| Дани благоверных великих князей, русских царей, старые залоги честному бискупу юрьевскому за восемь лет отдать тотчас же, по крестному целованью, а от этого времени благоверным великим князьям, русским царям на честном бискупе юрьевском дань свою брать по старине, по тому крестному целованью. А новгородскому послу и гостю по Юрьевской земле путь чист на Юрьев со всяким товаром, водою и горою (сухим путем), между Псковом и Юрьевом земли и воды по старый рубеж " и проч. Тридцатилетнее перемирие не продержалось и шести лет; начались скоро несогласия: в немецких городах задерживали псковских купцов, отнимали у них товары, но открытого разрыва еще не было, как вдруг 1 января 1480 года немцы явились нечаянно перед Вышгородком, взяли его, сожгли, жителей перебили. Ночью приехал гонец в Псков: " Господа псковичи! Городок немцы взяли! " , и в ту же ночь посадники дважды собрали вече, где решили выступить немедленно; но, как часто и прежде бывало, псковичи уже не нашли немцев в Вышгородке. В ту же зиму немецкая рать явилась под Гдовом, оступила городок, начала бить пушками, пожгла посад. Псковичи послали гонца к великому князю в Новгород просить силы на немцев; Иоанн прислал воеводу, который соединился с псковскою ратью, пошел на Юрьевскую волость и взял приступом замок немецкий; много добра вывезли из него псковичи: и пушек, и зелья пушечного, а немцы сами дались руками, увидавши свое изнеможение. Сожегши замок, русские пошли под Юрьев, города не взяли, но страшно опустошили окрестности: воевода московский и его сила много добра повезли в Москву с собою, чуди и чудок и ребят головами повели многое множество без числа, говорит летописец; псковичи также возвратились с большою добычею. Но немцы ждали только ухода московской рати, чтобы отплатить псковичам: магистр Бернгард фон дер Борх пришел под Изборск; не могши взять города, немцы пошли палить окрестности; псковичи, увидав дым и огонь, выступили из города, встретились с немцами у озера и после стычки сторожевых полков главная рать, и немецкая, и псковская разошлись по домам без боя. |
| В сем случае Новгородцы могли тотчас отвращать свой выпуск в другую сторону: а Псковичи оставались в бездействии. С начала 13 века появившиеся на устье западной Двины Немецкие Рыцари, вскоре покорившие всю Лифляндию и Естляндию, выгнавшиее оттуда всех Россян, с 1222 года запретившие Лифляндцам платить Новгороду и Пскову дани, с 1223 года занявшие там торговый Русский город Юрьев и населившие оный своими единоземцами, с переименованием его Дерптом, положили первое затруднение Псковской торговле по Лифлядии; а в 1228 году уступивши Датскому Королю Валдемару II Ревельский, Везенбергский и Нарвский Уезды, тем самым допустили и другую не меньше затруднительную преграду Псковским купцам к морю. Тщетно Псковичи совокупно с Новгородцами старались от Рыцарей возвратить Юрьев, а из Естляндии выгнать Датские войска. Новгородцам меньше было в том нужды, нежели Псковичам; а потому и содействие первых было слабо. В сей крайности последние разорвали, наконец, с ними свой союз и оного искали уже с Рыцарями, с коими в 1228 году заключили даже против Новгородцев и Литовцев оборонительный взаимный договор, давши с обеих сторон по восьми мужей в залог. Но сей военный договор не послужил к оживлению Псковской торговли. Рыцари уже не уважали оной в отделении от Новгородской, и хотя в Дертпе за рекою предоставили Псковским Купцам для поселения место, называвшееся с тех пор Русскою Слободою и Русским Концом: но в следующем же 1229 году заключили особый торговый договор со Смоленскими, Полотскими и Витепскими Князьями по Двине, чем самым отвлекли почти весь подвоз южных произведений ко Пскову. Таким образом Псковичи обманувшись в своей надежде, примирились опять с Новгородом: но с тем вместе рушился их военный союз с Лифляндцами, о чем ниже сказано будет подробнее. При всех сих обстоятельствах торговля Псковская постепенно упала, и уже в конце 13 столетия оживилась несколько со времени принятия Новгорода и Пскова в союз Северных Ганзейских торговых городов, из коих Данцигские и Любские купцы основали купеческую свою контору и во Пскове, завели Маклеров и построили большой складочный двор на Завеличье на левом берегу реки повыше Иоанно – Предтеченского Монастыря. |
| Однако папская курия не теряла надежды на успех, призывая новые партии крестоносцев на борьбу против Руси. В Западной Европе еще не перестали сомневаться в победе Ордена над Русью. Посол французского короля Людовика IX в Орду Вильгельм Рубруквис, например, писал в 1253 г., что «братья Тевтонского ордена», «разумеется, легко покорили бы Руссию, если бы принялись за это». 67 Но действительность была иной. Об этом свидетельствовали события 60-х годов XIII века. В 1262 г. русские войска осадили Тарту (Юрьев), который был немцами укреплен «в 3 стены», и взяли его «одинымь приступлениемь» и «люди многы града тово овы побита, а другы изьимаша живы... и взяша товара бещисла и полона». 68 Уцелел лишь замок на Тоомемяги. Заняв Юрьев, русские войска, однако, прекратили поход и возвратились в Новгород. Обеспечение безопасности Руси со стороны датских крестоносцев потребовало немалых усилий. Еще в 1268 г. новгородские бояре «под рукой» тверского великого князя Ярослава Ярославича предприняли большой поход на датских феодалов к Раквере (Везенберг), в земле Вирумаа. Возглавлял войско переяславский князь Дмитрий Александрович. С ним шли, кроме новгородских, «низовские», смоленские и полоцкие полки. По немецким данным, в этом войске насчитывалось более 30 тысяч воинов. Хотя походу предшествовало соглашение новгородского правительства с Ригой и Орденом, обещавшим не помогать датским феодалам, 69 немецкие власти Дерпта, Феллина и Леаля нарушили его и неожиданно напали на русских, подошедших к реке Киюла у Раквере. Здесь 17 февраля «бысть страшно побоище, яко не видали ни отци, ни деди», – говорит летописец. Обе стороны понесли большие потери. 70 Немецкий хронист сообщает, что в первый день боя был убит дерптский епископ Александр, а пятитысячный полк князя Дмитрия устоял перед натиском рыцарей. На следующий день русские войска вновь вступили в бой и отогнали врага к Раквере, а затем три дня стояли «на костех» в знак победы. В то же время псковский отряд князя Довмонта совершил опустошительный набег на немецкие владения до моря. (В Пскове возникла особая «Повесть о князе Довмонте». Довмонт, родом литовец, ушел со своей дружиной из Литвы в Псков, приняв православие и имя Тимофей. Он был избран псковским вечем в князья (1266–1299 гг.), и с той поры этот «страшен ратоборец» верно служил Руси). |
| Cедмица.RU Церковно-Научный Центр «Православная Энциклопедия» По Благословению Святейшего Патриарха Московского и Всея Руси Кирилла Функционирует при финансовой поддержке Министерства цифрового развития, связи и массовых коммуникаций Российской Федерации Героическая борьба эстов. Помощь Новгорода и Пскова. Князь Вячко и оборона Юрьева История того времени знает много примеров героической и мужественной обороны своих земель, предпринятой эстами вместе с русскими. Одним из таких событий была оборона города и крепости Юрьев в августе 1224 г., где вместе с эстами сражался пришедший им на помощь во главе 200 русских воинов мужественный князь Вячко. Епископы Альберт и Герман не раз пытались уговорить его уйти из крепости и оставить эстонцев одних, обещая свободный выход из города со всем оружием и лошадьми. Но князь наотрез отказался, и осажденные защищались до последнего. Погиб и Вячко. В живых остался только боярин суздальского князя, которому немцы дали коня и отправили в Новгород с вестью о поражении. Новгородское войско, выступившее на помощь осажденным, как раз подошло к Пскову, когда было получено известие о падении крепости . Потеря своей последней твердыни лишила эстов всякой надежды на независимость. Зная, как дорого обошлась защита крепости, и опасаясь продолжения кровавых событий, эсты со всех концов отправили послов в Ригу с подарками и данью. Был заключен мир , и немцы сделались полными властителями Уганди и Саккалы и укрепились в Отепя и Вильянди, дав им на долгие годы немецкие названия Оденпе и Феллине. Мааконд Вайга был разделен на две половины: одна досталась епископу Герману, а другая вместе с Саккалой, Нормекундом и Мохой отошла к Ордену. К радости немцев, русские из Новгорода и Пскова отправили послов в Ригу для заключения мира. По состоявшемуся соглашению русские должны были получать дань с Толовской земли, как и прежде, а толовские летты должны были платить две части дани епископу Альберту, одну часть отдавать Ордену. Когда таким образом вся Ливония и почти вся Эстония покорились немцам, папа Гонорий III назначил там в 1224 г. своим легатом епископа Моденского Вильгельма . Это было сделано с целью учредить здесь архиепископию, но при восшествии на престол Григория IX, не проявившего особого интереса к этим землям, осуществление этого замысла было отложено на значительное время. Наконец, наступление немецких завоевателей вынудило русских князей принять более действенные меры. В марте 1234 г. Ярослав Всеволодович выступил с новгородцами к Юрьеву (Дерпту), разбил при Омовже (Эмайыги) немцев и вынудил их согласиться на мир на предложенных условиях. «Иде князь Ярослав с новогородци на немци под Юрьев,— рассказывает Суздальская летопись,— и выидоша немци из города из Юрьева и из Медвежей Головы», и победили их русские «и биша немци челом князю Ярославу, и смирившеся отидоша» . Ярослав «заключил с ними мир на всей своей правде» . |
| Прекрасно осведомлённые о внутренних делах Новгорода и Пскова, немцы собрали большое войко и осадили Юрьев, оставшийся последней крепостью, ещё не подчинившейся немецким рыцарям в стране эстов. Между тем Вячко тщетно ждал помощи из Новгорода, отвергая предложения немцев о капитуляции даже с правом выхода из крепости. Наконец, немцы, пользуясь подавляющим перевесом сил, ворвались в город и произвели страшную резню. Падение Юрьева было кратко отмечено новгородской летописью: «Того же лета убиша князя Вячка немцы в Гюргеве, а город взяша». Падение Юрьева, так мало отмеченное новгородской летописью, на самом деле было очень важным этапом в развитии немецкого наступления на Прибалтику. Немцы подошли теперь к самим новгородским и псковским пределам. Потеря Юрьева отнимала у русских единственный оплот к западу от Чудского озера и отдавала эстов и латышей в полную власть немцев. Русские были вытеснены из Эстонии. Падение Юрьева создало непосредственную угрозу для русских земель. В особенно опасном положении оказаля Псков и его передовой пригород – Изборск. Отсутствие источников не позволяет сказать с достоверной ясностью, какие отношения создались между Псковом и немецкими рыцарями тотчас после падения Юрьева. По-видимому, среди некоторых кругов псковского боярства и купечества возникло стремление к соглашению с немцами. Помимо желания избежать военных осложнений псковские бояре и купцы могли иметь и другие мотивы для поддержания мирных отношений с немцами. Через Юрьев шёл старинный торговый путь к Балтийскому морю. Ярослав Веволодович, собрав большое войско для нового похода на Ригу, встретил решительное сопротивление со стороны псковичей. Ярослав пытался опереться на Новгород, но напрасно. Ещё ранее Псков заключил мир с Ригой без согласия Новгорода, предоставив новгородцам самим договориться с немцами. Этот мир носил характер не сделки равных сторон, а признание Псковом зависимости от немцев. Рига взяла 40 псковичей в залог, пообещав Пскову помощь против Новгорода. Через 10 лет этот временный союз окончился захватом Пскова немцами. |
| В Риге рассчитывали, что уничтожение монгольскими полчищами отборных русских войск позволит рыцарям продвинуться далее на восток. Положение Эстонии заметно ухудшилось, и тогда старейшины из Саккалы были посланы «в Руссию с деньгами и многими дарами попытаться, не удастся ли [вновь] призвать королей русских на помощь против тевтонов и всех латинян». 47 Миссия удалась. Наиболее значительными силами в то время располагал владимиро-суздальский князь Юрий Всеволодович. Он пользовался влиянием и в Новгороде. Защита новгородских интересов в Прибалтике входила в круг его внешнеполитических задач. В 1223 г. он отправил в Прибалтику во главе с Ярославом Всеволодовичем свое войско, к которому присоединились новгородские и псковские полки. Немецкий хронист уточняет, что князь Ярослав из Руси пришел к Юрьеву, где жители поднесли ему «большие дары», прося помощи, и передали рыцарей и тевтонов, которых держали в плену, коней, баллисты и многое другое. «И поставил король в замке своих людей, чтобы иметь господство в Уганди и во всей Эстонии». 48 То же сделал он в Отепяа. Затем 20-тысячное русское войско вместе с отрядами эстов, собравшихся из разных частей страны, двинулось на Ревель. В течение месяца русско-эстонские войска осаждали эту крепость, но занять ее не удалось, и русские вернулись в свою землю. Этот наиболее крупный поход, организованный после битвы на Калке, вновь показал, что для успешной борьбы с немецко-датской агрессией требовалось объединение значительно больших сил. В том же году новгородские власти и владимиро-суздальский князь послали в Юрьев князя Вячеслава (который когда-то правил в Кокнесе), дав «ему денег и двести человек [лучников] с собой, поручив господство в Юрьеве и других областях...». Юрьевцы приняли его «с радостью, чтобы стать сильнее в борьбе против тевтонов». 49 Князь Вячко (Вячеслав) управлял областями Уганди, Вайга, Вирумаа, Ярвамаа, Саккала, то есть большей частью Эстонии. Очевидно, были восстановлены давние русско-эстонские отношения. В 1224 г. немецкие крестоносцы предприняли большое наступление с целью сокрушить власть Новгорода над Эстонией и поработить ее. Походу предшествовала очередная поездка Альберта в Германию, откуда он, как всегда, прибыл «со многими пилигримами». Тогда же епископ вновь урегулировал споры с рыцарями о том, как делить завоеванные земли эстов. По новому соглашению треть земель поступала Альберту, треть – епископу Эстонии и треть – Ордену. Такого рода сделки совершались до походов. |
| До торгу, софьяном до тысяцкого, тысяцкому до вощник, от вощник посаднику до великого ряду, от великого ряду князю до Немецкого вымола, немцем до Ивана вымола, гтом до Гелардов вымола до заднего, от Гелартова вымола огнищаном до Будатина вымола, ильинцам до Матфеева вымола, а михаиловцем до Бардов улки, а видковцем до Климатиных сеней». В 1223 году Ярослав с новгородцами и псковичами ходил в поход под Ревель, который тогда принадлежал датчанам, выгнавшим со всей округи новгородских сборщиков дани. В 1217 году объединенное новгородско-эстонское войско совершило удачный поход в Южную Эстонию. Генрих Латвийский в «Хронике Ливонии» писал: «В 1217 году новгородцы собрали большое русское войско, с ним же был и король псковский Владимир со своими горожанами, и послали звать по всей Эстонии, чтобы шли эсты осаждать тевтонов». В 1218 году новгородско-псковское войско дошло до замка Венден и осадило резиденцию магистра Ливонского ордена. Почти тогда же, в 1219 году датскими войсками была захвачена Северная Эстония и на месте селения эстов Линданисе был основан «Датский город» – «Таани линн» – Ревель, впоследствии ставший Таллинном, и приказом епископа Рижского основано Эстляндское епископство. В 1221 году объединенное русское войско владимирского князя Юрия Всеволодовича из Новгорода ходило осаждать орденскую крепость Венден. В походе участвовало и 600 литовцев, которые после окончания похода ещё целый месяц оставались в Пскове. В 1222 году эсты, которым помогали отряды новгородцев и псковичей, уничтожили гарнизоны крестоносцев в Эзеле, Феллине и Оденпе. Однако уже через год, год первой битвы войска русских князей с татаро-монголами на Калке, крестоносцы разбили войско эстов на реке Имере и вернули все города. На помощь эстам двинулось русское войско во главе с новгородским князем Ярославом Всеволодовичем, которое дошло до Ревеля и «повоевало всю землю Чюдскую». Генрих Латвийский писал: «И послал король суздальский своего брата, а с ним много войска в помощь новгородцам; и шли с ним новгородцы и король Псковский со своими горожанами, а было всего в войске около 20000 человек». В Юрьеве и Оденпе были оставлены русские гарнизоны. Однако в 1224 году ливонскими рыцарями был взят город Юрьев-Дерпт, основанный в 1030 году Ярославом Мудрым в чудской земле, и в виде отдельного государства было образовано Дерптское епископство. Эсты были полностью разгромлены, а русские практически были вытеснены из Эстонии. Орденско-псковская граница стала проходить всего в 30 километрах от Пскова. Первое военное столкновение с новым врагом Руси – крестоносцами – состоялось в 1212 году – объединённое пятнадцатитысячное новгородско-полоцкое войско во главе с тогдашним новгородским князем Мстиславом Удалым совершило первый поход на опорные базы ордена крестоносцев в Ливонии. Немцы заключили сепаратный мир с Полоцким княжеством, и новгородцы, оставшись одни, вынуждены были пойти на перемирие с орденом. |
| Андронов пишет о необходимости держать под Москвою отряд польского войска, в котором ни один человек не должен выезжать из стану, но все каждую минуту должны быть готовы на случай восстания; а они, слуги королевской милости, Андронов с товарищами, будут держать при себе несколько тысяч стрельцов и козаков. Андронов предлагает также выгнать из приказов людей, оставшихся здесь от прежнего царствования, похлебцов Шуйского, как он выражается, и места их занять людьми, преданными королю: «Надобно, – пишет он, – немедленно указ прислать, что делать с теми, которые тут были при Шуйском и больше дурили, чем сам Шуйский». Список этих людей, вероятно составленный Андроновым, дошел до нас в отрывках; некоторые указания любопытны, например: «Дьяк Григорий Елизаров сидел в Новгородской четверти» сам еретик и еретики ему приказаны (не забудем, что Андронова также обвиняли в чернокнижии); дьяк Смолянин, сын боярский, бывал; Михайла Бегичев, а дьячество ему дано за шептанье; дьяки дворцовые: Филипп да Анфиноген Федоровы дети Голенищева – злые шептуны». Предложение Андронова было приведено в исполнение: товарищи его по Тушину и смоленскому стану были посажены по приказам: Степан Соловецкий сел думным дьяком в Новгородской четверти, Василий Юрьев – у денежных сборов, Евдоким Витовтов – в разряде первым думным дьяком,. Иван Грамотин – печатником, посольским и поместным дьяком; в Большом приходе – князь Федор Мещерский; в Пушкарском приказе – князь Юрий Хворостинин; в Панском приказе – Михайла Молчанов; в Казанском дворце – Иван Салтыков. Бояре сильно оскорбились, когда увидали рядом с собою в Думе торгового мужика Андронова с важным званием казначея; особенным бесчестием для себя считали они то, что этот торговый мужик осмеливался говорить против Мстиславского и Воротынского, распоряжался всем, пользовался полною доверенностию короля и Гонсевского, потому что действовал прямо, хлопотал, чтоб царем был Сигизмунд, тогда как бояре колебались, держались за Владислава. Гонсевский с людьми, присягнувшими королю, управлял всем: когда он ехал в Думу, то ему подавали множество челобитных; он приносил их к боярам, но бояре их не видали, потому что подле Гонсевского садились Михайла Салтыков, князь Василий Мосальский, Федор Андронов, Иван Грамотин; бояре и не слыхали, что он говорил с этими своими советниками, что приговаривал, а подписывали челобитные Грамотин, Витовтов, Чичерин, Соловецкий, потому что все старые дьяки отогнаны были прочь. |
| Киевский – Николаев. – Иорданский, II, 982. Киевский-Петропавл.-Подольск., I, 357. Киевский-Пустынно-Николаев., I, 399. Киевский-Софийский, I, 438. Киевский-Фроловский или Флоровский-Вознес., II, 1339. Кийостровский-Крестн., Арх. г., II, 891. Клабуков-Кашинский, II, 985. Климентовская-Казан., Олон. г., 846. Клименцы или Клименский, Олон. г., I, 249. Клинская-Зосим.-Сестринская, II, 820. Клинский-Успен., II, 1316. Клопский, Новг. г., II, 872. Княгинина-Капитоновская., Волог. г., II, 859. Княгининский-Архангельск., II, 626. Княгининский-Троиц., II, 1244. Княгинин-Ростовский, II, 1195. Княгинин-Усп.-Владимирск., II, 1317. Княжая или Княжева-Успен., Костр. г., II, 1294. Княжицкий-Никол., Пск. г., II, 873. Князь-Андреевск.-Переясл., II, 986. Кобылкин-Вологодский, II, 874. Ковалев-Спасск., Новг. г., II, 875. Когуева-Преображ. у Старцева угла, Симб. г., II, 1083. Кодемская-Троиц., Арх. г., II, 1228. Кодинский-Троиц., Тоболь. г., II, 1269. Кодлозерская-Богоявл., Олон. г., II, 663. Коже-Озерский-Богоявлен., Арх. г., I, 250. Кожирова-Никол., Костр. г., II, 876. Козелецкий-Богосл., I, 66. Козелецкий-Богоявл., I, 70. Козелецкий-Георг. или Юрьев., II, 759. Козелецкий-Троиц., II, 1256. Козельский-Вознесенский, II, 719. Козловский-Ильин., II, 826. Козловский-Троиц., II, 1268. Козмин-Успен.-Яхромский, Влад. г., II, 877. Козмодемьян.-Галичский, II, 878. Козмодемьян. на Гремячей горе-Псковский, I, 253. Козмодемьян. на поле-Новгородский, II, 880. Козмодемьян.-Старорусский, II, 879. Козорский-Спасский, Волог. г., II, 1172. Козьеручьевский, Арх. г., II, 1194. Койгужская-Пятн., Новг. г., II, 907. Кокуев, Арх. г., II, 858. Колесникова или Колясникова, Яросл. г., II, 1229. Колмовский-Новгородский, II, 1318. Коломенский-Брусенский-Успен., Моск. г., II, 681. Коломенский-Спасский или Спас-Ядринский, I, 473. Колоцкий, Колочевский или Кольчицкий-Успен., Смол. г., II, 881. Кольский-Троиц.-Печенегск., II, 1284. Колюбацкий, Псков. г., II, 1319. Комельский-Арсениев., Волог. г., II, 621. Комельский-Иннокентиев, Волог. г., II, 833. |
| Самое недалекое будущее показало, что открытие трех-четырех новых епархий слишком недостаточно для улучшения религиозной жизни и упорядочения церковно-административного строя русской церкви. Пределы епархий при их обширности все еще оставались крайне неопределенными, так как города и церкви одной епархии, разбрасываясь на далекое пространство, заходили на территорию соседних, отчего епархиальные границы совсем не соответствовали уездным. На каждом шагу церкви и монастыри одного пограничного уезда принадлежали разным епархиям. При путанице епархиальных территорий, управление большими беспорядочно разграниченными епархиями затруднялось и осложнялось вотчинным строем русских церковных учреждений. Вотчины и вотчинные церкви с домовыми монастырями одной кафедры нередко разбрасывались на сотни верст по чужим епархиям. Патриаршие вотчины находились в Ростовском, Московском, Дмитровском, Коломенском, Переяславском, Юрьев-Польском, Суздальском, Владимирском, Нижегородском, Костромском уездах, у Соли-Галицкой, в Вологодском, Белоозерском уездах и на Пинеге 690 . Вотчины Крутицкой кафедры были в Кокшайском уезде (село Супдырь) 691 , вотчины тверского архиерейского дома были в Новоторжском уезде Новгородской епархии – за р. Твердой, в новой слободе Стародолье. Вологодская кафедра имела несколько сел под Москвой 692 ; суздальская, помимо Суздальского уезда, имела вотчины в Московском и Симбирском уездах 693 ; ростовской кафедре в Пехрянской десятине принадлежало село Клоково 694 . В Епифанском уезде в 1674 году были вотчины новгородской, сарской и коломенской кафедр 695 . Кажется, что у всех кафедр были вотчины в чужих епархиях. Вотчинными церквами заведывали архиереи – владельцы, назначая туда членов причта. Причты и вотчинные крестьяне по церковным и судебным делам тянули к центральному владельческому епархиальному пункту: туда они платили всякие сборы, там судились, и там вершились причтовые дела. На кафедральных землях по архиерейским жалованным грамотам и на оброке жило много бояр, боярских детей и служилых всякого чину. Все это было необыкновенно перепутано и разрозненно. Чисто насельники вотчин церковных учреждений и домовые монастыри не знали, где искать своих прав в случае столкновений с соседями. Точно так же трудно было найти права и суд жителю и владельцу нецерковной земли в случае столкновений с церковными архиерейскими и монастырскими людьми. Неизбежным следствием такого порядка являлись беззаконный самосуд и волокита с их печальными последствиями. Искавшие прав часто напрасно шатались по судам за сотни, даже тысячи верст, наводняя собой архиерейские приказы, особенно патриаршие. Разбирательство дела за дальностью происшествий затягивалось на целые годы... |
|
|
