| Элеонора Вангенгейм Только в конце 90-х годов наши коллеги из Ленинградского мемориала находят в архивах абсолютно детективную историю: показания коменданта Соловков Матвеева, который проводил эту операцию, а после был репрессирован. По его допросам стало понятно, что эти 1111 человек были погружены на пароход с Соловков и доставлены на большую землю сначала в Кемь, а потом Матвеев их повез в сторону Медвежьегорска и за четыре ночи он всех собственноручно расстрелял. Жалуется, что было тяжело, потому что «они сопротивлялись». Заключение о реабилитации Вангенгейма Коллекционер Левитский Владимир Владимирович (1873–1937). Родился в семье сельского священника в с. Русская Поляна Черкасского уезда Киевской губернии. Учился в Белоцерковской классической мужской гимназии. Поступил на юридический факультет Киевского университета, но через год ушел из университета и поступил в Киевское пехотное юнкерское училище, которое окончил в 1897 г. В чине поручика был переведен в Грайворонской резервный батальон. В 1905 г. Владимир Владимирович был прикомандирован к Орловскому Бахтина кадетскому корпусу на должность офицера-воспитателя с преподаванием чистописания, гимнастики, фехтования и ручного труда. В 1913 г. он был произведен в подполковники. Владимир Владимирович был женат на Наталье Николаевне Левашкевич. В 1915 г. в семье Левитских родился сын Олег. Олег Левитский В 1917 г. кадетский корпус был переименован в военную гимназию, а после Октябрьской революции — в школу. В ней Владимир Владимирович был руководителем ручного труда. Во время Гражданской войны служил на руководящих должностях в штабах армий Украинского и Южного фронтов РККА. После демобилизации Владимир Владимирович с семьей приехал в Курск и работал статистиком. С детских лет В. В. Левитский увлекался филателией и нумизматикой. Он сумел собрать уникальную коллекцию почтовых марок и открыток, монет и бон. Он был активным членом Всероссийского общества филателистов, организован и возглавил общество коллекционеров в Курске. |
| Только что мы собрались разбивать новый фронт, как к нам подошел Иван Владимирович и Женя Гий, выгнанные с наблюдательного пункта яростным огнем. Как всегда спокойный Иван Владимирович решительно не знал, что предпринять. Да и трудно было на что-нибудь решиться, так как картина боя была совершенно не ясна, приказаний ниоткуда не поступало и связи решительно ни с кем не было. Я предложил проехать к начальнику отряда полковнику Л. Иван Владимирович согласился, и я поехал с разведчиком к штабу полка. Навстречу нам очень скоро засвистали пули. Я недоумевал, но скакал. В нескольких саженях от реденького перелеска, в котором находился штаб полка, свист и щелканье пуль усилился до невероятности. В эту минуту за небольшим деревом я увидел стрелка. Мой разведчик громко спросил его, где полковник. Перепуганный стрелок приложил палец к губам и молча указал рукою по направлению в тыл. Я оглянулся и совсем уже вдали, верстах в двух от нас увидел отходящего со своим штабом полковника в сопровождении конных разведчиков и казацкого конвоя. Быстро нагнав его, я доложил о перемене нашей позиции и просил от имени командира батареи инструкций для дальнейших действий. Ответ его был неожиданно откровенен: «Какие тут инструкции, делайте, что хотите, если вы что-нибудь понимаете; я ничего не понимаю и ничего делать не буду». Когда я подъезжал к батарее, Иван Владимирович уже брался в передки и собирался «драпать». Через полчаса весь наш маленький злосчастный отряд, потерявши за одно утро около полутора тысяч человек, отходил по направлению к Митаве. Немец не преследовал ни одним выстрелом. У него очевидно не было никаких сил, и мы отступали, позорно разбитые своею собственною глупостью и беспечностью… Ну, пока кончаю. Нам с Владимиром Александровичем уже подали экипаж, запряженный тою же парою серых, на которых мы с тобою еще так недавно катались под Куртенгофом. Мы проедем с ним в Митаву — очень своеобразный тихий городок, выпьем кофе в тихом кафе, купим самовар для батареи и, собственноручно опустив письма в почтовый вагон, вернемся к вечеру обратно. Как я счастлив, что я в третьей батарее. Такая поездка для меня громадное наслаждение. А возможна она лишь в атмосфере той исключительной свободы, которую Иван Владимирович гостеприимно предоставляет своим офицерам. Какой ужас был бы сейчас сидеть у К. в четвертой и заниматься хозяйством или писать денежный журнал. К жене. 5-го августа 1915 года. Лесничество «Буле Муйжа» |
| Закрыть itemscope itemtype="" > Агония русофобии В. Ерофеев, " Энциклопедия русской души " , - М., " Zebra E " , 2002 - 319 с. 26.09.2009 417 Время на чтение 7 минут В наше время нет великих идей. Обществом владеют усталость и апатия. Да и новой цели, ради которой можно было бы " хату оставить, пойти воевать " до сих пор никто не обозначил так же ясно, как это было сделано в начале XX века. Самоотречение, как источник любого героизма, перестало быть идеалом. Идеалом стал прилавок, новыми лозунгами - " жить по-человечески " , " как в цивилизованных странах " и т. д. в том же роде. Потребление, одним словом. Оттого-то в литературе, которая не существует сама по себе, без связи с обществом и духом времени, все попытки создать положительного героя нелепы и бесплодны, а герои получаются ходульными. Настоящие герои нынешней литературы - это бесы. И сколько бы ни писали благонамеренные писатели-патриоты о том, как бывший десантник поднял колхоз, построил храм и стал батюшкой, не поверит им читатель и не пойдёт за таким героем, потому что не герой батюшка-десантник, а ряженый. Он может быть интересен как психологический тип, как продукт эпохи, но не как выразитель идеалов и настроений, впитавший в себя общественные чаяния и зовущий на ратное дело ради великой цели. Поверить можно в разобщение и неприкаянность, в то, что алчущие свершений не ведают, куда приложить свои силы. И оттого маются или разменивают себя на полушки. И в бесов можно поверить, потому что все мы, увы, живём в царстве Хама. Он уже не грядёт, он здесь, посреди нас. Он царствует - говорит с экрана, глядит с афиши, подсовывает свои книги. В Библии читаем: " ...И увидел Хам, отец Ханаана, наготу отца своего, и выйдя рассказал двум братьям своим... " (Быт. 9:22) Виктор Владимирович Ерофеев есть порождение времени и явление закономерное. Он ничего не придумывает, он тоже сегодня царствует. И, наверное, нелепо было бы просить его: " Виктор Владимирович, если не можете писать о людях, не пишите о бесах " . Виктор Владимирович пишет потому, что " в настоящее время каждый имеет своё право " , а ещё потому, что писать он умеет и знает, что именно нужно написать, чтобы продать написанное. Виктор Владимирович тоже хочет потреблять, и трудно судить его за это. Нам же остаётся только поделиться с читателем впечатлениями о том, что и как пишет Виктор Владимирович Ерофеев. |
| Схимонах Амвросий (в миру Александр Владимирович Болотов) был потомственным дворянином Тульской губернии. Родился в 1866 году в Санкт-Петербурге, где его отец был мировым судьей. Его мать звали Софией. Александр рос в имении своего отца в полной роскоши и богатстве. Вот как он вспоминает об этом времени: «Помню, как избалованный бабушкиными сливочками и печеньями, я с жадностью глотал густые, розоватые сливки, поедал пушистый, теперь уже невероятной белизны домашний хлеб, как за обедом я упитывался грибными пирогами, где корочка хрустела, пирожками с укропцем, набитыми печенками или щучиной, потрошками да воздушными пирогами, а весной карасиками в сметане. И все это запивалось домашними сухарными или лимонными квасами, сливянками и всякими запеканками. Яства сменялись яствами, изысканность барской кухни доходила до апогея, и тогда, когда уже мысли мешались, глаза невольно закрывались от сладкой истомы после вкусного, тонкого и сытного домашнего обеда, на балкон выносился поднос, уставленный произведениями собственной оранжереи, подавался в обворожительных чашечках ароматный кофе и пузатенькия бутылки старинной наливки или долго сохранявшегося десертного французского вина, или запыленная бутылка старого арманьяка дополняли оконченный обед» 360 . После такого замечательного детства Александр Владимирович окончил факультет правоведения, служил в Санкт-Петербурге в Министерстве юстиции мировым судьей, секретарем прокурора в Харькове, с 1894 года в государственной канцелярии Санкт-Петербурга. В том же году женился на Стефаниде Сергеевне Толстой. С 1897 года служил в Новгороде членом Новгородской земской управы, затем земским начальником в Любани и Новгородским уездным предводителем дворянства. С ноября 1905 года был назначен Пермским губернатором. Дослужился до действительного статского советника. Но отгремела революция, и Александр Владимирович был вынужден эмигрировать в Европу. Вот как он описывал свое новое положение: «Я беженец, потерявший все: и семью, кроме жены, и родных, и имущество, и родовой угол, – потерявший Родину и даже надежду ее вновь увидеть. Я жалкий обломок русской государственности, русского богатства и былой русской мощи» 361 . Вскоре еще одно горе постигло его: в Бухаресте в изгнании в 1929 году скончалась любимая жена. Детей у них не было, и остался Александр Владимирович совсем один. Но, к его чести, он не стал отчаиваться и озлобляться на внешний мир, а, наоборот, стал искать причины своего несчастья в себе самом. Он пришел к заключению, что все потерял по собственной вине, потому что никогда не боролся за свое счастье. Мир – дар Божий, и, вместо того чтобы трепетно и с заботой к нему относиться, мы его безжалостно эксплуатируем, только потеряв его или замарав грязью нашего греха, мы осознаем его цену, а потом уже бывает поздно. Наученный горьким опытом жизни, Александр Владимирович все свои внутренние силы направил для обретения истинного счастья в Боге. |
| Единственное, в чем здесь прав отец Никон – что решение было принято не в 1926, а в 1924 г., но это совершенно не меняет дела. Поминать Кирилла Владимировича на службах, как императора, отказались абсолютно все архиереи. Возможность непубличного поминовения (по особым дням и в присутствии великого князя с семьей) имела нескольких последователей, но как видим, и здесь они оказались в меньшинстве. Говоря о Соборе 1926 г., отец Никон указывает на необходимость учитывать мнение афонских монахов, выступивших в поддержку поминовения. Но данный аргумент принять нельзя – монахи не были и не могли быть членами Архиерейского Собора. Какими бы строгими подвижниками ни были святогорцы, с авторитетом Собора их мнение сравниться не может. Тем более, что и у самих монахов не было единого взгляда на права великого князя. Например, часть афонских иноков в январе 1926 г. подала ходатайство об общественном молении о Кирилле Владимировиче как об императоре. Однако 7 февраля того же года монахи попросили Синод это ходатайство аннулировать (ГАРФ. Ф. 6343. Оп. 1. Д. 79. Л. 1 об). Отец Никон считает, что члены Архиерейского Собора 1926 г. признавали Кирилла Владимировича императором. Но против такого мнения в очередной раз свидетельствуют документы. Согласно определению Синода, «Архиерейскому Собору докладывается на решение не вопрос о провозглашении великого князя Кирилла Владимировича Императором, а множество ходатайств признавших Его Императором лиц о разрешении молиться за него, как за Царя» (ГАРФ. Ф. 6343. Оп. 1. Д. 81. Л. 2). То есть вопрос о непризнании Кирилла Владимировича был решен в 1924 г., а теперь, в 1926 г., речь шла лишь об икономии – можно ли ради паствы нарушить соборное определение и поминать его в особых случаях как императора. Официальному соборному непризнанию Кирилла Владимировича и официальному отказу поминать его как императора отец Никон противопоставляет лишь частные мнения отдельных архиереев, например, митрополита Антония (Храповицкого), епископа Гавриила (Чепура) и др. |
| Дрюченко Андрей Николаевич Матрос Ларионов Алексей Александрович — трюмный, 1981 г.р., Республика Коми, г. Емва Ларионов Алексей Александрович Матрос Шульгин Алексей Владимирович — трюмный, 1981 г.р., Архангельская обл., г. Котлас Шульгин Алексей Владимирович Матрос Тряничев Руслан Вячеславович — трюмный, 1980 г.р., г. Череповец Тряничев Руслан Вячеславович Матрос Старосельцев Дмитрий Вячеславович — трюмный, 1980 г.р., г. Курск Старосельцев Дмитрий Вячеславович Матрос Халепо Александр Валерьевич — турбинист, 1981 г.р., Республика Коми, с. Усть-Лыжа Халепо Александр Валерьевич Матрос Логинов Игорь Васильевич — турбинист, 1980 г.р., Республика Коми, п. Благоево Матрос Коломейцев Алексей Юрьевич — турбинист, 1980 г.р., Республика Коми, г. Пыть-Ях Коломийцев Алексей Юрьевич Боевая часть-7 Капитан 3 ранга Садков Александр Евгеньевич — командир БЧ-7, 1967 г.р., ТОВВМУ Садков Александр Евгеньевич Капитан-лейтенант Логинов Сергей Николаевич — командир ГАГ, 1973 г.р., ТОВВМУ Логинов Сергей Николаевич Старший лейтенант Коровяков Андрей Владимирович — инженер ГАГ-1,1976 г.р., ВВМУРЭ Коровяков Андрей Владимирович Старший лейтенант Коробков Алексей Владимирович — инженер ГАГ-2,1975 г.р., ВВМУРЭ Коробков Алексей Владимирович Капитан-лейтенант Радионов Михаил Олегович — командир ВГ, 1973 г.р., ВВМУПП Радионов Михаил Олегович Старший лейтенант Ерахин Сергей Николаевич — инженер ВГ, 1977 г.р., ВМИРЭ Ерахин Сергей Николаевич Старший лейтенант Гудков Александр Валентинович — командир ГРР, 1977 г.р., КВВМУ Гудков Александр Валентинович Старший мичман Федоричев Игорь Владимирович — старшина команды радиометристов, 1973 г.р., Тульская обл., г. Олчисин Федоричев Игорь Владимирович Мичман Таволжанский Павел Викторович — техник ГАГ, 1976 г.р., Белгородская обл., с. Клименки Таволжанский Павел Викторович Мичман Парамоненко Виктор Александрович — техник ГАГ, 1973 г.р., г.Николаевск Парамоненко Виктор Александрович Мичман Зубов Алексей Викторович — техник ГАГ, 1974 г.р., Днепропетровская обл., г. Павлоград |
| – Благодарю… Взяли бы Вы свое грозное оружие, Андрей… От Вас не ожидал я такой беспечности… Ответьте-ка мне, молодой человек, помните Вы, что сейчас было? – Нет… – Голос Саши Герша прозвучал с какой-то теневой невыразительностью. – Вас здесь не было. Вы были в этой квартире? – Нет… – Она была закрыта. Почему вы в ней не были? Вы, девушка! – Дверь была… закрыта. Мы прошли… мимо. – Вы звонили в дверь. Никто не открыл. Вы, вероятно, позвонили прежде в дверь? Вы! – Да, мы звонили… Но никто не открыл… И тогда мы пошли… дальше… – И Вы тоже помните это? – Да… – Вы никогда меня не видели. Вам приходилось когда-либо встречаться со мной? – Нет… – Превосходно-превосходно… Андрей, вспомните-ка быстро, что сейчас нужно от них узнать для вашей безопасности? – Не для нашей… Можно мне, Николай Владимирович? Спросите их об Алексее Даниловиче – они что-то говорили… – Хорошо, Борис. Что Вы можете сказать о покойном директоре школы – Алексее Даниловиче Алферове? – Нас очень хвалили… за него… товарищи в ЧК… Не так-то просто было… его выследить… Мы дежурили по очереди… – Кто сообщил об Алферове в Чека? – …Я …Валька …Сашка …Мы говорили с товарищем Абардышевым… – Достаточно, спасибо. Сейчас я провожу вас до дверей и еще раз напомню, что они были заперты, – Николай Владимирович, небрежно игравший шпагой Бориса, отшвырнул ее в угол комнаты. Когда Даль вернулся, Борис сидел на стуле, уронив голову на руки. Тата плакала: слезы текли и по щекам успокаивающего ее Мити. Андрей, стоявший посреди комнаты со скрещенными на груди руками, был до серого бледен. – Да, друзья мои… Никуда не деться от того, что причиной гибели Алексея Даниловича послужили эти несчастные глупые дети. – Кто-нибудь из которых будет сегодня ночевать в канале. – Вам не стыдно, Андрей? – Не понимаю, Николай Владимирович, отчего Андрею должно быть стыдно?! Алексей Данилович… да если перебить всех этих красных собак, это все равно будет мало за Алексея Даниловича! – Алексей Данилович не порадовался бы сейчас на Вас, Борис. – Но его с нами сейчас нет, Николай Владимирович!.. И нет – из-за них… Николай Владимирович, даже я сейчас мог бы… убить! |
| Судья Попов А.Е.: Николай Владимирович, я вынужден Вас прервать, поскольку ещё в прошлом судебном заседании я Вам говорил, что Вы несколько часов давали показания, к существу предъявленного обвинения Вы так и не приблизились. Я пояснил, что буду вынужден поставить вопрос перед участниками процесса о прекращении Вашего допроса, поскольку Вы злоупотребляете правом и не даёте показания по существу. Каклюгин Н.В.: Я подхожу к Аксаю… Судья Попов А.Е.: Сейчас Вы, сейчас Вы тоже не... говорите ни о чём. Вы фактически пересказываете свою биографию, а нам необходимо всё-таки, чтобы с Вашими же адвокатами, необходимо выполнить то, для чего они предназначены, т.е., опросить Вас по существу предъявленного обвинения. Вы лишаете их такой возможности. Может, мы поступим следующим образом: товарищи адвокаты, позадаёте вопросы непосредственно по существу, а подсудимый на них ответит? Каклюгин Н.В.: Ваша честь, здесь Юлия Павлюченкова [свидетель обвинения, президент сектантского Национального антинаркотического союза, заказчика данного уголовного дела и всех связанных с ним событий] рассказывала какие-то сказки о своей биографии там... о... Судья Попов А.Е.: Николай Владимирович!.. Каклюгин Н.В.: А Новопашин [Николай Олегович, также свидетель обвинения, тесно связанный с той же организацией, см. материал «Новопашин Новопашину рознь»: http://vk.com/wall-86696797_1102 ] рассказывал какую-то ересь о своей биографии. Почему Вы слушали [его, не перебивая]... Судья Попов А.Е.: Николай Владимирович, я сейчас буду вынужден поставить вопрос об окончании Вашего допроса. Каклюгин Н.В.: Я говорю о лжи, которая привела... вот, о городе Аксае... Судья Попов А.Е.: Николай Владимирович, мы... Каклюгин Н.В.: город Аксай, две тысячи... Судья Попов А.Е.: Мы говорим... показания по существу предъявленного обвинения. Вы будете давать показания по существу предъявленного обвинения? Каклюгин Н.В.: Ну вот, город Аксай есть в деле? Я говорю, рассказываю о ситуации... Судья Попов А.Е.: Николай Владимирович, мы по существу предъявленного обвинения не можем допросить Вас уже третье заседание, которое длится... каждое длилось, каждое это заседание, по несколько часов… Или Вы даёте показания, или я посчитаю, что Вы отказались от дачи показаний и подниму вопрос о прекращении Вашего допроса, а также, оглашения Ваших показаний, которые Вы давали в ходе предварительного следствия. Дайте адвокатам выполнить свою работу. |
| – Это была ваша первая роль? – Первая роль была в 4 года в кино. Я снималась в фильме Татьяны Лиозновой «Евдокия». – Театр по Образцову. Как это сейчас и как это было при его основателе? Какие принципы воспитания детей вы продолжаете развивать? – Сергей Владимирович специально выстроил театр по такой концепции, чтобы постепенно погружать ребенка в этот мир. Вот он входит в театр: первое, куда попадает, – это музей кукол. Потом ребенок входит в зимний сад и буфет, там у нас раньше были рыбки в прудике, туда кидали монетки, чтоб прийти еще раз в театр, были клетки с птицами. Образцов считал, что, проходя через музей, зимний сад, ребенок раскрепощается, так раскрывается его воображение. Он считал это очень важным. Дедушка полагал, что детей нужно воспитывать на хорошей живописи, литературе, музыке, и не то что воспитывать, а приучать их к этому. Он был категорически против конкурсов детей, когда кто-то выигрывал, а кто-то проигрывал. Против психологических травм, привития звездности маленькому ребенку. – Как подбирался и сейчас формируется репертуар? Что больше откликается в детских сердцах? – Откликается, как и всегда, как и несколько веков назад, то, что сделано талантливо и интересно, что не позволяет ребенку заглянуть в свой телефон, оторвать глаза от сцены. Объяснить это иначе как талантом людей, которые это делают, на мой взгляд, невозможно. История должна быть придумана, рассказана, сказка должна быть сказкой, волк должен быть злым, поросята должны быть поросятами, а не ходить с мобильными телефонами. Сказка должна быть сказкой, волк – злым, поросята – поросятами – А каким у Сергея Владимировича было отношение к православию? И как в вашей семье относятся к вере? –Дедушка, конечно, был крещеным, иначе и быть не могло. Он уважал веру. Его первая жена Софья Семеновна Смыслова, большая его любовь на всю жизнь, была из очень воцерковленной и церковной семьи. Кто-то в этой семье был церковным служкой, кто-то более высокого сана. К концу жизни Сергей Владимирович стал к вере приходить. Когда-то я попросила одного священника поехать с нами на Новодевичье кладбище, на могилу деда. Я спросила: как быть, я не знаю, как Сергей Владимирович относился к вере… Он сказал: Бог есть Любовь. Сергей Владимирович так любил жизнь и детей и столько добра принес в мир, что его можно считать православным. |
| Разговор продолжался довольно долго, но, несмотря на все усилия Тимофеева-Ресовского, втолковать садоводу суть идей Менделя и Моргана так и не удалось. Тем не менее вокруг Ивана Владимировича нашлись люди, пожелавшие представить его безгрешным теоретиком. Они решили использовать возникшую в 30х годах всенародную симпатию к Мичурину, для того чтобы создать в Козлове научно-исследовательский институт генетики. Очевидно, кое-кому не терпелось погреть руки на славе великого садовода. По этому поводу президент Всесоюзной сельскохозяйственной академии Н. И. Вавилов писал видному плодоводу В. Л. Симиренко: «Товарищи из Козлова используют всуе имя И. В. Мичурина. В писаниях Ивана Владимировича при всех его больших заслугах есть много элементов ненаучности, так же, как и у Бербанка. Дискутировать эти вопросы можно только в спокойной обстановке при достаточной подготовленности аудитории и судей, что, как Вы знаете, бывает не всегда… Одно дело большие заслуги Мичурина, ценность выведенных им сортов и ценность Ивана Владимировича самого как труженика, пятьдесят лет упорно и талантливо работающего, а другое дело — научная селекция, научное плодоводство. Для Ивана Владимировича они вовсе не были обязательны; по существу, его работа была его индивидуальным делом, с института же мы спросим науку. И то легкомыслие и, по-видимому, небольшой багаж, который свойствен ряду товарищей в Козлове, найдет объективную оценку в стране если не сегодня, то завтра». В этой оценке, думается, нет для Мичурина ничего обидного. Вавилов как крупный биолог-теоретик с одобрением относится к практическим достижениям селекционера Мичурина. Но при этом он откровенно обнажает ряд ненаучных, слабых мест мичуринской теории. Вавилов заметил, что в работах Мичурина биологические теории по существу играют очень малую роль. Как и американец Лютер Бербанк, селекционер из русского города Козлова очень многого добился в своем саду за счет своей интуиции и огромного опыта. Да Мичурин и сам, как всякий крупный исследователь и человек, никогда не выдавал свои взгляды за истину в последней инстанции. |
|
|
