| 19 декабря 1927 года Особое совещание при Коллегии ОГПУ приговорило монаха Агапита к трем годам заключения на Соловецких островах, и он был отправлен в пересыльный лагерь, располагавшийся в городе Кеми, где встретился с преподобным Никоном. Первое время они жили вместе, но затем монах Агапит попал на одну из лагерных командировок на побережье Белого моря. По окончании срока заключения монах Агапит был приговорен к трем годам ссылки и отправлен в Архангельск. Во время этапирования он снова смог встретиться со старцем Никоном. Однако вскоре после прибытия в Архангельск старца Никона перевели в Пинегу, а отца Агапита – в село Заостровье рядом с Архангельском. Многое о жизни отца Агапита в ссылке, о его встречах с преподобным Никоном стало известно благодаря воспоминаниям духовной дочери преподобного старца монахини Амвросии (Оберучевой), которая посетила ссыльного монаха в Заостровье, привезла ему посылку с продуктами и сапоги, необходимые для работ в лесу. Архиепископ Тихон (Шарапов) В архангельской ссылке отец Агапит познакомился с архиепископом Архангельским Антонием (Быстровым) и другими ссыльными епископами и священниками, в частности, проживавшим по соседству епископом Гомельским Тихоном (Шараповым; впоследствии – архиепископ Алма-Атинский, расстрелян 10 ноября 1937 года). 23 января 1931 года архиепископ Антоний был арестован, и вместе с ним двадцать один человек, среди которых оказался и монах Агапит. Впоследствии отцу Агапиту было предъявлено обвинение в том, что он «являлся ближайшим сторонником епископа Тихона, участвовал в помощи ссыльному духовенству, которую организовал архиепископ Антоний, и выдавал себя среди крестьян за мученика и невинного страдальца за веру Христову». 2 декабря 1931 года монах Агапит был приговорен к очередным трем годам заключения в концлагерь и отправлен в Мариинские лагеря в Кемеровской области. Вернувшись из заключения, он поселился в Орле, где в то время жили многие ссыльные и отбывшие заключение в лагерях. Иногда он приезжал в Москву, где встречался с прежними знакомыми по Оптиной. |
| Конечно, это последнее — лишь предположение. Подтвердить это показанием источников пока нет возможности. Если мое предположение относительно отождествления личности еп. Абундантия верно, то отсюда следует вывод, что редактор „Авелланы” работал в папском архиве уже после 531—536 гг. Между тем, Э. Швартц высказал предположение, что документы Авелланы со времен Юстиниана I В. (527—565 гг.) и пап Иоанна II, Агапита I и Вигилия (период между 533 и 550 гг., когда издан последний в хронологическом отношении документ „Авелланы” — конститутум п. Вигилия) являются вставкой позднейшего времени. Но если редактор Авелланы работал в папском архиве после 536 г., то и документы времен папствования Иоанна II, Агапита I и Вигилия мог внести в „Сборник” сам же его редактор. Таковы вкратце общие замечания относительно последней группы „Авелланы” — документов времен папы Гормисды Г. Общая характеристика сборника Теперь необходимо остановиться на общем характере и достоинстве „Авелланы” как исторического памятника, на времени и методах ее композиции и попытаться установить личность ее составителя-редактора. Из всего вышесказанного ясно: а) „Авеллана” не является сборником систематического характера, в котором составные его части и весь документальный материал обработаны по определенному плану и подготовлены составителем или редактором в полном издательском оформлении к опубликованию. б) Составитель ее был собирателем-любителем, который не списывал все документы, к каким имел доступ, а выискивал то новое, которое он еще не имел у себя в домашнем своем архиве, а значит — это был собиратель, уже имевший большие запасы исторических документов пред работой над „Авелланой”, работавший над источниками долго и много и, вероятно, уже много издававший их, причем документы „Авелланы” должны были пополнить и продолжить его коллекции. в) „Авеллана” не является обычным типом древних канонических и исторических сборников образца Дионисия Малого (Dionysiana) и ничего общего с ним не имеет; цели ее не лежат в области практически-административной деятельности Римского престола или в сфере назидательно-благочестивого чтения широкой римской общественности. |
| В Архангельске им пришлось проходить медицинскую комиссию. Врач, обследовавший отца Никона, заметил, что по состоянию здоровья он мог бы быть направлен в лучшие климатические условия. «Отец Никон, привыкший отсекать свою волю, спросил совета у отца Агапита, который не посоветовал ему предпринимать что-либо в этом направлении, и отец Никон сказал: „Воля Божия да совершается!“ По прибытии в Архангельск отец Никон и отец Агапит некоторое время жили вместе. Вскоре отца Никона отправили в Пинегу, а отец Агапит остался один вблизи Архангельска», в селе Заостровье. Монаху Агапиту в то время не присылали посылок, и монахиня Амвросия (Оберучева) спросила его как-то в письме, не нужно ли чего послать. Он ответил, что нуждается в сапогах, так как его отправляют на работу в лес, на болото. Монахиня Амвросия заказала сшить сапоги монаху-сапожнику, который раньше шил для отца Агапита и знал его мерку, и затем отправилась в деревню за несколько километров от Архангельска передать их ему вместе с продуктами. «В этой же деревне, – вспоминала она впоследствии, – поселился и присланный сюда с Соловков владыка Тихон [h] Гомельский. Он радушно встретил нас. Помещение у него было хорошее, он снимал две комнаты. В одной была марлевой занавеской отделена часть для алтаря». Монах Агапит нашел квартиру для монахини Амвросии и посетил ее на следующий день. Он рассказал ей об отце Никоне, с большой любовью и теплотой вспоминая их совместную жизнь и грустное расставание, и попросил, чтобы мать Амвросия обязательно писала отцу Никону, так как ее письма всегда были для того большим утешением. Получив добротные сапоги, он отдал в починку валенки; через день он был арестован вместе с епископом Тихоном. В архангельской ссылке монах Агапит познакомился с архиепископом Архангельским Антонием (Быстровым) и некоторыми ссыльными епископами и священниками, а с владыкой Тихоном (Шараповым) он оказался в самом ближайшем соседстве. 23 января 1931 года архиепископ Антоний был арестован, по тому же делу были арестованы двадцать один человек и среди них монах Агапит. На допросе следователь спросил его, знает ли он о совершавшихся епископом Тихоном тайных богослужениях. Заявив, что он никогда не видел, чтобы его сосед-епископ совершал дома богослужения, и что никаких бесед между ними не было, монах Агапит сказал: «Виновным в антисоветской агитации себя не признаю, так как никогда и нигде на политическую тему антисоветских разговоров не вел». |
| Теперь все наличные преподаватели – монахи и холостые – обедают и ужинают у меня. Обед и ужин проходит в оживленных разговорах о впечатлениях дня, об уроках, учениках, о новостях, вспоминаем прежние годы, делимся воспоминаниями и т. д. Преподаватели сами говорят, что прежде аульная обстановка влияла на них очень плохо, заставляла дичать и опускаться. Ученики произвели на меня хорошее впечатление. Есть у них некоторая грубость, неотесанность, но, в общем, народ добрый и послушный. Занимаются очень усердно: за прошлый год была только одна переэкзаменовка. В нынешнем году трое поступили в Казанскую Академию. Больное место Семинарии – это ее хозяйство. Мне по принятии ее пришлось установить и довести до сведения Преосвященнейшего Агапита и Хозяйственного Управления при Св[ятейшем] Синоде о громадной задолженности Семинарии за первую половину текущего года (т. е. до моего приезда) и полном отсутствии средств к ее существованию. С 5-го по 11-е августа я сопровождал Преосвященнейшего Агапита, епископа Владикавказского и Моздокского, в его поездке по селам горной Осетии. Поездка была трудная, но интересная и напомнила мне во многом мои поездки по Урмийской области. Путешествовали мы и на экипажах, и верхом, и пешком. Были и приключения Владыка упал с лошади,. но благополучно, я упал с лошади и выкупался в горной речке. На обратном пути под нами опрокинулся экипаж. Усталые, но здоровые, мы очень довольны были поездкой Народ (осетины) везде встречал нас радушно, внимательно слушал поучения Владыки, усердно молились. Были мы и в таких местах, где ни один из прежних архиереев Владикавказских не бывал. Простите, Ваше Высокопреосвященство, меня за мое длинное письмо. Прошу святительского благословения Вашего Высокопреосвященства, Милостивого Архипастыря и Отца нижайший послушник Архимандрит Пимен ректор Александровской Духовной Семинарии (в с. Ардон Терской области). 11 сентября 1911 года». Поездка, о которой упоминает отец Пимен в письме, была в самые труднодоступные горные приходы Осетии. Епископ Агапит 95 с отцом ректором проделали 250 верст в экипажах и 100 верст верхом. Узкие тропинки, вьющиеся по склонам гор над страшными обрывами, то поднимались на огромную крутизну, то опускались вниз, в пропасти. Случалось переходить по тонким жердям над пропастями, перебираться через бурные реки; дорога, размытая дождями, была труднопроходима. В Цейском ущелье владыка упал с лошади на узком мосту, но задержался на двух его перекладинах. На обратном пути при выезде из ущелья бричка с Преосвященным Агапитом и отцом ректором на полном ходу наскочила на пень, и их выбросило из нее, только чудом и милостью Божией они отделались несильными ушибами. |
| “Было уже начало двенадцатого ночи, когда я попал к Батюшке — вспоминает Владимир — он вёл непринуждённую беседу, шутил, как вдруг неожиданно отключился, закрыв глаза. Я замер, боясь потревожить усталого Батюшку. Череда минуты две-три о. Зосима пришёл в себя и сказал слова, больше всего поразившие меня: “Прости, у меня высокая температура — около 42°, не выдерживаю: проваливается сознание”. Получив наставление, около 12-ти я вышел от Старца. Благословляя меня на сон грядущий, он произнёс: “Ну, иди баиньки. А мне ещё своё схимническое правило вычитывать”. Как говорила монахиня Агапита, ложился Батюшка после своего вечернего правила около 2х, а в 4 утра — у него уже опять загоралась лампочка: он читал утреннее правило. А порой Батюшка и вообще не спал, как это было на Богоявление 2002 г.: “После ночной праздничной службы Старец благословил братию отдыхать до обеда, а сам отправился принимать гостей — вспоминает Владимир Николаевич. — Нам он благословил зайти вечерком. В 5 часов мы зашли — Старец занят. В 8 часов — принимает людей. Только после 10 мы попали к нему на благословение: “Батюшка, вы ещё не отдыхали?” — спросил я Старца. “Да разве с вами отдохнёшь? От вас я уже на том свете отдохну, — добродушно засмеялся Старец и добавил — Да, пожалуй, и там не дадите…” Батюшка умел дарить людям радость. Умирая, изнемогая, он говорил простые и добрые слова, своим светлым юмором подбадривал унылые наши души. “И никто не знал, сколько ему это стоило, — говорит матушка Агапита, которая была на послушании врача у о. Зосимы, — Как только выходили посетители, Старец сразу слабел: поднималась температура, часто он стонал — боли были невыносимые…” Эти невыносимые боли — это та цена, которую платил в духовной борьбе за спасение человека, душу, которая обращалась к нему за помощью, Батюшка вымаливал потом и кровью в буквальном понимании, как это открывал Господь некоторым его чадам: “У моей дочери Оксаны были осложненные роды, на третьи сутки у ребёнка была замечена патология. Врачи поставили диагнозы: перинотальное гипоксически ишемическое поражение ЦНС, синдром повышенном нервно-рефлекторной возбудимости, коньюгоционная желтуха, судорожный синдром. |
| Радовало то, что раскопки в этот раз проводились с представителями Церкви, которые тщательно все фиксировали видеозаписью и множеством фотоматериалов. Более того, совершенно неожиданным оказался приезд на Урал в августе 2007 года епископа Штутгартского Агапита (Горачека). Владыка, как только узнал об обнаружении останков Царских детей (еще до появления официальных заявлений в СМИ), сразу же прилетел в Екатеринбург. Он решил сам на месте разобраться и познакомиться с историей этой находки. В 2007 году я не смог встретиться с епископом, но мне рассказывали, насколько внимательно и въедливо он изучал обстоятельства и документы об обнаружении костных останков и беседовал практически со всеми специалистами, связанными с их поиском и первым исследованием. Он побывал в кабинете Н. И. Неволина, начальника Бюро судебно-медицинской экспертизы Свердловской области, где держал в своих руках обретенные мощи Царских детей. Епископ снова посещал Поросенков лог и там познакомился и много общался с поисковиками военно-исторического клуба «Горный щит», а также с первооткрывателем захоронения Царской семьи А. Н. Авдониным. В то время продолжались поисковые работы — были найдены керамические осколки толстостенных кувшинов из-под серной кислоты, использованной большевиками, и поисковики демонстрировали их владыке. Беседа владыки Агапита с А. Н. Авдониным. Поросенков лог. 21 августа 2007 г. Владыка Агапит был настоящим русским патриотом и с большой любовью относился к русским людям, особенно простым. Он не захотел и духовно разлучаться с собратьями из России и, уточнив их имена, в дальнейшем всегда поминал поисковиков и исследователей царских останков на проскомидии или молился за них келейно. Живое общение с поисковиками осталось в его памяти как подарок свыше, он не раз говорил, что «благодарен Богу за эту встречу» на Коптяковской дороге, и проникновенно написал о ней: «Для меня лично встреча прошлым летом в Поросенковом логе c людьми, обретшими останки цесаревича Алексия и великой княжны Марии Николаевны, стала светлым событием — Господь дал русским людям найти друг друга у своих святынь» |
| Некоторые из духовных детей простаивали под окном тюрьмы в надежде увидеть лицо своего дорогого отца и его благословляющую руку. В январе 1928 года «следствие» было закончено. Преп. Никон был осужден на три года в лагерь на Соловки. В день отправления этапа, 27 января 1928 года, на Калужском вокзале собралась толпа духовных чад и почитателей преподобного, провожая его в последний, далекий и неведомый путь. В марте этап прибыл в г.Кемь. По причине циклона, пронесшегося над Белым морем, сообщение с Соловками было прервано, так что всех арестованных поместили в лагерь Кемьперпункт. Там он провел два с лишним года. Из-за болезни ног (расширение вен) его освободили от тяжелых физических работ и поставили сторожем складов. Жил он в одном бараке с о. Агапитом. Работой сторожа преп. Никон был вполне доволен, т.к. она давала возможность уединяться, молиться и иногда читать. Из лагеря он писал часто. Письма его были неизменно насыщены бодростью, с преданием себя и всех воле Божией. Несмотря на бодрый тон, иногда ясно было, как тяжела и мучительна была для него создавшаяся обстановка. Не говоря уже о милой Оптиной, этом потерянном Рае, он с сожалением вспоминал о своей уютной комнате в Козельске, считая, что «за грехи свои недостоин он тихого жития». Духовные дети и почитатели его часто писали письма, посылали посылки. Благодаря этому, ни в деньгах, ни в продуктах преп. Никон не испытывал острой нужды. Он братски делился всем добром с о. Агапитом, пока их не разлучили. В августе 1928 года о. Агапита отправили в «командировку» куда-то в лес, и преп. Никон потерял его из виду. Самого преп. Никона в апреле 1929 года перевели на Попов остров Карельской республики. Там он работал счетоводом в лагерной канцелярии. Незадолго до окончания лагерного срока возвратился из своих скитаний о. Агапит. Оба монаха получили направление на вольную ссылку в город Архангельск. Перед отправкой, на медицинском осмотре, врач обнаружил у преп. Никона далеко зашедший туберкулез легких. По совету о. Агапита, он не стал просить о перемене места ссылки по состоянию здоровья, а предался воле Божией. |
| У него, вскоре по прибытии в Томск, начались неудовольствия с консисторским секретарем, вынудившие Агапита просить увольнения или перевода в другую епархию. Приводим здесь письмо его к Протасову, свидетельствующее его недовольство своим положением. «Я и прежде давно – писал Агапит – токмо не могу уже припомнить, когда именно, утруждал ваше сиятельство моею просьбою или о перемещении меня куда-либо или уже о совершенном увольнении на пустынное смирение. Если представится теперь удобный случай к тому или другому, сколь был бы я обязан за то моею к вам сердечною благодарностью и памятью до гроба в моих молитвах сладчайшего имени вашего. Не виды и расчеты человеческие обычные влекут меня к сему, а одно благо паствы, истинное и вечное, требующее слабого устранить и сильного противу сильных врагов оного поставить. Всего опаснее в сем случае враги домашние, ближайшие, свои, от них же едва ли не первый есть теперь г. секретарь. Простите великодушно моей откровенности в сии хотя дни, в кои прощаем вся и ненавидящим нас за Воскресшего и толико возлюбившего нас» (См. письмо Агапита к Протасову от 3-го марта 1841 г. в деле канцелярии обер-прокурора св. синода за 238, год 1834–1844, об открытии в Томске особой епархии). 321 См. в канцелярии обер-прокурора св. синода дело под 239, год 1824–1840, об открытии в Томске особой епархии. 322 См. в св. синоде дело под 1668, по Высочайшему указу о приумножении викариатств в обширнейших епархиях. 323 См. дело св. синода под 579, г. 1841, о перемещении викария пермской епархии Антония на викариатство волынской епархии. 325 См. дело св. синода под 153 о бытии ректору с.-петербургской духовной академии архимандриту Афанасию епископом винницким, викарием подольской епархии, с оставлением его ректором при академии впредь до повеления, г. 1842. 326 В Риге очень много раскольников и даже таких, которые замечены были в богохульстве (см. протокол св. синода за 1837 г. 140, февраля 10-го дня). 327 См. дело св. синода об учреждении в городе Риге особого викариатства, о перемещении на оное епископа старицкого Иринарха и о всемилостивейшем пожаловании псковского епископа на вакансию в архиепископы, г. |
| 1627 См. письмо Севера к Феодосию (Zach. Rh., 223); это настоящий триумфальный клик. Ср. ответ Феодосия (id., 225–226). 1634 Id., V, 123. О большом влиянии монаха Зооры в Константинополе см. Иоанн Ефесс., Comm., 11, 14. 1636 Любопытно ознакомиться в каком виде сириец Иоанн Ефесский представляет эти события (Comm. 158, Hist., 247), указывая как сам Бог покровительствовал Зооре против Агапита (Comm., 11–12). 1638 Ср. ibid., стр. 340, исповедание веры Мены и на стр. 342 поздравительное письмо Агапита к императору. 1648 Иоан. Ефес., 158, 246. Об этой личности см. монографию Евстратиоса Σευρος μονογυστης, Leipzig, 1894 г. 1652 Иоан. Ефес., Comm., 104–105 134–135, 188 u Hism. (в Comm., 221–223 R. Or. Chr., loc. cit., 469). 1682 Иоан. Ефес., Hist. (R. Or. Chr., loc. cit., 481–482) и Сотт., 136, 140. Cp. Bar.-Hebr., Chron. eccl., I, 196: qui post Anthimum fuit Constantinopoli episcopus orthodoxorum. 1684 Уже в Деркосе он собирал вокруг себя и ободрял диссидентов, которые притекали в столицу (Иоан. Ефес., Comm., 114). 1687 Иоан. Ефес., Comm., 154–155. Она основала для других изгнанников xenodochium на Хиосе (id., 165). 1688 Id. (Hist. Comm., 248); Comm., 160; Bar.-Hebr., Chron. eccl., J, 216. Об Иоанне Египтянине, см. Иоан. Ефес., Comm., 114–115. 1693 Ср. Diekamp, Die origenistischen Streitigkeiten im VI Jahrh., Münster, 1899. и Кпеснт, loc. cit., 118–125. 1710 В 559 году он учредил монофизитскую митрополию для Персии (Bar.-Hebr., Chron. eccl., II, 100–102). См. о деле Иакова Kleyn., loc. cit., 62–71. Иоанн Ефесский говорит о нем (Comm., 162): veluti flumina magna sacerdotii in omne regnum romanum effudit, а его анонимный биограф (Vita, в Comm., 203) выражается так: nisi Dens ecclasiae suae misertus (eum) suscitasset, ecclesia persecutione nefanda Dyophysitarum pessumdata fuisset. 1725 Обстоятельная история этой борьбы со всей подобающей подробностью и притом мастерски изложена в соч. Duchesne, Vigile et Pélage, (Rev. des Questions hist., 1884, II стр. 369). 1766 Иоанн Ефес., Hist. (Comm., 249): tex et ipse in disputando excrcitatus, qui ratus erat neminem episcoporum neque aliarum arte disputandi sibi parem esse. |
| В 1930 году Особое Совещание при Коллегии ОГПУ приговорило отца Агапита к трехлетней высылке в Северный край, предъявив следующее обвинение: " Участник контрреволюционной группировки среди местного и ссыльного духовенства в городе Архангельске " . С каторги отец Агапит вернулся больным. В лагере у него появилась опухоль на языке. Ему несколько раз делали операцию, но метастазы распространялись, и он потерял способность говорить. Несмотря на полученный смертельный недуг, пребывание на Севере стало важной школой жизни для отца Агапита, способствовало его духовному укреплению и росту. В 1937 году отец Досифей был опять арестован и расстрелян. Отец Агапит остался совершенно один и тяжело заболел. Он договорился с жившей рядом старушкой, что, когда ему станет совсем плохо, он постучит в стенку. Однажды соседка вошла и увидела, что умирающий лежит на постели и с невыразимой любовью смотрит на икону Божией Матери. Его дыхание становилось все реже и реже, пока не прекратилось совсем... Случилось это незадолго до войны, около 1941 года. В молодости Михаил Таубе подавал большие надежды, в Оптиной все ожидали, что он станет крупным богословом. Но не такое поприще было уготовано ему Господом, а судьба страдальческая, одинокая, сокровенная, полная тайной молитвы за богохранимую Россию и веры в несокрушимую силу Света, который и во тьме светит, и тьма не объяла его (Ин. 1, 5). Монах Агапит был реабилитирован 17/30 марта 1995 года. Иеромонах Аифал (Панаев) (†12/25 декабря 1936) Иеромонах Аифал (Панаев) заведовал оптинской иконной лавкой. Он был на редкость скромным человеком. Все знавшие его отмечали идеальное послушание и поразительное смирение этого инока. В конце 1920-х годов отца Аифала арестовали и сослали в Сибирь. Отбыв срок, он не захотел возвращаться в мир, ощущая в себе стойкое, решительное противление этому шагу. Больше года добровольно оставался он в ссылке. Близким же писал, что страшится возвращения в безбожный мир, где ему при его строгом монашеском устроении найти свое место будет трудновато. Но родные настаивали, сняли ему комнату, и он решился. Поговел, написал письмо отцу архимандриту Исаакию II, жившему в то время в городе Белёве, попросил благословения и, помолившись, двинулся в путь. |
|
|
