| Очевидно, пророчество Иеремии и речи Аввакума различаются между собою. Пророчество Иеремии несравненно определеннее. Оно содержит известное современникам имя Навуходоносора; оно определяет количество лет плена, предрекает освобождение из него, время падения Вавилона и даже называет победителей его. Оно содержит предсказание участникам Кархемисского сражения. Ничего подобного нет у Аввакума. Кроме одного имени Халдеев, довольно общей характеристики их, и такой же общей характеристики будущей участи их, у Аввакума нет ничего. Современник Кархемисского сражения, если я не сказал бы о летах плена, то упомянул бы о Навуходоносоре, о времени падения Вавилона и об участи Тира, Сидона и других участников Кархемисского сражения. Итак, речи Аввакума отличаются от пророческих речей, произнесенных перед Кархемисским сражением. Критики, преимущественно, обращают внимание на пророчество Аввакума о падении Халдеев. Это пророчество, по их мнению, могло быть произнесено в утешение соотечественников только после Кархемисского сражения, т. е. не ранее пятого года царствования Иоакима. Но, во все правление Иоакима, пр. Иеремия проходил свое служение. Некоторые из его речей произнесены в пятом и следующих годах царствования Иоакима. Для подтверждения или отвержения предположения критиков о времени жизни пр. Аввакума, нужно сопоставить эти речи Иеремии с пророчествами Аввакума. Пророк Иеремия, после нашествия Навуходоносора произносит обличение Иудеям за отступление от закона Иеговы, в противоположность Рехавитам ( Иер. 35:14–17 ). Такая речь, очевидно, вызывалась современным настроением Иудеев. Нашествие Навуходоносора не повергло Иудеев в отчаяние, не смирило и не обратило к Богу, а вызвало политическое и социальное брожение, ропот на Бога; ложные пророки ободряли уведенных в плен скорым возвратом оттуда, двор устраивал заговоры и заключал союзы с иноземными царями. Речь Иеремии о Рехавитах должна была доказать виновность Иудеев, обратить их к истинному средству спасения, смирить и подавить вредные политические волнения. Такое же значение имело и чтение пророчеств Иеремии вслух Иоакиму и народу (36 гл.). За сожжение пророчеств, Иеремия предсказывает падение Иудеи и бесчестную смерть Иоакима (36 гл.). Не о падении Халдеи, а о завоевании Халдеями Иудеи – вот о чем говорит Иеремия ( Иер. 36:29; 35:17 ). Очевидно, в период такого брожения речь Аввакума о погибели Халдеев подлила бы масла в огонь, возбудила бы бунт и ускорила падение Иерусалима. Такая речь была бы свойственна ложному пророку, а не истинному 1 . |
| д. От современников Манассии не осталось пророческих писаний, но они, очевидно, должны начинаться, продолжаться и заканчиваться обличением идолопоклонства, потому что исторические Ветхозаветные книги считают его нечестивейшим из царей. Все описание его царствования состоит из перечисления «мерзостей», заимствованных у язычников и введенных им в Иудее ( 4Цар. 21:1–16 ). В последний, благочестивый период его царствования, люди продолжали «жрать на высоких» ( 4Цар. 21:16 ; 2Пар. 33:16 ). Пророчества Аввакума отличаются от речей Софонии, Иеремии и современников Манассии в этом отношении, потому что в них не упоминается об идолопоклонстве. Подобное забвение идолопоклонства встречается только у пророков Исаии и Михея, а уже никак не у современников Манассии и последующих Иудейских царей. Таким образом, сравнение обличительных речей дает право не считать Аввакума современником, как Иосии и Иоакима, так и Манассии. Указанного сопоставления, кажется, достаточно, чтобы отвергнуть мнение ортодоксальных западных богословов. Если исторические Ветхозаветные книги дают повод считать царствование Иосии, в нравственном отношении, довольно светлым и, таким образом, прилагать к нему характеристику Аввакума, то речи Софонии и Иеремии представляют его в совершенно ином свете, и потому, заставляют делать иные историко-критические выводы. Исторические Ветхозаветные книги не дают уже сами права считать Аввакума современником Манассии. Перейдем к разбору мнений богословов отрицательного направления, в связи с их принципами и доводами. Рассмотрим пророческие речи в собственном смысле, т. е. содержащие предсказания будущих событий. У Аввакума есть предсказание нашествия Халдеев и падения их. Эти предсказания заставляют богословов относить время пророческой деятельности Аввакума к 4-му году царствования Иоакима. Но от 4-го года Иоакима, в Библии есть письменный памятник: речь пророка Иеремии, в 25 главе его книги (как видно из Иер. 25:1 ). Чтобы убедиться в справедливости или несправедливости предположений ученых, нужно сопоставить указанную речь Иеремии с пророчествами Аввакума. У пророка Иеремии, в 25 гл., после обличений в идолопоклонстве и других пороках, вызвавших гнев Божий на Иудею, говорится, что Господь приведет в Иудею Навуходоносора, который превратит ее в пустыню ( Иер. 25:9–10 ). Иудеи тогда отправятся в Вавилон и пробудут там 70 лет (11 ст.). По истечении 70 лет, Вавилон и земля Халдейская сделаются вечной пустыней (12–13). Халдеев поработят многие и сильные цари и народы (14). Так как Навуходоносор должен был напасть на Иудею после Кархемисского сражения, в котором кроме Иудеев участвовали Египтяне, Моавитяне, Филлистимляне, Тиряне, Сидоняне и проч., то Иеремия предсказывает, что эти народы падут от меча и не встанут ( Иер. 25:15–27 ). |
| По аналогии с утешительными речами Иеремии, кажется, естественнее отнести пророчество Аввакума к началу царствования Седекии, после отведения в плен Иехонии (так думал бл. Иероним). Действительно, речь Иеремии (24 гл. – о хороших смоквах), произнесенная в это время, носит уже утешительный характер. Но в утешении Иеремии далеко нет того, что в утешении Аввакума. Иеремия не говорит о падении Халдеи, зная, что подобная речь поддержала и разожгла бы только мятежные порывы Двора. Напротив, в утешение он говорит о возвращении истинных и покорных Богу и Вавилонскому игу Израильтян ( Иер. 24:5–6 ), а, вместе с тем, говорит об отведении в плен Седекии и падении Иерусалима. Вместо пророчества о падении Халдеи, Иеремия предсказывает, что Седекию и «худых» Иудеев Господь предаст на озлобление и злострадание во всех царствах земных, в притчу, и посмеяние, и проклятие во всех местах ( Иер. 24:9 ). Пророк Иезекииль в речах, произнесенных в это время, так же не упоминает о падении Халдеи. Да и вообще, у пророка Иезекииля, в ряду речей на все, почти, современные иноземные народы, нет только речи на Вавилон. Одна такая речь была неуместна даже и после падения Иерусалима. А по мнению критиков, кажется, она необходима более всех других. Зачем, в самом деле, нужны Иудеям и пророку речи о падении Тира, Сидона, Египта и пр? Им лучше и отраднее, да и пророку желательнее бы знать и говорить о падении Халдеи. Однако же, пути Промысла не согласны с неразумными и прихотливыми, а в то время и опасными 2 , желаниями человека. Очевидно, речь Аввакума в это время была бы неуместна. Наконец, по аналогии с речами Иеремии, естественнее всего временем пророчеств Аввакума следовало бы признать окончательное падение Иерусалима, отведение в плен Седекии. К этому времени относят служение Аввакума Фридрих, Бертольд, Розенмиллер. Но речи Иеремии и Иезекииля на иноземные народы, произнесенные в это время, при сходстве по предметам речи, по характеру своему отличны от пророчества Аввакума. Ближе и естественнее всего, конечно, ставить речь Аввакума в параллель с речами Иеремии на Халдеев ( Иер. 50, 51 ). Но, при сходстве предметов речей, характер и содержание последних различны. |
| Поэтому мы должны решительнее указать, что вера пророка – основная стихия его жизни. На почве веры – испытания её, и, конечно, сильные и серьезные испытания – свидетельство, показатель величия веры пророка. Слово Апостола о том, что Господь не попустит нам быть искушённым сверх сил, – более, чем можем понести ( 1Кор. 10:13 ), конечно, глубоко справедливо и для человека Ветхого Завета, как и во все времена. Великая вера пророка сквозит всюду в книге пророка Аввакума и на её твердом основании преодолевается внутренняя борьба пророка. В каждой главе, центральным идейным пунктом является вера. «Мы не умрем», восклицает пророк на прочном основании: «Не Ты ли искони Господь Бог мой?! Святый мой!» ( Авв. 1:12 ). От этого сознания, что издавна Господь – верный Хранитель Израиля, Святыня его, пророк побеждает страх грядущего разгрома, ибо для пророка ясна, прочна и неопровержима становится идея Промысла Божия. Эта вера пророка заставляет его искать у Господа разрешения своих противоречий и находит его. Эта же вера ждёт спасения народа, Божия помазанника, от Божия всемогущества. Она встречается с невыносимыми почти испытаниями и всё-таки, вопреки им, готова радоваться о Господе, спокойно ожидать и встречать эти самые испытания. Для характеристики пророка необходимо, далее, указать, что он не живёт своими личными интересами, а всецело живёт жизнью своей родины, своего народа. Он говорит о своих страданиях и бедствиях, но это не его личные печали, а страдания души его за родную страну. Даже там, где пророк говорит: «Бог мой!.. Защита моя!» и т. п., он говорит от лица всего народа, если и не уполномоченный им, то во всяком случае, чувствующий на душе все тягости народной жизни, мучающийся ими, как своими собственными. Эту черту духовного облика пророка придётся нам иметь в виду постоянно, потому что именно здесь завязан узел книги Аввакума. Пророк жалуется на нечестие народа, на нестроения в жизни народа, просит милости народу, уверен, что Господь есть Бог и Святыня народа, что нашествие халдеев есть дело суда и наказания Божия народу, надеется, что Господь накажет и халдеев за притеснение народа – страны, города и живущих в нём, припоминает попечение и любовь Божию к народу, выразившуюся в истории его постоянною сверхъестественною помощью в одолении врагов его, ожидает спасения народа, как помазанника Божия, трепещет за грядущее в день бедствия народа («когда восстанет на народ мой грабитель его» Авв. 3:16 ). Знаменательно, что, хотя и разнообразны чувствования пророка, но предмет их один – жизнь пророка всецело отдана народу. Пророк любит свой народ и свою родину горячею трогательною любовью и эта сила его чувства отражается на самой речи пророка. «Его речь пламеннее» (οτος μν χα ϑεμοτων πτεται λγον), выразительно замечает св. Григорий Богослов 17 . |
| Глава 30. Книга пророка Иеремии Современником пророков Софонии и Аввакума был пророк Иеремия. Правление царя Иосии (639–608 гг. до Р. Х.), когда начал свое служение пророк Иеремия, – время последней надежды Израиля. Иосия – благочестивый царь, который проявил крайнее усердие в том, чтобы восстановить богопочитание и благочестие в Иудее. Происходило это уже практически через 100 лет после того, как навеки прекратило свое существование Израильское царство, после длительного правления в Иудее Манассии (696–641 до Р. Х.) и Амона (641–639 гг. до Р. Х.), которые наполнили весь Иерусалим идолослужением и преступлениями. Несмотря на все усилия, Иосии не удалось достичь поставленной цели. Притом что внешнее богопочитание было восстановлено, обратить по–настоящему сердца народа к Богу ему так и не удалось (4 Цар. 23: 26–27). Преемники же его довели дело до того, что Иудея была опустошена, Иерусалим был разрушен, и большая часть народа была уведена в плен. 30.1. Общая характеристика книги Книга пророка Иеремии, второго из четырех великих пророков, в отличие от большинства других пророческих книг, содержит много подробностей о жизни ее автора. Больше того, она приоткрывает нам внутренний мир пророка, его собственные мысли и переживания. Читая пророка Иеремию, невольно вспоминается Книга Иова. По своей структуре книга достаточно непроста. В ней не соблюден хронологический порядок событий и пророчеств. Поэтому, если читать ее подряд, возникает некоторое затруднение относительно последовательности описанных событий, и требуются усилия, чтобы разобраться. Но с точки зрения смысла книга является весьма цельной, так что будем считать, что мы ее имеем в том виде, в каком угодно было Богу. У Книги пророка Иеремии много общего с Книгой пророка Исаии, но есть и серьезные отличия. Главное из них состоит в том, что Книга пророка Иеремии – это уже не книга–предупреждение, каковой является в каком-то смысле Книга пророка Исаии, это книга, в которой запечатлена «последняя попытка» со стороны Бога привести иудейский народ в чувство и избавить его от наказания и гибели (вспомним схожее отличие Книги пророка Софонии от книг Осии и Амоса). Предсказания приобретают уже весьма конкретный характер, затрагивают современников пророка. |
| Конечно, они стараются свои признания «свести на нет» рассуждениями в роде, например, такого, что стиль составных частей книги Аввакума нужно признать искусственно архаизированным 55 . Действительно, нельзя отрицать, что в нашей книге грамматические формы – классические, редких слов и оборотов довольно много, особенно если принять во внимание весьма малый объём книги. На всём стиле книги до незначительных слов и выражений включительно лежит печать самостоятельности и изящества. Как мы уже имели случай говорить, красота книги Аввакума не есть красота поэзии упадка, увядания. Такой независимый в отношении языка писатель, как пророк Аввакум, не может быть причислен к представителям позднейшего периода священной литературы избранного народа. В строении фразы, в употреблении слов, вообще в выражении мыслей книги последней эпохи Священной Письменности очень отличаются от книги пророка Аввакума. У нашего пророка очень мало внешнего цемента для скрепления своих мыслей, – он гораздо более силен внутреннею гармонией своей книги, её жизненно-психологическою последовательностью. Если же попытаться охарактеризовать самый способ выражения мыслей у Аввакума, то нужно будет сказать, что речь его, как и мысль, течёт непринужденно, естественно. У него нет длинных фраз, тяжёлых сочетаний слов, и это нужно отметить по сравнению с позднейшими священными книгами. Не нужно быть особенным знатоком библейского языка, чтобы указать в них с литературной стороны черты упадка. Нет в них той простоты и гибкости стиля, той краткости предложения и периодов, той красочности и оригинальности выражений. Язык Аввакума – не язык позднейших послепленных пророков; он не принадлежит и халдейской эпохе. Здесь решающее значение имеет то обстоятельство, что на протяжении всей книги мы не встретим арамаизмов, хотя речь идёт о халдеях и возможность арамаизмов была бы столь же уместна, как например в книгах Иеремии, Иезекииля, Захарии и других священных писателей эпохи плена и послепленной. Из сказанного нами ясен вывод, что нет данных Аввакума на основании общих свойств его книги причислять к позднейшим пророкам. |
| Доколе, Господи, воззову, и не услышиши; возопию к Тебе обидим, и не избавиши. По рус. переводу: Доколе, Господи, я буду взывать, и Ты не слышишь, буду вопиять к Тебе о насилии, и Ты не спасаешь? Пророк описывает свое мучительное душевное и, по связи с последним, телесное состояние, при виде беззаконий, распространенных среди его соотечественников. Он спрашивает Господа: долго ли еще 8 он будет кричать 9 о помощи и избавлении, и Господь его не будет слышать 10 ? Долго ли еще он будет взывать 11 ко Господу, прося прекращения насилий 12 среди иудеев, и Господь не спасет 13 его и всех преследуемых праведников? Пророк скорбит и страдает, по причине беззакония в иудейском народе; вопиет к Богу о прекращении его и не получает ответа. Упоминаемый пророком вопль, означает действительное ли его душевное состояние, или это только риторический повод для пророчества о халдеях? На основании характера всех речей пророка Аввакума и других пророков, следует склониться к предположению первого рода. Во всех речах Аввакума (1:12, 17; 3:2–16) видно теплое, искреннее участие пророка в судьбе его соотечественников. Вместе с последними, он переживает все будущие ужасы от жестоких халдеев ( Авв. 1:16–17 ), вместе с ними он радуется, произнося «горе» сильным тиранам. Не напрасно толковники отожествляют в некоторых выражениях личность пророка с иудейским народом ( Авв. 3:2, 14, 18–19 ). Действительно, как увидим далее, подобное отождествление справедливо. Принимая во внимание сердечный, задушевный характер пророчеств Аввакума, на вопли и скорбь, упоминаемые в настоящем стихе, следует смотреть, как действительно испытанное пророком душевное состояние. Среди несправедливостей и беззаконий в иудейском народе, он стоит один – страж закона и дома Израилева ( Иез. 3 гл.). Но страж может быть ответствен за участь охраняемых только при существовании гарнизона, готового во всякую критическую минуту явиться к нему на помощь. У пророка, между тем, такого гарнизона нет, а ответственность остается. При сравнении с подобным состоянием стража в момент побега охраняемых преступников, сделаются понятными отважные вопли Аввакума, обращаемые к Иегове. Авв. 1:3 |
| 1664 . Книга Притчей Соломоновых: В русском переводе с греческого текста LXX: С введением и примечаниями. – Казань: Типо-лит. Имп. ун-та, 1908. – 153 с. – Отт. из: Правосл. собеседник. – 1908. 1665 . Книга пророка Аввакума: Опыт историко-критического и экзегетического исследования. – М., 1887. – 97 с. – Из: Чтения в О-ве любителей духов, просвещения. – 1885–1886. 1666 . Книга пророка Амоса: Введение, перевод и объяснение: (Докт. дис]. – Казань: Типо-лиг. Имп. ун-та, 1897. – LV, 209, 44 с. 1667 . Книга пророка Даниила в русском переводе с греческого текста: С введением и примечаниями. – Казань: Центр, тип., 1912. – 62 с. – Отт. из: Правосл. собеседник, 1912. 1668 . Книга пророка Иезекииля в русском переводе с греческого текста LXX: С введением и примечаниями. – Казань: Центр, тип., 1911. -VIII, 156 с. – Библиогр.: с. VIII. -Отт. из: Правосл. Собеседник. – 1911. 1669 . Книга пророка Иеремии и Плач Иеремии: В русском переводе с греческого текста LXX: С введением и примечаниями. – Казань: Центр, тип., 1910. -X, 176 с. – Отт. из: Правосл. собеседник. – 1910. 1670 . Книга пророка Исайи: В русском переводе с греческого текста LXX: С введением и примечаниями. – Казань: Центр, тип., 1909. – VIII. 202 с. – Отт. из: Правосл. собеседник. – 1909. 1671 . Книга пророка Михея: Библиологическое и экзегетическое исследование. – Казань: Тип. Имп. ун-та, 1890. – LXVI, 372, VII с. – Библиогр.: с. LXIV-LXVI. 1672 . Книги XII малых пророков в русском переводе с греческого текста LXX: С введением и примечаниями. – Казань: Центр, тип., 1913. -VIII, 132 с. -Отт. из: Правосл. собеседник. –1913. 1673 . Книги Екклезиаст и Песнь Песней: В русском переводе с греческого текста LXX: С введением и примечаниями. – Казань: Центр, тип., 1916. – 66 с. – Отт. из: Правосл. собеседник. – 1916. 1674 . Неканонические книги Ветхого Завета. – Казань: Центр, тип., 1907. – 136 с. То же//Правосл. собеседник. – 1907. – Июль – авг. – С. 1– 104; 1908. – Июль – авг. – С. 105–136. 1675 . О Книге пророка Амоса: Систематическое изложение обличительных и пророческих речей пророка Амоса: Отношение пророка Амоса к другим пророкам израильского и иудейского Царств//Правосл. собеседник. – 1897. – Июль. – С. 3–22. |
| Итак, содержание речей Аввакума, Софонии, Иеремии и Иезекииля, опровергает мнение западных богословов ортодоксального и рационалистического направления. Но область фактических данных для принятия или непринятия мнения западных ученых, не ограничивается сопоставлением содержания произведений. Против добытых доселе данных с некоторым (не более!) правом могут сказать, что различие пророческих речей объясняется не временем, а лицами-пророками. Пророки современники имели различную миссию, преследовали различные цели, а потому, обращали внимание на различные пороки и произносили речи с различным содержанием. Но и согласившись даже с этим весьма непрочным аргументом (особенно, в отношении к характеру пророчеств о Халдеях), все-таки нет основания согласиться с мнением западных ученых. Против этих мнений можно указать на резкое различие в языке книг Аввакума, Софонии, Иеремии и Иезекииля. В этом отношении можно обратить внимание на различие в словоупотреблении Аввакума и позднейших пророков. Никто не будет отвергать того бесспорного факта, что слова имеют свои законы жизни и смерти. Как нет человека, и, вообще, живого существа, которое сохранило бы свою жизнь в течение многих столетий и перемен в жизни народов, а, напротив, одни люди умирают, другие нарождаются и т. д., так и слова в известном языке народа – одни выходят из употребления, умирают, другие входят – нарождаются с течением времени. То же самое применимо (и сознается учеными) и к еврейскому языку. Одни еврейские слова получили свое существование в более древнее время жизни еврейского народа и его языка (архаизмы), встречаются в древнейших Ветхозаветных книгах, и, с течением времени, вышли из употребления; другие – появились позднее и заменили собой в позднейших Ветхозаветных книгах древние слова. На этом законе основывается известная библиологам история еврейского языка. Этим же законом воспользуемся и мы в настоящем случае. Сопоставим употребляемые у Аввакума еврейские слова с древними, по происхождению, Ветхозаветными книгами и позднейшими – начиная с книги Софонии. Дальнейшие (в примечании) примеры покажут, что много в книге Аввакума встречается слов, которые употребляются в древнейших Ветхозаветных книгах, но в позднейших – не встречаются, а заменяются новыми словами. Много, также, приведено будет слов, употребляющихся в позднейших Ветхозаветных книгах, но не встречающихся у Аввакума (хотя, и был для этого повод) и в других древнейших книгах 3 . |
| Правда, изображение нравственного или, точнее, безнравственного состояния современников Аввакума ( Авв.1:1–4 ) напоминает нам первые времена Иосии ( Иер.5:1–13 ; Иер.6:7 ) 11 ; но главнейшая черта в сем изображении – насилие, угнетение слабых (ст. 2. 3) – с особенной силой относится к временам нечестивого Манассии, судя по замечанию о нем и священного историка ( 4Цар.21:16 ; 4Цар.24:4 ). Наконец, замечательно почти буквальное сходство между выражением того же историка об угрозе нашествия халдеев, угрозе, которую изрекал Господь рукой рабов своих пророков на Иерусалим и на Иуду, яко всякому слышащему пошумят обоя уха его ( 4Цар.21:10–12 , сн. 2Пар.33:18 ), – и словами Аввакума также о нашествии халдеев: смотрите, и чудитеся чудесем, и исчезните: понеже дело аз делаю во днех ваших, емуже не имате веровати, аще кто исповесть вам (1, 5). Все эти обстоятельства, особенно в связи их с мыслию предания, могут иметь только одно значение и сами в свою очередь придают ей полную вероятность. Посему основательнейшим оказывается остановиться нам на временах Манассии и ими ограничить служение пророка Аввакума 12 ; в) Более точное определение времени этого служения в продолжительном периоде пятидесятипятилетнего царствования Манассии (699–643) можно сделать только с некоторой, но не с совершенной вероятностью: а) Халдеи – во времена пророка Исаии народ без имени, без большого политического значения ( Ис.23:13 с евр.), хотя и народ древний (сн. Иер.5:15 ), – у пророка Аввакума изображаются народом не только ходящим по пространству земли для завоеваний (1, 6), но, как сказано, уже и покорившим себе многие народы и давшим им почувствовать все ужасы своего деспотизма (2, 5–16). Такое изображение никак неидет к первой половине царствования Манассии, когда Вавилон не был под непрерывной властью халдеев и мог даже принадлежать однажды ассириянам ( 2Пар.33:11 ): оно переносит нас мысленно к тому периоду, который ограничивается с одной стороны началом падения ассирийского владычества (смерть Ассаргадона – 667 г.), а с другой временем усиления халдеев и эрой Набопалассара (625 г.). |
|
|
