийства в письмах Государыни Императрицы Александры Феодоровны Государю несколько раз прозвучала просьба закрыть Думу, т. е. распустить ее на рождественские каникулы, как можно скорее, не дожидаясь назначенной даты 17 декабря. Настойчивость Государыни не являлась следствием нервозности ее натуры. Государыня торопила Государя, потому что слишком ясно предвидела беду. И ее предчувствие вскоре оправдалось. События, не замедлившие развернуться, доказали, что Государыня была безусловно права. |
| [Князь Феликс Юсупов. Ук. соч.] Ещё одна своеобразная черта в поведении главного убийцы - Феликса Юсупова - это беззастенчивая неприкрытая ложь, которой он бравировал, нисколько не смущаясь. И в этом тоже проступает всё та же маниакальность. Т.е. человек, нарушивший заповедь Божию, совершивший преступление, не испытывал никаких угрызений совести, а в окружающих искал только оправдания, впитывал извне только то, что льстило чувству его самолюбия и тщеславия. Возведённый и самим собой, своим больным воображением, и окружением на пьедестал спасителя, он уже не был в состоянии критически относиться к своим действиям, считая, что всё, что он делает, оправдано высшей идеей. Отсюда его чувство полной безнаказанности и самооправдания. Окружение способствовало ему в этом в максимальной степени. Единственные, кто вынесли ему открытое порицание - Государь Император Николай II и Государыня Императрица Александра Феодоровна, но они были в одиночестве. Общественное мнение было целиком и полностью на стороне Феликса Юсупова. И он это прекрасно видел. Чувствуя всеобщую поддержку, Феликс лгал, выгораживая себя и своих друзей. Он лгал полицмейстеру Казанской части генералу Григорьеву, который утром после убийства нанёс ему визит, чтобы выяснить все обстоятельства ночного происшествия: «Я наплел генералу с три короба про пьяного стрельца и убитую собаку». Он врал Марии Головиной, которая позвонила ему по телефону: «Что вы с ним сделали? Говорят, его убили у вас! Говорят, вы-то его и убили!» В ответ: «Я попытался её успокоить и рассказал ей свою байку про застреленную собаку». Врал товарищу по Пажескому корпусу. Он врал директору департамента полиции генералу Балку. Затем он врал министру юстиции Макарову. Враньё приобрело форму своеобразной игры, когда все вокруг восторженно обсуждали исчезновение Распутина, и открыто говорили о его убийстве, а убийца делал вид, что не в курсе и добросовестно исполнял роль, прописанную ему в мизансцене. Он так и не признался в убийстве председателю Совета министров Трёпову, ограничившись общими рассуждениями о необходимости спасать Россию. Даже когда всем всё было ясно, и Юсупов младший был выслан в Ракитное, где его должен был допросить генеральный прокурор, проводивший следствие, и там Юсупов продолжал играть свою лживую роль, и соблюдая конспирацию, ничего не рассказал ген. прокурору. Это действительно было смешно, потому что все всё уже знали. Он лгал Государыне, написав ей письмо, лживое от начала до конца. |
| Иван Сергиевич, женат на княжне Екатерине Алексеевне Голицыной Василий Сергеевич † 24 апреля 1762 Анастасия Петровна, за сенатором Иваном Ивановичем Юшковым Прасковья Петровна Вера Петровна, во инокинях Варсонофия Прасковья Фёдоровна Анна Александровна, за князем Михайлом Васильевичем Голицыным Екатерина Александровна † 9 сентября 1769; за обер-гофмаршалом князем Николаем Михайловичем Голицыным Граф Пётр Иванович, генерал-майор, рождение 1702 † 1756; женат на княжне Софие Михайловне Голицыной, рождение 7 июля † 10 июля 1759 Граф Фёдор Иванович, генерал-поручик, рождение 1704 † 26 августа 1758; женат на графине Наталие Павловне Ягужинской, рождение 24 августа 1716 † 31 января 1786 Графиня Мария Ивановна, за генерал-фельдцейхмейстером князем Василием Авикитичем Репниным Граф Николай Александрович, тайный советник; женат на Анастасие Степановне Лопухиной Графиня Мария Александровна, † 11 октября 1770, за князем Прозоровским Графиня Наталия Николаевна, за фельдмаршалом Принцем Петром Августом Голштейн-Бекским КОЛЕНО XIII: Василий Васильевич, рождение 2 марта 1738 † 28 декабря 1809; женат на Анне Григорьевне Павловой, рождение 6 июля 1751 † 18 сентября 1800 Алексей Васильевич, рождение 11 апреля 1739 † 6 ноября 1805; женат на Федосье Васильевне Шапиловой † 4 апреля 1808 Николай Васильевич, рождение 12 октября 1741 † 7 октября 1770 Фёдор Васильевич, рождение 8 февраля 1746 † 11 декабря 1807; женат на Анне Егоровне Сафоновой † 15 февраля 1814 Прасковья Васильевна, рождение 1735 † 1771 Екатерина Васильевна, рождение 1736 † 1763 Анна Васильевна, рождение 1748 † 1813; за Семёном Михайловичем Недоброво Артемий Яковлевич Григорий Яковлевич Трофим Яковлевич Яков Яковлевич Алексей Фёдорович Роман Гаврилович, † 1733; женат на Федосье Алексеевне Апрелевой Иван Гаврилович, генерал-поручик и генерал-интендант армии Захар Васильевич Матвей Васильевич Гавриил Васильевич Дарья Ивановна, за Семёном Фёдоровичем Уваровым Наталья Ивановна, за действительным тайным советником князем Алексеем Борисовичем Куракиным |
| Она, приняв чашу, отведывает ее под покрывалом; и затем оба в сопровождении своих друзей отправляются в дом родителей. При входе в дом молодых, их осыпают хлебными зернами, в знак пожелания плодовитости и достатков» (стр. 290 – 291). – Останавливаясь на этом описании, мы должны сказать, что все бытовые обряды, которые указываются Корбом, несомненно, имели место в практике. Но у автора, кажется, было слишком слабо различие в обряде браковенчания – бытового и церковного; отсюда первому он придал большее значение, чем следовало бы, и оставил нам смутное описание церковного брачного обряда. Корнилием де – Бруином оставлено описание (относящееся уже к 18 веку) определенного факта брачного торжества, именно сына ьоярина Головина с дочерью Бориса Шереметьева. Не сообщая особенно важного, оно в тоже время не лишено интереса. «Когда начался обряд, пишет он 111 , священник стал пред брачующимися, и начал читать книгу, которую держал в руке, после чего жених надел кольцо на палец своей невесты. Тогда священник взял два гладкие венца, раззолоченные на диво, дал их поцеловать брачующимся, и затем возложил их на головы жениху и невесте. Затем он снова начал читать и, соединив правые руки жениха и невесты, провел их, таким образом, троекратно по часовне. После этого священник взял чашку с красным вином, которую и дал, выпит жениху и невесте. Эти последние, отпивши вино, возвратили чашку священнику, который и передал ее служившим при нем. Его Величество, расхаживавший во все это время с маршальским жезлом в руке, видя, что священник снова принялся читать, приказал ему сократить обряд, и минуту спустя, священник дал брачное благословение, а Его Величество приказал тут жениху поцеловать невесту, после этого отправились прежним порядком в свадебный дом (к Головину)» (стр. 112). Известием де – Бруина исчерпываются сообщения иностранцев о совершении брака. Обобщая их, мы должны сказать, что особенно подробных сведений они не оставляют нам, что распорядок действий при браковенчании иногда представляется совершенно неверным (см. |
| 2280 Бебель Die Frau und der Sozialismus=Женщина и социализм; Unsere Ziele=Наши цели; Антон Менгер Neue Staatslehre=Новое учение о государстве; Renard Le régime socialiste; Штерн Thesen über den Socialismus; Кёлер Der socialdemokratische Staat; Вермишев Созидательный социализм. Cp. описание социалистического общества у Шэффле Bau und Leben des socialen Körpers B. III; Kapitalismus und Socialismus 2 Aufl., также Quintessenz des Socialismus=Сущность социализма, Ад. Вагнера Grundlegung der politischen Oekonomie, Гитце Kapital und Arbeit und die Reorganisation der Gessellschaft; Катрейна Moralphilosophie B. II=Социализм, проф. Иванюкова Очерки экономической политики. Нужно отметить также расцвет утопий в последнее время. Таковы: Беллами Looking Backward=Будущий век (см. внимательный разбор этого романа у Головина Социализм как положительное учение), Герцки Entrückt in die Zukunft, Atlanticus Ein Blick in den Zukunftstaat, B. Моррис News from Nowhere=Вести ниоткуда, Анатоль Франс Sur la pierre blanche=На белом камне, Богданов Красная звезда и т. д. 2281 Я заимствую эту схему у проф. Туган-Барановского. Существуют и другие классификации форм социализма, по моему мнению, менее удачные. Такова классификация К. Диля в исследовании Р. I. Proudhon. Seine Lehre und sein Leben. Cp. его Ueber Socialismus, Kommunismus und Anarchismus. 2282 О взаимном отношении социализма и анархизма хорошо сказано у Dole’я The spirit of democracy: Different groups of men offer two apparently opposite social ideals, – socialism and anarchy. These ideals are opposite, as seen from the level of men’s selfishness; they involve a strife. But develop them both, set them to work, mix plenty of humanity with them, and they presently grow at the top strangely alike. They represent different elements or strands in the common human nature. 2283 Из их сочинений переведены: Ж. Сорель Социальные очерки современной экономии. Дегенерация капитализма и социализма, – Размышления о насилии; Г. Лягардель Всеобщая стачка. Также статьи их и других синдикалистов в сборнике Социальное движение в современной Франции. Историю синдикализма излагают Поль Луи, Э. Леонэ, Оливетти, Чернов, Критская и Лебедев, Козловский. |
| «Отец Исаакий – загадка, великая тайна Божественного Промысла, святость, недоступная пониманию грешных людей. Мы видели только внешнюю сторону. Внутреннее, глубинное, тонкое чувствовалось сердцем, но оставалось недоступным». Из воспоминаний Евдокии Романовой С великой благодарностью вспоминает о батюшке Валентина Соколинская: «Отца Исаакия очень хорошо знала моя мама. Все годы, что он провел в Алма-Ате, они были очень дружны. Когда в 1969 году умер отец, и нас у мамы осталось четверо, отец Исаакий стал помогать нам деньгами. Причем всегда знал, когда они нам особенно нужны. Помню один случай. Собрала нас мама на кухне и говорит: «Хлеба у нас нет, и денег больше нет. Не знаю, что делать». Так сидела она очень расстроенная и вдруг говорит мне: «Сходи, посмотри в почтовый ящик». Я тут же пошла, а там перевод от батюшки Исаакия. Такое чувство всегда было, что отец Исаакий и матушка Нина – самые близкие нам родные. Мама несколько раз ездила к отцу Исаакию в Елец». Головин Александр вспоминал «Родом я из Ельца. Когда отец Исаакий служил в Вознесенском соборе, мне было лет двенадцать, и я прислуживал в алтаре вместе с другим мальчиком, Николаем Саввиным (ныне это митрополит Псковский и Великолукский Евсевий). Отец Исаакий обладал даром предвидения –прозорливостью, но дар его был тихим, как бы и незаметным. Скажет будто вскользь какое-нибудь замечание, а спустя время оказывается, что так все и случилось. Так было и со мной. Перед уходом в армию я подошел к отцу Исаакию взять благословение. Благословив, батюшка между прочим сказал: «А в армии тебе придется задержаться». Так и вышло. После окончания службы в армии я стал офицером, хотя об этом и не помышлял». Прозорливость отца Исаакия особенно проявлялась незадолго до его смерти. Много случаев вспоминают его чада и знавшие его люди. Когда А. В. подошел к батюшке, чтобы приложиться ко кресту, то услышал «странные» слова: «Твой отец уходит от тебя». Действительно, родитель его, вполне до того здоровый человек, умер через три дня. |
| После смерти Беаты Ровно всё более и более приходило в упадок. В год её смерти (1569 г.) – его опустошили татары. Затем Ласский и Лукаш с Гурки – воевода Левчицкий – нападали друг на друга и разоряли имения, взятые ими от своих жён – Беаты и Гальшки. Ласский записал Ровно и другие имения, доставшиеся ему от Беаты, королю Сигизмунду II Августу для того, чтобы эти имения не перешли к князьям Острожским. Но преемник Сигизмунда II король Генрих Валуа (1574–1575 г.) уничтожил эту запись и решением своим признал все те имения собственностью Острожских, – но с тем, чтобы они уплатили Ласскому 33,082 злотых, записанных ему Беатой, а также 15,000 злотых в качестве долга, следовавшего будто бы от неё Ласскому. Ласский согласился на всё это и даже выдал расписку в получении этих денег, причём обязался передать князю Константину Конст. Острожскому и его племяннице Гальшке все имения, коими он владел до настоящего времени. Согласно этому обязательству князь Острожский и Гальшка были введены в 1574 году 3 августа во владение замками – Ровенским, Острожским, селом Сатиевом, половиною Степаня, Головином и Жорновом. Но Ласский не исполнил своего обязательства и фактически продолжал владеть Ровном и имениями, к нему относящимися. Лишь после смерти его эти имения фактически возвратились к князьям Острожским. Муж Гальшки Лукаш с Гурки уже не жил, и сама Гальшка доживала последние дни в г. Остроге, где и скончалась в 1582 году. В это время князь Константин Конст. Острожский жил в своём Остроге и владел всеми обширными Ровенскими имениями. Ещё при жизни его, в 1603 г., эти имения были разделены между его двумя сыновьями – Янушом, каштеляном Круковским, и Александром, воеводою Волынским, причём Ровно с замком и всеми относящимися к нему сёлами досталось Александру, а Януш получил Острог, Степань, Староконстантинов и остальные мнения отца. К Ровну тогда принадлежали: фольварк с замком, фольварк Злотыев и село, фольварк Карпевичи и село, Суховоля (иначе – Тютковцы), Дворец, Ставки, Студзень, Бегец, (ныне дер. Бегна), Савица, Хоцив, Ходозы, Ржешуцко, Вологи, Коптывичи, Святе, Солонско, Глазов, Ремле, Забороль, Жытын-Малый, Бармаки, Колоденка, Корнин, Квасилов, Кошатов-Большой и Малый, Ильпин, Богдашов, Басов-Кут, Арештов, село Обаров, село Трудек, Козлин город, село Козлин-Старый, село Вулька-Готынская и село Трушенец. Имения эти составляли Ровенский ключ. Но князь Александр, по этому разделу, получил ещё Дорогобуж с 19 сёлами, половину замка Острога с 58 сёлами, город Сураж с 69 сёлами, замок Звягель с городом и 40 сёлами, Берездов с 19 сёлами, Полипное – замок с городом и 45 сёлами, город Острополь с 21 селом. Всё это составляло только половину имений князя Константина Конст. Острожского, воеводы Киевского. |
| Распутин, его облик и манеры, не понравились Феликсу. Чтобы подчеркнуть своё неприязненное отношение, Юсупов в своих мемуарах при описании знакомства с Распутиным в доме Головиных не стеснялся накладывать густые краски: «странный субъект», «злобно улыбнулся», не подошёл, а «подплыл к барышне», «прижал их к груди и расцеловал с видом отца и благодетеля», «с первого взгляда что-то мне не понравилось в нем, даже оттолкнуло», только лишь «изображал непринужденность», отметил, что Распутин «втайне стесняется, даже трусит». Тем не менее, «манеры его поражали», и в целом Григорий Распутин произвёл на Юсупова «неизгладимое впечатление». Почувствовав, что Григорий Ефимович не понравился Феликсу, Мария Головина 20 августа 1910 года написала ему письмо, где попыталась рассеять неприятные впечатления и объяснить «странности» в поведении и речах старца Григория: «Милый Феликс Феликсович! Пишу Вам, чтобы просить Вас никому не показывать тот листок бумаги, который я Вам передала у Али [Александра Пистолькорс, сестра Анны Вырубовой]. Ваш новый знакомый [Г.Е. Распутин-Новый] был сегодня у нас и просил об этом, да и я нахожу, чем меньше будет разговоров о нём - тем лучше. Я бы очень хотела знать Ваше мнение о нём, думаю, что Вы не могли вынести особенно хорошего впечатления, для этого надо иметь совсем особенное настроение и тогда привыкаешь иначе относиться к его словам, которые всегда подразумевают что-нибудь духовное. А не относятся к нашей обыденной жизни. Если Вы это поняли, то я страшно рада, что Вы его видели и верю в то, что это Вам было хорошо для Вашей жизни, только не браните его, а если он Вам неприятен - постарайтесь забыть. ... ». [Цит. по: Хрусталёв. Ук. соч.] То, как воспринял Феликс Юсупов Григория Распутина разительным образом отличается от оценки, данной Г.Е. Распутину-Новому петербургским журналистом и издателем газеты «Дым Отечества» А.Ф. Филипповым, которую приводит В. Хрусталёв: «Несомненно, что у Распутина повышенная чуткость и культура доброго старого времени, которое давало нам крестьянина, по тонкости восприятий равного барам, иначе этот полуграмотный мужик давно оттолкнул бы от себя представителей высшей аристократии, которых не часто приходится встречать». [Цит. по: Хрусталёв. Ук. соч.] |
|
|
