| При рассказе об этом событии нельзя умолчать об известном отрывке из Иоакимовой новгородской летописи, сохраненном у Татищева; не заключая в себе никакого противоречия начальной Киевской летописи, летопись Иоакимова главною причиною Владимирова торжества выставляет борьбу христианства с язычеством; если бы даже это объяснение было выдумано, то и тогда нужно было бы упомянуть о нем, как о догадке, очень остроумной и вероятной. Известно, что отец Владимира Святослав по своему характеру не мог склониться на увещания св. Ольги и что поклонники Христа при нем подвергались ругательствам от поклонников Перуна, хотя собственно гонения не было. Но во время греческой войны, по свидетельству Иоакима, Святослав переменил свое поведение относительно христиан: поверив внушениям окружавших его язычников, будто виновниками неудач военных были христиане, находившиеся в дружине, князь воздвиг на них гонение, причем не пощадил даже своего брата Глеба и послал в Киев приказ разорить христианские храмы. Но, отказавшись от принятия христианства сам, Святослав между тем осгавил сыновей своих при бабке-христианке; ясно, какие внушения должны были получить от нее молодые князья. В Иоакимовской летописи читаем, что Ярополк был кроток и милостив, любил христиан и если сам не крестился, боясь народа, то по крайней мере другим не препятствовал. Те, которые при Святославе ругались над христианством, естественно, не любили князя, приверженного к враждебной религии: этим нерасположением к Ярополку воспользовался Владимир (т. е. Добрыня) и успел отнять жизнь и владение у брата. Ярополк, по словам Иоакимовой летописи, послал увещевать брата к миру и вместе войско в землю Кривскую. Владимир испугался и хотел было уже бежать к Новгороду, но дядя его Добрыня, зная, что Ярополк нелюбим язычниками, удержал племянника и послал в Ярополков стан с дарами к воеводам, перезывая их на сторону Владимира. Воеводы обещали передаться и исполнили свое обещание в битве при реке Друче, в трех днях пути от Смоленска. Последующие события описаны, согласно с начальной Киевской летописью. |
| Пребывая в Новгороде, Всеволод делал походы в Емь (Финляндию) для охранения новгородских границ, в Эстонию и Литву; все эти походы были удачны, В 1132 году дядя его, князь Ярополк, вступил на киевский престол, дал Всеволоду удел Переяславский, который считался старшим после Киева и служил иногда переходным к великому княжению. С неудовольствием отпустили новгородцы своего доброго князя, упрекая его, что он изменил Святой Софии; а между тем родной дядя его, младший сын Мономаха князь Юрий Долгорукий, вооружился, говоря, что Ярополк хочет сделать племянника наследником своим в Киеве. Утром въехал Всеволод в Переяславль и до обеда выгнан был Юрием. Избегая междоусобия, богобоязненный князь возвратился в Новгород, но там на вече уже не хотели принять его, позабыв благодетельное его правление и славные победы. Спустя два года брат его Изяслав, лишенный удела тем же дядей Юрием, пришел в Новгород просить помощи. Новгородцы зашумели, вызываясь защищать Мстиславичей против властолюбивого Юрия. Всеволод выступил с войском, но поход был неудачен. Новгородцы требовали новой войны, хотели снова идти к Суздалю, но и на этот раз Бог не благословил оружия новгородского. Начали зимний поход, с терпением сносили холод и вьюги, но кровопролитная битва на Ждановой горе (26 января 1135 года) осталась навсегда памятной в летописях: здесь новгородцы потеряли множество людей, побили еще более суздальцев, но не могли одержать победы, и сам Всеволод едва спасся с остатком дружины. «Вся земля Русская разодралась тогда», по красноречивому выражению летописца. Раздраженные неудачей новгородцы, собравшись на смутное вече, осудили Всеволода на изгнание. Он был заключен в епископском доме с женою, детьми и тещей (супругою святого князя Николы Святоши), семь недель содержался как преступник под стражей и получил свободу только тогда, когда прибыл в Новгород избранный народом князь Святослав Ольгович, друг Юрия. Добродушный Ярополк дал изгнаннику Вышгород. Жители Пскова, до того времени неразлучные от новгородцев под властью одного князя, дорожили благодеяниями Всеволода и с живым усердием звали его к себе. Всеволод согласился на призыв любви; на дороге имел он утешение видеть, что между князьями его времени не иссякла любовь христианская. Полоцкий князь Василий, вместо того, чтобы мстить за обиды, нанесенные ему Великим Мстиславом, принимал и провожал Всеволода с братской любовью. Верные псковитяне приняли с восторгом призванного ими князя и не устрашились, когда новгородцы поднялись на них войною. Устроив засеки и засевши в окопах, они клялись не выдать своего князя. Одумался Святослав Новгородский, побоялся кровопролития и воротился в Новгород, говоря: «Пусть Бог все управит своим промыслом». |
| Спросил о приезжем охотнике и, уведав, что то сын Свенельдов, на гнев подвигся; уже несомненно до того времени о буйстве его предупрежден был слухом. И так изъехав Люта убил на той охоте. Свенельд, болезнуя сердцем и злобясь на Ольга с того времени часто советовал Ярополку, чтобы присовокупил к своему владению Древлянскую землю и, как отец и дед, был бы един самодержавец. Чрез сие потаенно и коварно искал смерти Ольговой для отмщения смерти сыновней. Наконец, стужанием и прошением своего любимого и многою властию сановитого боярина побужден, восстал Ярополк войною на древлян против брата своего Ольга, который хотя встретился противным ополчением, но по жестоком сражении принужден был в бегство обратиться к городу древлянскому, называемому Вручаю, где плотина вместо мосту для въезду в ворота городские служила. Множество бегущих и гонящих, стеснясь, друг друга с мосту пхали. Олег, упав в ров глубокий, под множеством людей и коней, сверху поверженных, задавлен, живота лишился. По взятии города послал Ярополк искать его между трупами мертвых, и по объявлению некоего древлянина искали его во рву целый день, разбирая убиенных. На другой день едва найден; толикая пагуба от тесноты места или, праведнее сказать, от братского междоусобия причинилась! На ковре положенное тело увидев, Ярополк возрыдал горестно и в раскаянии говорил: „Лучше бы мне, любезный мой брат, умереть было, нежели тебя видеть мертвого и мною живота лишенного. А ты, мститель, – Свенельду сказал со гневом, – видишь исполнение своей злобы. До чего ты довел мое легкомыслие?”. По Ольгове погребении и по совершении тризны перед Вручаем Ярололк возвратился в Киев как самодержец российский. Слышав сие, Владимир отъехал из Новагорода к варягам, дабы не пострадать того же, что среднему брату приключалось. От Ярополка посажены были немедленно в Новегороде наместники. Счастие, нередко злодеяниям поспешествующее, присовокупило Ярополку к победе над братом другую над печенегами, которые отдались ему в данники. И князь их Алдея вступил в российскую службу, получив великую честь с волостьми и городами. |
| Перед вторичным отправлением в Болгарию Святослав разделил Русские владения своим сыновьям: старшему, Ярополку, отдал Киев, второму, Олегу, землю Древлянскую; а третьего, Владимира, выпросили Новгородцы, которым надоело жить под управлением княжеских наместников. Без сомнения, Ярополк и Олег владели целою Приднепровскою и Приокскою страною, а не одним Киевом, или Древлянскою землею; ибо в противном случае, кому ж бы достались Переяслав и Чернигов, богатые торговые города, упоминаемые в Игоревом договоре, уже производившие торговлю с Византиею? Сверх того, сколько городов было построено Олегом, а также куда бы девать Смоленск и Любечь, если их не разделить между Ярополком и Олегом? Этот Святослав раздел владений между сыновьями очень походит на подобный раздел Ярослава, о котором летописец также говорит, что он старшему сыну, Изяславу, отдал Киев, второму, Святославу, Чернигов, третьему, Всеволоду, Переяславль. Но мы знаем, что с Киевом Изяслав владел вместе и Новгородом, Святослав с Черниговом Тмутараканью и Приокскими странами, Всеволод с Переяславлем Белым озером и Суздальскою страною. Не хотел ли и Святослав в своем дележе причислить Новгород к Киевскому уделу, но Новгородцы воспротивились сему и выпросили себе отдельного Князя, молодого Владимира. Святославов раздел был решительно образцом для Ярослава, ибо как тот, так и другой, назначают Киевского Князя Великим Князем, от которого, как от старшего, должны зависеть удельные Князья, и отдают Киев старшим в роде; это решительно не произвол раздаятелей, а какой-то основной коренной народный закон, заслуживающий полное изучение и объясняющий многое в последующей нашей истории. Ярополка, князя Киевского, никак нельзя назвать равным князем с Олегом и Владимиром князьями удельными; он был точно Великий Князь, верховный владыка всей Руси; ибо Нестор прямо говорит, что по смерти Святослава, „нача княжити Ярополк,« в противном же случае он должен бы был сказать: начали княжит Ярополк, Олег и Владимир. По описанию Нестора Ярополково княжение продолжалось восемь лет, из этого периода времени народное предание сообщило Нестору только два замечательные события: войну Ярополка с Олегом и войну Владимира с Ярополком. |
| В 975 году началась усобица, в ходе которой Ярополк разбил полки Олега под Вручим (ныне город Овруч); сам Олег погиб в давке отступления (упал с моста в ров и был задавлен телами). По легенде Ярополк якобы сокрушался о гибели брата, которой будто бы не желал, и очень сокрушался. Но, видимо, недолго - ибо, совокупив полки свои, двинул их на Новгород. Владимиру пришлось бежать за море. Ярополк объявил себя, помимо Киевского, ещё и Новгородским князем (такая безделица, как Древлянская земля, даже не была добавлена в титул). Но очень вскоре, два года спустя, Владимир вернулся с варяжской дружиной, и, став во главе новгородского и всех «полунощных земель» ополчения, пошёл на Киев - покарать убийцу брата. Его победа, и вокняжение на Великом Киевском столе 11 июня 978 года, уже открывали ему путь к главной миссии его жизни - Крещению Руси: он был могущественен, единовластен, мудр и нетороплив. Однако ещё десять лет должно было пройти, прежде чем не союз двенадцати племён, постоянно-периодически распадавшийся, но государство, ним созданное, было осознанно погружено великим князем в купель Крещения. Историк С.М. Соловьёв говорит о по крайнеё мере трёх «вразумлениях», последовавших Киеву от Новгорода, под которыми следует разуметь: поход преемника Рюрика, новгородского князя Олега, который пресёк смуту Аскольда и Дира, и посадил на здешнем столе законного рюриковича - Игоря; поход самого Владимира с новгородцями, завершившийся его вокняжением; поход Ярослава, сына его, такожде князя Новгородского, снискавшего впоследствии проименование Мудрого, против Святополка, «сына двух отцов», - противостояние это было окончательно решено лишь через 4 года после смерти Владимира, в 1019 году, в битве на реке Альте. Заметим, что каждое из упомянутых событий знаменовало собой новый виток могущества и процветания Киева. И, по крайней мере в двух последних случаях, сопровождалось переселением сюда, с северных земель, значительных масс населения для защиты южных пределов Руси (о чём тоже пишет упомянутый историк), и что следует помнить, слушая достаточно безответственные высказывания современных украинских чиновников о якобы «генетической неполноценности» населения земель Слобожанщины и Новороссии: первобытная киевская генетика, на поверку, тоже очень сильно разбавлена генами новгородцев, псковичей, вятичей (жителей территорий современных Московской, Брянской, Калужской, Орловской, Рязанской, Смоленской, Тульской, Воронежской и Липецкой областей). |
| 972 г. Печенеги обступили Днепровские пороги и ждали Россиян. Святослав знал о сей опасности. Свенельд, знаменитый Воевода Игорев, советовал ему оставить ладии и сухим путем обойти пороги: Князь не принял его совета и решился зимовать в Белобережье, при устье Днепра, где Россияне должны были терпеть во всем недостаток и самый голод, так что они давали полгривны за лошадиную голову. Может быть, Святослав ожидал там помощи из России, но тщетно. Весна снова открыла ему опасный путь в отечество. Несмотря на малое число изнуренных воинов, надлежало сразиться с Печенегами, и Святослав пал в битве. Князь их, Куря, отрубив ему голову, из ее черепа сделал чашу. Только немногие Россияне спаслись с Воеводою Свенельдом и принесли в Киев горестную весть о погибели Святослава. Таким образом скончал жизнь сей Александр нашей древней Истории, который столь мужественно боролся с врагами и с бедствиями; был иногда побеждаем, но в самом несчастии изумлял победителя своим великодушием; равнялся суровою воинскою жизнию с Героями Песнопевца Гомера и, снося терпеливо свирепость непогод, труды изнурительные и все ужасное для неги, показал Русским воинам, чем могут они во все времена одолевать неприятелей. Но Святослав, образец великих Полководцев, не есть пример Государя великого: ибо он славу побед уважал более государственного блага и, характером своим пленяя воображение Стихотворца, заслуживает укоризну Историка. Если Святослав в 946 году – как пишет Нестор – был еще слабым отроком, то он скончал дни свои в самых цветущих летах мужества, и сильная рука его могла бы еще долго ужасать народы соседственные. Глава VIII. Великий князь Ярополк. Г. 972–980 Междоусобие Князей. Первые деяния Владимировы. Брак Владимиров. Братоубийство. Послы Российские в Германии. По смерти Святослава Ярополк княжил в Киеве, Олег в Древлянской земле, Владимир в Новегороде. Единодержавие пресеклось в Государстве: ибо Ярополк не имел, кажется, власти над Уделами своих братьев. Скоро открылись пагубные следствия такого раздела, и брат восстал на брата. Виновником сей вражды был славный Воевода Свенельд, знаменитый сподвижник Игорев и Святославов. Он ненавидел Олега, который умертвил сына его, именем Люта, встретясь с ним на ловле в своем владении: причина достаточная, по тогдашним грубым нравам, для поединка или самого злодейского убийства. Свенельд, желая отмстить ему, убедил Ярополка идти войною на Древлянского Князя и соединить область его с Киевскою. |
| Но храбрый и предприимчивый Всеслав вскоре набрал большую и сильную рать, ограбил Новгород и, разумеется, выгнал Святополка Изяславича из Полоцка. Против Всеслава, по приказанию отца, пошел с войском благоверный князь Ярополк. Они встретились у Голотичска, и Ярополк разбил Всеслава (в 1071 г.). Однако побежденный Всеслав удержался на Полоцком столе и примирился с великим князем. Скоро открылась вражда между братьями Ярославичами. Великий князь один теперь вел войну с полоцким князем — братья ему не помогали; один он заключал с ним и мир. Но это показалось подозрительным. Братья стали думать, что Изяслав сносится с Всеславом «на лихо» им и потому против него восстали: Святослав черниговский и Всеволод переяславский пошли на великого князя войной. Изяслав должен был второй раз бежать из Киева в марте 1073 года, оставивши великокняжеский престол Святославу. С имуществом и семьей Изяслав выехал снова в Польшу. Изгнание его продолжалось на этот раз более трех лет. Печаль и горе изгнания разделял с отцом и верный сын его Ярополк. У польского короля Болеслава Смелого (Бoлecлab II, Смелый, сын Kaзuмupa I, правил Польшей с 1058 по 1082 гг.) Изяслав просил помощи против братьев–обидчиков. Но польский король воевал тогда с Чехией и не мог оказать ему помощи. Этого мало. Король со своими вельможами захватил часть имения Изяслава и указал ему путь. Тогда изгнанник поехал просить помощи к германскому императору Гehpuxy IV (был императором с 1050 по 1106 гг.) и принес ему богатые дары. Император не отказался быть его защитником и даже послал в Киев своего чиновника, требуя под угрозой войны, чтобы русские князья возвратили Изяславу законную власть. Но и император не мог оказать изгнаннику–князю никакой существенной поддержки, ограничился лишь пустыми угрозами Святославу. Вероятно, одновременно с обращением к императору, а может быть и вскоре после того, не дождавшись императорской помощи, Изяслав обращался к папе Римскому, знаменитому Григорию (Гpuropuй VII Гильдебрандт, был римским папой с 1073 по 1085 гг.) и посылал к нему одного из своих сыновей. |
| Между тем, обстоятельства сильно переменились, Мстислав, воротившись с Литовского похода, скончался, а его преемник на Киевском престоле, брат его Ярополк, желая иметь в Переяславле надежного князя, в том же году, перевел Изяслава из Полотска в Переяславль. Изяслав, отъезжая из Полотска, оставил там своего брата Святополка, еще очень молодого князя; но не по силам молодого Святополка было держать нелюбимую власть чужого князя в Полотске: лишь только уехал Изяслав, как Полочане пригласили к себе одного из прежних князей, Всеславова внука, Василька Святославича, а Святополку показали путь, сказавши: «ты лишился нас,» и все Полотские города, за исключением Минска, отложились от Киевского Князя и признали власть Василька. Ярополк Владимирович Киевский, чтобы вовсе не лишиться Полотской земли, посадил Изяслава в Минске и продал ему Туров и Пинск; но Изяславу уже не у чего было жить в Минске, и он ушел к своему брату Всеволоду в Новгород, недовольный дядею. И таким образом Полотская земля вся, по-прежнему, сделалась независимою и со своими отчинными князьями. Впрочем, Ярополк очевидно не мог отказаться совершенно от Полотских владений, и новый Полотский князь Василько Святославич, на первый раз, должен был признать некоторую зависимость от Киевского князя; ибо в 1138 году Полочане приходили на помощь к Ярополку против Всеволода Ольговича, князя Черниговского, В 1140 году возвратились из Царь-града двое Полотских князей, сосланных туда в заточение Мстиславом, кажется Василий и Иван Рогволодовичи, а затем, мало-помалу, собрались и остальные Полотские Князья, разогнанные нашествием Мстислава. Походы Мстислава в 1127 и 1129 годах, хотя не покорили окончательно Полотской земли, и по смерти Мстислава, хотя Полочане опять восстановили свою независимость и обзавелись отчинными князьями из потомства Всеслава; тем не менее, походы сии имели громадное значение для будущей судьбы Полотских владений. Со времени сих походов Полотские Князья вступили в более тесные сношения с Приднепровскими князьями, чаще стали вступать с ними в родство и прибегать к их помощи в спорах между собою; так что с этого времени ни одно междоусобие Полотских князей не обходилось без участия Киевских, Черниговских или Смоленских князей, и соседние Приднепровские князья уже не опускали случая пользоваться Полотскими междоусобиями, а на оборот и Полочане и их князья, время от времени, вмешивались в междоусобия соседних Приднепровских князей. Вообще, после Мстиславовых походов, Полотская земля вышла из того отчуждения, в котором она была в прежнее время. Так уже при преемнике Ярополка, князе Киевском Всеволоде Ольговиче, начались брачные союзы между Полотскими и Приднепровскими князьями; в 1143 году Всеволод Ольгович женил своего сына, знаменитого в последствии Святослава на дочери Полотского Князя Василька Святославича, а Переяславский, прежний Полотский князь, Изяслав Мстиславич выдал дочь свою за Полотского князя Рогволода Борисовича. |
| С Саадак, Сагадак, Сагодак, Сайдак Саадак, Сагадак, Сагодак, Сайдак – полный прибор вооружения конных воинов луком и стрелами. В росписи животам князя П. С. Прозоровского значится: «лубье саадашное кованое, по кайме змейки серебряные золочены; тохтуй, пола шита золотом и серебром, подбита дорогами; лук, двадцать стрел; цена саадаку шестьдесят рублев» 715 . У Монголов этот прибор называется сагадах и садак, по-татарски : он состоит из лука с налучием или лубьем и стрел с колчаном или тулом 716 . Украшения саадаков были чрезвычайно разнообразны и часто очень роскошны, а потому и ценились дорого; напр. в описи 1687 года один саадак оценен в 6660, другой в 2965 рублей 717 . Подробности частей и украшений саадака можно видеть в описях оружия и ратного доспеха Бориса Федоровича и Михаила Федоровича, из коих в первой упоминаются три саадака Бухарские 718 . Чехлы, которые в походах надевались на колчаны для защищения стрел от сырости, назывались тохтуями или тахтуями. Из Разрядных книг 1572, 1559 и 1563 гг. видно, что во время походов следовали за царем рынды и поддатни с шеломом, саадаками, сулицей, копьями, рогатиной, пищалями и топорами 719 . Котошихин называет исполнявших эту обязанность стряпчими: «чин их таков: … в походах возят панцырь, саблю, саадак» 720 . Сабли Сабли – изстари известны Русским; в летописях читаем: «мы ся доискахом (дани) оружьем одиноя страны, рекше саблями» говорили старейшины Казарские своему князю; под 968 годом: «и вдасть Печенежьский князь Претичю конь, саблю, стрелы; под 1086: «прободен бысть (Ярополк Изяславич) от проклятаго Нерадьця … князю же Ярополку лежащу на санках, а он с коня саблею прободе и; тогда вздвигнувся Ярополк выторгну из себе саблю»; под 1146: «въехаша Берендици взад полку с саблями и почаша я сечи»; под 1162: «постиже и (Изяслава Давидовича) Воибор Негечевич и сече по главе саблею» 721 . В Слове о полку Игоревом: «сабли изострени. – Поскепаны саблями калеными шеломы Оварьскыя. – Ту ся саблями потручяти о шеломы Половецкыя. – Гримлют сабли о шеломы. – Соколома крильца припешали поганых саблями» 722 . – Название сабли одни производят от Араб. |
| Свенельд, как явствует отсюда, не столько был связан с князем и княжеской дружиной, сколько с воями – народным ополчением киевской общины. Далее вспоминается летописное свидетельство, до сих пор недостаточно оцененное исследователями: Свенельд «приде Киеву къ Ярополку». Следовательно, воевода вернулся не просто в Киев, а пришел к Ярополку. Здесь Ярополк фигурирует как правитель, под вассальный покров которого отдается Свенельд. То был уже полный разрыв со Святославом. 1172 Когда Святослав терпел бедствия в Белобережье, Свенельд уже находился при Ярополке. Из Киева можно было подать помощь переносившим лишения Святославу и его воинам. 1173 Но она не последовала. Святослав, как мы убедились, никому был не нужен в Киеве: ни местной общине, интересами которой он пренебрегал, Ярополку с ближними мужами, которые не желали впускать власть из своих рук. В Киеве не только не помышляли о помощи Святославу, но и устроили печенежскую ловушку неугодному князю. 1174 В итоге он погиб. В смерти его были повинны кияне, проявившие к нему полное равнодушие и даже отчуждение, Ярополк сговорившийся с печенегами, 1175 и обуреваемый властолюбием Свенельд, надеявшийся усилить свое влияние в Киеве. Последующие события, кажется, подтверждают нашу догадку. Вскоре после гибели Святослава началась кровавая усобица между его сыновьями. Летописец по-своему и, как нам думается, неверно объясняет причину начала межкняжеской распри. Он говорит: «Лов деющю Свеналдичю, именем Лют, ишед бо ис Киева гна по звери в лесе. И узре и Олег, и рече: «Кто се есть?». И реша ему: «Свеналдичь». И заехав, уби и, бе бо ловы дея Олег. И том бысть межю ими ненависть, Ярополку на Ольга, и молвяше всегда Ярополку Свеналд: «Поиди на брат свой и прими волость его, хотя отмьстити сыну своему». 1176 Затем следует описание войны Ярополка с Олегом. Данный летописный текст является, похоже, переработкой более ранних записей, которыми располагал летописец. Возможно, то было Сказание о первых русских князьях, написанное, по предположению М.Н.Тихомирова, в Киеве вскоре после крещения Руси. |
|
|
