| Могила блаженной на Лесном кладбище Но вернемся на Лесное кладбище. Впервые на Флоровском участке мне довелось побывать в 1990-м, еще до развала Союза, когда о могиле матушки Алипии знали лишь ее духовные чада. В их числе были и некоторые флоровские монахини, приведшие меня на могилу блаженной. Дор о гой они рассказывали о старице, о том, как жила она когда-то в дупле огромной липы на территории Киево-Печерской лавры до ее закрытия в 1961 году, как по ее молитвам совершались чудеса исцелений и помощи Божией – будто открытую книгу, читала она сердца приходящих к ней людей. Многих благословила на священство и монашество, многих вырвала из холодных лап смертельных болезней, многих спасла от нищеты и жизненного краха. Из житийных записок о блаженной Алипии Как часто случается при сборе и составлении житийных материалов, в биографию угодников Божиих порой закрадываются разного рода факты, вызывающие сомнение, особенно когда это касается людей, несших подвиг юродства. Известно, что матушка была мордовка по национальности и по-русски говорила с ошибками, к тому же, как все блаженные, о себе рассказывала отрывисто и непоследовательно, часто прикровенно и без всяких комментариев. Тем не менее, ее ближайшим послушницам, или, как их называют, хожалкам, а также некоторым духовным чадам – филологам и журналистам – удалось изложить жизненный путь блаженной на страницах книг, журналов и электронных сайтов. Вот что можно прочесть о ее детстве на киевском сайте «Блаженная Алипия»: «Родилась блаженная Алипия (Агапия Тихоновна Авдеева) предположительно в 1910 году в Пензенской области в благочестивой семье Тихона и Вассы Авдеевых. Блаженная старица рассказывала, что отец был строгий, а мама очень добрая, большая труженица и очень аккуратная. Бывало, положит в передничек всяких угощений и велит ей разнести бедным в их селе; особенно много гостинцев раздавала мама в праздники. Когда пришло время учиться, Агапию отдали в школу. Живая, быстрая, сообразительная, она не могла удержаться и всем подсказывала. Девочку перевели в другой класс, и среди детей старше ее на год Агапия отличалась умом и сообразительностью. В 1918 году родителей Агапии расстреляли. Всю ночь восьмилетняя девочка сама читала Псалтирь по умершим. Некоторое время Агапия жила у дяди; проучившись в школе только два года, отправилась “странствовать” по святым местам… В годы безверия десять лет провела в заключении; несмотря на тяжелые условия содержания, старалась соблюдать пост, непрестанно молилась». |
| Все остальные числа «Хождения» обладают внетекстовым символическим значением, однако по-разному используются как средства потаенной передачи сакральной информации. Что касается чисел 9, 7, 3, 1, 15, 40, то, конечно же, они введены в повествование в качестве вполне тривиальных этикетно-символических элементов иносказания и как таковые служат прежде всего вспомогательным инструментом сакрализации рассказа. Более важные и сложные функции принадлежат, на мой взгляд, числам 12 и 4. Так, число 12, во-первых, выступает в прямом, буквальном своем значении, когда приводится применительно к апостолам во главе с Христом, которых Агапий встретил в Раю; во-вторых, оно представляет собой ключевой элемент толковательно-экзегетического пассажа, в котором выясняется, что « мужи», доставившие Агапия в райские места, на самом деле суть апостолы: иными словами, символическое значение числа 12 раскрывается здесь через толкование; наконец, в эпизодах возвращения героя апокрифа из Рая данное число выступает и как притчевый символ, о значении которого приходится лишь догадываться, но непременно принимая во внимание контекст уподобления Агапия вместе с насыщенными им и сопровождающими его « корабленниками» – Христу и апостолам. В качестве притчевого символа функционирует в «Хождении» и число 4. Оно, по-видимому, выражает здесь идею идеальной целостности (после насыщения 12 мужей оставшаяся у Агапия 4-я часть « цела бысть пакы») и новой жизни (именно 4-й частью оживляет Агапий умершего отрока). Последнее значение вытекает, собственно, из контекста повествования, сокровенный смысл которого состоит как будто в том, что побывавший в Раю герой произведения в последующих деяниях своих соделался подобным Христу. Итак, рассмотренное произведение являет собой образец упорного, последовательно-целенаправленного, атакующего, да к тому же поливариантного и многозначного использования числовых символов в их, над- лежит подчеркнуть, теснейшей семантической связи с сюжетным построением рассказа и – что более важно – с внутренним, сокровенным смыслом последнего, соотносящимся прежде всего с мистико-символическими аспектами христианской сотериологии и вообще – миропонимания, свойственного сугубо христианизированному сознанию. |
| Ознакомимся теперь с этой цитатой, которая у Агапия предваряется указанием на ее источник («Равным образом об этом повествует Иосиф иудей») и завершается словами «Таков рассказ Иосифа... о нашем Господе Христе, да будет Он прославлен». В русском переводе текст звучит так: «В это время жил мудрый человек, которого звали Иисусом. Образ жизни его был достойный, и он славился своей добродетелью. И многие люди из иудеев и из других народов стали его учениками. Пилат приговорил его к распятию и смерти. Но те, кто стали его учениками, не отреклись от его учения. Они рассказывали, что он явился им через три дня после распятия и что он был живым. Полагают, что он был Мессией, о котором пророки предсказывали чудеса». Сравнивая этот текст 116 с ранее приведенным греческим, убеждаемся в существенных различиях: 1) в тексте Агапия Иисус не имеет никаких сверхъестественных свойств и не возникает сомнений в его человеческой сущности; 2) ничего не говорится о сотворенных им чудесах; 3) нет упоминания об иудейских старейшинах и о предании ими Иисуса Пилату; 4) сообщение о воскресении оказывается лишь частным мнением учеников, таким же является и именование Иисуса Мессией. Следует согласиться с вполне обоснованным мнением Ш. Пинесса, что «ни одно из главных возражений, выдвинутых против аутентичности традиционного варианта «свидетельства Флавия» не выдержало бы критики, если бы они были направлены против версии Агапия. Ни один верующий христианин не мог бы создать (в целях интерполяции. – А, М.) такой нейтральный текст, а если допустить, что верующий христианин тем не менее написал его, то единственным смыслом этого могло бы быть стремление засвидетельствовать историческое существование Иисуса, но вплоть до нового времени такой необходимости не было: даже наиболее ожесточенные противники христианства никогда не выражали какого-либо сомнения в реальном существовании Христа... Флавий, который в определенных рамках претендовал на роль объективного историка, такой текст мог написать... «Древности иудейские» Флавия первоначально содержали свидетельство такого рода, которое трактовало об Иисусе» 117 . |
| Действительно все так и произошло, как сказал в видении святой Хрисогон священнику Зинону: спустя десять дней сей святой пресвитер преставился ко Господу, а три святые девы Агапия, Хиония и Ирина были схвачены и отведены к императору Диоклитиану на мучения. Увидав их, император спросил: — Какое безумие научило вас последовать жалкому и скверному заблуждению, унижая справедливый закон наш и презирая, как нечто нечистое, наших богов? Но так как я вижу, что вы знатного рода, молоды и прекрасны, то, сожалея вас, советую вам пощадить себя. Отрекитесь от вашего Христа и принесите жертву богам, и я дам вам из своей свиты трех юношей знатного рода, вполне достойных вашей красоты, чтобы вы имели славных мужей, ради которых и сами будете в почести. На сии царские прельщения ответила старшая сестра, святая Агапия: — Царь, тебе надлежит заботиться о народных делах, о иноплеменниках, о войсках, а ты говоришь многое несправедливое, унижая Живого Бога, помощь Коего тебе весьма необходима и благость Коего долготерпит о тебе; ты же Его хулишь. Тогда Диоклитиан сказал: — Сия девица безумна; приведите ко мне другую. После того к нему привели ее сестру, святую Хионию, которая сказала царю следующее: — Моя сестра, царь, не безумна. Наоборот, рассуждая здраво, она показала неправоту твоего увещания — поклониться идолам. Царь же, не желая далее слушать и эту сестру, повелел подвести к себе поближе третью сестру, святую Ирину, и сказал ей: — Так как твои сестры обезумели, то ты, юнейшая из них, преклони свою голову пред богами, дабы и сестры твои, смотря на тебя, сделали то же самое. Но и святая Ирина с твердостью отвечала: — Пусть преклоняют свои головы пред идолами все обезумевшие в своем нечестии противники Истинного Бога. Что может быть суетнее и безумнее сего, как покланяться произведению художника, сделанному им за известную плату? Ибо сначала ты советуешься с художником, за какую цену и какого сделать идола, стоящего ли или сидящего, лежащего или скачущего, смеющегося или плачущего, из какого сделать материала — из дерева ли, или из камня, или из меди, или из иного какого материала. И если он сделает плохо, ты нарушаешь условие, а если хорошо, то отдаешь обещанную плату. А потом сему купленному и сделанному ты покланяешься, называя своим богом истукана, которого скорее подобает называть купленным рабом, нежели богом. |
| Ирина: Из-за страха Божьего. Правитель: Что ты скажешь, Хиония? Хиония: Я верую в Бога Живого и не сделаю этого. Правитель: Что ты скажешь, Кассия? Кассия: Я желаю спасти свою душу. Правитель: Желаешь приобщиться святынь? Кассия: Не желаю. Правитель: Что ты скажешь, Филиппа? Филиппа: Я скажу то же самое. Правитель: Что значит “то же самое”? Филиппа: Я желаю лучше умереть, чем вкусить. Правитель: Что ты скажешь, Евтихия? Евтихия: Скажу то же самое: желаю лучше умереть. Правитель: У тебя есть муж? Евтихия: Он скончался. Правитель: Когда он скончался? Евтихия: Около семи месяцев назад. Правитель: От кого ты беременна? Евтихия: От мужа, которого дал мне Бог. Правитель: Как же ты беременна [от него], когда говоришь, что твой муж умер? Евтихия: Воли Вседержителя никто не может знать[ 16 ]. Правитель: Я прошу Евтихию оставить свое безумие и обратиться к здравому смыслу. Что ты скажешь: подчинишься ли императорскому указу? Евтихия: Не подчинюсь: я христианка, раба Бога Вседержителя. Правитель: Евтихию, поскольку она беременна, пусть держат пока в тюрьме. И продолжил: Что ты скажешь, Агапия: сделаешь ли все то, что делаем мы, благочестивые, по отношению к нашим владыкам императорам и цезарям? Агапия: Да не будет хорошо сатане: не увлечет он мой рассудок. Наш рассудок непобедим. Правитель: Что ты скажешь, Хиония? Хиония: Наш разум никто не может совратить. Правитель: Нет ли у вас, нечестивых христиан, каких-либо писаний, пергаменов или книг? Хиония: Нет, господин, ведь все изъяли нынешние самодержцы. Правитель: Кто вложил в вас такие мысли? Хиония: Бог Вседержитель. Правитель: Кто посоветовал вам обратиться к таким безумным мыслям? Хиония: Бог Вседержитель и Его Единородный Сын, Господь наш Иисус Христос. Правитель Дулкитий: Совершенно ясно, что все должны подчиняться нашим благочестивым владыкам императорам и цезарям. Когда было обнародовано предписание и изданы соответствующие эдикты, вы, еще без всякой угрозы, презрели повеление наших благочестивейших императоров и цезарей и остались в нечестивой христианской вере. Поскольку вы уже долгое время придерживаетесь некоего безумия, а также еще и сегодня, принуждаемые военачальниками и правителями, не желаете отречься и письменно подтвердить выполнение приказания, то поэтому вы получите достойное наказание. |
| Однако сейчас все большее и большее число ученых склонны cчumamьTesmimonium Flavianum в основном подлинным. Они опираются, в частности, на текст арабского перевода Иосифа, приводимый одним христианским автором X века – Агапием, мельхитским епископом в Иераполе (Малая Азия). Израильский ученый Шломо Пинес сопоставил арабский и греческий тексты и выявил следующие различия 16 . 1)В версии Агапия Иосиф называет Иисуса человеком. 2)В версии Агапия Иосиф не говорит о чудесах Иисуса, но лишь о его похвальном образе жизни и добродетели. 3)Упоминание о явлении Воскресшего спустя три дня после распятия вводится словами «они рассказывали, будто...». 4)Упоминание о мессианстве Иисуса сопровождается оговоркой («возможно»). Отсюда Пинес делает вывод: арабская версия, возможно, доносит до нас форму текста, близкую к тому, который вышел из-под пера Иосифа. Более того, другие иудейские исследователи (например, Пол Винтер, Луис Фельдман и Геза Вермеш) отметили, что в плане литературного стиля Testimonium Flavianum типичен для Иосифа, а потому наиболее естественная гипотеза такова: какой-то христианский переписчик внес в текст Testimonium Flavianum небольшие дополнения, чтобы свидетельство об Иисусе было более выраженным. Не исключено также, что христианские переписчики сделали не только вставки (с хвалой в адрес Иисуса), но и пропуски (которые могли содержать какие-то уничижительные ремарки по отношению к Иисусу). Современный консенсус можно резюмировать так: подавляющее большинство ученых признают бесспорно подлинным краткое, почти мимолетное, упоминание об Иисусе в «Древностях», где Иосиф говорит о нем как о «так называемом Христе» (20.9.1), Что касается более длинного отрывка, то он не есть целиком христианская вставка, но лишь содержит отдельные христианские интерполяции, сделанные особо ретивым переписчиком. Другое иудейское свидетельство об Иисусе и его учениках со держится в Вавилонском Талмуде. Он был записан лишь в V-VI веках, но, как мы уже говорили в предыдущей главе, содержит множество гораздо более ранних материалов, некоторые из которых восходят к I веку. В этом огромном собрании иудейских преданий можно найти полдюжины упоминаний об Иисусе. Некоторые из них представляют собой передержки, отражающие клевету и враждебность, омрачившие иудео-христианские отношения. Талмуд делает следующие утверждения об основателе христианства: |
| По мнению о. Агапия, необходимо отличать истинное терпение от ложного, бесовского: «Св. апостол Павел пишет: Бога ради имейте терпение, если желаете с удобством волю Божию исполнять. А в другом смысле он называет терпение духовным плодом и что благодатному и смиренномудрому терпению похвала – польза и честь неисчислима. Другого терпения свойство есть бесовское. Оно начинается от тонкой внутренней гордости и высокомудрия, соединенное со своим пожеланием, не достигшее своего пожелания переходит в сердечное смущение, от которого в злобу, а потом и к совершенному сердечному безвозвратному ожесточению и к окончательному омерзению и опустению, от чего да избавит нас Господь Бог наш Своею благодатию и человеколюбием. А третье свойство между сими некое посредственное, иногда терпит, а иногда смущается, и ропщет, и ожесточается, и опять приходит в себя, и смиряется, и зазирает, и укоряет себя, и приносит Богу покаяние учащенное, и опять смущается. Такому есть еще большая надежда и на стяжание благодатного терпения, если будет духовно над собою бодрствовать». «Всякая добродетель так должна быть соединена с терпением, как день со светом, день терпения и свет добродетелей. Спаситель сказал: кто ходит во дни, тот не споткнется, потому что свет пред собою видит, а кто с терпением исправляет добродетель, тот не падет и не разобьется о камень малодушия, яко Господь подкрепляет руку его смиренную и простую веру в Него». Добродетель терпения имеет свойство перерастать в долготерпение. «Благодатное терпение имеет два предела, – учит старец. – Первое называется просто терпение, а второй предел называется долготерпением. Терпение потому терпит скорбь, что нельзя от нее избыть, и как скоро увидит возможность избыть скорбь, сейчас перестает и терпение, а долготерпение, если и увидит средство избыть скорбь, но не избывает, а терпит до конца, когда скорби по Божию смотрению отнимутся сами собой». А терпение вместе с долготерпением, по мнению старца, – это величайший дар Божий. «Сию священную цепь родовых добродетелей скрепим между собой неким духовным любви союзом. Это есть благодатное во всех находящих на нас скорбях со смирением терпение. Благодатное и спасительное терпение и долготерпение есть дар Божий от великих. Оно ниспосылается свыше от Отца светов к нашему смиренному малодушию и к познанию своей немощи притягивается, как к магниту железо». |
| Несомненно, в структуре данного – назидательно-телеологического и символико-притчевого по своему существу – сюжета число выступает как относительно самостоятельный функционально-семантический, образно-художественный элемент: во-первых, конкретные числовые обозначения – и прежде всего число 50 – выполняют здесь прямую конструктивно-нарративную роль, ибо организующим фактором повествования является числовая игра (хотя, может быть, данный термин не точен); во-вторых, они, то есть числа, благодаря своей распространенности в библейских канонических текстах, очевидно воспринимались как сакральные и, более того, – должны были вызывать определенные литературные ассоциации, что в результате обогащало содержание рассказа и придавало ему особый смысловой фон (прежде всего это касается числа 50, которое еще в контексте Священного Писания обладало «веселой» семантикой, связано было с образами праздника и освобождения, служило «символом вечной жизни в вечной радости»); 204 в-третьих, эти числа, создавая своим упорядоченным чередованием, повторяемостью и количественной взаимо-соотнесенностью ощутимый эффект гармонии, тем самым эстетически обслуживают главную идею повествования: о жертвенном служении Богу через милосердие и о награде за таковое, об истинности, спасительности христианской веры и о величии « Бога крьстьянска», воздающего благими дарами, бескорыстно служащим Ему. Вместе с тем собственно иносказательность чисел рассматриваемого произведения все- таки в значительной мере обусловлена контекстуально: их образная семантика столько же определяется дидактической целью рассказа, сколько иллюстрирует, помогает понять его содержание. Но так как последнее выражено в притчевой форме, то, следовательно, и проанализированную разновидность использования числовой символики можно предварительно квалифицировать как притчевую. § 4. Нумерологическая атака: «Хождение Агапия в Рай» В отношении использования приемов иносказания числами весьма показателен текст апокрифа «Хождение Агапия в Рай ». 205 Очевидно, при его составлении были реализованы сразу несколько разновидностей выражения с помощью сакральных чисел потаенной информации, дополняющей его внешнее, поверхностное содержание,– этикетная, толковательно-экзегетическая, притчево-дидактическая и, наконец, контекстуальная. Причем символика фигурирующих с такими функциями числовых элементов опять-таки весьма тесно связана с сюжетом и идейным содержанием данного памятника. В самом деле: |
| Особенно он учил избегать осуждения, гордости, зависти, ложного смирения и самонадеянности. «Тогда, – говорил он, – Господь вас не оставит, и во всех трудных обстоятельствах пошлет Свою благодатную помощь и умное просвещение, видя вашу духовную нищету, которая состоит в том, чтобы сознавать, что никакого доброго дела нельзя ни желать, ни делать без содействия Божией благодати». Достигнув высокой степени совершенства в делании Иисусовой молитвы и получив для своей души величайшую пользу, отец Агапий старался, чтобы и другие иноки занимались для душевной пользы этим спасительным подвигом. Он настоятельно убеждал близких ему лиц из монашествующих, а через них и других – иногда даже лично и незнакомых ему, – полагать начало к деланию Иисусовой молитвы. Внутреннее делание вообще и Иисусову молитву в частности отец Агапий советовал вести втайне, под руководством опытных наставников. «Постарайтесь со смиренным тщанием укрыть от всех свое смиренное делание. Когда дорогие вещи кладутся неосторожно при пути – они удобно похищаются ворами, а хранимые в крепких кладовых, под хорошими замками, сохраняются от всех безопасно». Старец тихо проводил свою жизнь в непрестанной молитве, чтении святоотеческих писаний, душеспасительных беседах с близкими по духу и учениками. Келейное правило свое, очень большое, отец Агапий исполнял неопустительно и других иноков поучал, что келейного правила с поклонами оставлять никогда не должно, кроме великой телесной немощи. Истинно христианская жизнь отца Агапия не могла укрыться от пытливого взора многочисленных паломников, посещавших летом Валаамскую обитель. Многие хотели увидеть старца и спросить его совета. Монастырский устав запрещал принимать в монашеской келье мирян. Но неотступные просьбы богомольцев возымели действие: игумен Гавриил благословил отца Агапия открыть двери своей кельи и для мирян. Отец Агапий по послушанию к настоятелю и любви к ближним смиренно и безропотно принял этот подвиг, непрестанно моля Бога даровать ему силы. И Господь, видя его веру, помог Своему верному рабу, наделив его даром прозорливости. |
| Молитва 2-я. О Премилосердая Госпоже, Царице, Богородице, приими смиренное моление наше, и не отрини нас, заступление и прибежище наше, и не возгнушайся нас недостойных, но яко Милосердая, не престани молящи, егоже родила еси, да дарует нам прощение многих согрешений наших, да спасет нас имиже весть судьбами. Помилуй нас, Владычице, помилуй нас, несть бо нам спасения от дел. Темже верно вопием Ти: помилуй рабы Твоя, и неплодное сердце наше покажи плодоносно благих дел. Призри на нас недостойных. Ты бо упование и покров наш, жизнь и свет сердцу нашему. Яко невечерний свет от чрева Твоего воздвигшая, озари душу нашу, Чистая, и отжени всяку мглу сердца нашего. Даруй нам умиление, покаяние и сокрушение сердечное. Сподоби нас по вся дни живота нашего творити волю Сына Твоего и Боги нашего и во всем благоугождати Ему Единому. О Богомати, не престани молити Рождшагося от Тебе за вся притекающая с верою к сему чудотворному образу Твоему и подавай им скорую помощь и утешение в скорбех и напастех и злостраданиих, избави их от клеветы и злобы человеческия, от враг видимых и невидимых и всякия нужды и печали. Спаси отечество наше, царствующий град наш, град сей и вся грады и страны от всяких бед и нужд и сотвори милостива нам быти Бога нашего, отврати всякий гнев Его на ны движимый и избави ны от належащаго и праведнаго Его прещения. О Боголюбивая Владычице, ангелов украшение, мучеников славо и всех святых радосте, с ними моли Господа, да сподобит нас в покаянии скончати живота нашего течение. В смерти же час, Пресвятая Дево, избави нас от власти бесовския и осуждения, и ответа, и страшнаго испытания, и мытарств горьких и огня вечнаго, да сподобльшеся славнаго царствия Божия, величаем Тя и славим воплощшагося от Тебе Христа Бога нашего, Ему же слава со Отцем и Святым Духом, ныне и присно и во веки веков. Аминь. 15 . Г . Св. муч. и с ним шести мученик; по М.В.С. и Х.М. – седми (см. ниже) мучеников: Рмла, двух Алеандрв и двух Они пострадали в Кесарии Палестинской в 303 г. Все они, кроме Агапита и одного Дионисия, присутствуя на кровавом зрелище, при совершении языческого празднества, во время которого мучили христиан, сами себе связали руки и безбоязненно объявили себя христианами. Заключенные после этого в темницу, они претерпели многие муки и скончались от меча. Этого же мученического венца удостоились вместе с ними Агапий, приведенный из Газы, и слуга его Дионисий – египтянин. В службе этого дня муч. Пуплий не упоминается, а воспевается только «седмочисленный: лик святых мученик»: «со Александрома двема Дионисиа два», Агапий, Тимолай и Ромил (т.е., всего семь мучеников, включая в это число и муч. Агапия), почему в Уставе память настоящего дня и обозначена: «муч. Агапия и с ним шести мученик». |
|
|
