| В своих делах и распоряжениях должен он быть осмотрителен и предусмотрителен, духовных ли сторон жизни они касаются, или телесных. Работы назначать должен он с разборчивостью, соразмерно с силами каждого, помня о рассудительности Иакова, который говорил об овцах своих: аще убо пожену я един день, измрет весь скот ( Быт.33:13 ). Взяв во внимание сии и подобные сим свидетельства рассудительности, матери всех добродетелей, пусть все так учреждает и соразмеряет, чтоб и крепкие того желали, и немощные от того не бежали. Особенно же к исполнению такого правила действования пусть берет он себе побуждение в том, что если все разумно управит, то услышит от Господа то же, что сказал Он о добром рабе, всегда в свое время выдававшем клевретам своим житомерие: аминь глаголю вам, яко над всем имением своим поставит его ( Мф.24:47 ). (Глава 64-я). Часто случается, что чрез поставление наместников, происходят большие беспорядки в монастырях, когда эти лица, надымаясь злым духом гордости и почитая себя вторыми аввами, начинают действовать самоуправно и чрез то сеять разделения в братстве. Это наипаче бывает там, когда теми же аввами, которые избирают авву, избирается и наместник. Как это нелепо, видно из того, что избранному таким образом наместнику с самого начала дается повод гордиться. Злые помыслы внушают ему, будто он совсем не зависит от власти аввы своего, как поставленный теми же лицами, какими поставлен и авва. Отсюда разногласия, споры, противления, завидования и всякие разлады. Когда же авва и наместник находится в таких немирных отношениях, тогда и прочим братиям угрожает опасность пагубы душевной. Виновниками же такого зла надлежит считать тех, которые участвовали в поставлении такого наместника. Итак, для сохранения мира и любви постановляем, чтоб в монастыре все учреждалось по воле аввы. И если можно, пусть все порядки монастырские, заведенные аввою, блюдутся одними деканами, чтоб, когда многим поручаются разные части по управлению, ни один не имел повода гордиться. Если по местным обстоятельствам, или по численности братий, нужным окажется наместник, пусть изберет себе такого сам авва с разумной осмотрительностью и с совета богобоязненных братий. Этот наместник должен делать со всякой почтительностью только то, что возложено будет на него аввой, не позволяя себе ничего противного воле и распоряжениям аввы. Чем более он почтен пред другими доверием, тем с большим старанием надобно ему оказывать покорность главе монастыря. |
| В училище Иван Григорьевич детей не отдавал, из опасения, чтобы нравственность их там как-либо не испортилась. В отсутствии отца, за детьми присматривала Анна Ивановна. Она была нужная, но и благоразумная мать, и умела материнские ласки соединять с потребною строгостью. – По праздникам и воскресеньям Иван Григорьевич ходил в церковь к службе и сыновей своих водил с собою. Они шли обыкновенно все вместе впереди его, не смея ни разговаривать, ни оглядываться, и в церкви также стояли впереди его и молились. Не довольствуясь одним хождением в церковь , Иван Григорьевич внушал детям, чтобы они внимательно слушали церковную службу и особенно чтение Евангелия и Апостола, и, пришедши домой, заставлял их пересказывать, что они слышали и поняли. Иван Григорьевич хорошо знал церковные напевы, имел приятный голос теноро-бас, и в церкви становился на клирос и пел, а с ним стройно пели и дети. И у себя дома они нередко, особенно в праздничные дни, повали разные духовные псалмы; а именно: «Хвалу всевышнему Владыке, потщися дух мой возсылать», «Иисусе прелюбезный, сердцу сладосте», и некоторые другие духовные и церковные песнопения. Пели весьма стройно, так что, идущие по улице, иногда останавливались послушать приятное пение. Светских же песен, отец не позволял детям петь в своем присутствии. Иван Григорьевич был очень гостеприимный и радушный хлебосол, кто бы перед обедом ни посетил его, всякого приглашал к обеду, и с гостями, при детях, вел назидательные и поучительные разговоры. Особенно любил он и уважал духовных особ, которые чаще других и посещали его дом. Таким образом, дети Путилова с самой ранней молодости много видели в родительском доме монашествующих лиц, и много слышали назидательных бесед. Младший сын Путиловых Александр, впоследствии Игумен Антон, оставил после себя келейные записки, 3 в которых содержатся, его воспоминания о родителях и его младенческом и отроческом житие-бытие. Из этих любопытных записок видно, под какими благими впечатлениями, возрастали дети Путиловых, какое духовное настроение господствовало в их семье. |
| Главный труд состоял в том, чтобы очистить избранное место от громадных сосновых деревьев. Ревностно занялись этим приезжие отшельники и О. схимонах Вассиан. Собственноручно трудились они изо дня в день, помогая небольшому числу нанятых рабочих, то в рубке толстых сосен, то в выкапывании их глубоких и тяжелых разветвленных пней. Из срубленнаго на месте леса, скитяне выстроили себе на первый раз небольшую келью на юго-западной стороне и жили в ней все пятеро вместе, общежительно. Потом обнесли все расчищенное место досчатым забором, и наконец приступили с благословения Преосвященного к построению скитской церкви во имя Собора Св. Иоанна Предтечи и Крестителя Господня. По воле Архипастыря этой церкви присвоивалось название «домовой для архиерейского приезда», вследствие чего и предположено было строить западную часть ее по домовому расположению. 26-го октября 1821 года О. Моисей писал своему родному дяде Ивану Ивановичу Путилову: «Благодарение Богу, мы находимся, живы и здоровы. По благословению Владыки, на новом месте три месяца трудились, по мере сил наших, около строения кельии святого храма, и тем, с помощью Божию, полагая основание нашей здесь жизни, чувствуем в себе надежду к спокойствию и пользе душевной под покровом Обители святой, и благодарим Бога, что привел нас сюда. Благодарим и Вас за бывшее полезное советование к тому». Из других современных этому писем О. Моисея к Н. Самгину видно, что до 1-го ноября 1821 года построено было кроме церкви, только два дома братских келий, а в ноябре прибавился еще один домик, так что 21-го декабря того же года О. Моисей мог уже написать к иеромонаху Августину, бывшему в то время настоятелем Цивильского монастыря: «Выстроены уже три кельи и храм во имя Св. Иоанна Предтечи и Крестителя Господня». Но средства для продолжения построек окончательного устройства церкви оскудевали со дня на день, и это оскудение вынудило О. Моисея поехать в декабре месяце 1821 года за сбором в Москву. Из этой поездки он возвратился в скит с немалым трудом, в повозке, настолько нагруженной, что и самому сидеть едва было можно, а дорога была очень тяжела, как сам он писал своим московским родным, но цель была достигнута. Труды сбора принесли желаемый плод, так что скитская церковь , через шесть месяцев после закладки была совершенно окончена и снабжена приличною утварью церковною. Торжественное освящение ее по благословению Преосвященного Филарета было совершено настоятелем Оптиной Пустыни Игуменом Даниилом 5-го февраля 1822 года. |
| Если учесть, что отец Амвросий создал и опекал несколько женских общин, то можно будет себе представить, сколько у него было хозяйственных забот: огромное количество. Одному Богу ведомо, как он все это помнил, не забывал и самой малой малости, как справлялся с этими делами и ни в чем не ошибался. Это, кажется, должно было поглотить все его время и все силы. Но вот он находит силы и время продолжать начатое старцем Макарием издательское дело, требующее большой работы, внимания, средств. Сотрудников у него в этом деле было немного: отец Климент (Зедергольм) , отец Анатолий (Зерцалов) и еще, как сказано у отца Агапита, «один молодой скитской послушник», то есть сам он, отец Агапит, потом иеромонах. Участвовали в этом деле и келейники старца иеромонахи отцы Михаил и Иосиф. До своего перемещения из Оптиной помогали отцу Амвросию в книжном деле иеромонахи Леонид (Кавелин) и Ювеналий (Половцев) . Старец Амвросий позаботился о том, чтобы написаны были книги о его предшественниках. Так появились две книги иеромонаха Леонида (Кавелина) : «Последние дни Оптинского старца иеросхимонаха Макария» (Москва, 1860) и «Сказание о жизни и подвигах старца Оптиной пустыни иеросхимонаха Макария» (Москва, 1861 и 1881). Благодаря труду и средствам Натальи Петровны Киреевской собраны были письма старца Макария и изданы в шести томах в 1862–1863 годах. Отец Амвросий писал ей: «Слава и благодарение Всеблагому Господу, приведшему к окончанию напечатание драгоценных писем блаженного нашего отца. Пользовал он многих при жизни своей, а теперь будет пользовать непрестанно, кажется, и множайших письменными своими наставлениями. Покойный батюшка отец Макарий по смирению своему лично многое не высказывал, щадя немощь нашу, в письмах же своих он обнажает истину прямо, а часто не обинуясь, как и об апостоле Павле говорится, что пришествие его смиренно, а послания грозны. Вам же, Н[аталья] П[етровна], предлежит от людей общая благодарность, а от Бога ожидание милости и воздаяние за искреннее и усердное участие в издании таких душеполезных книг, в которых всякий, произволяющий благое, найдет назидание и утешение в скорби и прямое руководство в духовной жизни» 342 . |
| Еще особенно замечателен был в скиту бывший Валаамский игумен Варлаам, уединенник, делатель умной молитвы Иисусовой, изливавший обильные слезы, что доказывали веки его глаз, опухшие и лишенные ресниц, – и при том крайний нестяжатель. У него в келлии положительно ничего не было, и дверь келлии никогда не запиралась. По поводу кончины сего подвижника и еще нескольких пожилых оптинских монахов старец Макарий с сожалением так писал к одному лицу: «Жаль старичков, особенно о. Варлаама. Без них как будто пусто. Молодые хороши при старичках». Из младших же скитских монахов батюшка о. Макарий особенно был внимателен к получившим хорошее научное образование в средних или высших учебных заведениях, которые, впрочем, смирялись и были у него в беспрекословном послушании. Из этих можно упомянуть о монахе Ювеналии (впоследствии архиепископе Виленском). В миру назывался он Иван Андреевич Половцев. Воспитание получил в Артиллерийском училище и немного послужил на военной службе. В марте 1849 года поступил в Оптинский скит послушником под окормление старца о. Макария, пользовавшегося в то время широкою известностию за высокие нравственные качества и святость жизни. Нелишне, думается, поместить здесь интересный рассказ владыки Ювеналия о самом первом его пребывании в скиту. «Некоторые родственники, – так передавал он своему племяннику А.В. П-ву, – уговорили второго брата моего Александра поехать ко мне, чтоб извлечь меня из Оптиной Пустыни. Он пришел ко мне и говорит: «Брат Михаил проигрался в карты. Но имение его Старая Мойна – это золотое дно. Я продал дом и мог бы уплатить долги брата; но для этого нужно, чтобы в Мойне был честный управляющий, который вел бы там дела года три. Тогда я и получил бы свои деньги обратно, и у брата Михаила осталось бы порядочное состояние». Слушая это, я подумал: вот бес выдумал какую штуку; да не удастся. Я сказал, что без благословения старца ни на что не решусь. Мы пошли к о. Макарию, который принял нас в маленькой комнате, служившей ему приемною. Александр говорил красноречиво о пользе, которую я мог бы принести родным, о необходимости управляющего в Мойне и прочее. |
| Здесь лишь «намечены те черты, которые впоследствии развились в литературных произведениях его», – разумеем, преимущественно, тяготение его к историко-археологическим исследованиям памятников русской старины и церковных преданий. Одновременно среди таких литературных занятий молодой офицер под влиянием благочестивого настроения предается изучению Св. Писания и творений отцов церкви, размышляет о сущности и тленности всего земного, часто посещает знаменитую Оптину пустынь, в нескольких верстах от которой находилось имение отца его. Частые и долгие беседы с начальником скита Оптиной пустыни иеросхимонахом Макарием, схимником Леонидом и часто проживавшим в Оптиной пустыне известным славянофилом И. В. Киреевским постепенно привели его к решению оставить военную службу: в 1852 г. он вышел в отставку с чином капитана и поступил в Оптину пустынь в число послушников. В это время он особенно занялся глубоким изучением истории монашества и духа его. Плодом такого изучения было появление печатных книг: «Историческое описание Козельской Введенской Оптиной пустыни и состоящего при ней скита Св. Иоанна Предтечи» (СПб. 1847 г., второе издание: СПб. 1862 г., третье издание: М. 1876 г.) и «Житие и писание Молдавского старца Паисия Величковского » (М. 1847 г., второе издание: М. 1848 г.). Далее следующие шесть трудов изданы Леонидом при близком участии поступившего почти одновременно с ним в Оптину пустынь о. Ювеналия (в миру Ивана Андреевича Половцева), впоследствии бывшего наместником Киево-Печерской лавры: «Преподобных отцев Варсануфия Великого и Иоанна руководство к духовной жизни, в ответах на вопрошение учеников, на славянском наречии, гражданской печати», М. 1852 г.; «Огласительные поучения преподобного и богоносного отца нашего Феодора Исповедника, игумена обители Студийского, переведенные с греческого старцем Паисием Величковским », М. 1853 г.; «Преподобного отца нашего Исаака Сирина , епископа бывшего Ниневийского, слова духовно-подвижнические, переведенные с греческого старцем Паисием Величковским», М. 1854 г.; «Преподобного отца нашего аввы Фалассия главы о любви, воздержании и духовной жизни, переведены с греческого на славянский старцем Паисием Величковским, с переложением на русский язык», М. 1855 г.; «Преподобного отца нашего аввы Дорофея душеполезные поучения и послания, в русском переводе», М. 1856 г. и «Преподобного отца нашего Марка подвижника нравственно-подвижнические слова, в русском переводе», М. 1858 г. Им же составлен был «Каталог старопечатных и редких книг, состоящих в церквах и библиотеке Козельской Введенской Оптиной пустыни», который напечатан при «Записке» архимандрита Моисея , озаглавленной: «Обозрение древностей Козельской Введенской Оптиной пустыни», в «Калужских Губ. Ведомостях» за 1857 г., 31–33, часть неофициальная. |
| Исследование архивных материалов историка-краеведа А. П. Никулова привело к заключению, что, вероятно, в первой половине XVII в. была построена новая церковь, так как в 1646 г., согласно окладным книгам, соборная церковь значится во имя Знамения Пресвятой Богородицы с приделом во имя святителя Николая Чудотворца. Далее, пишет исследователь в «Историческом исследовании Оскольского края», церковь значится как храм Рождества Пресвятой Богородицы. Та же церковь упоминается и в документах за 1656 и 1690 г. Вероятно, она была перестроена при возведении новых городских стен в 1678 г. Но иных документов до конца столетия нет. По утверждению А. П. Никулова: «В 1715 г. церковь сгорела и была восстановлена в следующем году под тем же названием. В последующие годы она располагалась на прежнем месте, внутри крепости, напротив западных проезжих ворот. Строительство кирпичной церкви, вероятно, началось одновременно с Успенской и Троицкой церквами. И предположительно к 1767 г. она была достроена. Освящение главного престола, возможно, произошло позднее, так как действовала другая деревянная церковь во имя Гурия, Самсона и Авива, также считавшаяся Соборной церковью. Располагался каменный храм почти в центре крепостных сооружений и просуществовал без переделок до 1840 г.». Как сообщает историк XIX века А. П. Синдеев, до 1782 г. не имеется никаких сведений, а в 1782 году упоминается о «Соборной церкви во имя Рождества Богородицы». По новому плану, Высочайше конфирмованному в 1784 г. Екатериной II, Соборная церковь остается на старом месте и стоит, вероятно, до 1833 г., когда на месте ее закладывается новый храм во имя Богоявления Господня. Трудами и усердием купца Алексея Ивановича Иванова строительство завершено к 1840 г., а 15 августа того же года освящается епископом Курским и Белгородским Ювеналием (Половцевым) с главным престолом во имя Богоявления Господня. Правый престол был освящен в честь иконы Пресвятой Богородицы «Знамение», а левый, где во всем иконостасе лики святых отделаны в серебряные ризы усердием Максима Никифоровича Симонова и его жены, освящен во имя Рождества Пресвятой Богородицы. Освященный в 1840 г. храм – красивой архитектуры, стены его отделаны под мрамор, иконостасы позолочены по дереву червонным золотом. Длина храма около 43 метров, ширина свыше 34 метров, а высота – 37 метров. |
| Когда жена Экземплярского заболела, он дал обет в случае ее исцеления посвятить себя служению Церкви. После выздоровления супруги 14 сент. 1871 г. был рукоположен во диакона, 19 сент. Киевским митр. Арсением (Москвиным) в пещерной церкви Киево-Печерской лавры - во священника. Был определен первым настоятелем домовой Павловской ц. в привилегированном среднем учебном заведении - коллегии Павла Галагана (основана общественным деятелем Г. П. Галаганом в память об умершем сыне Павле), а также законоучителем и воспитателем коллегии. Кроме того, Экземплярский был законоучителем 1-й киевской гимназии; преподавал в жен. уч-ще духовного ведомства (с 1867 - педагогику, с 1869 - также гражданскую историю), в Фундуклеевской жен. гимназии и жен. гимназии Министерства народного просвещения (затем также был законоучителем), занимался устройством Убежища для слепых. Был домашним законоучителем детей ген.-губернатора Юго-Западного края кн. А. М. Дондукова-Корсакова и попечителя Киевского учебного округа П. А. Антоновича. По словам имп. Марии Александровны, посетившей коллегию в 1871 г., она впервые встретила столь благородного священника, которому было чуждо все «специально сословное». В 1872-1873 гг. отказался от ректорства в Черниговской и Таврической ДС. 1 сент. 1876 г. овдовел. На его попечении остались 5 детей в возрасте от 1,5 до 14 лет. Учредители коллегии Г. П. Галаган и его супруга, а также жена П. П. Демидова, кн. Сан-Донато, урожд. кнж. Е. П. Трубецкая, особенно ценившие труды пастыря, оказали ему моральную и материальную поддержку. 15 марта 1877 г. возведен в сан протоиерея. С 1882 г. благочинный киево-подольских церквей. 27 июля 1885 г., после поступления младшего сына в гимназию, Экземплярский по совету митр. Платона (Городецкого) принял монашеский постриг с именем И. Обряд был совершен наместником Киево-Печерской лавры архим. Ювеналием (Половцевым) в пещерной церкви прп. Антония. 28 июля митр. Платоном возведен в сан архимандрита, назначен настоятелем киевского Златоверхого во имя архангела Михаила монастыря . |
| На двадцать третьем году своего возраста, он женился на Анне Ивановне Головиной, девушке, по происхождению из Высотской подмонастырской слободы. Отец ее матери, Иоиль, жил в Серпуховском Высотском монастыре, был там иеродиаконом и уважаемым святым Старцем, а племянница ее Максимилла Головина, была замечательною по духовной жизни монахинею, в Московском Вознесенском монастыре, где и скончалась в глубокой старости. Сама Анна Ивановна была женщина простая, но умная от природы; по тогдашнему обычаю грамоте не была учена, но была усердна к молитве, смиренна и очень любила нищую братию Христову и бедных людей, и всегда им по возможности своей помогала. Во всю тридцатипятилетнюю брачную жизнь свою, Анна Ивановна была покорною помощницею и беспрекословною послушницею своему мужу. Вскоре после брака, они переехали на жительство в г. Воронеж, где и прожили года три. В течение этого времени, Иван Григорьевич удостоился раз быть в кельях у великого Святителя Тихона и принять его благословение. В 1777 г. Путиловы возвратились в Серпухов, и потом переселились в Ярославскую губернию, где и прожили до кончины Ивана Григорьевича. Здесь в Борисоглебске 15-го января 1782 года родился у них сын, названный Тимофеем, в последствие, благочестивый и мудрый настоятель Оптиной Пустыни Архимандрита Моисей . Имя Тимофея дано ему было в честь Св. Апостола Тимофея, которого память празднуется 22-го января. Иван Григорьевич строго придерживался правила, давать каждому ребенку имя того святого, которого память придется в 8-й день по рождению. В Борисоглебске у Путиловых родились еще четыре сына: Кирилл, Иона, Василий и Александр. Была у них еще старшая дочь Анисия, родившаяся в Серпухове, и еще четверо детей их скончались в младенчестве. Старшего сына Тимофея, равно как и прочих детей своих, Путиловы воспитывали в страхе, Божием и по преданиям Святой православной Церкви. Грамоте, чтению, письму учил их сам отец, по достижении каждым семилетнего возраста, а когда подрастали старшие сыновья, тогда они учили младших братьев. |
| О постоянном внутреннем преуспевании Старца на пути добродетелей во время его настоятельской жизни, мы можем судить, только по наружным его действиям, и в этом случае припоминаем слова, которые он нередко повторял при жизни: «Да, уж само дело лучше покажет». Дело О. Моисея, как настоятеля, по истине, лучше всяких слов показывает, что он был муж благъ, исполн веры и плодов благихъ. В то время, когда он принял в свое управление, Оптину Пустынь, братство ее состояло из 40 человек. Не все они были люди способные, не все духовно преуспевшие; даже приличного иеродиакона для праздничных служений, как рассказывал нам сам О. Моисей, не было, и надобно было приглашать светского диакона из ближнего села или города. На обители был долг в 12 т. рублей; запасов для продовольствия братий пищею, одеждою и обувью также не было; наконец, что самое главное, настроение братства нельзя было назвать образцовым. При таких скорбных и трудных обстоятельствах, совершенно вопреки своей воле, только из послушания архипастырю, после долгих уговоров устрашившего его словами: «если не согласишься принять священства, буду судиться с тобою на страшном суде Господнем», О. Моисей принял сан священства и управление Обителью. Сам он рассказывал нам в 1861-м году, что подчинившись воле Владыки Филарета, имел в виду, если Бог продлит веку, 10 лет пронести этот крест настоятельства, а потом уединиться; но когда прошло 10 лет, говорил Старец, я думал: если оставлю настоятельство, то это будет своя воля, а должно покоряться воле Божией, потому и не удалился. Мало помалу было приобретено доверие купцов. Стали верить нам, в случае надобности, в долг, потом, когда Господь посылал средства, счеты эти уплачивались; так дело и шло. Хотя у нас и теперь денег нет, но за то, слава Богу, рухлядная 24 полная, закончил Старец, а мы можем прибавить к этому: не рухлядная только наполнилась, но и вся обитель из малого монастырька, преобразилась в целый град обительный, полный братий, полный и благоухания духовного, привлекавшего множество богомольцев. |
|
|
