| В 1190 году чудь снова пришла ко Пскову на судах по озеру, но и на этот раз псковичи не упустили из нее ни одного живого. Юрьев был снова захвачен чудью и снова взят новгородцами и псковичами в 1191 году, причем по обычаю земля Чудская была пожжена, полону приведено бесчисленное множество, а в следующем году псковичи снова ходили на чудь и взяли у нее Медвежью-Голову (Оденпе). Потом не слышно о походах на Эстонию до 1212 года - в этом году, по счету нашего летописца, и двумя годами ранее, по счету немецкого, Мстислав Удалой с братом Владимиром вторгнулись в страну Чуди-Тормы, обитавшей в нынешнем Дерптском уезде, и по обычаю много людей попленили, скота бесчисленное множество домой привели. Потом на зиму пошел Мстислав с новгородцами на чудской город Медвежью-Голову, истребивши села вокруг, пришли под город: чудь поклонилась, дала дань, и новгородцы по здорову возвратились домой. Но летописец немецкий гораздо подробнее описывает этот поход: князь новгородский с князем псковским и со всеми своими русскими пришли с большим войском в Унганнию и осадили крепость Оденпе; восемь дней отбивалась от них чудь; наконец, почувствовавши недостаток в съестных припасах, запросила мира. Русские дали ей мир, окрестили некоторых своим крещением, взяли 400 марок ногат и отступили в свою землю, обещавшись, что пришлют своих священников, чего, однако, потом не сделали из страха пред немцами, прибавляет летописец; должно думать, что не столько из страха пред немцами, сколько по недостатку надлежащего внимания к делам эстонским. Так новгородцы, пока жил у них Мстислав, ходили сквозь Чудскую землю к самому морю, села жгли, укрепления брали и заставляли чудь кланяться и давать дань, но Мстислав скоро ушел на юг, новгородцы по-прежнему начали ссориться с северными суздальскими князьями, чудь была опять забыта, а немцы между тем соединенными силами действовали постоянно в одном направлении, с одною целию. Чтоб удобнее заняться покорением эстов, леттов и других туземцев и чтоб обогатить Ригу торговлею с странами, лежащими при верхних частях Двины и Днепра, они решились заключить мирный договор с полоцким князем, причем епископ обязался вносить последнему ежегодную дань за ливов, порабощенных рижской церкви и ордену. |
| Ср. также: Рождественский С. Сельское население Московского государства в XVI-XVII вв., в: Русская история в очерках. Изд. М. Довнар-Запольского. 3 (1912). С. 41—44. Ср. примеч. 503, а также следующие работы: Одинец Д. Потеря права перехода владельческими крестьянами Московского государства, в: Сборник в честь П. Н. Милюкова. Paris, 1929; Михайлов П. Институт старожильства и крепостное право, в: ЖМНП. 1912. 1; он же. К вопросу о происхождении земельного старожильства. Там же. 1910. 6. ААЭ. 1. 48; ДАИ. 1. 198. О роли Юрьева дня в русском крестьянском календаре см.: Калинский И. Церковно-народный месяцеслов на Руси, в: Записки Географического общества по отделу этнографии. 1 (1877). С. 325. АИ. 1. 59; ААЭ. 1. 64, 83. Об отступлениях от него на практике см., например: АЮ. 186 и 290. Стоглав (Казанское изд. 1862). С. 412—414; АИ. 1. 165; ААЭ. 1. 257. ААЭ. 1. 234 (по уездам Важскому и Шенкурскому, 1552); АИ. 1. 193 (по Троицкому монастырю в Астрахани, 1575); Дьяконов. Очерки (1898). 6 (по Богородицкому монастырю в Свияжске, 1576). Материал по этому вопросу содержится также в писцовых книгах XVI в. Ср.: Неволин. О пятинах и погостах. С. 167. Дебольский. Ук. соч., в: ЖМНП. 1895. 1. С. 99; Греков. Юрьев день. С. 78; он же. Очерки хозяйства Новгородского Софийского Дома, в: ЛЗАК. 34 (1927). С. 113; Одинец. Ук. соч. С. 205. РИБ. 14. С. 135. По XVII в. у нас масса документов о таких тяжбах: АИ. 3. 286 (1621). 160 (1629); ААЭ. 3. 141 (1623); РИБ. 35. 263 (1616). Ср. также: Дьяконов. Очерки (1898). С. 52—59. Этот указ ранее ошибочно считался началом окончательного прикрепления крестьян к земле и крепостного права. Указ не сохранился и восстановлен на основе позднейших документов. Ср.: Владимирский-Буданов. Ук. соч. С. 139. Там же. С. 139; Рождественский. Ук. соч., в: Русская история в очерках. 3. С. 63. Определения 1597 г. были в последующие годы подтверждены и дополнены новыми указами: от 28 ноября 1601 г., от 1 февраля 1606 г. и от 9 марта 1607 г. Владимирский-Буданов. Там же. С. 139 и след.; Kljutschewskij. Geschichte RuЯlands. 2. S. 342—344; Дьяконов. Очерки (1898). С. 49. |
| Чернечий-Ярский-Великобудищск., Полт. г., I, 518. Черниговский-Борисогл.-Мучен., I, 83. Черниговский-Елецкий-Успен.-Богород., II, 794. Черниговский – Ильин. – Троиц.-Болдин., I, 214. Черниговский-Пятниц., II, 1103. Черницкий-Псковский, II, 1354. Черногорский-Богород., Арх. г., II, 888. Черноезерский – Никол., С.-Петер. г., II, 1355. Черноостровский – Николаев. – Малоярославецкий, I, 568. Чернораменск.-Никол., Ниж. г., II, 966. Чернеев-Шацкий, I, 594. Чернеев-Николаев., Тамб. г., I, 569. Чигиринский-Троиц.-Скитский или Новоскитский, II, 1287. Чирцова, Арх. г., II, 1356. Чолминский, Олон. г., II, 1352. Чонский, Орл. г., II, 1353. Чонский-Успен., Могил. г., I, 573. Чудова, Арх. г., II, 1356. Чудов-Московский, II, 1357. Чуркинская-Никол., Астраханск. г., II, 967. Чусовский-Трифонов-Успен., Перм. г., II, 1224. Чухломск.-Авраамиев – Городец.-Покр., II, 597. Ш Шалацкая-Успен., Новг. г., II, 1358. Шандожская-Рожд., Волог. г., II, 1115. Шаргородский-Никол.-Спасский, Подол. г., I, 330. Шаровкин или Шаров-Успен., Калуж. г., I, 576. Шартоминский или Шартовск., Влад. г., II, 1011. на Шатме-Никол., Влад. г., II, 1011. Шатрищегорский-Казан., Калуж. г., II, 856. Шацкий-Чернеев, I, 594. Шегонин, Твер. г., II, 1314. Шенкурский-Троиц., I, 528. Шервинская, Перм. г., II, 1359. Шеренский или Ширинский-Благовещ., Твер. г., II, 639. Шеринская, Перм. г., II, 1359. в Шероховичах Городноезерская- Никандрова, Новгор. г., II, 944. Шидоровский, Волог. г., II, 1199. Шкловский-Воскр., Могил. г., I, 141. Шкнятин-Введен., Пск. г., II, 707. Шужгорский-Данилов-Преобр., Новг. г., II, 778. Шуйский-Спасский, II, 1182. Шуйский-Троиц., II, 1286. Шумаровский, Черниг., г., II, 1360. Щ Щирский, С.-Петер. г., II, 1355. Ю Югская-Димитриев., Яросл. г., II, 1361. Югская-Дорофеева, Яросл.г., II, 1362. Южная-Дорофеева-Троиц., Яросл. г., II, 1362. Юнгинский, Каз. г., II, 1193. Юрьевский-Архан.-Михаилов, II, 628. Юрьевский-Введен.-Николаев., I, 107. Юрьевский-Козелецкий, II, 759. Юрьевский-Мещовский, II, 758. Юрьев-Новгородский, II, 1363. |
| Не без помощи великого князя митрополит Исидор мог забрать с собой и такое огромное количество денег, которое в натуральных ценностях представляло собой обоз из двух сот коней. Молва о том, что митрополит отправляется на доброе дело обрашения латинян к правой вере была настолько сильна, что даже упрямых новгородцев побудила уступить в пользу митр. Исидора те доходные статьи, которых они так долго не давали его предместникам. Митрополит Исидор, отправившись из Москвы 8 сентября 1437 г., сам прибыл через месяц в Новгород. Здесь он был встречен с великим торжеством и получил «честь велию» от владыки (т. е. денежное подношение), а новгородцы «даша ему суд по старине». Новгородцы были осведомлены о планах и нуждах митрополита, вероятно, даже официальным путем, через своего владыку, которого вызывал к себе зачем-то митр. Исидор еще в июле месяце. Из Новгорода митрополит переехал в Псков и здесь устроил себе, конечно, не без содействия великого князя, новый источник доходов. Он изъял псковскую область из-под ведения новгородского епископа и отобрал ее вместе с владычными вотчинами во временное пользование митрополичьей кафедры. Помимо этого псковичи, так же, как и новгородцы, почтили митрополита «пирами многими и дарами великими». Эту особую щедрость новгородцев и псковичей приходится объяснять их исконной привычкой иметь торговые и бытовые связи с латинянами по вере. Мечта о религиозном примирении могла манить их и коммерческими перспективами. Запасшись богатыми средствами, Исидор продолжал свой путь на Ригу через Юрьев. В первом же немецком городе Вербек (при устье Эмбаха) митрополита встретил латинский епископ Юрьевский с великой помпой и многими дарами. Этим он воздавал честь цели путешествия русского митрополита, а может быть, и особенным униональным симпатиям его, известным по участию Исидора в Базельском соборе. В Юрьеве митрополиту снова была устроена торжественная встреча соединенным обществом православных и латинян во главе с духовенством той и другой группы. Исидор за честь, оказанную ему латинянами, отплатил честью. |
| Ср. также: Рождественский С. Сельское население Московского государства в XVI–XVII вв., в: Русская история в очерках. Изд. М. Довнар-Запольского. 3 (1912). С. 41–44. Ср. примеч. 503, а также следующие работы: Одинец Д. Потеря права перехода владельческими крестьянами Московского государства, в: Сборник в честь П. Н. Милюкова. Paris, 1929; Михайлов П. Институт старожильства и крепостное право, в: ЖМНП. 1912. 1; он же. К вопросу о происхождении земельного старожильства. Там же. 1910. 6. ААЭ. 1. 48; ДАИ. 1. 198. О роли Юрьева дня в русском крестьянском календаре см.: Калинский И. Церковно-народный месяцеслов на Руси, в: Записки Географического общества по отделу этнографии. 1 (1877). С. 325. АИ. 1. 59; ААЭ. 1. 64, 83. Об отступлениях от него на практике см., например: АЮ. 186 и 290. Стоглав (Казанское изд. 1862). С. 412–414; АИ. 1. 165; ААЭ. 1. 257. ААЭ. 1. 234 (по уездам Важскому и Шенкурскому, 1552); АИ. 1. 193 (по Троицкому монастырю в Астрахани, 1575); Дьяконов. Очерки (1898). 6 (по Богородицкому монастырю в Свияжске, 1576). Материал по этому вопросу содержится также в писцовых книгах XVI в. Ср.: Неволин. О пятинах и погостах. С. 167. Дебольский. Ук. соч., в: ЖМНП. 1895. 1. С. 99; Греков. Юрьев день. С. 78; он же. Очерки хозяйства Новгородского Софийского Дома, в: ЛЗАК. 34 (1927). С. 113; Одинец. Ук. соч. С. 205. РИБ. 14. С. 135. По XVII в. у нас масса документов о таких тяжбах: АИ. 3. 286 (1621). 160 (1629); ААЭ. 3. 141 (1623); РИБ. 35. 263 (1616). Ср. также: Дьяконов. Очерки (1898). С. 52–59. Этот указ ранее ошибочно считался началом окончательного прикрепления крестьян к земле и крепостного права. Указ не сохранился и восстановлен на основе позднейших документов. Ср.: Владимирский-Буданов. Ук. соч. С. 139. Там же. С. 139; Рождественский. Ук. соч., в: Русская история в очерках. 3. С. 63. Определения 1597 г. были в последующие годы подтверждены и дополнены новыми указами: от 28 ноября 1601 г., от 1 февраля 1606 г. и от 9 марта 1607 г. Владимирский-Буданов. Там же. С. 139 и след.; Kljutschewskij. Geschichte RuЯlands. 2. S. 342–344; Дьяконов. Очерки (1898). С. 49. |
| Усилением Русской земли было обеспокоено не только Польско-Литовское государство. В Ливонии всячески стремились препятствовать русской торговле, русских купцов убивали и грабили. В Германии сажали в тюрьмы людей, по просьбе московского государя нанимавших мастеров для работы в России. Шведский король Густав I предлагал Польше, Дании, Ливонии и Пруссии создать коалицию против России, чтобы остановить ее усиление. На Русь запрещено было пропускать медь, свинец, олово, селитру, иностранных мастеров. Говоря современным языком, было наложено эмбарго на поставки стратегических товаров и технологий. Мало того, шведские и польские каперы грабили и топили корабли, которые везли товары на Русь, стремясь разорить и уничтожить русскую торговлю. Это означало экономическую блокаду России. Наиболее воинственно вел себя Ливонский орден. В Ливонии не только грабили и бросали в тюрьмы русских купцов, но и разоряли купеческие подворья, грабили и громили православные церкви. Ливонцы нарушали все соглашения и договоры и не желали идти на переговоры. Государь Иоанн Васильевич «за многие обиды и утеснение веры православной» разгромил и сокрушил Ливонский орден. Русские войска вернули древний Юрьев Дерпт, заняли Нарву. В войну с Русью вступила Швеция. Были разгромлены и шведские войска. Россия победоносно возвращалась на берега Балтики, в свои древние земли. Царь Иоанн Васильевич надеялся создать на Балтике свой флот. Но Римскому престолу, приложив огромные усилия, удалось создать мощную коалицию, соединив в борьбе с Москвой соперников: Польско-Литовское государство и Швецию, используя в войне с русскими ресурсы и Германии, и Венгрии. На юге России в те годы пришлось одновременно вести войну с Османской империей и Крымом. Десятилетия велись войны на три фронта с могущественными врагами, что требовало огромного напряжения. Были славные победы и тяжелые поражения. Россия выстояла в суровой борьбе, но задачу закрепиться на Балтике решить в те годы не удалось. Во время страшного лихолетья русской Смуты шведы предательски захватили Новгород. Вернув русскую власть в Кремль, освободив Москву от поляков, русские люди очистили от шведов и Новгородскую землю. Но русские владения на берегу Финского залива остались за шведами. Сбылась вековая мечта Швеции. После Столбовского мира 1617 года Россия потеряла выход к Балтийскому морю. Шведский король Густав Адольф с торжеством произнес, выступая в риксдаге: «Русские – опасные соседи: границы земли их простираются до Северного, Каспийского и Черного морей; у них могущественное дворянство, они могут выставлять в поле большое войско: а теперь этот враг без нашего позволения не может ни одного судна опустить на Балтийское море». Шведскому монарху было от чего радоваться. |
| Проникнутый чувством благоговения посреди сего древнейшего из храмов Новгородских я сказал настоятелю Юрьева то, что чувствовала в ту минуту душа моя: «Если бы покойный отец Архимандрит Фотий ничего другого не сделал, кроме обновления скита Перунского, то и тогда бы должно было навсегда остаться ему благодарным потомство! Может ли быть что либо драгоценнее сердцу русскому, как этот первый памятник нашего духовного возрождения! И здесь опять должно отдать ему справедливость, что он успел с помощью благотворителей возбудить в старом славянском сердце Новгорода любовь к вековой его святыне, начиная от св. Софии и великолепного Юрьева, до малейшей обители, раскинутой по окрестностям. Все старалась поддержать щедрая рука его из неиссякаемого источника, который и доселе изливается на убогий Новгород, богатый только своими воспоминаниями». Архимандрит ввел меня в кельи скитских отшельников и в отдельный покой их настоятеля, отколе открывается обширный вид на все озеро, затекающее волнами за дальний небосклон; потом благосклонно проводил до пустынного берега. Мы потекли по быстроте широкого Волхова, который перестает быть младенцем от самой колыбели, как возмужавший воитель исходя из бурного лона Ильменя и сам готовый на бури. К Городищу древнему замку князя Рюрика направлен был путь наш. Два протока, Волховец и Жилотир, начинаясь от двух оконечностей Городища, образуют из него остров и потом, соединяясь опять в один широкий рукав, за могильным холмом Гостомысла под стенами Хутыня впадают в Волхов. Там, где стоял на крутом берегу реки замок Варяжского пришельца, который содержал им в повиновении слободы Славянской около Ильменя, теперь убогое селение, сохранившее однако название Рюрикова Городища. С сего времени утвердились там князья русские, даже и тогда, как великий Ярослав перенес двор свой ниже по Волхову, и за ним потянулся весь Новгород, по обеим сторонам реки. Место на острове и на холме слишком благоприятствовало первобытному своему назначению замка, чтобы непрочные властители вольной столицы Славянской решились скоро его оставить. Оттоле княжили они как и с дворища Ярославля, и там укреплялись иногда против буйного вече; туда изгонял и Новгород своих наместников князей, когда вече объявляло им конец тревожного краткого владычества. «Ступай к себе на Городище!» – взывала мятежная толпа и там же не тревожила изгнанника, потому что издавна привыкла почитать место сие чуждым Новгороду, заветным гнездом рода Рюрикова. Горько отозвалось оно Новгороду и во дни его падения! Иоанн III еще однажды до того угощавший на Городище Владыку, посадников и бояр, прежде других мест занял войсками замок предка, чтобы по его примеру господствовать над городом, а Грозный внук его оросил потоками крови Новгородской роковой холм сей, ибо на нем совершал он жестокий суд свой над древней вольностью Славянской родины. |
| Интерес нем. городов (впосл. членов Ганзейского союза) к освоению Вост. Прибалтики диктовался намерением получить прямой доступ к рынкам Вел. Новгорода, Полоцка, Смоленска в обход купцов с о-ва Готланд и обеспечить себе льготные условия для закупки мехов, воска и восточных товаров ( Hoffmann E. Die Anfänge des deutschen Handels im Ostseeraum//Die Hanse und der deutsche Osten. Lüneburg, 1990. S. 5-22; Селарт А. Начало городской жизни в средневек. Ливонии и Руси//Балтия в контексте сев. пространства от средневековья до 40-х гг. XX в. М., 2009. С. 84-102). Успех нем. и дат. экспансии в Вост. Прибалтике был обусловлен, с одной стороны, разобщенностью местных племенных объединений, постоянными междоусобицами, слабой организованностью, вызванной отсутствием государственности, и, с др. стороны, качественным военно-техническим оснащением крестоносцев, их относительно высокой спаянностью, военно-политическими союзами (в т. ч. с зап. и сев.-зап. рус. княжествами), строительством замков, притоком людских и материальных ресурсов из католич. Европы, определенной поддержкой Папского престола. К нач. XIII в. народы Юж. и Вост. Прибалтики были лишь незначительно интегрированы с владениями польск. Пястов в Мазовецкой земле и русскими княжествами в Сев.-Зап. и Зап. Руси. С владениями волынских, витебских, минских, полоцких и смоленских Рюриковичей, Новгородской и Псковской землями были установлены лишь вассально-даннические отношения. Ко времени формирования гос-ва ордена меченосцев в Вост. Прибалтике связи между рус. княжествами и народами Вост. Прибалтики сильно ослабли. Русские княжества первоначально не проявили особой обеспокоенности появлением немецких колонистов, но когда успехи немецкой колонизации стали угрожать сокращением размеров дани с населения Подвинья (взимал Полоцк), Латгалии и Вост. Эстонии (взимали Новгород и Псков), их отношения с ливонскими немцами ухудшились. В 1201 г. еп. Альберт I Буксгевден (епископ Ливонии в 1199-1209, 1-й епископ Рижский в 1209-1229) основал г. Ригу. В 1202 г. при посредничестве Теодериха из Трейдена (Турайды) им был организован орден меченосцев. Кроме Рижского еп-ства (с 1255 архиеп-ство) в Вост. Прибалтике были учреждены еп-ства: Леальское (1211; затем кафедра была перенесена в завоеванный в 1224 орденом меченосцев Юрьев Ливонский (Дорпат, Дерпт; ныне Тарту, Эстония)), Эзель-Викское (ныне вол. Сааре-Ляэне, Эстония) (1228) и Курляндское (1234). |
| Правителями были Немцы завоеватели; народ состоял из побеждённых Финнов и Латышей, но Европа признавала эту землю землёй Немецкою. Впоследствии она покорена была Россией и вошла в состав Русского государства. Ещё немногие знают, что собственно Немцев в наших Остзейских губерниях весьма мало, не более чем Русских, и что всё народонаселение состоит из народа, не знающего Немецкого языка. Вскоре после завоевания прибрежного края, рыцари, пользуясь несчастьями России, напали на её пределы. Много из старых областей было покорено, много городов взято и переименовано в Немецкие имена (например, старый Русский Юрьев назван Дерптом). Не без труда отбились Псков и область Новгородская. Но мало-помалу ослаб в рыцарях дух воинственный, и Русские стали оттеснять их и наказывать за прежние обиды. Многие князья Русские, особенно Александр Невский, князь мужественный и святой, прославились победами над Ливонскими рыцарями. Наконец, дед царя Ивана Васильевича, победитель Казани, смирил гордость рыцарства и наложил на него дань, в 1503 году. С тех пор уже не смело оно подымать руки против России, но и не скрывало своей глубокой ненависти, не исполняло договоров и безрассудно оскорбляло государство, которого величию завидовало. Последним оскорблением было заключение в темницу мирных путешественников, учёных, призванных из Германии царём Иваном Васильевичем. Казнь последовала за преступлением, и началась война, которая положила конец и независимости ордена Ливонских рыцарей, и самому его существованию. Не все советники царские соглашались в пользе или в необходимости Ливонской войны. Многие полагали, что надобно воспользоваться удобным временем и уничтожить Крымских грабителей, также как уничтожили Казань. Они говорили, что не следует без явной необходимости губить войною народы, исповедующее Христианство. Таково было мнение Сильвестра и Адашева, конечно не в том смысле, будто бы Магометан и язычников менее противно Богу, чем уничтожение Христиан. Но Сильвестр и Адашев знали, что война тогда только праведна, когда необходима, и думали, что народ Христианский и образованный мог быть обуздан договорами, между тем как народы Магометанские и кочевые должны были всегда оставаться врагами России, и по вере своей, и по свойству своих кочевых и разбойнических обычаев. |
| Синоду, она собою годных в солдаты церковников в службу отдавать весьма опасна, дабы впредь за неосторожность не понести какого штрафа, а хотя де и повелено годных отсылать в военную коллегию, а на их места к церквам определять других, только тех других определять не откуда, понеже де по нынешним разборам при каждой церкви церковников оставлено точию определенное число, а при многих церквах, как до разбора было, так и по разборе осталось только по одному человеку, а у некоторых, кроме самых малолетних, и ни по одному человеку не было и ныне нет; и тако... не токмо на места взятых в службу других взять неоткуда, но при многих церквах и не по одному церковнику не останется, а во священнический и диаконский чин производить отнюдь будет некого, потому что годные к производству все отданы будут за небытие у присяги в службу, а оставшие в негодных за отдачею, т. е. престарелые и скорбные, к производству уже не годны, а которые в 1730 и 1731 гг. были не больше 12 лет, оные за младостью не токмо в попы, но и во диакона по правилам и указам еще не приспели, и из того может воспоследовать то, что при многих церквах не токмо попа и диакона, но и церковников ни одного не будет». В другом доношении та же канцелярия писала, что московский вице-губернатор кн. Юсупов и лейб-гвардии капитан Юрьев с духовными персонами при разборе, по случаю указа о замещении праздных мест, пришли в затруднение за недостаточеством церковнослужителей и просят решить их недоумение, чтобы «из того в коей-либо по указам силе впредь не причлось к неисполнению не в предосторожность». Псковская консистория доносила, что в подведомственной ей епархии совершенно праздных церквей оказалось 55, да в других церквах не достает против штатного числа 89 протопопов и попов, 19 дьяконов, 9 певчих и поддьяков, 167 дьячков, пономарей и звонарей, – всего 287 человек. Из новгородской епархии сами присутствующие в комиссии о разборе доносили, что с начала разбора по текущий 1739 год взято ими в солдаты 1293 человека, да малолетних ниже 15 лет отослано в школу 621, и затем при церквах у отцов оставлено самое малое число детей, и то больных и малолетних, что если по указу еще взять в солдаты за присягу из действительных дьяков и пономарей, то в церковном служении учинится всеконечная остановка, что поэтому они спрашивают Синод, исполнять ли указ, опасаясь попасть под штраф и «чтобы церквей Божиих в пустоту не привести». |
|
|
