| 2. Брат спросил авву Пистамона: — Что делать, если мне тягостна мысль, что нужно продавать свое рукоделие? — Авва Сисой и другие старцы, — напомнил авва, — продавали свое рукоделие, ибо торговля не вредит душе. Когда продаешь что–нибудь, называй цену товара только один раз. А если хочешь немного снизить цену, то это твое право. Тогда в душе у тебя будет покой. Выслушав его, брат спросил: — Если у меня есть другой доход, ты все равно велишь мне думать о рукоделии? — Откуда бы ты ни получал необходимое, не оставляй своего рукоделия. Делай, сколько можешь, только без суеты. 3. Как говорили про авву Агафона и его ученике, когда они продавали изделие, то называли цену один раз и брали плату молча и со спокойной душой. А когда они приходили купить что–нибудь то, какую бы цену им ни называли, платили молча. Даже слова ни проронив, они покупали то, что им нужно. Пояснение Павла Евергетиноса: Этому мы можем только удивляться, но не подражать. Велика была надежда старца на Бога и бесстрастие. Кто стяжает такую же надежду и бесстрастие, сможет совершать тот же подвиг. 3. Из аввы Исаии Если ты отправился в город продавать свое рукоделие, никогда не спорь о цене, как мирские люди, ибо если хоть раз поддашься, растратишь все умения, которым научила тебя келья. Если покупаешь что–нибудь необходимое, не спорь, что, мол, не могу столько дать. Если вещь тебе требуется, можешь и потерпеть некоторое стеснение, а если денег у тебя нет, молча пройди мимо. Если будут смущать тебя помыслы: где бы тебе раздобыть деньги на эту вещь, скажи им: всех святых Бог испытывал нищетой, пока не убедился, что выбор их верен и не предоставил им свободу действий. 4. Из святого Ефрема Не входи в келью брата, не постучавшись, а иначе смутишь его. 2. Не связывай себя клятвой перед братом, но добивайся согласия с ним в страхе Божием. 3. Великое прегрешение монаху — вступать в сговор с кем–либо; возмездием будет скорбь и раскаяние. 5. Из святого Варсонофия Брат спросил старца: — Хорошее ли дело — подружиться со сверстником? |
| 12. Говорил он и это: не помню, чтоб я возвратился в мою келлию, после выхода из нее, и внес в нее какой-либо посторонний помысел; не помню, чтоб я занялся рукоделием с нарушением безмолвия моего; не помню, чтоб я предпочел занятие рукоделием моим исполнению заповеди, лишь только представлялось обстоятельство, требовавшее исполнения заповеди [ 8 ]. 13. Сказывали о авве Агафоне, что он в течение трех лет носил камень во рту, доколе не приобучил себя к молчанию. 14. Брат спросил авву Агафона о блудной страсти. Старец сказал ему: пойди, повергни пред Богом силу твою, и найдешь успокоение. Вот средство, преподанное из сокровищницы духовного разума и указывающее, что основание блудной страсти - гордость. Адам, когда восхотел быть равным Богу, и доказал желание делом, тогда утратил духовное ощущение непорочности, низошел к плотскому ощущению вожделения жены, этим вожделением приложился к скотам несмысленным и уподобился им. 15. Авва Агафон сказал: человек непрестанно должен быть как бы предстоящим суду Божию. 16. Он сказал: если порабощающийся страсти гнева воскресит мертвеца, то и тогда пребудет чуждым Бога по причине порабощения своего гневной страсти. 17. Он сказал: если увижу, что самый возлюбленный мой увлекает меня в душевный вред, то немедленно отвергну его от себя, т.е. прекращу знакомство и сношения с ним. Этим изречением изображается, как тщательно истинные иноки хранили себя от заразы греховной, и как они страшились ее. Зараза ужасна! Когда яд греховный, в ничтожном по-видимому количестве, проникнет в живой сосуд Святого Духа и разольется в нем, то производит ужасное опустошение и превращение. Охраняясь от греховной заразы так строго и решительно, жертвуя всем для сохранения в себе добродетели, святые отцы исполняли с точностию заповедь Господа, повелевшего отсекать руку и извергать око, когда они соблазняют (Мф. 5, 29,30). Следующая повесть также служит выражением направления, нисколько не колеблемого человеческими соображениями, но с решительностию стремящегося к исполнению воли Божией и к угождению единому Богу. |
| И домашняя молитва весьма полезна не только сама по себе, но и для общественного богослужения: последнее плохо достигает цели назидания и утверждения личности, если не находить в ней почвы, подготовленной домашней молитвой и чтением Слова Божия. Вообще молитву нужно признать наукой для всей жизни. Она – и легкое и самое трудное дело жизни. «Братья спросили авву Агафона: какая добродетель в подвижничестве имеет больший труд? Он отвечал: простите мне, я думаю, что нет большего труда, как молиться Богу без развлечения; ибо всегда, когда человек хочет молиться, враг старается отвлечь его, ибо знают демоны, что ничто так им не противодействует, как молитва к Богу. И во всяком подвиге, который бы ни предпринял человек, во время совершения его получает успокоение, а молитва до последнего издыхания требует борьбы» 110 . 9 Эту измену идеалам юности отметил Гете в своём Фаусте: «к высокому, прекрасному стремиться житейские дела – увы! – мешают нам; и если благ земных нам удалось добиться, то блага высшие относим мы к мечтам» (Часть 1-я, сцена 1-я). 10 В современной Европе под влиянием неверия «сглаживается понятие закона; среди людей, классов, народов аппетит провозглашается мерой права, повсюду расцвет нашего я, зверского или блаженного» (Darmesteter: «les prophets d’Israel.» p. X. Цит. из ж. Вопросы филос. и психол.). Не только ныне, но от древности «многие одобряют худые дела: шутливого называют забавным; сквернослова – знающим обхождение; чрезмерно взыскательного и гневливого именуют человеком, не заслуживающим презрения; скупого и необщительного хвалят за расчётливость, расточительного – за щедрость, блудника и распутного – за умение наслаждаться и за развязанность. Многие хвалятся мужеством на войне, почитая добродетелью даже убийство единоплеменников; воинская доблесть и памятники, воздвигаемые полководцам и городам, соразмеряются с количеством убийств. Одни славятся сооружением городских стен, другие постройкой больших зданий для упражнений в борьбе. Этот, расходуя свое богатство на борцов со зверями и восхищаясь суетными кликами толпы, намывается похвалами и много о себе думает, поставляя славу в своём позоре, и даже, в видных местах города написав на досках грех свой, выставляет его напоказ» (Твор. св. Вас. В. Изд. 3-е, ч. 1-я, стр. 319 – 320). |
| Каждый христианин, имеющий твердое намерение трезвиться и бодрствовать в подвиге духовного совершенства, должен стараться полностью сосредоточить внимание на своей внутренней жизни. Епископ Игнатий считал, что внимание к себе есть одно из условий спасения. «Желающий спастись, — пишет он, — должен так устроить себя, чтоб он мог сохранить внимание к себе не только в уединении, но и при самой рассеянности, в которую иногда против воли он вовлекается обстоятельствами» [ 1806 ]. В подтверждение необходимости внимания в духовной жизни Владыка приводит слова аввы Агафона, который сказал: «Невозможно без усиленного внимания себе преуспеть в добродетели». Для научения вниманию к себе святитель Игнатий советует устранить из своей жизни все пустые занятия, вовлекающие в развлечения. Занятия частные и общественные, по мнению Владыки, не препятствуют, а способствуют сохранению внимания к себе. Праздность приводит к рассеянности, а полезная деятельность к вниманию. «Деятельность — необходимый путь к бдительности над собой, и этот путь предписывается святыми Отцами для всех, которые хотят научиться вниманию себе» [ 1807 ], — разъясняет архипастырь-труженик. В одном из писем к сестре, Елизавете Александровне, епископ Игнатий говорит ей о пользе рукоделия и занятий по хозяйству, которые удаляют праздность и облегчают уму невидимую брань. При праздности страсти могут с особой силой восстать и потребуют многих усилий для укрощения их. В том же письме Владыка советует сестре сохранять благоразумие и не выходить на борьбу, которая может превысить ее силы, и по возможности стараться разумным трудом облегчить свои брани. Много усилий нужно, чтобы приучить себя ко вниманию, но без внимания невозможно преуспеть в духовных бранях. Человек, стяжавший навык всегда внимать себе, со временем начинает смотреть на земную жизнь очами веры и приобретает глубокие духовные познания. Скорби, страдания и болезни не страшны для внимающего постоянно своей душе христианина. Все жизненные трудности он принимает, как от руки Самого Бога и видит в них «чашу Христову», которую нужно ему испить для очищения себя от грехов. |
| Для наставления братий у о. Архиппа было написано полууставом несколько выписок из Священного Писания, церковных песнопений и творений святых отцов. Вот некоторые из этих выписок: «Тело свое держи строго и в пище, и во сне, и в отдыхе, ничего не давай ему потому только, что оно хочет. Апостол заповедал: «Плоти угодия не творити в похоти» (Рим.13:14). Всякое древо, не дающее добрых плодов, т.е. умного делания, бывает посекаемо и в огонь ввергаемо (слова аввы Агафона у Нила Сорского в предисловии). Люби келлию, яко рай. Если тебе в келлии скучно, то от того, что еще Господа не любишь. Послушание паче поста и молитвы . Послушание не умирает. Тому человеку рай будет, кто послушание исполняет. Злоба никогдаже ижденет злобу. Аще кто тебе зло творит, твори ему добро». Желая обличить неправильное исполнение подвигов, о. Архипп говорил: «И бык трудится, и бык смиряется: надо на все иметь рассуждение». Вот еще несколько кратких изречений старца . «Придя в монахи, не говори о мирском, а о монастырском. Говори необходимое, а то — новости одному, тот другому, пятому, десятому... для других вред и для тебя. От разговора теряются чувства (умиление, страх Божий и проч.). Когда спрашивают, отвечай коротко: одно-два слова. Будь молчалив; даже глупый, когда молчит, кажется мудрым». «Великий вред от празднословия: слово — дар Божий. Все ничто, если не научишься, когда сказать и когда молчать. Говори тихо и не смейся. В келлию к себе никого не зови и сам ни к кому не ходи. Мышь, когда сидит в норе, не уловляется кошкой, а как только выйдет, уловляется, так и нас ловит враг спасения. Монаху надо жить в скудости. Когда хвалят, нужно плакать, а когда укоряют и ругают, тогда грехи снимают». «Помни смертный час: ах, умереть надо, а смерть грешнику люта!»... XXII Без всякого лицеприятия старец иногда обличал ближних. Обличение его приносило благотворные плоды. Еще рясофорным послушником о. Архипп показал это нелицеприятие. Архимандрит Т., бывший на покое в Глинской пустыни, просил настоятеля поместить с ним в одном коридоре такого монаха, к которому бы никто не ходил. Назначен был Архипп (тогда еще Афанасий). Архимандрит полюбил простого и смиренного соседа, часто ходил с ним на прогулку и был весьма разговорчив. При многословии, говорит премудрый, не избежишь греха, так случилось и тут. Молчаливому спутнику многое казалось лишним. Раз он не утерпел и в простоте своей сказал: «Не следовало бы тебе говорить этого, ты третье лицо в России: первый — митрополит, второй — архиерей, а третий — архимандрит». |
| Если в другом месте (De synodis Arimini et Seleuciae) он говорит, что «кто хочет узнать истинную веру, тому не надо нового Собора, раз существуют постановления Никейских отцов», то здесь и в подобных местах могут разуметься дошедшие до нас документы: Символ, 20 канонов и соборное постановление. «История Никейского собора» Геласия Кизикского, составленная в конце V в., есть сборник сведений о Соборе, извлеченных из дошедших до нас сочинений Сократа, Созомена , Феодорита, Руфина, Афанасия и Евсевия, дополненных несколькими документами сомнительной и хуже чем сомнительной подлинности. 52 Ариане с намерением не говорили: «Было время, когда Его не было», т. к., по их учению, Сын сотворен пред началом времени. 54 В монофелитском споре особенно подробно разбирается эта «послушливость» и относится (православными) к человеческой воле Христа. (См. Послание папы римского Агафона.) 55 Впрочем, у Филона термины νδιθετος и προφορικς употребляются только о человеческом слове. 57 Чтобы сохранить за Сыном вообще предикат подчиненности, некоторые писатели (особенно латинские) условно называли Сыном Божиим лишь проявленное Слово: будучи проявлено пред началом времени для творения мира, «Слово стало Сыном», – выражались они. Поэтому у них скрытый Логос в большей или меньшей мере лишался характера личности, а вместе с тем в отчество Отца получало начало во времени, в связи с творением; а т. к. мир есть вид откровения Божества, еще по еврейскому, унаследованному христианами, взгляду, то Троичность Бога оказывалась в связи с Его самооткровением не только в кругу еретической, но и православной мысли: здесь модализм или савеллианство и православие расходятся лишь в том, что по православным – Бог, чтобы открыться действительно стал тремя Лицами и пребывает в них, а по модалистам (савеллианам) – Бог лишь является в мире под тремя личинами, или в трех модусах. 58 На связь арианства с оригенизмом есть целый ряд указаний и помимо этого. Арий учил, что Сын изменяем, и падение для Него по свойству Его сущности возможно – это прямо следует из природы соторенного духа, как ее определял Ориген ; что и Сын и творение суть виды самооткровения; что не может быть двух самобытных существ, ибо субстанция (в подлинном смысле) бесконечна; наконец, и Арий и его ревностный единомышленник Евсевий Никомидийский прямо ссылались в защиту своего учения на Оригена и первых оригеновцев ( Дионисия Александрийского ). |
| 45 . Revue de l’art chrétien. 46 . Revue biblique. 47 . Revue des deux mondes. 48 . Revue de l’ histoir des religions. 49 . Revue historique. 50 . Revue de l’ orient chrétien. 51 . Revue de 1’ orient latin. 52 . Revue philosophique. 53 . Revue des questions scientifiques. 54 . Revue scientifique. 55 . Revue de synthèse historique. 56 . Revue internationale de théologie. 57 . Kirchengeschichtliche Studien. 58 . Philosophische Studien. 59 . Theologische Studien und Kritiken. 60 . Berliner Tageblatt. 61 . Historische Vierteljahrschrift. 62 . Vierteljahrschrift für wissenschaftliclie Philosophie. 63 . Zeitschrift für Assyriologie. 64 . Byzantinische Zeitschrift. 65 . Zeitschrift für Kirchengeschichte. 66 . Zeitschrift für Psychologie und Physiologie der Sinnesorgane. 67 . Zeitschrift für wissenschaftliche Theologie. 68 . Zeitschrift für alttestamentliche Wissenschaft. 69 . Zeitschrift für neutestamentliche Wissenschaft. XXI. Прошения: а) Профессорского стипендиата Академии Дмитрия Коновалова: «Покорнейше прошу Совет Академии исходатайствовать мне разрешение на переработку моего кандидатского сочинения: «Учение Св. Кирилла Александрийского о Лице Богочеловека и значение его в истории христологических движений V и VI веков» – в магистерскую диссертацию, с сохранением прежней темы. б) Преподавателя Макарьевского духовного училища Агафона Червинского: «Покорнейше прошу Совет Московской Духовной Академии разрешить мне переработать мое кандидатское сочинение на тему: «Культ цезарей и его значение для положения христиан в римской империи в пер- —335— вые три века христианства» для представления на соискание степени магистра богословия». Справка: 1) Указ Святейшего Синода от 5 июня 1895 года за 2565. 2) Кандидатское сочинение г. Коновалова отмечено было баллом 5+, а г. Червинского – баллом 4½. Определили: Ходатайствовать пред Его Высокопреосвященством о разрешении кандидатам богословия Дмитрию Коновалову и Агафону Червинскому переработать их кандидатские сочинения для соискания степени магистра богословия. |
| Когда наступило время кончины преподобного Агафона, он пребыл три дня в глубоком внимании себе, не беседуя ни с кем. Братия спросили его: «Авва Агафон, где ты?» – «Я предстою суду Христову», – отвечал он. Братия сказали: «Неужели и ты, отец, боишься?» – Он отвечал: «Я старался по силе моей сохранять заповеди Божии, но я – человек и откуда знаю, были ли угодны дела мои Богу?» – Братия спросили: «Неужели ты не уповаешь на жительство твое, которое было сообразно воле Божией?» – «Не могу уповать, отвечал он, потому что ин суд человеческий, и ин суд Божий». Они хотели еще спросить его, но он сказал им: «Окажите мне любовь, теперь не говорите со мной, потому что я не свободен». И он скончался с радостью. «Мы видели его веселящимся, – передавали ученики его, – как бы он встречал и приветствовал дорогих друзей». Этот угодник Божий во всем строго, постоянно наблюдал за собой и говаривал, что без тщательнейшего наблюдения над собой человеку невозможно достичь преуспеяния 328 . Таков путь ко спасению. Святые Божии, непрестанно рассматривая себя, непрестанно находили в себе новые недостатки, и, находя их, более и более погружались в покаяние, которое очищало и усовершало их для неба. Напротив того, лютая рассеянность и многопопечительность непременно соединены с глубоким неведением себя; а такое неведение всегда очень довольно, гордо собой. «Многие обольщают себя, говорит блаженный Феофилакт, суетным упованием, думают, что получат Царство Небесное, и присоединят себя к лику возлежащих на высоте добродетелей, высоко мечтая о себе в сердце своем… Много званых, потому что Бог призывает многих, паче же всех, но мало избранных, мало спасаемых, мало достойных избрания Божиего. Призвание – дело Божие, а избрание и неизбрание зависят от нас: иудеи были зваными, но не оказались избранными, оказавшись непослушными Призывавшему» 329 . Утешительна повесть о смерти праведников, поучительно и душеспасительное сказание о том, с каким сокрушением и смирением сердца они приготовлялись к ней, с каким святым страхом они встречали ее. |
| Именно благодаря диалогу, т.е. благодаря слишком подвижному и горячему драматизму мысли, платоновская философия в конце концов отказывается от какой бы то ни было системы. Весьма трудно найти эту систему у Платона. В платоновском тексте все кипит и бурлит, одна тенденция перебивает другую, еще не кончается одно, а уже начинается другое; и этим бесконечным зигзагам, взрывам, извержениям и каскадам мыслей нет у Платона конца. Диалогизм и драматизм мысли доходят у философа буквально до какого-то неистовства. Этим же объясняется и то, что диалог Платона всегда перемежается какими-нибудь другими поэтическими жанрами, систематизировать и достаточно охарактеризовать которые до сих пор не удается. Диалог Платона пронизан речами, без которых тоже немыслима античная литература и художественную страсть к которым в самой изысканной форме проявил уже Гомер. Речи и многочисленны, и по стилю своему полны разного рода эстетических модификаций: то они просты, естественны, человечески убедительны (такова, например, " Апология Сократа " ); то они поражают нагромождением изысканных, острых, шаловливо-противоречивых, динамических ощущений (такова речь Агафона в " Пире " ); то они порождены небывалым антиномизмом жизни и неожиданными моральными выводами из достаточно бурлескных и гротескных ситуаций (такова речь Алкивиада в том же диалоге). В этом изощренном драматизме ораторских приемов Платон, несомненно, превосходит сильнейших ораторов древности, не исключая софистов, а также Исократа, Эсхина и Демосфена. К числу любимых жанров Платона, которые занимают большое место в его диалоге, относится также миф, или мифологический рассказ. Платон был далек от буквального и непосредственного использования народной мифологии. Она всегда имела для него символический смысл и использовалась преимущественно только для выражения его философских концепций. Таковы, например, его мифы о периодах и возрастах космоса (Политик 269с – 274е), о движении богов и душ но космической периферии и о падении некоторых из них (Федр 246b – 249d), о космическом круговороте душ (Государство X 614b – 621b), о темной пещере, которую люди созерцают вместо подлинного солнечного света (там же VI 514а – 517b). |
| Макария Египетского , т.е. к Скитской пустыне, чем Келлий. Ведь этому решительно противоречит Кассиан, ясно, как мы уже видели, говорящий, что не Нитрия находилась между Келлиями и Скитом, а Келлии – между Нитрией и Скитом. (Пис I Кас., Собес. VI, русск. пер., стр. 260). С другой стороны, это противоречит всеобщему убеждению, в гом числе, и Floss’a, и Бронзова), что Палладий из Александрии прибыл сначала в Нитрию, так как тогда придется признать, что он сначала. 336 Et ilio (Didymo) non inferiores „Serapion et Mina via natura et monbus et eruditione germani sibi“, говорит Руфин Иерониму, хвалясь своим знакомством с учеными Египта (Apol., 11, n. 12). Хотя, конечно, здесь мы имеем дело с преувеличением, впрочем – вполне естественным в горячей полемике с Иеронимом, но уже одна возможность сравнивать Серапиона Великого по учености с знаменитейшим Дидимом свидетельствует во всяком случае о выдающейся учености Серапиона. 338 Например Собесед. I, а особенно II аввы Моисея, полезно, чтобы убедиться в учености Серапиона, сравнить его рассказы о беседах Серапиона Синдонита с философами (Собес. V, гл. 21) с рассказом о том же Палладии (Лавсаик, LXIX, 213). 344 Ibid., VI, 240 – 241, Для антиохийского богослова подобные выражения были недопустимы, как увидим дальше. 346 Особенно заметно влияние Серапиона Великого на первых литературных произведениях св. Кирилла, о чем мы будем говорить в своем месте. 349 Братия, испытывая авву Агафона, называли его блудником и гордецом; он не возражал. Его назвали цустословом и клеветником; он принимал и эти оскорблеиия. Но когда его назвали еретиком, он стал горячо возражать. Когда его спросили, почему он принял первые поношения и не снес последнего, то он ответил, что быть еретиком – значнт быть отлученным от Бога, но быть таковым он не хочет. (Достоп. Сказ., 28, §5). 353 Черты и примеры жизни нитриских иноков мы иногда переносим на иноков скитских на основании тесной связи этих монастырей, о которой мы говорили выше. 355 Скитские старцы строго осуждали евхитов, крайних сторонников отвлеченного напрваления в аскетизме. Авва Лукий, например, вразумил евхитов пришедших к нему (Достопам. сказ. о подв. св. и богонос. от., русск. пер. 131) 357 Авва Сенульф послал императору Феодосию в благословение свой клобук и посох и просил его, чтобы он на брани против врагов, надел на свою голову клобук и держал бы в руке посох. „Я уповаю, сказал он, что Господь поможет ему одолеть врагов без пролития крови“, (Порфирий, Вост. хр., Нитр. мон. в Ливии, стр. 28 со ссылкой на Ruf., Hist. eccl. III, p. 263; Baron. 388 an., 53). Так иноки интересовались делами царскими. |
|
|
