| Сборщик податей осмелился поднять руку на философа Ксенократа и хотел арестовать его; неожиданно появился Ликург, заступился за философа, присудил сто ударов палкой сборщику и поместил его в тюрьму. Этот поступок понравился большинству афинян, выразивших тысячи благословений Ликургу: несколько дней спустя Ксенократ встретил сына Ликурга и сказал: «Твой отец отомстил за меня этому негодяю сборщику; но я не остался долгу, я для него заработал множество похвал». Будучи богат, богаче любого другого горожанина, он никогда не имел другого платья (кроме того), которое носил и зимой и летом. Обычно он ходил босиком и едва ли имел обувь, которая полагалась при его имуществе. Природа отказала ему в таланте красиво говорить на площади; но исправлял это тяжелой, напряженной работой днем и ночью (над тем), что он должен был сказать. Овчина с подушкой на полу его комнаты служила ему постелью. Делал он это для того, чтобы с неудобной постели более охотно подниматься и возобновлять работу. Когда он говорил, он выражался энергично, и свободно говорил то, что думал. Однажды он увещевал афинян, но они его не слушали. Неблагодарные люди, закричал он, вы заслуживаете кнута. Состарившись, он почувствовал, что его конец близок, и он попросил отнести его в храм Матери Богов, а затем в Совет, где он отчитался об исполнении своей должности: и только Менесехм выразил сомнения, на что Ликург воскликнул, что это клевета. Его обратно отнесли домой и он умер через несколько часов. Он одержал победу над завистью и в ряде других случаев, и неоднократно народ награждал его венком. Он оставил жену Каллисту с тремя сыновьями: Аброном, Ликургом и Ликофронтом. После его смерти афиняне неблагодарно бросили в тюрьму этих троих сыновей по обвинению Менесехма, секретаря Фрасикла. Демосфен из изгнания обратился к народу Афин, объясняя, что они обесчестят себя навсегда, бросив детей такого отца, который отмечен такими достоинствами и который оказал им такие великие услуги: это письмо оказало должное влияние и дети Ликурга были оправданы. |
| Преданность подростков своей агеле – отряду закреплялась состязаниями с другими агелами. Дети должны были ходить босиком по каменистой почве, одевались легко и одинаково во все времена года, спали на жестком ложе из тростника. За нарушение дисциплины мальчиков жестоко секли; порке на алтаре богини Артемиды их подвергали также в качестве испытания при переходе из одного класса в другой, иногда засекая до смерти, при этом из уст мальчика не должно было вырваться ни слова жалобы, ни стона. Сдержанность в речи, малословие вообще характеризовало спартанцев – отсюда идет выражение «лаконизм». Существовала поговорка, что голос мальчика услышишь в Спарте реже, чем голос статуй. Историк Ксенофонт восхищался скромностью спартанских юношей, находя, что в этом они превосходят девушек. Оборотной стороной сурового спартанского воспитания были поощряемые педономами гомосексуальные отношения между возмужалыми юношами и подростками, способствовавшие, как считали, укреплению воинской дружбы до самопожертвования. По характеристике Аристотеля, «лакедемоняне.. постоянными тяжелыми упражнениями… делают детей звероподобными, как будто это более всего полезно для развития мужества» (Аристотель, цит. изд., с. 632), в чем сам философ решительно сомневается. Повседневным занятием в агеле была гимнастика, а затем, в особенности от 18 до 20 лет, также боевые упражнения. В этом возрасте юноши объединялись в тайные общества – криптии, которые терроризировали илотов. Чтобы дети рождались здоровыми и сильными, чтобы потом из них вырастали крепкие воины, юные спартанки также обязаны были не только обучаться танцам, но и заниматься гимнастикой, хотя жили они дома и имели возможность, в отличие от афинских затворниц, общаться с юношами. По словам Плутарха, они должны были до замужества бегать, бросать диск, метать копья, бороться. И они делали это обнаженными, на глазах у взрослых мужчин. Ликургова система воспитания, по словам Тойнби, «позволила достичь высот, на которые только способен человеческий дух, разбудив одновременно самые темные глубины его» (Тойнби, цит. |
| С помощью коринефоров Писистрат захватил акрополь и стал тираном. При этом он опирался не только на диакриев, но также на новых граждан, которые до реформ Солона принадлежали к числу метеков и были недовольны тем, что не смогли сразу сравняться с прирожденными гражданами и в основном принадлежали к сословию фетов, а также на тех эвпатридов, кто разорился из-за кассирования долгов при Солоне. Диктатура Писистрата заставила его противников из партий паралиев и педиев заключить союз, и им удалось изгнать тирана. После этого педии во главе с Ликургом и паралии, вождем которых был Мегакл, начали борьбу за преобладание. Страшась поражения, Мегакл вступил в сговор с Писистратом. По словам Аристотеля, «Мегакл, поставленный в безвыходное положение своими противниками, начал переговоры с Писистратом и, условившись, что тот возьмет замуж его дочь, устроил его возвращение» (цит. по: Сергеев, цит. изд., с. 180). Это был торжественный въезд – Писистрат восседал на колеснице, а рядом с ним стояла юная и красивая рослая девушка, одетая по подобию скульптурных изображений Афины Паллады. Суеверные горожане благоговейно кланялись, и Писистрат с триумфом въехал на акрополь. Он не взял в жены дочь Мегакла, разорвал союз с ним и стал править как тиран. Но его вероломство обернулось на этот раз поражением. Объединившись против тирана, враги добились его нового изгнания. В 555 г. до Р. Х., удалившись из Афин вместе со своими многочисленными сторонниками, прихватив с собой деньги из казны, Писистрат обосновался на границе Македонии и Фракии, вначале около Энеи, а потом у подножья горы Пангей. Обладая значительными средствами, он со свойственной ему неуемной энергией занялся разработкой местных залежей серебра, а также вырубкой и продажей леса. Разбогатев на Пангейских рудниках и лесодобыче, Писистрат занялся строительством военных кораблей, чеканил монеты – аттические тетрадрахмы с совой. Взяв в дополнение к собственным средствам ссуду у Фив, он нанял тысячу наемников в Аргосе и, договорившись о поддержке со стороны Эретреи, заключив союз с наксосским тираном Лигдамидом, в 546 г. высадился в Марафоне, куда к нему устремились диакрии и другие его сторонники со всей Аттики. Выступившее ему навстречу афинское ополчение было разбито у Паллены и бежало. Из Афин выехали Алкмеониды вместе со своими сторонниками из партии паралиев. Разоружив противников и распустив их по домам, Писистрат захватил акрополь, взял в заложники сыновей из знатных семей и с этих пор правил уже без перерыва самовластно, как тиран, вплоть до своей смерти в 527 г. |
| Идеи Декарта о полном разногласии общественного разума, т.е. истории и чистого разума, а также преклонение этого философа перед авторитетом индивидуального ума, руководящего обществом, находят опровержение в самих себе. Только по наружности индивидуальный гений стоит отдельно от общества; но в действительности гений есть должник своего общества; вся удача или неудача его зависит от того, насколько он постиг общественные потребности; этих потребности предшествуют гению. И если Спарта приняла законы Ликурга, то только потому, что она одна способна была принять их, нуждаясь в них: общественный разум, так сказать, диктовал неделимому разуму Ликурга. И те же Ликурговы законы оказались бессильным и бесполезными, когда Спарта при других, иначе сложившихся, условиях существования стала падать 936 . К чему стремится общественный разум и как слагаются его требования, – остается вопросом открытым, не решенным ни одним ученым философом. Тут действует иная сила, сила высшего порядка – Промысл Божий, непрестанно пекущийся о благе и спасении человечества. Начатый Тюрго и выполненный Кондорсе солидный ученый труд – «Очерк успехов человеческого ума» – представляет философию истории с односторонней точки зрения 937 . Бокль, увлеченный новейшими успехами статистики, социологии и биологических наук, решил, что исторический процесс, подобно процессам физического мира, всецело основан на безусловной необходимости и направляется неизменными роковыми законами. За исходную точку своей теории он произвольно взял аксиому, что мир нравственный тождествен с миром физическим, что внутренняя духовная жизнь людей и явления внешней природы управляются одними и теми же общими законами 938 . Но ведь явления духовной жизни, по существу своему, отличны от явлений физических, а потому никак нельзя ожидать одинаково хороших результатов от одинаковых приемов изучения 939 . Отождествляя мир духовный с физическим миром, Бокль не признает свободы воли и сознания в человеке, причем под именем свободы и сознания понимает совсем не то, что надлежит понимать: он отождествляет понятие о свободе воли с понятием о случайности, т.е. считает ее произволом, не имеющим никаких причин и оснований, действием без поводов и безответственным. |
| Геркомеровская детвора, посещавшая городские школы, вела себя со степенностью маленьких мужчин и женщин, особенно в старших классах. Простая домотканая одежда их отличалась безупречной чистотой, и от нее всегда пахло щелочным мылом. Прочих школьников забавляли причудливые имена, данные им при крещении. Иногда эти имена заимствовались из Библии, но чаще — из двух книг, с которыми не расставались первые переселенцы, двинувшиеся на Дикий Запад: «Путь пилигрима» и «Жизнеописания» Плутарха. Были тут и Христианы и Добродеи и немало Ликургов, Эпаминондов, Солонов и Аристидов. У восточных плантаторов в ход шли больше имена плутарховых воинов и тираноубийц — Кассий, Цинциннат, Брут, Гораций; ковенантеры же отдавали предпочтение мудрецам. Их мальчики, сильные и физически хорошо развитые, сделали бы честь любой спортивной команде; однако старейшины секты запрещали им принимать участие в школьных субботних играх, считая, что прообразом этих игр служат ненависть, мстительность и стремление истреблять себе подобных. В семидесятые и восьмидесятые годы горожане немало глумились над обитателями Геркомерова холма, называя их «кликушами», «трясунами», а то и просто «юродивыми»; но мало-помалу их образцовая честность и строгий аскетический образ жизни завоевали им своеобразное недоуменное уважение. В течение многих лет молодые ковенантеры женились только на девушках из своей же общины, так что каждый из нынешних жителей селения сам себе доводился родственником в каком-то колене. Правда, еще в середине шестидесятых годов они слышали о тех нежелательных последствиях, которые подобные браки могут иметь для потомства. Им об этом рассказывал предшественник доктора Гиллиза, так же как и сам он впоследствии, избранный конгрегацией на должность общинного врача. Старейшины слушали его внешне бесстрастно, однако же несколько встревожились — доктор Уинстид, по счастью, был превосходным лектором. После его лекции в общине был заведен новый обычай: время от времени тот или иной старейшина совершал путешествие в один из восточных штатов, где имелись поселения родственных сект. |
| Хоры названы старейшими по праву: они возникли еще в средневековой Руси, когда назывались Хор государевых певчих дьяков и Хор патриарших певчих дьяков.Но вот парадокс: хотя оба хора представляют старейшую традицию хорового пения, средневековые песнопения не являются главной частью их репертуара. Зато на русском аутентизме специализируются более молодые коллективы — мужские хоры «Древнерусский распев» (5 апреля, Большой зал филармонии) и «Оптина пустынь» (26 апреля, Большой зал филармонии). Оба коллектива открывают для слушателей непривычный мир древнерусского храма. Мир, где не нужно никуда спешить, а само время будто останавливается, чтобы дать простор бесконечно длящимся мелодиям. Хоры исполняют песнопения, заимствованные из настоящих древнерусских рукописей, что придает их концертам еще и огромный исторический интерес.Однако и Средневековье бывает разным. Экспрессивное, с необычным восточным оттенком пение Греческого византийского хора под управлением Ликургоса Ангелопулоса (31 марта, Большой зал филармонии) отличается от пения «древнерусских» коллективов. Ликургос Ангелопулос — главный протопсалт Константинопольской архиепископии. Он не только концертирующий музыкант, но и ученый, много лет изучающий византийское пение, поэтому в подлинности происходящего сомневаться не приходится. Но кто знает, были ли отличия древнерусской и византийской традиций столь сильны в момент зарождения русского церковного искусства, которое, как известно, возникло под сильным влиянием византийского? Сравнить разные традиции можно, послушав хор Ангелопулоса и сербский византийский хор «Моисей Петрович» (20 марта, Большой зал филармонии).Строгое церковное искусство в цикле великопостных концертов «разбавлено» выступлениями фольклорных коллективов: хора «Мистерия болгарских голосов» (25 марта, Большой зал филармонии) и грузинского хора «Мздлевари» (25 апреля, Большой зал филармонии). По словам руководителя болгарского хора Доры Христовой, если человек не родился в Болгарии, он не сможет петь, как участники коллектива, ведь секрет их мастерства в старинных традициях исполнения. |
| 7 По своему обычному пристрастию к гиперболам Игнатий сопоставляет Георгия с Солоном и Ликургом. Vita Tarasii р. 2, linien 9–10. 8 Vita Tarasii р. 2, linien 13–34. Этот эпизод может показаться невероятным, но он совершенно в духе того времени Нелепые суеверия заставляли иногда совершать чудовищные злодеяния. В начале царствования Льва Исавра во время осады города Пергама Арабами произошло следующее: осажденные по предложению некоего волшебника схватили одну беременную женщину, вырезали из нее плод, сварили его в котле и все защитники города мочили в этом отваре перчатки правой руки («Theophanis Chronographia». v. 1, р. 390–391). – Указание Игнатия на то, что сам император признавал возможность превращения людей в духов, находит подтверждение и в других сообщениях подобного же рода о Константине Копрониме («Theophanis Chronographia». v. 1, р. 448. S. Nicephori Patriarchæ. Antirrheticus tertius adversus Constantinum Copronymum, ex editione cardinalis Angelo Mai, caput 74. J.-P. Migne. Series Græca. t. 100, col. 513–514–B). А что под неназванным в этом месте у Игнатия императором разумеется именно Константин Копроним, об этом догадываются Болландисты. Vita Taiasii А. SS. ibid., n. 8 annot. 1. 12 Превосходно об этом Κ. Δ. Παπαρρηγοπουλους, Т. 3, σελ. 384–385; см. недурной очерк Μ. Γεδεν " а „ γυν π τν εκονομαχικν ρδων“ «Εκκλησιαστικ Αλθεια» 1882, σελ. 122, 137, 263, 561 κα 567. [Мануил Иоанну Гедеон. „Женщина на иконоборческих спорах“, «Церковная правда» 1882 г.] 14 Vita Tarasii, р. 14, linien 19–21: Τς τν νμων χριβεας κα κανονικς εϑτητος πσαν δαν οτω τ κοιν παντ τς προσπιπτοσας πκρινεν ριδας κα συμβανειν λλλοις δι τομωτης συνλαυνεν αποφσεως. 17 G. D. Mansi, t. 12, col. 1074–D–1075–A–B. «Деяния Вселенских Соборов, изданные в русском переводе при Казанской духовной академии», изд. 2-е, т. 7, стр. 72–73. 18 Vita Tarasii, р. 3, linien 1–3: δι πσης ρετς δεσας αδοος παρ πσιν κρϑη, ς κα τν πατον ξαν κοσμσαι κα πρτος πογραφες τν βασιλικν μιστηρων γκριϑναι. Название консула со времени отменения этой должности при Юстиниане стало простым почетным титулом, как это можно видеть уже из способа выражения Игнатия в данном месте: υατος ξαν – для обозначения должности обыкновенно употреблялось ρχ. |
| Вот, например, что написано в " Богословской антропологии " серии " АМАТЕКА " (М. " Христианская Россия " ): " Существо человека плотское, телесное: " Дела Божии - создание человека " (Ириней Лионский. Против ересей, V,15,2).B этой деятельности величие Божие явлено в ещё большей степени, чем в создании мира и ангелов... У Иринея человек занимает положение, отличное от других тварей. Последние неизбежно подчинены закону их природы в соответствии с их собственным устроением и видом. Поэтому они не имеют истории, и не предназначены к будущему исполнению. Даже ангелы, существа духовные и свободные, подвержены закону своего вида: они не совершенствуются, не теряют совершенства и не меняются в их существловании, ибо цель, для которой они созданы, этого не требует. А человек,вначале несовершенный, станет божественно совершенным, преуспевшим на пути спасения " .(стр.168-169). Сергей Мазаев, Москва 05 апреля 2009г. 01:41 Семёну Итак, кто же поддерживал древних греков? Могу предположить, что их поддерживала широко распространенная в этой культуре традиция благочестия " семи мудрецов " , а также нравственный ригоризм солоновых и ликурговых законов. Эллины, даже будучи язычниками, отличали себя от варваров. Что же касается законов, то именно в культуре Древней Греции почитание законов выражалось в удивительных примерах, представляющихся сегодня фантастическими. Ксенофонт, например, описывая казнь Сократа указывает на то, что осужденному САМОМУ предлагалось выпить яд цикуты. Палач в то время - это самый обыкновенный травник, аптекарь, в задачи которого входило только приготовление яда. Для сравнения поставьте рядом нынешнее русское послушание закону. Достаточно посмотреть, например, как организована система предупреждения безбилетного проезда в подмосковных электричках: двойной контроль и тройное кольцо оцепления при выходе. И все равно мало кто платит. А в случае с Сократом речь шла не о сорокарублевом билете. Сергей Мазаев, Москва 06 апреля 2009г. 20:34 Алексею Казакову. Насчет ангелов. Вот ссылка с подборкой фрагментов из св. Отцов: |
| Подобные обстоятельства едва ли могли способствовать близости Аристотеля с Ксенократом. Ксенократу, с которым царь был едва знаком, он посылал дары, а своему учителю Аристотелю — нет. Свою новую школу Аристотель устроил в Афинах возле храма Аполлона Ликейского, расположенного на северо-востоке города, откуда и сама местность получила название Ликея. И храм Аполлона и Ликей существовали в Афинах издавна. Ликей был местом для верховой езды (об этом упоминает Ксенофонт). Здесь же находился и гимнасий. Гимнасий построен был еще Ликургом, противником тирана Писистрата, которому, впрочем, тоже приписывали постройку этого гимнасия. В качестве строителя Ликейского гимнасия фигурирует также и Перикл. Таким образом, Ликей существовал за 100 лет или даже за 200 лет до Аристотеля. Во всяком случае, в Ликее вели свои занятия еще философы-софисты, учение которых возникло в V веке до нашей эры и ставило своею целью изучение человека со всеми его субъективными настроениями в противоположность более древней философии, которая основывалась на изучении по преимуществу природы и космоса. Вот в этом древнем Ликее и стал преподавать Аристотель после своего возвращения в Афины. Ликей был впоследствии дважды разрушен: Филиппом V (около 200 года до нашей эры) и около 87 года до нашей эры — римским полководцем Суллой во время осады Афин, когда пострадала и Платоновская Академия. Перипатами в Афинах издавна назывались предназначенные для прогулок городские сады. Основатели философских школ часто пользовались этими садами для выступления, чтения лекций и вообще для философского собеседования. И это происходило тем естественнее, что перипаты обычно находились при гимнасиях, то есть местах, первоначально предназначенных для гимнастических упражнений, а впоследствии и вообще для всякого рода обучения. Перипаты широко использовались философами и учеными для целей преподавания, и впоследствии это название стало уже обозначать вообще школу или философскую школу. «Перипат» стал отождествляться просто со словом «школа» (по-гречески «схолэ») или со словом «диатриба» (по-гречески первоначально «разговор», «спор», «взаимоотношение»). |
| Транскрипция верховных достижений «Критики чистого разума» в плане исторического самоопределения немецкого народа сама собою намечалась с фатальною необходимостью. Нужно помнить, что в атмосфере протестантизма с его безусловным приматом «разумности» кантовская фиксация сил и способностей разума была событием чрезвычайной, церковной важности. Один немецкий историк совершенно правильно констатирует: «„Критика чистого разума " имела для нас, немцев, почти такое же значение, какое для французов революция 1789 Высшим и самым гениальным представителем разума целой расы с категоричностью установлена была некая первичная истина о самых первичных до-опытных и до-действенных формах разумного сознания. Все историческое и традиционное, все инстинктивное и природное, все вдохновенное и благодатное тем самым принципиально отменялось в своем абсолютном значении и ставилось под контроль и тяжелую руку феноменалистического первопринципа. О, Кант недаром чувствовал законодательственный характер своего разума! Хотел он предписывать законы Природе, поистине же стал Ликургом выступающего на всемирную сцену германского духа. Феноменалистический первопринцип Канта в историческом самоопределении немецкого народа неизбежно должен был сгуститься в весьма определенные, и конкретные вещи. Если внутренний и внешний опыт действительно лишен всяческого контакта с ноуменом, т. е. с миром истинно Сущего, тогда ноумену нет никакого места ни в теоретическом представлении человека о совокупности мировой жизни, ни в практической деятельности, взятой во всех ее проявлениях. Крик Ницше: «der alte Gott ist есть явный анахронизм. Старый Бог умер, гильотинирован был, в лабиринте Трансцендентальной Аналитики. Палачом старого и живого Бога был Кант, и с тех пор сложное и титаническое явление немецкой культуры было лишь всегерманским приобщением к потрясающей тайне богоубийства, свершившегося в не-исследимых глубинах немецкого духа. Джоберти, с поразительной для своего времени меткостью, называет Канта чистейшим психологистом, mero psicologista это значит: контакт разума с Сущим, т. е. с Богом, был «законодательно» перерезан именно Кантом. |
|
|
