| Н. И. Милютенко допускает поставление Иоакима уже в 989/990 г., полагая, что «если Анну (византийскую невесту князя Владимира.– М. П.) сопровождал митрополит Ефесский Феодор, то он мог рукоположить епископа для Новгорода. В таком случае Херсонский архиепископ мог действовать как миссийный в Южной Руси, а Иоаким, как его собрат, на севере» ( Милютенко Н. И. Святой равноапостольный князь... С. 328). Это предположение представляется сомнительным хотя бы потому, что Новгородская кафедра в таком случае являлась бы старшей на Руси, что не могло бы не отразиться в исторической памяти, однако ни один источник такого статуса Новгородской епископии не зафиксировал. ПВЛ. С. 56. Там же. С. 55–56. НПЛ. С. 473. Ср., однако: Милютенко Н. И. Святой равноапостольный князь... С. 306, 328. 1015 г. во время пребывания Ярослава в Новгороде произошли драматические события – кровавые столкновения варягов и новгородцев, получение Ярославом сообщения о смерти своего отца, общегородское вече, на котором новгородцы выступили в поддержку Ярослава в его борьбе за киевский престол (НПЛ. С. 174–175; ПВЛ. С. 62; Лукин П. В. События 1015 г. в Новгороде: К оценке достоверности летописных сообщений//Отечественная история. 2007. 4. С. 3–20). Под 1018 г. после поражения от войск Болеслава и Святополка на реке Буг Ярослав «убежа с 4-ми мужи Новугороду» (ПВЛ. С. 63; ПСРЛ. Т. 42. С. 61). В 1020 г. Ярослав повелел арестовать новгородского посадника Коснятина и заточить его в Ростове (ПСРЛ. Т. 42. С. 62). В следующем году Новгород захватил полоцкий князь Брячислав, «и по емь новогородци и имениа их, всь полон и скот, поиде к Полотску опять»; спешно вышедший из Киева Ярослав разбил Брячислава и вернул пленных в Новгород (Там же). В 1024 г. Ярослав из Новгорода отправился в Суздальскую землю, узнав о мятеже во главе с волхвами; он вернулся на берега Волхова после произошедшей в том же году битвы с Мстиславом Владимировичем (ПВЛ. С. 64–65; ПСРЛ. Т. 42. С. 63). уходя из Киева, «Настаса пристави Десятиньнаго ко именью, бебося ему вверил лестью» (ПВЛ. С. 63).Следует отметить, что это не первое предательство Анастаса, упоминаемое в летописях – до этого он изменил Херсонесу во время осады этого города князем Владимиром (НПЛ. С. 150; ПВЛ. С. 49). |
| Его тело было положено вместе с телом Бориса, и оба брата признаны нашей Церковью святыми. Но жестокому Святополку казалось мало погубить двух братьев: он приказал убить и третьего — Святослава, князя Древлянского. Такие злодейства не могли долго оставаться без наказания. Ярослав, князь Новгородский, отомстил убийце трех своих братьев. Он нанял Варягов, вместе с ними и Новгородцами пришел к Киеву и на берегах Альты, на том самом месте, где погиб святой Борис, победил своего жестокосердного брата. Святополк убежал далеко из Отечества, в густые леса Богемии, но и там совершенные им преступления постоянно представлялись ему; мысль о них так мучила его совесть, что он, наконец, лишился рассудка и умер на чужой стороне без родных и друзей. Никто не плакал и даже не сожалел об этом несчастном князе, и все называли его Окаянным. Великий князь Ярослав I Владимирович от 1019 до 1054 года Ярослав Новгородский, победив Святополка, вошел в Киев и один стал великим князем почти всей Руси. Только два княжества не принадлежали ему: Тмутараканское, лежавшее на берегу Азовского моря, и Полоцкое. В первом княжил последний оставшийся в живых его брат Мстислав, прозванный Удалым, а Полоцкой областью владели дети его старшего брата Изяслава, того самого, который, еще будучи ребенком, спас свою мать Рогнеду от государева гнева и смерти. Мстислава недаром называли Удалым: он был очень храбр, силен и любил войну. Народы, жившие около его владений, скоро испытали это: он победил Хазар и Касогов. Прослыв знаменитым победителем, Мстислав думал, что уже стыдно быть государем только одной Тмутороканской области, и пошел с покоренными народами к Киеву. Ярослав опять прибегнул к своим храбрым помощникам, Варягам, и вместе с ними и со своей собственной дружиной встретил брата у города Листвена, в Черниговской губернии. Началось сражение. Бог как будто бы для того, чтоб показать, как гневит Его ссора двух братьев, покрыл все небо черными тучами; непрерывно сверкали яркие молнии, дождь с шумом лил на сражавшихся, но они ничего не видели и не слышали: все их мысли были заняты битвой. |
| Участник чтений из г. Углича Ярославской области, клирик Переславской епархии, иерей Антоний Зверков рассказал о прославлении подвига святого-мученика воина Евгения Родионова, как об элементе начала суверенизации сознания Русского общества. Такие подвиги он назвал опорой нашего общества. Кандидат политических наук, доцент Финансового университета при Правительстве РФ Владимир Владимирович Блинов рассуждал на тему «Будущее украинского этноса после денацификации». Писатель из Москвы Алексей Владимирович Лазарев говорил о «Возрастающей роли стран БРИКС в современной геополитической ситуации». Председатель Нижегородского отделения МОО «Русское Собрание», академик Международной Славянской Академии наук, образования, искусств и культуры из Нижнего Новгорода Сергей Васильевич Скатов отметил в своём выступлении, что несмотря на некоторые положительные изменения государственной политики в сфере образования, патриотическое воспитание проводится формально, а представителей русской патриотики не допускают к диалогу с молодежью в ВУЗах и средних учебных заведениях. Он поделился своим опытом практической деятельности в такой ситуации – доходить до молодежи через творчество. Так, органы управления в Нижегородской области заинтересовано отнеслись к его творческим вечерам с молодежью в учебных заведениях, на которых С.В. Скатов исполняет русские патриотические песни и песни собственного сочинения. При этом между музыкальными произведениями им доводится позиция патриотических организаций по многим актуальным вопросам современности. Директор Тверьгосфильмофонда Иван Владимирович Демидов продолжил тему творческого решения вопросов. Тверьгосфильмофонд совместно с органами управления Калязинского района постоянно проводит в Калязине киномарафон для детей и юношества «Из плена иллюзий», на котором демонстрируются лучшие отечественные кинопроизведения. Этим опытом должны воспользоваться органы государственной власти и местного самоуправления по всей нашей стране. И.В. Демидов отметил и положительные тенденции на российском телевидении в связи с проведением СВО. Раньше было только 20 процентов отечественных фильмов на экранах телевидения, сейчас ситуация выравнивается в пользу российских кинокартин. В масштабах страны необходим госзаказ на новые патриотические фильмы. |
| —137— жизни и игравшие роль бесстрастных и неподвижных памятников старины. Если встать на ту точку зрения, что не рукописи юридического характера, а именно летописи сохранили древнейшую редакцию «Устава», то легко разрешаются все недоумения, вызываемые редакцией его, находящейся в новгородской Кормчей XIII в. «Устав» Владимира вместе с целым рядом документов (списки князей, новгородских посадников и тысяцких, митрополитов, новгородских епископов и архиепископов, архимандритов, русских городов, грамот Владимира, Ярослава, Всеволода Владимировича, Русская Правда сыновей Ярослава и Владимира Мономаха , т. н. Закон Судный, Устав о мостех 1272 г. и Рукописание Всеволода Мстиславича) входит в состав новгородских, московских и псковских летописей XV–XVI в., а также некоторых рукописных сборников со статьями исторического содержания. По исследованию акад. А.А. Шахматова, 2338 первого знатока русских летописей, все эти документы были включены в летопись, составленную в 1423 г. по распоряжению митрополита Фотия. «К услугам митрополита, говорит акад. Шахматов, стояли церковные, монастырские и владычные летописные сборники, которые не трудно было сосредоточить в соответствующих выписках и копиях в митрополичьей канцелярии… Общерусский свод имел в своём распоряжении и новгородские источники». Это указание исследователя я могу подтвердить тем фактом, что именно в 1423 г. митрополит Фотий был озабочен вопросом о выборе высших церковнослужителей и распорядился составить чин избрания и поставления в епископы, причем заключающееся в чине исповедание веры в 1424 г. произносил новгородский архиепископ Евфимий пред своим рукоположением. 2339 Итак документы, входящие в состав новгородских летописей, как собранные по распоряжению митрополита, должны для исследователей иметь всю силу авторитета, и —138— текст их, безусловно, следует предпочитать тексту новгородской Кормчей XIII в., – тем более, что, по мнению И. И. Срезневского и редакторов «Русских достопамятностей», устав написан на особенной тетради, пришитой к рукописи XIII в., позднейшим почерком XIV в. (см. об этом у г. Голубинского, стр. 933). |
| Осознавая необходимость защиты Ярослава Мудрого, выдающийся литературный критик В.В. Кожинов писал: «образы этой «поэмы в прозе» затмили в глазах некоторых историков гораздо более достоверные сообщения всех других имеющихся налицо источников». Действительно, «Сага…» стала объектом внимания российских исследователей ещё с 1833 г. и вплоть до 1957 г. у них хватало мудрости не воспринимать содержащуюся в ней информацию буквально. Считалось, и справедливо, что в образе Бурицлейва со временем, в передаче сказителей, соединились реальные Болеслав, главный противник Ярослава и Святополк, бывший лишь ставленником, марионеткой Болеслава. Не находя себе союзников в среде отечественных историков, В.В. Кожинов вынужденно обращается к зарубежному авторитету, виднейшему германскому исследователю Древней Руси Лудольфу Мюллеру, приводя его возмущённые слова по этому поводу, признесённые в 1988 г.: «В 1957 г. была опубликована книга Н.Н. Ильина… Автор этой книги утверждает, что убийство Бориса и Глеба дело рук не Святополка, а Ярослава Мудрого. С тех пор и до сего времени растущее число исследователей склоняется к этому мнению, которое всё, что сказано в наших источниках, переворачивает вверх ногами. Мнение это…является просто клеветой». К сказанному остаётся лишь добавить, что князя Бориса ни один источник не называет Бориславом и более того, как мог убедиться читатель, Ярослав Владимирович всей своей практикой государственного деятеля опровергает эту «чёрную легенду» о себе. Вступая в конфликты с Брячиславом, или Мстиславом, он не убивал своих противников, а устанавливал с ними мирные, взаимовыгодные отношения, он не мстил полякам за преступления Болеслава, а только вернул утраченные земли. В конце концов, ведь это же народ прозвал Святополка, а не Ярослава окаянным, а церковные писатели лишь воспользовались вновь появившимся эпитетом. И ещё риторический вопрос: мог ли Ярослав Владимирович заслужить такое отношение к себе, какое он имел в обществе уже в тридцатых годах, если бы пришёл к власти преступным путём? До какой же степени нужно было не доверять источникам, лишь на том основании, что они написаны «церковниками»! |
| Но, воспользовавшись ослаблением Руси войной между братьями – Святополком и Ярославом, – поднялись извечные и самые серьёзные противники – хазары, используя при этом добродушного Мстислава, княжившего в Тмутаракани. Реконструкция событий, предложенная в свое время Львом Гумилёвым в связи с походом Мстислава на Ярослава и на Киев, пожалуй, не вызывает никаких сомнений. Под 1023 годом в летописи значится сообщение: «Пошел Мстислав на Ярослава, с хазарами и касогами». А годом ранее, как известно, в 1022 году, князь Мстислав покоряет касогов, постоянных врагов хазар, убивая на поединке Редедю, о чём говорится в летописи, о чём пел славу Мстиславу Боян и о чём поминает автор «Слова о полку Игореве». Безусловно, Мстислав покоряет касогов по наущению и при поддержке тмутараканских хазар. Это подтверждается тем, что сразу же после этой победы он вдруг идет на Киев, на брата Ярослава. Слишком уж несвоевременным был этот поход для Ярослава, только закончившего войну со Святополком окаянным. А потому совершенно прав Лев Гумилев, усматривавший в этом походе намерение устроить на Руси химерическое государство по образцу Хазарии, когда правящая верхушка исповедовала иудаизм, а народ был другого вероисповедания: «Согласно летописной манере изложения, инициатива всегда приписывается князю, а влияние советников и давление общественного мнения опускается. Однако в свете описанной ситуации вернее считать, что на Русь пошли походом «хазары» и «касоги», а чтобы привлечь на свою сторону часть русских, привели с собой Мстислава Владимировича». О том, что такой замысел был в действительности, писал и Георгий Вернадский. Правда, писал деликатно, не обнажая сути борьбы, но которая и через эту деликатность всё же проступает: «Правление Мстислава – это в определенном смысле, попытка заменить господство на Руси Киева господством Тмутаркани и возродить древнерусский каганат докиевских времен». То есть сменить этническую доминанту на Руси – вместо православия насадить иудаизм. Во всяком случае, в правящей верхушке. |
| В 1207 году Всеволод получил известие от племянников Романа Олега и Глеба о тайных переговорах рязанского князя с черниговцами, направленных против Владимире-Суздальского княжества. Всеволод, собиравший полки у устья Оки, встретился с восемью рязанскими князьями в своем лагере. В результате переговоров шестеро рязанских князей – Роман Глебович, Святослав Глебович с сыновьями Мстиславом и Ростиславом, Ингварь и Юрий Игоревичи, Глеб и Олег Владимирович, – были схвачены и вместе со своими боярами отправлены во Владимир. Всеволод после месячной осады взял Пронск и подошел к Рязани. После того, как рязанцы выдали Всеволоду почти всех своих остальных князей с княгинями, великий князь владимирский вернулся домой. В следующем 1208 году Всеволод отправил княжить в Рязань своего сына Ярослава. Через несколько месяцев в рязанском княжестве начались волнения, люди Всеволода и Ярослава были частью захвачены, а частью перебиты, живыми засыпанные в погребах. Ярослава хотели захватить и выдать черниговцам. Ярослав, собрав вокруг себя остатки дружины, послал за помощью к отцу, который сразу же пришел с войском к Рязани. Ярослав вышел из города к отцу, а Рязань была разграблена и сожжена, жители города были разосланы по разным городам Владимире-Суздальского княжества. В последующие два года владимирское войска еще дважды ходили в рязанские земли. После смерти Всеволода в 1212 году его сын Юрий освободил рязанских пленных князей. До 1238 года сведений о контактах между владимирцами и рязанцами в летописях почти отсутствуют, за исключением 1217 года, когда Глеб и Константин Владимировичи перебили на берегу Оки шестерых своих братьев, и 1219 года, когда Юрий Всеволодович оказывал помощь Юрию Рязанскому. В 1232 году рязанцы вместе с владимирцами вместе ходили в поход на болгар и мордву. В 1210 году Ярослав Всеволодович возвратился в Переяславль Залесский. В 1214 году он женился на дочери прославленного князя Мстислава Мстиславича Торопецкого-Удалого – Ростиславе-Феодосии, называвшейся также и Смарагдой (Изумрудной), в иночестве Ефросиний. Глава 3. Новгород. Мстислав Удалой. Битва при Липице. Переяславль-Залесский. 1212–1223 годы |
| В Киеве, на княжом дворе в присутствии Святополка произошло любопытное явление: Мстислав Владимирович пришел туда в сопровождении новгородских посланцев; посланцы Мономаха объявили Святополку: " Вот Владимир прислал сына своего, а вот сидят новгородцы; пусть они возьмут сына твоего и едут в Новгород, а Мстислав пусть идет во Владимир " . Тогда новгородцы сказали Святополку: " Мы, князь, присланы сюда, и вот что нам велено сказать: не хотим Святополка, ни сына его; если у твоего сына две головы, то пошли его; этого (т. е. Мстислава) дал нам Всеволод, мы его вскормили себе в князья, а ты ушел от нас " . Святополк много спорил с ними; но они поставили на своем, взяли Мстислава и повели его назад в Новгород. Указание на распоряжение Всеволода, вероятно, имело тот смысл в устах новгородцев, что сами князья на Любецком съезде решили сообразоваться с последними распоряжениями его; слова, что они вскормили себе Мстислава, показывают желание иметь постоянного князя, у них выросшего, до чего именно не допускали их родовые счеты и усобицы князей; наконец, выражение: " А ты ушел от нас " - показывает неудовольствие новгородцев на Святополка за предпочтение Турова их городу и указание, что, оставив добровольно Новгород, он тем самым лишился на него всякого права. После Витичевского съезда прекратились старые усобицы вследствие изгойства; но немедленно же начались новые, потому что и второе поколение Ярославичей имело уже своих изгоев: у Святополка был племянник - Ярослав, сын брата его Ярополка. В 1101 году он затворился в Бресте от дяди Святополка - ясный знак, что дядя не хотел давать ему волостей, и Ярослав насильно хотел удержать за собою хотя Брест. Святополк пошел на него, заставил сдаться и в оковах привел в Киев. Митрополит и игумены умолили Святополка оставить племянника ходить на свободе, взявши с него клятву при гробе Бориса и Глеба, вероятно, в том, что он не будет больше посягать на дядины волости и станет жить спокойно в Киеве. Но в следующем году Ярослав ушел от дяди; за ним погнался двоюродный брат его, Ярослав Святополчич, обманом схватил его также за Брестом, на польских границах и в оковах привел к отцу; на этот раз Ярополковича уже не выпускали на свободу, и он умер в заточении в том же году. |
| Еще у Ярослава был племянник в Полоцке - Брячислав, сын Изяслава. С ним Ярослав тоже воевал. И эта война тоже закончилась миром (хотя отдельные конфликты происходили вплоть до смерти Брячислава). Полоцкая земля стала уникальна тем, что там правили не Ярославичи, а Изяславичи. Так начиналась традиция пресловутой «раздробленности», о которой мы скажем ниже. Итак, Ярослав мог с родственниками договариваться и уживаться (замечено, что в основном договаривались потомки Рогнеды: Изяслав, Ярослав и Мстислав были родными братьями, что лишний раз говорит о пользе моногамии), Ярослав остановил «каинову традицию». А помогали ему в этом святые братья-страстотерпцы. И если при Ярославе началось их почитание, то при Ярославичах они были канонизированы. Братоубийства у Рюриковичей практически прекратились. Не только братоубийства, но и просто случаи «Рюрикович убил Рюриковича». Лет двести (с 1015 по 1217 гг.) русские летописи таких случаев не знают. Только в 1217 году на княжеском съезде в Исадах Глеб Рязанский организовал убийство своих шестерых родственников. Вскоре он был разбит и бежал к половцам, где вскоре сошел с ума, а затем скончался. Впрочем, можно предположить, что сумасшествие началось уже тогда, когда он задумал братоубийство. Конфликты между Рюриковичами были. Но они были более цивилизованными, чем у Святославичей и Владимировичей и, как правило, заканчивались договорами. Князья погибали в битвах. Но по этому поводу на Руси говорили: «За удаль в бою не судят». Это не случай предумышленного убийства. Так, один из сыновей Владимира Мономаха погиб в бою против князя Олега Святославича. Но Владимир с ним примирился, написав в письме «...Тем ведь путем шли деды и отцы наши: суд от Бога пришел ему, а не от тебя... Разве удивительно, что муж пал на войне?» Правда, есть случаи убийства князей вроде Юрия Долгорукого, Андрея Боголюбского, Игоря Черниговского. Но при этом нет доказательств причастности к этим убийствам других Рюриковичей. Есть в летописях высказывания о подозрениях. Святополк Изяславич высказывал конкретные подозрения, кто приказал убить его брата, но убедительных доказательств не было. Очевидно, что для Рюриковичей это было табу. |
| К этому периоду относится также свидетельство о смерти единственного наследника Черниговского княжества Евстафия Мстиславича, а зимой 1036 г., разболевшись на охоте, внезапно умер и сам Мстислав Храбрый, оставив Ярослава Владимировича «самовластцем в Русской земле». В это время Ярослав, как обычно, зиму проводил в Новгороде, где «посадил» правителем старшего сына от Ирины-Ингигерд - Владимира, лично назначил нового епископа и дал новгородцам письменную инструкцию– «грамоту», определявшую их отношения с князем, по которой они отныне должны были платить дань. В том же, богатом событиями году Ярослав ликвидировал псковское княжение Судислава. Якобы, послушав «навета» он заключил брата в «поруб». В действительности вина псковского князя могла заключаться в том, что несколькими годами ранее он не воспрепятствовал датчанам отнять у Руси чудскую дань, т.е. по какой-то причине бездействовал в интересах врага, чем нанёс материальный ущерб государству. Тем временем на юге в его отсутствие теснимые торками и половцами печенеги, которых более не удерживал страх перед Мстиславом (а, возможно, союз с ним) огромными массами прорвали укреплённые линии правобережья и окружили Киев. На левом берегу они, как видно, уже лишились своих кочевий и теперь искали себе места в лесостепной зоне правобережья Киевщины. Узнав весной 1036 г. о нашествии и осаде столицы, Ярослав, быстро собрал множество воинов, включая новый варяжский отряд. Он сумел войти в Киев и затем, соединившись с осаждёнными, вышел на битву. Построив войско перед стенами города, князь в центр снова поставил варягов, «кияне» составили правое крыло, а новгородцы – левое. Войску объединённой Руси предстояло выдержать натиск целого людского моря. Колоссальное побоище двух народов длилось с утра до вечера, когда «едва» одолели русские. Печенеги устремились в бегство, причём по разным направлениям, но в итоге, большинство их ушло за Дунай и со временем было расселено греками на Балканах. Избавившись, наконец, от печенежской опасности, Ярослав смог наконец, сосредоточиться на решении давно назревшей задачи – расширения и украшения своей столицы, придания ей облика, соответствующего масштабам его державы. |
|
|
