| В 1846 г. по благословению еп. Воронежского Антония (Смирницкого) мон-рь был переведен на новое место, близ с. Радченского, 8 км западнее прежнего расположения. С этого времени обитель называлась Новодонецким Предтечиевым мон-рем, на прежнем месте устроено монастырское подворье с именованием его Стародонецким Предтечиевым мон-рем. В 1846 г. было начато строительство трапезной с колокольней; в 1858-1862 гг. сооружен, 29 авг. 1863 г. освящен во имя св. Иоанна Предтечи новый монастырский храм. В кон. XIX - нач. XX в. были построены неск. кирпичных корпусов для братии и приезжих, каменная стена с башнями. По данным на 1887 г., в мон-ре с игуменским управлением постоянно проживало 24 чел. братии, к 1900 г.- 86 чел. Обитель привлекала большое количество богомольцев, приходивших поклониться находившейся в ней чудотворной иконе св. Иоанна Предтечи, привезенной из Азовского Иоанно-Предтечиева мон-ря. Местонахождение образа после 1917 г. неизвестно. В 20-х гг. XX в. А.-Д. м. был упразднен. К 2000 г. бывш. монастырские постройки располагались в центральной части с. Радченского Богучарского р-на Воронежской обл. Здания частично перестроены, частично разрушены, в Иоанновской ц. размещается клуб, в кельях - общежитие совхоза, в одной из башен ограды - склад. Лит.: Историко-статистическое описание Донецкого Предтечиева монастыря. Воронеж, 1877; Памятная книжка Воронежской губернии на 1887 год. Воронеж, 1886. С. 315; Марков Е. Л. Донская пустынь и Донецкий казачий городок//Памятная книжка Воронежской губернии на 1893 год. Воронеж, 1893. С. 123-157; Токмаков И. Ф. Город Богучар Воронежской губернии и его уезд: Ист.-стат. описание. М., 1900. С. 70-72; Акты Донецкого Предтечиева монастыря//Воронежская старина. Воронеж, 1904. Вып. 4. С. 232-258; Материалы по истории монашества на Дону//Там же. Воронеж, 1904. Вып. 5. С. 44-45, 54-55; 1912. Вып. 11. С. 112-117; Православные русские обители. С. 486; Кригер Л. В. Монастырь Предтечиев Донецкий//Материалы свода памятников истории и культуры Воронежской области: Богучарский район. Воронеж, 1990. С. 48-51. |
| Материал из Православной Энциклопедии под редакцией Патриарха Московского и всея Руси Кирилла АЗОВСКО-ДОНЕЦКИЙ ВО ИМЯ ИОАННА ПРЕДТЕЧИ (НОВОДОНЕЦКИЙ ПРЕДТЕЧИЕВ) МУЖСКОЙ МОНАСТЫРЬ предыдущая статья АЗОВСКО-ДОНЕЦКИЙ ВО ИМЯ ИОАННА ПРЕДТЕЧИ (НОВОДОНЕЦКИЙ ПРЕДТЕЧИЕВ) МУЖСКОЙ МОНАСТЫРЬ первоначально находился на берегу Дона, в 5 км от Донецкой казацкой станицы (совр. с. Монастырщина), в 25 км к востоку от г. Богучар. Основан, по преданию, на том месте, где в 1695 г. во время 1-го азовского похода царь Петр I встретился с насельником Успенской Чернецкой Пронинской пуст. старцем Иоанном, предсказавшим победу рус. войску. По др., менее вероятной версии, обитель была переведена из Тамбовской епархии. Согласно храмоздатной грамоте, благословение на сооружение храма дал в 1696 г. свт. Митрофан , еп. Воронежский, т. к. именно к Воронежской епархии примыкала территория никем не управлявшегося степного Подонья. Однако еще до завершения строительства земли, на к-рых находился мон-рь, были переданы Тамбовской епархии. В документах о передаче земель в 1697 г. А.-Д. м. упоминался как строящаяся Донецкая Успенская пуст. В 1699 г. в пустыни завершилось строительство Успенского храма, антиминс для к-рого был выдан Тамбовским еп. Игнатием (Шамгиным); освящен храм свящ. тамбовского Преображенского собора Иоанном и иером. Иоанном. В 1702 г. Донецкая Успенская пуст. по челобитью одного из ее насельников, инока Романа, была приписана к Азовскому во имя Иоанна Предтечи мон-рю, получив для управления иеромонахов Иоанна и Германа. Однако в 1710 г. по наговорам донских казаков присланный из Азовского Предтеченского мон-ря иером. Гавриил не был принят местными иноками, желавшими видеть своим настоятелем строителя Капитона из Троицкого мон-ря Мигулинской станицы. Спор был разрешен в пользу Азовского мон-ря. Братия последнего (30 чел.) в связи с передачей Азова Турции в дек. 1712 г. перешла в Донецкую Успенскую пуст. После объединения обоих мон-рей вновь образованная обитель получила наименование Азовско-Донецкой Успенской пуст. Вместо владений, утраченных Азовским Иоанно-Предтечиевым мон-рем при передаче Азова туркам, обители были переданы новые земли. Азовско-Донецкая Успенская пуст. была переведена вниз по Дону на место Донецкой казацкой станицы. В новую обитель была перенесена богослужебная утварь из Азовского мон-ря, а близ нее поселены крестьяне, переведенные из дер. Орловки Данковского у. В 1735 г. здесь была построена кирпичная ц. во имя Иоанна Предтечи и обитель получила статус мон-ря. После реформы 1764 г. мон-рь был оставлен за штатом, все земли (кроме 511 дес. и неск. озер) и крестьяне отобраны. В 1764 г. в А.-Д. м. проживало 10 чел. братии, в 1769-м - 5 чел., а в 1805 г.- всего 1 иеромонах. В кон. XVIII - нач. XIX в. строители менялись почти ежегодно. |
| Петра II Алексеевича (25 февр. 1728). В 1728 г. вице-губернатором Воронежа был назначен Е. И. Пашков, к-рый в молодости имел разногласия с буд. епископом; эти обстоятельства наложили отпечаток на их взаимоотношения и через десятилетия. Л. выхлопотал 3 тыс. пудов железа на строительство кафедрального Благовещенского собора, что позволило ускорить уже начатые работы, построил в архиерейском доме ц. в честь Казанской иконы Божией Матери. В 1728 г. ввел дополнительный сбор по 40 к. в год с каждой приходской церкви на создание духовной школы (т. н. школьные деньги) и начал строительство каменного здания для нее. В 1729 г. ездил в г. Павловск Воронежской губ., где в частном доме находилась ризница и хранились деньги Азовско-Донецкого во имя Иоанна Предтечи мон-ря , чтобы взять их в архиерейский дом «для лучшего охранения». 14 февр. 1730 г. в Воронеже был получен печатный манифест Верховного тайного совета о смерти имп. Петра II и об избрании на престол царевны Анны Иоанновны . Л. сразу же распорядился молиться об упокоении имп. Петра II, но под предлогом неполучения указа из Синода (к-рого не было до 21 февр.) этим и ограничился. За архиерейской службой 15 февр. (в Неделю Торжества Православия) августейшее семейство поминалось по старшинству, начиная с царицы Евдокии Лопухиной, 1-й жены имп. Петра I, возвращенной из ссылки имп. Петром II. Губ. канцелярия 16 и 18 февр. того же года запрашивала епископа, когда будет объявлен манифест. Благодарственный молебен по случаю вступления новой императрицы на престол был отслужен только 20 февр. В направленном в канцелярию уведомлении Л. обвинил Пашкова в постоянном отсутствии на молебнах в царские дни. Опасаясь доноса вице-губернатора о позднем совершении им «молебного торжествования», епископ отправил свою «промеморию» в Синод с жалобой на оклеветание его Пашковым. Донесение Л. Синод обсуждал 20 марта 1730 г. Архиеп. Георгий (Дашков) заявил, что у епископа с вице-губернатором давняя ссора, и предложил подождать, не будет ли какого извещения от гражданских властей. |
| XVIII в.— 1761 г. Фотография. 2005 г. В 10-30-х гг. XVIII в. появились немногочисленные каменные сооружения: Троицкий собор (1721, в 80-х гг. XVIII в. заменен новым храмом), Преображенская ц. на подворье Дивногорского мон-ря (1721, разобрана к нач. XIX в.) в Острогожске и ц. Иоанна Предтечи Азовско-Донецкого мон-ря под Богучаром (30-40-е гг. XVIII в.) редкого для местной архитектуры типа «восьмерик на четверике» с шатровой колокольней (не сохр.). Наиболее выдающееся сооружение 1-й пол. XVIII в.- Благовещенский кафедральный собор в Воронеже (1718-1736), возведенный при митр. Пахомии (Шпаковском), епископах Иосифе, Льве (Юрлове) и Иоакиме (Струкове) на месте обветшавшего храма (перестроен и расширен в 1868-1875, пострадал в 1942-1943, снесен в 50-х гг. XX в.), по мнению В. А. Митина, укр. мастером каменных дел А. Клюкой. Это центрический 4-столпный и 3-апсидный храм укр. типа (апсиды-певницы на концах юж., сев. и зап. рукавов креста), с пониженными угловыми объемами, пятиглавием, ориентированным по сторонам света. Его архитектура близка архитектуре рус. храмов 1-й пол. XVIII в., выстроенных укр. мастерами или в укр. формах (церкви Троицкого мон-ря в Тюмени, Покровский собор в Тобольске, в сопредельных В. е. Черкасске - Воскресенский собор и Белгороде - Троицкий) благодаря связям либо происхождению архиереев. Нек-рые черты (круглая, а не граненая форма апсид и барабанов, луковичные главы) характерны для московских сооружений рубежа XVII-XVIII вв., построенных по укр. типу, напр. Большой собор Донского мон-ря (1684-1698). Одновременно рядом с собором были возведены новая колокольня и каменный архиерейский дом с крестовой церковью. В 30-50-х гг. XVIII в. началась замена деревянных храмов каменными. Так, в Воронеже это коснулось церквей Богоявления (1733-1752, достроена к 1763, перестроена в 50-х гг. XIX в.) и Покрова Пресв. Богородицы (1736-1748, сохр. 8-столпная трапезная, перестроенная в 20-30-х гг. XIX в.). В регионе складывалась собственная архитектурная традиция, восходившая к посадскому зодчеству кон. |
| К слову, если исходить из описаний патриарха Фотия, то совершенно очевидно, что речь идет все же не о соседях византийских владений в Причерноморье и Крыму, но о более отдаленном и малоизвестном грекам народе. Из всех народов под такие описания подпадает только Киевская Русь периода своего становления. С другой стороны, если учесть, что Киев в IX веке мог иметь свои базы и опорные пункты в Крыму и Приазовье, то вполне возможно, что тот же князь Аскольд мог принимать греческих послов и епископа (и, в частности, святых Кирилла и Мефодия) и проводить Вече с участием части бояр и дружины не только в Киеве, но и в одной из русских баз на Азовско-Черноморском побережье или в Крыму. И там же принять обряд крещения, как позже это сделал и князь Владимир Киевский, крестившийся не в стольном Киеве, но в Херсонесе. В таком случае, если данная гипотеза верна, предание о крещении Аскольда вполне совпадает не только с греческими хрониками, но и с Паннонскими житиями Кирилла и Мефодия, сообщающими о созыве Вече, совершенном на нем чуде несгораемого Евангелия и последовавшем после этого крещении языческого кагана и его подданных. Такая трактовка отчасти снимает вопрос о том, какая же Русь крестилась в IX веке – Киевская или Азовско-Черноморская. Учитывая существование в середине IX века тесных связей между Киевом и азовско-черноморскими колониями Руси, мы вполне можем предположить, что крестились тогда представители обеих частей Руси при непосредственном участии киевского князя Аскольда. К слову, этим в какой-то мере может быть объяснимо и то, что в более позднем киевском летописании не отразилось крещение Аскольда. Произойдя за пределами Киева, оно могло остаться незамеченным для основной массы киевских язычников, а потому, возможно, не четко сохранилось и в народной памяти. Правдоподобность данной версии отчасти подтверждают и находки киевских кладов. Если поход русов действительно потерпел поражение от неожиданно разразившейся бури, то ни о каких «щедрых дарах» из Константинополя тогда не могло быть и речи. Потому и в киевских кладах нет монет царьградского чекана того времени. Однако в киевских кладах IX–X веков достаточно византийских монет херсонского чекана. В частности, наиболее ранние из них принадлежат Михаилу III и Василию Македоняну . |
| Ибо, с одной стороны, это ясно видно из самого описания, а с другой стороны – никакие другие Норманны при императоре Михаиле на Константинополь не нападали. Но он говорит об этом событии между 860 и 863 годами 82 . Итак, в действительности нападение Руссов на Константинополь имело место не в 866 году, а или в 860 или самом начале 861 года (Никита Пафлагонский). А если это так, то Аскольд и Дир не только не могли нападать на Константинополь, но ещё не приходили и в самую Россию 83 . По сейчас нами сказанному, а всего более – по этому отсутствию в Киеве предания (к каковому обстоятельству историки относятся с совершенно непонятной для нас лёгкостью), представляется нам весьма и крайне трудным допустить, чтобы неизвестные Руссы, осаждавшие Константинополь в правление императора Михаила и потом принявшие христианство, были наши киевские Руссы, предводимые Аскольдом и Диром 84 . Но, отстранив наших киевских Руссов, мы должны найти других Руссов, ибо факт, что какие-то Руссы осаждали Константинополь, остаётся несомненным: где же мы их возьмём? Кедрин и Зонара говорят, что Руссы, нападавшие на Константинополь, жили около Тавра 85 . Никита Пафлагонский также даёт знать, что они жили там же 86 . И мы почти с полной уверенностью думаем, что под этими Руссами должны быть разумеемы Руссы Азовско-Таврические или Азовско-Крымские. О Руссах Азовско-Таврических пока ещё не найдено никаких исторических сведений. Но что они существовали, поселившись в Тавриде и над ней при устье Дона неизвестно когда до основания нашего государства и потом, исчезнув отчасти, вероятно, посредством перехода к нам в Киев и к Грекам в Константинополь, отчасти посредством слития с туземцами (отчасти, наконец, так как Норманны были народ подвижный и представляли собой именно тех людей, для которых ubi bene, ibi patria, рассеявшись по разным местам), – это не может подлежать никакому сомнению. И неоспоримое доказательство этого представляют свидетельствующие о них названия мест, сохранявшиеся даже до довольно позднего времени. |
| Нашествие на Сурож неприятелей, называемых Новгородцами, было при преемнике Стефана «мало лет» после его смерти. Следовательно, должно быть относимо приблизительным образом к продолжению первой – началу второй четверти IX века 118 . Итак, спрашивается: как смотреть на этот рассказ о нападении Новгородцев на Сурож в первой – начале второй четверти IX века? Удивляясь странному легковерию тех, которые хотят ему верить, мы, со своей стороны, решительно не находим возможным это сделать. Во-первых, до прибытия к нам Варягов-Руссов Новгородцы назывались не Русью, а Славянами. Во-вторых, мы ни из одного писателя не знаем и ни одного свидетельства не имеем, чтобы Славяне наши, до прибытия к нам Варягов, занимались набегами на другие народы, а напротив знаем только, что они сами были целью этих набегов, и что эта постоянно страдательная роль составляла их характеристическую и отличительную черту. В-третьих, в то время вся южная Россия, заслонявшая собой Крым, принадлежала Хазарам, простиравшим свою власть до Киева, и предполагать, чтобы Новгородцы отважились, и могли, и захотели зачем-то пробиться сквозь Хазар, есть дело совершенно невероятное и немыслимое. Наконец, в-четвёртых, Новгородцы в то время были данниками Варягов: до того ли же им было, чтобы предпринимать какие бы то ни было, а тем более такие отдалённые и такие невозможные походы? 119 . Но кто же были эти неприятели, нападавшие на Сурож? Неприятелей по близости могло быть много, и кто именно они такие были, решить невозможно. Предполагая, что запись о чуде принадлежит самому автору жития, или что она вообще происхождения греческого, предполагая, что она сама подала повод сделать из неприятелей Новгородцев; мы думаем, что имя этих неприятелей в ней было ο ( τ) ς и что тут должны быть разумеемы те же Руссы Азовско-Таврические, о которых мы вели речь сейчас выше. Арабские писатели говорят, что Руссы, жившие на Чёрном море, занимались разбойничеством во все стороны и что они постоянно делали набеги на владения Хазар 120 . Керчь и Сурож в VIII и IX веках принадлежали Хазарам 121 , и таким образом, – последним известием как бы прямо указываются нам эти Азовско-Таврические или Черноморские Русские. Около одного времени с нападением Руссов на Сурож имело место совершенно такое же нападение неприятелей, называемых также ο ς на город Византийской империи Амастриду 122 , как это мы знаем из жития св. Георгия Амастридского 123 . Ясно, что там и здесь должны быть разумеемы какие-то одни Руссы, разъезжавшие для разбоев по Чёрному морю, и что разуметь под этими морскими разбойниками Руссов Азовско-Таврических есть единственное, что можно сделать 124 . |
| В рассматриваемой теме немаловажную роль играет вопрос о месте локализации Руси, совершившей поход 860 года. Традиционно большинство ученых, ссылаясь на летописные источники, относит его к Киеву и Среднему Поднепровью . Однако имеются и иные мнения. Так, в конце XIX века некоторыми историками высказывалось предположение, что поход осуществила некая «Тмутараканская», или Азовско-Черноморская, Русь . В начале XXI века из-под пера ряда российских исследователей появилась новая гипотеза о том, что первой столицей Руси была Ладога, и, соответственно, поход на Константинополь мог быть осуществлен с севера . Имеются также предположения о том, что поход этот был совершен неким «Русским каганатом», располагавшимся где-то в междуречье Волги, Трубежа и Которосли, а то и вовсе Хазарией, которая будто бы основала даже Киев . Несмотря на появление в последнее время различных гипотез по данному вопросу, все же приходится признать, что имеющиеся отечественные летописные свидетельства однозначно поход русов на Царьград в IX веке относят к Киеву и его князю Аскольду. Как бы мы ни пытались объяснить наличие этих свидетельств в древнерусских летописях, факт остается фактом: никаких иных документов, подтверждающих причастность к походу 860 года каких-либо иных центров Руси, кроме Киева, мы не имеем. Поэтому приходится исходить из того, что нам сообщает древнерусская летопись. С другой стороны, необходимо признать справедливым мнение, что Киев вряд ли мог самостоятельно организовать в 860 году поход на Царьград. Скорее всего, в подобном походе принимали участие разные племена Древней Руси, объединенные, согласно арабским источникам, вокруг трех равноправных центров: Куявии, Славии и Артании . Наиболее правдоподобной представляется реконструкция похода, предложенная проф. Г.В. Вернадским, который, отдавая предпочтение так называемой «тмутараканской теории», все же считал, что походы Азовско-Черноморской Руси на Константинополь осуществлялись при непосредственном участии, а то и верховенстве Руси Киевской. Он писал: «В 860 году Аскольд и Дир объединили силы с приазовскими русскими для нападения на Константинополь» . «Вполне возможно, что в районе лагуны, образованной при впадении Конской в Днепр, ниже современного города Запорожье, экспедиционные войска Русского каганата воссоединились с отрядом Аскольда и Дира, идущим из Киева. Объединенная флотилия русских кораблей, должно быть, затем пошла вниз по Конской и нижнему Днепру в Черное море, а по нему направилась прямо на юг к Босфору» . |
| Член Думы Пуришкевич в речи 19 ноября, по существу весьма поверхностной, изобличал попытки Протопопова «отравить Россию немецкой пропагандой» и сообщал о совещании, которое было организовано Протопоповым для субсидирования его газеты, и которое ассигновало на эти цели 5 милл. К числу «немецких» банков оратор относил и Азовско-Донской банк. Разоблачение это было построено на том основании, что семь из десяти приглашенных банков отказались, когда «поняли, в чем дело, и разобрались». «Все русские банки, – утверждал думский депутат, – те банки, где было больше всего русских денег, ушли, и остались Международный, Азовско-Донской и Русский для внешней торговли»... «Это три главных банка, которые работают в России на немецкий капитал»... Приводил Пуришкевич и цифры, неизвестно откуда заимствованные, для характеристики первенствующей роли немецких денег: 25 милл. в Аз.-Дон. банке, 40 в Международном, 45 в Русском для внешней торговли. В появившемся тогда же опровержении председателя правления «Русского для внешней торговли банка» Давыдова указывалось, что у Пуришкевича не было данных для установления факта участия иностранного капитала в деятельности банка, не принимавшего к тому же участия в финансировании проектировавшейся газеты 531 ; роль немецкого капитала в Аз.-Дон. банке позднейшие исследования установили в пропорции 8 к 60... Ленин считал, на основании «интимных» данных Агада, находившимся в «первой степени зависимости» от «Deutsche Bank» «Сибирский» банк, членом совета которого состоял российский канитферштан Манус, и в котором формально не зарегистрирована была наличность немецких денег. У некоторых советских исследователей филиалом Deutsche Bank стал «Объединенный банк», где лидерствовал нам известный уже по манасевичевскому шантажу свойственник Хвостова возможный кандидат в министры финансов и заместители Барка – гр. Татищев 532 ; у других таким филиалом германского консорциума «Disconio Gesellschatt» станет СПБ. Учетный банк, в котором участие «немецкого» капитала исчисляют в пропорции 4 на 30, при отсутствии других паев иностранного происхождения и т.д. В конце концов позднейшие советские исследователи (в данном случае Ронин «Иностранный капитал и русские банки», на которого ссылается цитируемый нами Сидоров, произведший с своей стороны большую детализацию в подсчете), получили такие результаты: 5 банков «немецкой» ориентации с основным капиталом в 138 милл. имели немецких капиталов 54 милл. или 39%. |
| 99 Историческая часть этих указаний (филологическую предоставляем филологам) должна быть дополнена указаниями на готов в Крыму и Азовско-черноморском прибрежье, где также славяне могли соприкасаться с готами, на факт существования готского языка, как языка живого, употребления готских богослужебных книг у томитан и других скифских народов около половины IX века, под которыми должны быть разумеемы славяне, на известность в это же время на азовско-черноморском прибрежьи и в Крыму руссов, как родичей готов, нашедших их язык, язык их богослужебных книг не только сродным, каким их был для соседних с готами славян, но и родным. 100 Думаем, что этими соображениями достаточно констатируется факт влияния обстоятельств хазарской миссии святых братьев на укрепление в них мысли о славянском переводе священных книг и славянском богослужении, которая и оказывается вполне готовой и созревшей у Константина перед призывом его в моравскую миссию. Но прежде, чем пойдем туда мыслью за святые братьями, необходимо дать возможные для нас ответы на следующие вопросы: 1 . Если мысль о переводе священных книг была у святых братьев, и особенно у Константина, мыслью давней, зачавшеюся еще на Олимпе, то почему открыто выступает он с ней уже только при вызове его в моравскую миссию? Ответ на это почти весь заключается в том, что доселе сказано. Не совсем безопасно и надежно было выступить с этою смелой мыслью, не подготовив к ней влиятельные сферы в Византии, не восчувствовав большего авторитета за собой и не дождавшись благоприятного повода к тому. После хазарской миссии Константин мог возвышать свой голос смелее и авторитетнее, чем когда-либо прежде, а моравская миссия была наилучшим поводом к смелому и открытому заявлению этой мысли и к полному осуществлению ее. С другой стороны, только во время хазарской миссии, особенно во время пребывания в Корсуни завершилась для Константина его собственная подготовка к выполнению задуманного дела, необходимость которой он, без сомнения, сознавал и которая должна была состоять в прилежном и глубоком изучении текста священного Писания, в подлинниках и переводах, и свойств языка славянского, сличаемых им со свойствами других знакомых ему языков. |
|
|
