| Б. Т. написана на пергамене не очень высокого качества, различном по толщине и цвету, неравномерно обработанном и неоднородного происхождения (в записи на л. 21 упомянут пергамен из заячьей кожи (« ») - уникальное свидетельство подобного рода). На полях мн. листов Б. Т. сохранились записи писца Георгия Грамматика (одного во всем кодексе), из к-рых следует, что он работал по заказу соименного ему священника (неоднократно поминаемого в молитвенных записях) « », отождествляемого исследователями с с. Вапа в Зап. Македонии, в окрестностях г. Дебара. Книга писалась зимой (писец постоянно жалуется на холод и отмечает в записях даты с 30 дек. до 5 февр.), «въ Стльпень... 8 с[вя]тыхь врачей»,- в этих словах видят указание на ц. св. врачей-бессребреников Космы и Дамиана в с. Стлп (Стълп) или на крепостную башню - «столп» в с. Свети-Врачи (оба села близ Кичева - отсюда второе название Б. Т.). Писец также регулярно упоминает в маргиналиях людей, оказавших ему благодеяния. Основная часть текста Б. Т. написана кириллицей, но оригинал, с к-рого она списана, почти несомненно был глаголическим - мн. слова и целые строки рукописи написаны глаголицей, к-рой Георгий Грамматик владел вполне профессионально (эти части Б. Т. неоднократно воспроизводились в научной лит-ре, начиная с публикации Й. Иванова). В языковом (и в первую очередь орфографическом) отношении Б. Т. представляет причудливое соединение среднеболг. норм XII-XIII вв. (йотированные знаки юсов и не употребляются, смешение носовых достаточно последовательно подчиняется правилу, согласно к-рому юс большой пишется этимологически, а малый заменяется им после гласных, ц, ч и шипящих), характерных для Зап. Македонии того времени, со следами древнеболг. глаголического оригинала (рукопись имеет достаточно выдержанную одноеровую орфографию, но в кириллической части абсолютно преобладает Ь, а в глаголической - Ъ). Б. Т. принадлежит к числу частично нотированных литургических рукописей: на ряде листов имеется знак фиты (киноварью или чернилами) - указание на мелодическую формулу мелизматического типа, 1-й икос Акафиста Богородице (л. 91) разделен на мелодические строки с по мощью киноварных вертикальных штрихов и т. п. Иллюминация Б. Т. достаточно скромна, ее автором является, очевидно, сам писец. Она ограничивается плетеными заставками и инициалами, выполненными чернилами, киноварью и желтой охрой, имеющими аналогии в др. болг. рукописях XI-XIII вв., в к-рых прослеживается влияние глаголических оригиналов (таких, как Энинский Апостол, Ресненский отрывок Триоди («Триодь Кодова»), Апостол (София, НБКМ, 880), Служебник пресвитера Николая и др.). |
| Ф. 381. 14, кон. X - нач. XI в.), Супрасльский сборник (1-я пол. XI в.; НБВ. Собр. Замойских. 21, 151 л.; Любляна, Университетская б-ка. Cod. Kor., 118 л.; РНБ. Qn 72, 16 л.), Энинский Апостол (НБКМ. 1144, 2-я пол. XI в.), Хиландарские листки (ОГНБ, XI в.), Листки Ундольского (РГБ. Унд. 961, XI в.), Македонский лист (БАН. 24.4.16, XI в.), Зографские листки (Б-ка Зографского мон-ря, Афон, XI в.). Самые ранние примеры русской письменности - надписи К. на монетах киевского кн. равноап. Владимира (Василия) Святославича кон. Х - нач. XI в., берестяные грамоты (древнейшие - 1-й пол. XI в., в т. ч. кириллическая азбука на бересте); К. написаны самые ранние памятники русского извода церковнослав. языка: Новгородский кодекс (Новгородская Псалтирь) (нач. XI в.), Остромирово Евангелие (1056-1057), Изборник 1073 г. , Изборник 1076 г. , Архангельское Евангелие 1092 г. , Минея служебная (сент.) (1095-1096), Минея служебная (окт.) (1096), Минея служебная (нояб.) (1097). Кириллические памятники серб. извода церковнослав. языка сохранились с кон. XII в.: Мирославово Евангелие (80-е гг. XII в.), Вуканово Евангелие (ок. 1202); старейший серб. памятник деловой письменности - кириллическая грамота бана Кулина (1189). Древнейшие кириллические рукописи болг. извода церковнослав. языка: Добромирово Евангелие (нач. (?) XII в.), Охридский Апостол (кон. XII в.), Битольская Триодь (2-я пол. XII - нач. XIII в.), Болонская Псалтирь (1230-1241), Боянское Евангелие (1-я пол. (сер.?) XIII в.), Тырновское Евангелие (1273). К. усвоила все основные лингвистические принципы, которые были положены в основу глаголической алфавитной системы. В ней сохранен фонематический принцип алфавита, примененный равноап. Кириллом при создании глаголицы: К. представляет собой фонетическое письмо, в котором, за редким исключением, 1 звуку соответствует 1 знак, специально приспособленный к особенностям слав. языков (наличие редуцированных, носовых, шипящих и др.). К глаголице восходят порядок буквенных знаков в К., их названия, в совокупности образующие связный текст («Аз буки веди…»), тонкая передача специфики слав. |
| Относительно места создания рукописи мнения исследователей расходятся: А. И. Соболевский , В. Н. Щепкин , Н. Н. Дурново , Н. Б. Тихомиров и др. относят памятник к македонским, Н. ван Вейк, А. М. Селищев - к восточноболгарским. Почти все исследователи датируют памятник XI в. Лишь в работах Щепкина приводятся аргументы, которые, по его мнению, дают возможность отнести рукопись к 1-й пол. или нач. XII в. ( Щепкин. 1902; Он же. 1906). С. М. Кульбакин, первоначально поддерживавший эту т. зр. ( Белич, Кульбакин. 1903. С. 387), позже считал, что имеются все основания для отнесения рукописи к кон. XI в., т. е. к старославянскому периоду ( Кульбакин. 1907. С. 53). Т. зр. Щепкина о более позднем написании Л. У. объясняется в известной степени тем, что эту рукопись он сравнивал гл. обр. со среднеболгарскими. Наличие в Л. У. ряда особенностей в начертании букв и в правописании, имеющих сходство с чертами памятников XII-XIII вв., дает, по мнению Щепкина, основание отнести этот памятник к среднеболгарским. Однако все указанные исследователем особенности встречаются и в памятниках XI в., поэтому не могут быть надежным доказательством принадлежности Л. У. среднеболгарскому периоду (напр., представленное в Л. У. начертание с плосковатой петлей, расположенной посередине основной линии, и начертание с большим красивым завитком характерны для Супрасльского сборника; асимметричное начертание - для Саввиной книги; ; связное начертание с соединительной чертой между и - для 3-го почерка Остромирова Евангелия , встречается также в Изборнике 1076 г. и в Минее 1097 г.; одноеровая орфография характерна для памятников южнославянской эпиграфики: Энинского Апостола и др.) ( Тихомиров. 1962. С. 159-163; 1970. С. 400-403). Предложенная в наше время датировка Л. У. ок. сер. Х в. ( Мошин. 1988. С. 85; Велчева, Тодоров. 1993. С. 15, 17-19) нуждается в дополнительном обосновании. Уставное письмо Л. У. отличается след. чертами: выраженный наклон всех букв вправо; незначительная разница между тонкими и толстыми чертами (что характерно также для Супрасльского сборника); слабое развитие горизонтальных черт, особенно направленных влево; некоторое закругление тонких линий в начертаниях Редкая особенность Л. У.- письмо под строками: начерченной линии строки касается верх букв, а не низ. Аналогично пишутся и инициалы: их верх не поднимается выше той строки, к-рую они начинают. Подобное письмо под строками свойственно старейшим глаголическим памятникам ( «Киевским листкам» , Клоцеву сборнику , Синайской Псалтири (см. Синайские находки 1975 г. ) и др.). |
| В наст. время первоначальный состав кириллического алфавита, сформированный в эпоху кн. Симеона, может быть только предметом гипотез. Возможно, он был построен почти изоморфно глаголице (см.: Дурново. 1929). Предположение о создании в Болгарии разных вариантов К., не копировавших глаголицу, а приспособленных к определенным диалектным особенностям, было выдвинуто А. А. Зализняком на основе исследования древнейших древнерус. абецедариев (новгородских берестяных азбук: 591 (1-я пол. XI в.), 450 (посл. четв. XII в.), 778 (кон. XII (?) - 1-я четв. XIII в.) и др.), в к-рых зафиксирован кириллический алфавит, отражающий особенности некоторого южнослав. диалекта (обзор кириллических абецедариев, служащих важнейшим источником для реконструкции первоначального состава и порядка кириллического алфавита: Зализняк. 1999). Исследователи полагают, что в первоначальной К. не было йотированных букв Четыре йотированных гласных засвидетельствованы только в Супрасльской рукописи, однако и в ней употребление весьма ограниченно. Ни в одном др. кириллическом старослав. памятнике полный комплект йотированных букв не употребляется. Йотированные гласные отсутствуют в Листках Ундольского; в Энинском Апостоле встречается только при этом в большинстве случаев вместо используется В Саввиной книге представлено в 10-15 случаях, встречается чаще, преимущественно в позиции после гласных и согласной в позиции после (l-epentheticum) вместо используется употребляется только в позиции после гласных. В старослав. эпиграфических памятниках буква отсутствует. Кроме того, диграфы «ук» () и «еры» ( ), складывающиеся из частей, совпадающих с самостоятельными буквами, могли трактоваться как буквосочетания + + ( + ). В дальнейшем появляется тенденция трактовать их как единые графемы и они получают статус отдельных букв алфавита. Уже в древнейших памятниках буквы К. могли иметь разные варианты начертаний (см. таблицу, составленную Т. Славовой: КМЕ. 1995. Т. 2. С. 302-303). Так, во всех старослав. |
| В церковнослав. языке О обозначает звук [о]: Звуковое значение буквы О в рус. языке зависит от ее позиции в слове и от ударения. Под ударением О обозначает звук [о]: осень, стол. В 1-м предударном слоге и в позиции абсолютного начала слова редуцируется до [а]: словарь, обращение; в остальных безударных слогах редуцируется до [ъ]: богатырь, выговор. В некоторых заимствованных словах в безударных слогах О может не подвергаться редукции и обозначает звук [о]: боа. В позиции после согласных О обозначает твердость предшествующего согласного (кроме ж, ш, щ, ч, ц, й): дом, воздух. Начертание О в кириллице восходит к унциальному варианту греч. буквы « омикрон » (Ο), ведущему происхождение от финик. знака « айн » («глаз») О. В древней кириллице у О, как и у букв «е» и «с», было 2 варианта начертания - узкое и широкое, округлое. Узкое начертание, как овальное, так и несколько заостренное вверху и/или внизу, выступающее в качестве основного графического типа в уставе и полууставе, является безусловно преобладающим в старейших кириллических памятниках (в Добруджанской надписи, Тмутараканской надписи, Саввиной книге , Супрасльском сборнике , Хиландарских листках , Листках Ундольского , Македонском кириллическом листе , Энинском Апостоле , Остромировом Евангелии , Изборнике 1073 г. , Изборнике 1076 г. , Архангельском Евангелии , Минее 1096 г.); узкое О с явно заостренным верхом и низом представлено в Темничской надписи и надписи чергубыля Мостича. Широкое О, приближающееся по форме к кругу, встречается значительно реже: в Гнездовской надписи и в позиции начала слова в Супрасльском сборнике, а также, по данным И. И. Срезневского, в утраченной Слуцкой Псалтири XI в. В XII-XIV вв. широкое О получило большее распространение, использовалось преимущественно в начале слова и после гласных, было возможно и после согласных. Уже в древнейших рукописях появляются разнообразные модификации основных начерков. В Минее 1096 г. зафиксирован единственный пример узкого О с перекладиной в виде полудиагонали . |
| д. Как и в совр. цифровой системе, десятки добавлялись к единицам, а сотни - к десяткам слева: - 22, - 345. Исключение составляли числа 2-го десятка, где в отличие от ионийской, или визант., системы счисления представлена т. н. инверсивная нумерация, при к-рой знак единицы ставится перед знаком десяти: - 11, - 12, - 13 и т. д. Инверсивная нумерация является доминирующей в старослав. памятниках. Так, в Саввиной книге на 60 примеров инверсивной нумерации приходится только 1 пример неинверсивной нумерации - со знаком десяти перед знаком единицы. Единственный пример неинверсивного обозначения зафиксирован и в Энинском Апостоле. В Супрасльской рукописи соотношение инверсивных и неинверсивных обозначений составляет приблизительно 5:1. В Листках Ундольского и в Хиландарских листках использованы исключительно инверсивные обозначения чисел 2-го десятка. О преобладании неинверсивной ионийской нумерации можно говорить лишь по отношению к Изборнику 1073 г. В К. различается 3 типа письма: устав, полуустав, скоропись. Древнейшим и соответственно первоначальным типом письма, возникшим непосредственно под влиянием греч. унциала, является устав. К числу типологических свойств кириллического устава XI-XIV вв. относятся: рисованность и монументальность букв, достигавшиеся тщательным и четким выписыванием всех деталей в рисунках букв; геометричность букв, к-рые можно вписать в квадрат или четырехугольник; начертание букв преимущественно в строке, без выступа деталей над и под строкой; незначительная разница в начертаниях одной и той же буквы; строгое чередование толстых и тонких линий в рисунке одной и той же буквы; пробелы между буквами в словах. С кон. XIII в. у юж. славян и с сер. XIV в. в Др. Руси распространяется новый тип письма - полуустав, появление которого было предопределено нарастанием объема книгописания и постепенным переходом при создании книг с пергамена на бумагу. В сравнении с уставом начертания букв полуустава более мелкие и округлые, они лишены геометрической строгости: прямые линии допускают кривизну, а округлые утрачивают облик правильной дуги, нарушается стабильность расстояния между буквами, возможны варианты начертания одних и тех же букв у одного писца, используются выносные буквы и большое число диакритических знаков. |
| Апостол и привилегии В следующей, 9й главе апостол Павел отвечает на вопрос о своем апостольском достоинстве: Не Апостол ли я? Не свободен ли я? Не видел ли я Иисуса Христа, Господа нашего? Не мое ли дело вы в Господе? Если для других я не Апостол, то для вас [Апостол]; ибо печать моего апостольства — вы в Господе (1 Кор. 9, 1–2). Видимо, во время разделений и споров в Коринфе, которые апостол Павел разбирал в 1й главе Послания, возник вопрос о том, а является ли Павел вообще апостолом, если он не был учеником Христа при Его земной жизни и был сначала гонителем Церкви? В ответ на это апостол Павел пишет коринфянам: посмотрите сами на себя, если бы я не был апостолом, то не было бы и столько обращенных ко Христу среди вас. Являясь апостолом, Павел и его спутники имеют право получать содержание от обращенных им христианских общин: Или мы не имеем власти есть и пить?.. Или один я и Варнава не имеем власти не работать? Какой воин служит когда-либо на своем содержании? Кто, насадив виноград, не ест плодов его? Кто, пася стадо, не ест молока от стада? (1 Кор. 9, 4, 6–7). Ведь этим правом пользовались все остальные апостолы. Но апостол Павел пишет, что он не пользовался ничем из «апостольских привилегий», дабы не поставить какой преграды благовествованию Христову (1 Кор. 9, 12). Апостол предпочитал содержать сам себя, чтобы кто-то не подумал, что он проповедует только ради личной выгоды. О верности Христу После этого апостол переходит к вопросам христианской жизни и богослужения. Он приводит пример благодеяний Божиих израильскому народу, несмотря на которые многие израильтяне все равно впадали в грехи и уклонялись в идолопоклонство (см.: 1 Кор. 10, 1–5). Но это не просто история. Все это пример для нас, чтобы мы не были похотливы на злое, как они (древние израильтяне. — Авт .) были похотливы (1 Кор. 10, 6). Нельзя быть христианином и при этом блудодействовать, поклоняться идолам, искушать Христа, роптать (см.: 1 Кор. 10, 7–10). Апостол напоминает коринфянам: Чаша благословения, которую благословляем, не есть ли приобщение Крови Христовой? Хлеб, который преломляем, не есть ли приобщение Тела Христова? Один хлеб, и мы многие одно тело; ибо все причащаемся от одного хлеба (1 Кор. 10, 16–17). Тот, кто приобщается Тела и Крови Христа, должен быть верен Христу. Тот, кто, будучи христианином, продолжает жить по-язычески, — вступает в общение с бесами, а совместить в себе Христа и диавола, добродетель и грех — невозможно. Также невозможно быть христианином без благоговения перед Богом и Его заповедями. Благоговение же прежде всего выражается в отношении Евхаристии — Таинства Причащения Тела и Крови Христовых. |
| Из богатой, неисчерпаемой сокровищницы учения св. ап. Павла о пастырском служении в настоящем случае ограничимся опытом уяснения смысла и пасторологического значения некоторых важнейших наименований, кои св. ап. Павел прилагал к себе и своим сотрудникам, характеризуя в этих наименованиях христианское пастырство по существу, а с точки зрения вытекающих из него обязанностей, имеющих посему непреходящее значение на все времена. К своему личному имени св. Павел во всех почти посланиях (за исключением двух) присоединяет описание своего положения или своей обязанности. Его любимыми терминами в этой связи являются или «апостол» или «раб», – или иногда совместно оба эти наименования с определениями: «Иисуса Христа» или «Иисуса Христа по воле Божией». В послании к Римлянам мы имеем: «раб Иисуса Христа, призванный апостол» (1:1). Во втором Кор. «волею Божиею апостол Иисуса Христа». В послании Галат.: «апостол, избранный не человеками и не чрез человека, но Иисусом Христом и Богом Отцем». К Ефесянам и Колосянам: «волею Божиею апостол Хисуса Христа». К Филиппийцам (Павел и Тимофей): «рабы Иисуса Христа». В 1 Тимофею: «апостол Иисуса Христа по повелению Бога, Спасителя нашего и Господа Иисуса Христа». Во 2 Тим.: «волею Божиею апостол Иисуса Христа». В послании к Титу: «раб Божий, апостол же Иисуса Христа». Филимону: «узник Иисуса Христа». Итак, во всяком случае, в самом начале обращения к своим читателям, св. Павел всегда старался сделать ясным свое положение с точки зрения своих отношений к и Иисусу Христу. Не просто «Павел» или даже «Павел апостол» – тот, который хочет учить и, советовать или воодушевлять, но именно «Павел апостол» или «слуга Иисуса Христа. – С точки зрения ответственности и современный пастырь должен ясно держать пред своим собственным самосознанием и делать ясными для других свои отношения ко Христу. Говоря, что он совершаетъ свое слунсеше по воле Божией, апостол внушает и ту общую мысль, что пастырское дело занимает свое определенное и незыблемое положение в великом мировом порядке, в осуществлении и раскрытии великого божественного плана. Каждый истинный пастырь есть «служитель», посредник при выполнении этого спасительного плана Божия. |
| А вы не помните, какая профессия была у Луки? Врач, а апостол Павел был болезненный человек, у него очень глаза болели, после Дамасского видения, когда он ослеп. Потом он всю жизнь страдал глазами и вообще был болезненный, а апостол и евангелист Лука был искусный врач и поэтому он был в особенности ценен и доступный для апостола Павла. Он его не покидал, как видно. «Марка возьми и приведи с собою, ибо он мне нужен для служенья» ( 2Тим. 4:11 ). Когда апостол Павел был много моложе, и они с Варнавой путешествовали, Варнава хотел взять Марка. Перед этим был случай, когда Марк сопровождал их, а потом испугался трудностей и опасности апостольскаго служения и сбежал от них. Апостол Павел был на него за это сердит и, когда Варнава хотел его взять, то он его отстранил – «Он нас оставил и опять может оставить». И не взяли, и получился у них спор и расхождение настолько, что они разлучились. Апостол Павел взял с собой Силу и пошел в новое путешествие, а Варнава взял Марка. Это было раньше, а здесь уже апостол пишет: «Марка возьми, приведи с собою... он мне нужен для служения. Тихика я послал в Эфес» ( 2Тим. 4:11, 12 ). И последнее распоряжение апостола: «Когда пойдешь, принеси фелонь, которую я оставил в Троаде у Карпа, и книги, особенно кожаные» ( 2Тим. 4:13 ). Теперь легко облачения заказывать, а тогда было это не так просто, тем более апостолы не обладали большими средствами. «И книги, особенно кожаные» . Апостол здесь не поясняет, какие это были книги. «Александр медник много сделал мне зла. Да воздаст ему Господь по делам его!» ( 2Тим. 4:14 ). Как говорится: «Мне отмщение, Аз воздам» ( Втор. 32:35 ) – говорит Господь. И апостол Павел в Послании к евреям говорит: «Не мстите за себя, возлюбленные, а дайте место гневу Божию , ибо написано: Мне отмщение, Аз воздам, говорит Господь» ( Рим. 2:19 ; Евр. 10:30 ). Так и тут апостол тоже говорит: «Да воздаст ему Господь по делам его! Берегись его и ты, – предупреждает апостол Павел, – ибо он сильно противился нашим словам. При первом моем ответе никого не было со мною, но все меня оставили» ( 2Тим. 4:14–16 ). |
| 3) Апостол Иаков в этом месте ( Иак. 5:16 ) именно и говорит о том, что нужно каяться пред священником. В самом деле, стоит нам посмотреть в 14 ст. той же главы, того же послания, как нам станет ясно, о чем здесь идет речь. «Болен ли кто из вас, пусть призовет пресвитеров Церкви, и пусть помолятся над ним, помазав его елеем во имя Господне. И молитва веры исцелит болящего, и восставит его Господь; и если он соделал грехи, простятся ему» ( Иак. 5:14–15 ). А дальше уже апостол говорит «признавайтесь друг перед другом в поступках» ( Иак. 5:16 ). О каком же «друге» говорит здесь апостол? Из предыдущего текста мы видим, что один друг – больной, другой друг – пресвитер: Вот апостол и говорит, чтобы больной друг – верующий христианин исповедовал свои грехи пред своим другом пресвитером. Иначе получается какая то бессмыслица в выражениях. Апостол говорил все время о пресвитерах Церкви, а затем переходит ни с того, ни с сего к рассуждению по другому вопросу. Св. апостол выразился: «друг другу» именно для ободрения больных, чтобы они не стыдились исповедовать грехи свои пред священнослужителями, которые являются им не врагами, а друзьями. Если даже рассуждать относительно этого текста с точки зрения сектантской, то и тогда нельзя делать вывода, что таинство покаяния не нужно. Апостол сказал: «признавайтесь друг перед другом в поступках» не добавив, что после признания следует прощение грехов. Мы же рассуждаем о том, может ли пастырь дарованной ему от Бога властью разрешать грехи. Вот если бы сектанты нашли такое место у апостола, где было бы сказано, что священнослужители не имеют власти принимать на исповедь и разрешать от грехов данной им властью, то тогда они были бы правы. Между тем из текстов Св. Писания мы видим, что верные христиане исповедовались перед пастырями Церкви «Многие же из уверовавших приходили, исповедуя и открывая дела свои» ( Деян. 19:18 ). В первом послании к Тимофею ап. Павел предписывает епископу Тимофею, чтобы он обличал согрешающих. Как бы мог апостол Павел предписывать это, если бы не было дано власти епископу Тимофею «вязать и решать». Апостол Павел «связал» коринфского кровосместника за его согрешения ( 1Кор. 5:4–5 ), а затем разрешил его от грехов ( 2Кор. 2:10 ). Действуя так, апостол поступал согласно данной ему от Господа Иисуса власти ( Иоан. 20:23 ) говоря «итак каждый должен разуметь нас, как служителей Христовых и домостроителей тайн Божиих» ( 1Кор. 4:1 ). |
|
|
