| Это сообщение Флавия признается теперь подлинным даже в атеистической литературе 498 . Не решаются больше отвергать и другое его свидетельство. Флавий пишет, что в 62 году первосвященник Ханан II, воспользовавшись отсутствием прокуратора, “приговорил к побитию камнями Иакова, брата Иисуса, так называемого Христа, равно как и нескольких других, обвиняя их в нарушении закона” 499 . Кто был этот Иаков, мы знаем из книг Нового Завета. Его действительно называли “Братом Господним”, поскольку он был из числа апостолов, принадлежавших к семье Иисуса 500 . Есть, наконец, в “Археологии” параграф, специально посвященный Христу, который всегда вызывал недоумение и споры: “В это время выступил Иисус, человек глубокой мудрости, если только можно назвать его человеком. Он творил дивные дела и был Учителем людей, с радостью приемлющих истину, привлекая к себе многих, в том числе и эллинов. Он-то и был Христом. Пилат распял его по доносу наших старейшин. Но те, которые его любили, не отступились от него, ибо он на третий день снова явился им живым, как это и было предсказано боговдохновенными пророками, которые также предвозвестили о нем много чудесных вещей. И до нынешнего дня есть еще люди, называющиеся по его имени христианами” 501 . Многие выражения этого отрывка кажутся христианскими. Между тем Ориген в III веке писал, что Флавий, признавая праведность Иакова, брата Иисусова, не верил в Него Самого как в Мессию 502 . Значит, он читал текст “Археологии” в несколько ином варианте. В IV же веке церковный историк Евсевий Кесарийский уже цитирует место об Иисусе в том виде, как оно дошло до нас 503 . Вероятнее всего, где-то между III и IV веками неизвестный переписчик внес в книгу изменения. О том, как выглядел текст первоначально, можно лишь догадываться, но, конечно, там не было слов “Он-то и был Христом”, то есть Мессией 504 . В 1912 году русский ученый А.Васильев опубликовал арабский текст книги египетского историка X века Агапия, а недавно израильский исследователь Ш. Пинес обратил внимание на цитату Агапия из Флавия, которая расходится с общепринятой версией: |
| Поступив так, ты будешь истинным рабом Божиим и верным Его служителем; когда же Бог просветит господина твоего, то он сам даст тебе отпуск. Беспрекословно послушался Агапий старца Божьего. Удивился варвар, увидев неожиданно возвратившегося раба... – Как ты ушёл и как решился возвратиться? – спросил он его. Агапий подробно рассказал ему всё дело. Магометанин поражён был этим рассказом, так наглядно выражавшим всю высоту святой христианской веры; душа его смягчилась и возвысилась до Божественного постижения. В скором времени, взяв с собой Агапия и двух сыновей своих, он отправился на Святую гору к старцу Агапиеву и пожелал принять от него крещение себе и своим детям. Впоследствии все они приняли и иночество и достойно подвизались до самой кончины. По-видимому, старец инок действовал против указания Самой Божией Матери... Но – кто может исследовать глубины и пути Духа, действующего в храме своём – чистой душе человеческой, «ходатайствующего о спасении человека воздыханиями неизреченными?» Между-тем, не Духом ли Господним старец провидел, что указание Божией Матери Агапию «возвратиться к своему старцу» совмещало и другое указание – приобрести души неверующих этим же путём... Не покинувший своего господина Агапий не мог бы совершить и такое многозначительное, увенчанное такими благими плодами возвращение к своему господину... Посредством этого возвращения проявились: величайшая правда старца, свойственная ему, как христианину, величайшее послушание Агапия, послушание сопряжённое с полным самоотвержением, которые оказались доступными ему, как христианину, и которые так поразили его господина, что он воспламенился стремлением приблизиться вместе с детьми своими к источнику такой душевной красоты и... променял свою свободу на рабство Христу или – единую истинную, спасительную свободу... † Преп. Домнины Чудная Домнина, пишет блаженный Феодорит , ревновала житию св. Марона 1 . Она в саду матери построила себе маленькую хижину, покрытую соломой. Постоянными слезами омочала она не только колена свои, но и одежду власяную, – такая одежда покрывала тело её. |
| Осенью работы на плантации закончились, и пришлось передавать через контору, а там принимали только от родственников. Мать Агапия узнавала уже не только имя и фамилию, а и примерный возраст нового подопечного и, в зависимости от него, называлась то его сестрой, то теткой. — Что-то ты, бабушка, всем попам сестра и тетка! — замечал кто-нибудь из выдающих пропуска, но дальше не шло. Формальность соблюдена, и ладно. В свое время мать Агапия много помогла Соне и другим начинающим ходить «к воротам» своими советами. На практике показывала, когда нужно стоять и ждать ответа, а когда бежать куда-то, где можно хоть издали увидеть гуляющих и работающих. Потом ее опека стала не нужна: ученицы, особенно молодые, далеко превзошли свою учительницу. Пока в тюрьме оказывались только отдельные священники, и носили им поодиночке. Но вот в 1928 году с разных концов уезда почти одновременно привезли по несколько человек. Тут вразнобой не справиться. Может получиться, что кому-то будут приносить много, а кому и ничего. А некоторые «не искушенные от злых» могут и вообще не догадаться помочь. Отец Сергий обошел все городское духовенство и договорился, кто кому будет носить. — Ведь и вы можете оказаться в таком же положении, — убеждал он кого-нибудь из «неискушенных». — Может быть, нас Господь для того и хранит, чтобы мы других поддерживали. Впрочем, убеждать почти не приходилось. Почти у каждого в числе доставленных оказались знакомые, а то и друзья; у кого их не было, те брали на свое попечение незнакомых. Договорились взять по два человека. Это согласовывалось и с тюремными правилами, по которым из одних рук принимали не более двух передач, и с количеством подопечных. Заключенных отправляли дальше, иногда выпускали, на их место привозили новых, так что их количество все время колебалось около этой «нормы» — два на одного. Если же их оказывалось больше, к делу помощи привлекали диаконов и псаломщиков, — они обслуживали не более одного человека каждый — и кого-нибудь из мирян. Договорились приблизительно и о содержании передач. Их принимали раз в неделю, значит, нужно посылать столько, чтобы хватило на неделю добавлять к пайку. Большой, восьмифунтовый, калач, килограмм вареного мяса, сахар, по возможности молоко. Кто хотел, мог добавить что- то еще, но этот минимум должен быть непременно. С помощью прихожан собирать такие передачи было посильно, хоть и нелегко. Вот в это-то время и потребовались еженедельные отчисления в «левый карман». |
| Старец Агапий делится с нами и своим личным опытом, рассказывая, какие образы запечатлеваются в памяти подвижника и как они переживаются всем человеческим существом. «... Духовные предметы действуют на душу и тело и на наш дух по мере умного, сердечного и истинного делания и непрестанного в нем упражнения и действуют на сердце и на нашу память не все вдруг, а попеременно, однако непрестанно: иногда действует сильно память смертная; иногда больше действует Суд Божий и вечное неизвестное определение; иногда память о Царствии Небесном, а иногда об адском вечном мучении; иногда сильно действует страдание Господне и земная жизнь нашего Спасителя, Его распятие и смерть ради нашего спасения, воскресение и на небеса вознесение и Его Второе страшное Пришествие; иногда сильно действует на нас память истинных Христовых подвижников, ради любви Христовой до кончины все перетерпевших; иногда действует неизъяснимо словом на все наше грешное существо страх Божий от живой веры в Его при нас присутствие, если мы только углубим в наш ум и сердце, что мы стоим, ходим, делаем, сидим, едим, пьем, говорим, глядим, слышим все как бы пред очами Божиими, при Его всеведении, всемогуществе и вседержительстве, премудрости и благости... » Дальше старец пишет: «Вот о сих последних непрестанно водруженная в уме и сердце память всего больше может привести нас к истинному умносердечному чистой молитвы деланию и к духовному совершенному преуспеянию, а не одни только наши слова молитвенные могут нам доставлять истинную и непрестанную молитву». Может показаться непонятным, как правильная молитва сопряжена с воображением предметов, когда святые отцы учат о безобразной молитве. Но у о. Агапия имеется ответ: «...Во время умной молитвы, собранной и непарительной, вышеозначенные духовные предметы бывают в памяти без воображения, безвидно, неколичественны, а только в одной чистой памяти без всяких образов, в нашей памяти действующих вместе с памятью Бога». Учит старец Агапий умной молитве и мирян. На вопросы, как правильно творить Иисусову молитву, валаамский схимонах отвечал: «Сердечное внутреннее делание есть наука из наук и художество из художеств, и опытные в сем делании всегда пребывают в страхе и трепете по причине тесного и весьма темного пути, который обретается лишь с помощью опытных наставников ... » И далее: «Проходить делание Иисусовой молитвы нужно под руководством опытных людей. Ибо от духовного бессоветия и от доверия своему мнению, рассуждению (своим. – Авт.) душевным и телесным чувствам происходит в неопытных молитвенниках ложное душевное радование или, наоборот, малодушная скука и сердечное ожесточение». |
| Божественном о нас домостроительстве; 3) о Божественных свойствах: первое – о Божием всеведении, о Его всемогуществе и премудрости, о Его вседержительстве, благости и человеколюбии, правосудии и долготерпении». Память об этих предметах, по мнению старца Агапия, возбуждает в подвижнике духовную ревность. Духовный опыт зиждется на вере, а вера проистекает от «постоянного умного делания и исполнения Господних заповедей». Очень важно для подвижника знать признаки правильной молитвы: «Любовь к Богу и ко всем нелицемерную, радость духовную, от чистой совести происходящую, долготерпение во всех скорбных обстоятельствах, благость и милосердие к ближним, искренность духа, сердечную простоту, несомненную веру в Промысл Божий, кротость и смиренномудрие, ненадеяние на себя и на свои духовные дарования, отсечение своей воли и своего собственного рассуждения, нищету духа, плач сердца от постоянной своей видимой и невидимой греховности, воздержание во всем и беспристрастия ко всему; вот, батюшка, истинный дух правильного молитвенника, а у неправильного молитвенника бывает всему противное». От правильной молитвы рождается «самоуничижение, сердечное умиление, нерассеянный ум, вера, страх Божий и смирение... » Цель молитвы и духовных подвигов следующая: «Цель и намерение всех наших трудов и духовных подвигов непременно должны быть таковые: 1) всегдашним умным хранением и Господних заповедей деланием искоренить душевные и телесные страсти и худые привычки; 2) и насадить в духе, душе и теле истинные добродетели; 3) напоследок, с благою надеждою причаститься незазорной совестью, зрелыми плодами Святого Живоносного Духа...» «Пред Богом лучше истинно кающийся грешник, нежели тщеславный и гордый праведник, по общему мнению св. Отцов». Старец Агапий считал тщеславие самым тонким пороком, еле уязвимым и трудным для искоренения. При этом тщеславие лишает подвижника правильной умной молитвы. «Оно [тщеславие] незаметно... хочет хвалиться... даже самыми сияющими добродетелями: смирением, терпением, послушанием, нестяжательностью, высоким постом и бдением, рассудительностью, умилением и сердечным покаянием, чистотою и умною сердечною молитвою, – вот где наш главный подвиг душевный, к сему высокому и тонкому предмету все должно быть наше старание, всегдашнее внимание и сердечное трезвение, посему-то и сказано: “Бдите и молитесь, да не внидете в напасть”». |
| Подводя краткий итог, старец раскрывает перед нами духовные переживания, которые должны быть присущи опытному подвижнику. Они являются своего рода критерием правильного духовного устроения. «Ничто так Богу не угодно, – пишет старец Агапий, – и ни приятно от человека, как во всяком добром деле благое и спасительное намерение, нелицемерная любовь, истинное и непритворное смирение, во всем чистая и незазорная совесть и правого разума истинное рассуждение и в своих настоящих и прежде бывших прегрешениях и недостатках сердечное и непрестанное к Богу покаяние. Самого себя укорение и уничижение должно быть как природное и неисходное душевное чувство». Далее старец рассуждает, что две добродетели – терпение и смирение – обязательно должны быть присущи подвижнику, как два крыла – птице, как пища и питие – человеку. Смирение вместе с терпением «еще называют Отцы и двумя духовными крылами, без которых наша душа к небесной высоте возлететь не в состоянии, хотя и будет подниматься, но простираться вперед не сможет, а все будет падать и разбиваться о камни высокомудрия и самонадеяния, и только восхождение будет один труд и то напрасный, потому что без сего прочного и запасного провианта: глаголю; благодарного терпения и истинного смирения. Благодарное терпение и неложное смирение – пища и питие духовное и проводники на пути, ведущему в Царство Небесное, да еще и крепчайший покров против духов злобы поднебесных, и бурь страстей, и дождя страстных пожеланий. И без сих двух добродетелей никому не возможно достигнуть мирных и светлых райских селений. Один богомудрый муж сказал: путей к Небесному Царству много и различно, но ни один нельзя пройти без смирения и терпения... » Следующая тема записей схимонаха Агапия – тема смирения. Добродетель смирения, как и терпения, имеет тоже три свойства. Старец пишет: «... Смирение имеет три свойства: первое – истинное простое и прямое, второе – поддельное, третье – лицемерное. Истинное смирение не видит себя смиренным, а, напротив, видит в себе множество если не грубой гордости, то множество от нее тонких отпрысков, даже не видит в себе ни единого истинного добра, но или чистое зло, или со злом смешанную добродетель. Поддельное смирение называется у Отцов духовное невежество, принимает добро вместо зла и зло вместо добра и таким неправильным понятием как себя, так и других обманывает. А лицемерное смирение делается с намерением своего злого произволения, наружною личиною достигнуть своего страстного пожелания». |
| Были ночи, когда расстреливали по 70-80 и даже 300 человек. Батюшку не расстреляли, а ранили в руку, и он незамеченным лежал в яме с нечистотами под кучей тел. Ночью выбравшись из ямы, полз по степи. Ночь тёмная, ничего не видно. Уже думал, что погибает и молился, готовясь умереть. Вдруг видит маленький мерцающий огонёк, подошёл ближе: избушка-мазаночка, в ней лампадка горит. Постучал. А там оказались люди, которые молились. Они приютили его, и он жил у них в подполе 8 лет. Ночью выходил подышать воздухом, чтобы никто не видел, а днём прятался. Много они рассказывали подобных этой историй. Я удивляюсь, какие были люди, какая у них была вера, какая крепость. Даже их вид был совершенно особый: они светились. Такие вот святые наших дней, которых мне удалось увидеть. Матушка Алипия: Ключи от небесных келий Блаженная Алипия (в миру Агапия Тихоновна Авдеева) родилась в 1910 году в Пензенской области в благочестивой семье. В 1918 году родителей Агапии расстреляли. Всю ночь восьмилетняя девочка читала по ним Псалтирь. Недолго проучившись в школе, она отправилась странствовать по святым местам. В годы безверия 10 лет провела в тюрьме, несмотря ни на что, старалась соблюдать пост, молилась, всю Псалтирь знала наизусть. Во время войны Агапия была отправлена на принудительные работы в Германию. После возвращения принята в Киево-Печерскую Лавру, где прожила до её закрытия. При постриге в монашество получила имя Алипия. Три года по благословению прожила в дупле дерева. После закрытия Лавры поселилась в домике около Голосеевской пустыни. Сюда за советом и помощью приходили и местные жители, и верующие люди со всех концов России. За день, бывало, матушка принимала 50-60 человек. Скончалась она 30 октября 1988 года. Перед смертью старица просила у всех прощения и приглашала приходить к ней на могилку, рассказывать о своих бедах и болезнях - А в Киеве жила матушка Алипия, не слышали? Её, наверное, скоро во святых прославят. Старица дивная! У неё было море кошек и котов, причём все больные. Она их собирала и кормила. Из леса к ней лось выходил, она его тоже кормила. Ещё курочки были. Когда она выходила, вся живность к ней сбегалась. |
| Прошло достаточно времени, но, несмотря на то, что юноша трудился не переставая, он измельчил только малую часть соли. Старец вышел к нему, приняв недовольный вид, и стал укорять, говоря, что он ни к чему не годен и медлителен, а, следовательно, будет ленив и в монашеской жизни. И мало того: чтобы он искупил эту «леность», старец наложил на него епитимию. Взяв металлическую ступку, он привязал к ней веревку и надел ее на шею юноше так, что она напоминала большой колокольчик. Затем велел, чтобы юноша вышел из каливы и стал ходить до дороги и обратно, стуча по ступке пестиком и перед всяким, кому случалось проходить по дороге, клал поклон со словами: «Прости меня, геронда, я ленив и недостоин быть монахом». Выдержав без ропота эти два испытания, молодой тогда еще Симеон был принят в общину старца Агапия, жизнь которого по строгости соблюдения уставов ничем не отличалась от вышеописанного. Отец Симеон родился в 1890 году в местечке Парекклисия, в провинции Лемесос, на Кипре. Монашеский постриг он принял в Новом Скиту от рук старца Агапия в 1915 году, а несколько лет спустя, в феврале 1920 года, к тому же старцу пришел и отец Парфений, родившийся в 1902 году в местечке Лисис, в провинции Аммохостос. С детства одна нога у него была с дефектом, но и его принял старец Агапий. После того как оба ученика стали жить у него, суровый аскет старец Агапий ничуть не изменил своей тактики, но безпристрастно продолжал наставлять своих послушников. Отец Парфений был по профессии сапожником и шил особого покроя башмаки на низкой подошве, которые были очень популярны у предыдущего поколения. Они остались еще со времен турецкого владычества, без различия правой и левой ног, абсолютно одинаковые, и без каблуков. Вот такие башмаки разных размеров и шил исключительно кроткий нравом и молчаливый отец Парфений всю свою жизнь. Затем, по поручению старца, их брал отец Симеон и продавал, обходя монастыри, скиты и кельи. Когда отец Симеон был помоложе, то он легко обходил весь Афон с товаром на спине. |
| Так, в сочинении De fuga (Cap. I) он приписывает гонения на христиан Богу, т. е. тоже выставляет Его виновником зла. Правда, Евсевий называет Флорина валентинианином. Но и Тертуллиана обвиняли в том же (Adversus Praxeam. Cap. VIII; см.: Katholik. S. 101–102; Zeitschrift. S. 135–138). В предупреждение возможных возражений Кастнер объясняет по-своему также и сообщение Евсевия о сочинениях Иринея « Περ μοναρχας» и " Περ γδοδος», направленных против Флорина. По Кастнеру, св. отец писал их не в опровержение этого еретика, а только по его просьбе. Флорин был другом Иринея и адресатом писем. Оба они одинаково отрицательно относились к гностицизму. Сочинение « Περ μοναρχας» было написано раньше всего, в опровержение гностиков вообще. Затем « Περ γδοδος». Последнее, очевидно, есть не что иное, как первые три книги Contra haereses. Впоследствии « Περ μοναρχας» было переработано Иринеем и составило IV книгу Contra haereses. V-я же, книга этого труда есть обычное в то время сочинение « Περ ναστσεως» (Katholik. S. 89–97; Zeitschrift. S. 139–143). Против Кастнера уже на основании раннейших исторических сведений о Флорине, еще не зная о сообщении Агапия, возражал довольно удачно Н. Koch (Tertullian und der romiche Presbyter Florinus//Zeitschrift fur neutest. Wissensch. 1912. Heft 1 Л S. 59–83), доказывая правильность традиционного взгляда на этого еретика. Несостоятельность гипотезы Kastner " a, действительно, очевидна, если даже иметь в виду исключительно сообщения Евсевия, Иринея, сирийского фрагмента и других источников до Агапия. a) Совпадение имен не может служить основанием для отождествления личностей. В данном же случае нет даже и совпадения, а есть одно созвучие; ибо греческое имя Φλωρνος по-латыни пишется Florinus, а латинское Florens соответствует греческому Φλρηρ (ср.: Clemens Κλμης; Crescens Κρσ κης и т. п., см.: Koch. S. 81). b) Совсем отрицать достоверность сообщений Евсевия и считать Флорина монтанистом на основании местоположения сведений о нем в «Церковной истории» нельзя, что мы выяснили уже выше. |
| Это сообщение Флавия признается теперь подлинным даже в атеистической литературе 58 . Не решаются больше отвергать и другое его свидетельство. Флавий пишет, что в 62 году первосвященник Ханан II, воспользовавшись отсутствием прокуратора, «приговорил к побитию камнями Иакова, брата Иисуса, так называемого Христа, равно как и нескольких других, обвиняя их в нарушении закона» 59 . Кто был этот Иаков, мы знаем из книг Нового Завета. Его действительно называли «Братом Господним», поскольку он был из числа апостолов, принадлежавших к семье Иисуса 60 . Есть, наконец, в «Археологии» параграф, специально посвященный Христу, который всегда вызывал недоумение и споры: «В это время выступил Иисус, человек глубокой мудрости, если только можно назвать его человеком. Он творил дивные дела и был Учителем людей, с радостью приемлющих истину, привлекая к себе многих, в том числе и эллинов. Он-то и был Христом. Пилат распял его по доносу наших старейшин. Но те, которые его любили, не отступились от него, ибо он на третий день снова явился им живым, как это и было предсказано боговдохновенными пророками, которые также предвозвестили о нем много чудесных вещей. И до нынешнего дня есть еще люди, называющиеся по его имени христианами» 61 . Многие выражения этого отрывка кажутся христианскими. Между тем Ориген в III веке писал, что Флавий, признавая праведность Иакова, брата Иисусова, не верил в Него Самого как в Мессию 62 . Значит, он читал текст «Археологии» в несколько ином варианте. В IV же веке церковный историк Евсевий Кесарийский уже цитирует место об Иисусе в том виде, как оно дошло до нас 63 . Вероятнее всего, где-то между III и IV веками неизвестный переписчик внес в книгу изменения. О том, как выглядел текст первоначально, можно лишь догадываться, но, конечно, там не было слов «Он-то и был Христом», то есть Мессией 64 . В 1912 году русский ученый А.Васильев опубликовал арабский текст книги египетского историка X века Агапия, а недавно израильский исследователь Ш.Пинес обратил внимание на цитату Агапия из Флавия, которая расходится с общепринятой версией: |
|
|
