| Да даст вам, по богатству славы Своей, крепко утвердиться Духом Его во внутреннем человеке (то есть духовно), верою вселиться Христу в сердца ваши (то есть через веру теснейшим образом соединиться со Христом). Исповедание веры . Ближайшим и непременным действием сердечной веры в Бога должно быть исповедание сей самой веры. Исповедывать веру значит открыто признавать, что мы – православные христиане, и притом с такою искренностью и твердостью, чтобы ни прельщения, ни угрозы, ни мучения, ни самая смерть не могли заставить нас отречься от веры в истинного Бога и в Господа нашего Иисуса Христа. Для спасения необходимы и христианская вера, и исповедание этой веры, потому что, если кто-нибудь для сохранения своей временной жизни или ради земных выгод отказался от исповедания православной веры, не захотел выражать своей веры словами или делами, тот этим самым показал бы, что он не имеет в своем сердце истинной веры в Бога Спасителя и в будущую блаженную жизнь. О необходимости исповедания веря для спасения свидетельствует ап. Павел: Сердцем бо веруется в правду, усты же исповедуется во спасение ( Рим.10:10 ). Сердцем (то есть внутренне) веруют к праведности, а устами (то есть наружно –словами и делами) исповедуют ко спасению. Значение слов « во единаго Бога». В Символе веры сказано не просто: верую в Бога, но с прибавлением: во единаго Бога; и это – для того, чтоб отвергнуть ложное учение язычников, которые, почитая тварь за Бога, думали, что богов много. Слова об единстве Божием взяты в Символ веры из следующего изречения ап. Павла: Никтоже Бог ин, токмо един. Аще бо и суть глаголемии бози, или на небеси, или на земли, якоже суть бози мнози: но нам един Бог Отец, из Негоже вся, и мы у Него, и един Господь Иисус Христос, Имже вся, и мы Тем ( 1Кор.8:4–6 ). Нет иного Бога, кроме Единого. Ибо хотя и есть (у язычников) так называемые боги, или на небе, или на земле, так как (у язычников) есть много богов и господ много, но у нас (христиан) один Бог Отец, из Которого (то есть от Его Творческой силы) все и мы для Него (то есть в Нем цель нашей жизни и наше счастье), и один Господь Иисус Христос, Которым все (сотворено) и мы Им (то есть через Него мы приходим к Богу и достигаем блаженного состояния и вечной жизни. |
| Духа. Почему так? А потому, что Господь не открывает нам таких истин, какие воспринимались бы одним рассудком, ибо не для любопытства даны нам слова спасения. Всякое верование дается для борьбы со злом, как новый вклад в человеческую волю, а такое верование принять, усвоить и передать может лишь возвысившаяся до него через благодатное содействие человеческая же воля. Сказать же, что откровение дается через волю, остающуюся в своих прежних грехах, горделивую и злую – это все равно, что сказать, что злая воля стала доброй, оставаясь злою. Мы имеем прямое слово писания, подтверждающее нелепость такого предположения. «Бог обретается итскушающими Его и является не неверующим в Него. Ибо неправыя умствования удаляют от Бога и испытание силы Его обличит безумных. В лукавую душу не войдет премудрость и не будет обитать в теле, порабощенном греху. Ибо святой Дух премудрости удаляется от лукавства и уклонится от неразумных умствований и устыдится приближающейся неправды» ( Npeм. I, 2 – 6 ). Если греховный человек не может быть признан высшим управителем вселенской церкви без совершенного развенчания сей невесты Христовой то признавать совместимость безгрешности в вероопределениях с греховной жизнью, со злой волей – это значит оскорблять Святого Духа премудрости, допускать Его отождествляемость с греховным умом. Справедливо говорит Хомяков, что кроме святого озарения апостолов и пророков мы знаем из библии только одного рода исповедание – исповедание бесноватых; но если бы такое исповедание происходило в Риме, то это была бы церковь не Христова, но Его врага. Так и определяет существо ее Достоевский в «Великом Инквизиторе», который говорит Христу: «мы не с Тобою, а с ним». Нам остается показать из слов самого автора, как в его представлении церковь теряет характер того богочеловеческого союза, о точнейшем определении которого старался сам автор, и как затем даже в области взаимно – человеческих отношений теряет свой характер, как союз любви. Автор говорит: «нужно основать в человечестве определенную и непоколебимую точку, на которой домостроительное действие Божие могло бы опираться. |
| Затем, сильно порицая другого разбойника, говорит: не боишься, что мы осуждены на то же. Что значит: осуждены на то же? На то же самое наказание. Не на кресте ли и ты? Итак, упрекая другого, ты, прежде чем его, порицаешь себя, потому что как тот, кто находится во грехах, порицая другого, порицает, прежде чем того, себя, так и находящийся в несчастии и ставящий в укор другому несчастие, укоряет, прежде чем другого, себя самого. « Когда и сам осужден на то же? »… Он читает ему апостольский закон, евангельские слова, гласящие: « Не судите, да не судимы будете » (Мф. 7:1). « Когда и сам осужден на то же? » Что ты делаешь, разбойник? Стараясь защитить Его, ты делаешь Его общником разбойника? Нет, говорит. Я уничтожаю такую мысль следующими словами. Дабы ты не подумал, что чрез общение в мучениях он сделал Его общником греха, он присоединил поправку, говоря: « И мы [осуждены] справедливо, потому что достойное по делам нашим приняли » (Лк. 23:41). Видишь совершенное исповедание? Видишь, как он на кресте освободился от грехов? « Станем судиться; говори ты , — сказано, — чтоб оправдаться » (Ис. 43:26). Никто не принуждал, никто не насиловал его, а сам выставил себя на поругание, говоря: « И мы [осуждены] справедливо, потому что достойное по делам нашим пострадали, а Он ничего худого не сделал ». И после этого говорит: « Помяни меня, Господи, когда приидешь в Царствие Твое! ». Он не осмелился сказать прежде: « Помяни меня, Господи, когда приидешь в Царствие Твое! », — чем сложил чрез исповедание тяжесть грехов. Видишь, что значит исповедание? Исповедал — и отверз (себе) рай; исповедал — и получил столь великое дерзновение, что просит царства после разбоя. Видишь, причиною скольких благ служит для нас крест? Ты вспоминаешь о царстве? Что же такого ты видишь (что напоминало бы о нем), скажи мне? Видны гвозди и крест. Но самый–то этот крест, говорит, есть символ царства. Потому называю Его царем, что вижу Его распинаемым на кресте, так как долг царя — умереть за подвластных. Он Сам сказал: « Пастырь добрый полагает жизнь свою за овец » (Ин, 10:11), — так точно и добрый царь полагает свою душу за подвластных. |
| Ин.20:28 . Фома сказал Ему в ответ: Господь мой и Бог мой! Ин.20:29 . Иисус говорит ему: ты поверил, потому что увидел Меня; блаженны невидевшие и уверовавшие. Слова Воскресшего одержали победу над упорным сердцем Фомы. Он забыл о своем прежнем требовании и не хочет уже осязать ран на теле Христа. А то, что Фома действительно не воспользовался позволением Христа, видно не только из того, что Иоанн не говорит об освидетельствовании им этих ран, но также из того, что он называет исповедание Фомы прямым непосредственным ответом, какой дан был Фомой на предложение Господа ( «сказал... в ответ»). «Господь мой и Бог мой!» Фома, приведя себе на память все, что прежде Христос говорил о Своем отношении к Отцу ( Ин.8:58, 10:29–38 и др.), а также различные проявления чудодейственной силы Христа, выражает теперь открытое исповедание своей веры во Христа не только как в своего Господа – так ученики называли Христа и прежде ( Мф.21:3 ), – но и как в Бога. Он неограничивается даже наименованием «Сын Божий», потому что наименование можно было понять и в переносном смысле, а прямо называет Христа Богом, конечно, принявшим человеческую плоть. «Ты поверил...». Христос утверждает исповедание Фомы, как бы говоря, что Фома, поверив в Божественность Христа, поступил вполне правильно. Господь, однако, этим указанием на путь, каким Фома пришел к вере в Него, путь личного удостоверения, вовсе не унижает Фому перед прочими учениками: ведь и они раньше тоже не поверили свидетельству женщин ( Мк.16:13 ) и убедились только тогда, когда Господь явился Петру ( Лк.24:34 ). Впрочем, в ублажении Господом тех, которые уверуют в Него, не видя Его, (Иисус Христос, конечно, имел здесь в виду христиан будущих времен) лежит мягкий упрек Фоме за то, что он пожелал иметь более осязательные доказательства воскресения Христа, чем которые соблаговолил дать людям Бог. Ин.20:30 . Много сотворил Иисус пред учениками Своими и других чудес, о которых не писано в книге сей. Ин.20:31 . Сие же написано, дабы вы уверовали, что Иисус есть Христос, Сын Божий, и, веруя, имели жизнь во имя Его. |
| Ин 20:28. Фома сказал Ему в ответ: Господь мой и Бог мой! Ин 20:29. Иисус говорит ему: ты поверил, потому что увидел Меня; блаженны невидевшие и уверовавшие. Слова Воскресшего одержали победу над упорным сердцем Фомы. Он забыл о своем прежнем требовании и не хочет уже осязать ран на теле Христа. А то, что Фома действительно не воспользовался позволением Христа, видно не только из того, что Иоанн не говорит об освидетельствовании им этих ран, но также из того, что он называет исповедание Фомы прямым непосредственным ответом, какой дан был Фомой на предложение Господа ( «сказал… в ответ»). «Господь мой и Бог мой!» Фома, приведя себе на память все, что прежде Христос говорил о Своем отношении к Отцу ( Ин 8:58, 10:29–38 и др.), а также различные проявления чудодейственной силы Христа, выражает теперь открытое исповедание своей веры во Христа не только как в своего Господа — так ученики называли Христа и прежде ( Мф 21:3 ), — но и как в Бога. Он не ограничивается даже наименованием «Сын Божий», потому что наименование можно было понять и в переносном смысле, а прямо называет Христа Богом, конечно, принявшим человеческую плоть. «Ты поверил…». Христос утверждает исповедание Фомы, как бы говоря, что Фома, поверив в Божественность Христа, поступил вполне правильно. Господь, однако, этим указанием на путь, каким Фома пришел к вере в Него, путь личного удостоверения, вовсе не унижает Фому перед прочими учениками: ведь и они раньше тоже не поверили свидетельству женщин (Мк 16:13) и убедились только тогда, когда Господь явился Петру (Лк 24:34). Впрочем, в ублажении Господом тех, которые уверуют в Него, не видя Его, (Иисус Христос, конечно, имел здесь в виду христиан будущих времен) лежит мягкий упрек Фоме за то, что он пожелал иметь более осязательные доказательства воскресения Христа, чем которые соблаговолил дать людям Бог. Ин 20:30. Много сотворил Иисус пред учениками Своими и других чудес, о которых не писано в книге сей. Ин 20:31. Сие же написано, дабы вы уверовали, что Иисус есть Христос, Сын Божий, и, веруя, имели жизнь во имя Его. |
| – «Конечно, говорит св. Златоуст, если бы Петр исповедал Его Сыном не в собственном смысле, то это не было бы делом откровения и его слова не заслуживали бы такого ублажения. И до этого бывшие на корабле после бури говорили: «истинно Ты Сын Божий» ( Мф.14:33 ), однако же, не были названы блаженными, хотя присовокупили: истинно. Они исповедали Его не таким Сыном, каким исповедал Петр. И Нафанаил говорил: «Равви! Ты – Сын Божий, Ты – Царь Израилев» ( Ин.1:49 )., однако ж, не только не называется блаженным, но еще обличается Господом за то, что много еще не досказал истины. А Петр называется блаженным за то, что он исповедал Его истинным Сыном. И чтобы исповедание Петрово не показалось сказанным из дружбы и лести, потому что он весьма любил Иисуса Христа, то Господь и указывает на Того, Кто внушил ему, дабы ты разумел, что Петр только произносил, а научал его Отец Небесный. Но почему же Иисус Христос не Сам Себя открывает, не говорит: Я Христос, а доводить учеников до того, чтобы они исповедали Его Христом? – Потому, что это и Ему тогда было приличнее, и их более побуждало верить сказанному. Видишь ли теперь, как Отец открывает Сына? Как Сын открывает Отца? «Отца не знает никто, кроме Сына, и кому Сын хочет открыть» ( Мф.11:25,27 ; Лк.10:22 ). Таким образом, не через другого кого можно познать Сына, как только через Самого Отца, и не через другого кого можно познать Отца, как только через Сына, так что и из этого видно, что Они равночестны и единосущны». В кратких словах Петрова исповедание впервые устами человека выражена вся сущность учения христианского о «соединении двух естеств, которое для нашего спасения боголепно совершил в Себе Сын Божий» (пр. Исидор Пелусиот ). – «Иисус Христос, говорит св. Иоанн Дамаскин , как Человек предлагает вопрос, а как Бог тайно умудряет и вдохновляет Петра», что подобало ответить, и ублажает его за то, что он не дал в душе своей человеческому смышлению заглушить внушение Отца Небесного. Без такого ясного исповедания со стороны человека великой тайны воплощения Сына Божия не могло быть положено и основания Церкви Христовой на земле; вот почему Господь в ответ на это исповедание, с особенной торжественностью, с истинно-царственным величием и благостью говорит сначала Симону Петру, а в его лице дает ответ и всем, которые его устами исповедали истину Боговоплощения: при самом избрании тебя в Мои Апостолы Я наименовал ( Ин.1:42 ) тебя Петром (буквально по-гречески: Петрос -каменный), как Сам Я есмь краеугольный Камень ( Мф.21:42 ; Мк.12:10 ; Лк.20:17 ). |
| Лука в рассказе о явлении одиннадцати рисует смену настроения и эмоционального состояния учеников. Сначала они, приняв Иисуса за духа, смутились и испугались (мы можем вновь вспомнить рассказ о хождении по водам, когда ученики испугались, приняв Иисуса за призрак). Затем, когда Он показал им руки и ноги, они «от радости еще не верили и дивились». Наконец, Он отверзает им ум к уразумению Писаний. От сомнений и колебаний через промежуточное состояние радости, смешанной с недоверием и удивлением, ученики переходят к вере в воскресение Христа благодаря дару понимания Писаний, получаемому непосредственно от Него. У Иоанна динамика перехода от неверия к вере выражена на примере Фомы. Этот ученик ранее дважды упоминался в Евангелии от Иоанна. В рассказе о воскрешении Лазаря Фома говорил ученикам: «Пойдем и мы умрем с ним» (Ин. На Тайной вечере Фома спрашивал Иисуса: «Господи! не знаем, куда идешь; и как можем знать путь?» (Ин. 14:5). Теперь же Фома, не присутствовавший при первом явлении Воскресшего, являет решительное недоверие к тому, что слышит от учеников: «если не увижу... не поверю». Спустя восемь дней Иисус является вторично и обращается напрямую к Фоме, показывая Ему руки и ребра и говоря: «не будь неверующим, но верующим». Сомнения и колебания исчезают одномоментно, и Фома восклицает: «Господь мой и Бог мой!» Торжественное исповедание веры Фомой является не только кульминацией рассказа о двух явлениях воскресшего Иисуса ученикам. В каком-то смысле оно смысловой центр всего четвертого Евангелия. Это единственное Евангелие, в котором слово «Бог» напрямую применяется к Иисусу, причем происходит это в самом первом стихе: «В начале было Слово, и Слово было у Бога, и Слово было Бог» (Ин. 1:1). Синоптики называют Иисуса Сыном Божиим и Господом, но ни один из них не называет Его Богом. У Иоанна же исповедание того, что Иисус — Бог, является исходным пунктом. От него через серию рассказов о деяниях и словах Иисуса, о Его страданиях, смерти и воскресении Иоанн приводит читателя к исповеданию, в котором сфокусирован весь основной пафос его Евангелия: Иисус — это Бог. Это исповедание вкладывается в уста Фомы, но с ним, по мысли Иоанна, должен солидаризироваться всякий читатель его Евангелия. |
| Мы знаем, что у синоптиков такое исповедание от лица всех апостолов было произнесено лишь апостолом Петром ( Мф. 16:16 , Мр. 8:29 , Лк. 9:20 , ср. Мф. 14:33 ), и Христос торжественно подтверждает это исповедание как такое, которое не плоть и кровь открыли Ему, но сам Отец Небесный ( Мф. 16:17 ); на этой вере как на камне утверждается Церковь Христова (16:18, 19). Подобное исповедание, конечно, помимо воли исторгалось из уст бесов, очевидно в силу их духовного знания: «выходили также и бесы из многих с криком и говорили: Ты Христос, Сын Божий. А Он запрещал им сказывать, что они знают, что Он Христос» ( Лк. 4:41 ). – Так различна была ценность, как и самый характер этого исповедания у Петра и бесов. В Иоанновом Евангелии мы имеем и еще один частный случай подобного исповедания, помимо общего свидетельства Иоанна Крестителя о Христе (1:34), именно оно исторгается, даже вопреки первоначальному сомнению, из уст Нафанаила: «Равви! Ты – Сын Божий, Ты – Царь Израилев» (1:49), в ответ на явленную ему прозорливость Иисусову. Подобен этому и другой случай исповедания Христа Сыном Божиим, которое вызвано было самим Христом, вопросившим прозревшего слепорожденного: «Ты веруешь ли в Сына Божия? Он отвечал и сказал: и кто Он, чтобы мне веровать в Него? Иисус сказал ему: и видел ты Его; и Он говорит с тобой. Он же сказал: верую, Господи» (9. 35–38). Однако эти исповедания не возводятся от этого частного случая к постижению его общего значения для мира, как это имеет место у Петра с одной стороны, у Марфы с другой. После этого Марфа понесла Марии благую весть о пришествии Господа, позвала ее «тайно»: «Учитель здесь и зовет тебя» (11:28). В Евангелии прямо не сказано об этом зове. Он, очевидно, подразумевается. Однако, если это так, то можно предположить, что в зов этот включено было и благовестив Христово о Себе самом, только что слышанное и воспринятое Марфой. Однако горе Марии владело ею, что и выразилось в том же обращении ко Христу, как и ее сестры (11:32), причем это горе ее, разделяемое и пришедшими с нею иудеями плачущими, нашло отклик и в душе самого Господа: «и сам восскорбел духом и взволновался» 35 (11:33) и «прослезился» 36 (11:35). «Скорбя внутренно приходит ко гробу» (11:39). |
| Мы помним, как преподобный Серафим Саровский исцелил М. В. Мантурова от хромоты чудом исповедания веры. Преподобный спросил: «А веруете ли Вы в Господа Иисуса Христа, что Он есть Богочеловек и в Пречистую Его Божию Матерь, что Она есть Приснодева?» «Верую», — ответил тот. По сути вопрос был о том самом Символе веры, который мы читаем каждое утро и поем за каждой Божественной литургией. «Если веруете от всего сердца, то чего Вы еще хотите, — сказал преподобный, произнося вместе с ним это исповедание, — Вы уже здравы! Господь для того и пришел, чтобы верующим в Него дать здравие и спасение». И Мантуров получил чудесное исцеление. Вера в то, что Бог стал человеком и что неслитно и нераздельно соединились в Нем два естества, — целительна, а отступление от этой веры приводит к болезни и вечной гибели. Мы слышали сегодня в Евангелии, как слепые следуют за Христом, прося исцеления. Какое желание надо иметь, чтобы идти за Христом, подобно зрячим! И это для них вопрос жизни и смерти. Господь испытывает их веру. «Веруете ли, что Я могу это сделать? Они говорят Ему: ей, Господи! Тогда Он коснулся глаз их и сказал: по вере вашей да будет вам». Таково ли наше исповедание веры, или мы, как у нас это часто бывает, одними устами произносим Символ веры? Самое главное — прозрение духовное, чтобы мы увидели, как увидели эти слепые, не просто чудо Богом сотворенного мира, но Самого Господа Иисуса Христа, истинного Бога и истинного Человека. Будем также помнить о втором чуде, когда Господь дарует немому язык говорить и приносить хвалу Богу, после чего происходит разделение в народе. Одни — хромые, убогие и нищие, которых и за людей, может быть, не считают, дескать, что с ними говорить, с невеждами в вере, — радостно удивляются: «Никогда не бывало такого явления в Израиле». А другие замышляют убить Того, Кто совершил это чудо. Другие — это богословы, которые жизнь свою посвятили изучению тайн веры, и являются религиозными учителями народа. Но когда тайна веры является самим делом — прозрением слепого и исцелением немого, — происходит такое их страшное помрачение. Если мы на самом деле хотим стать зрячими, если наше исповедание имени Господня нелицемерно, мы должны сострадать слепоте и немоте других людей вместе с Господом нашим Иисусом Христом, Богом, ставшим человеком ради спасения каждого человека. |
| Наш Бог, Творец неба и земли, Промыслитель и Искупитель содержит все в деснице Своей. Он никогда не оставит нас, мы будем во веки веков окружены Его заботой. Если дано нам это знать, то чего нам бояться? Все заключается в ответе на этот вопрос. Пятница Мф, 38 зач., 10, 32–36; 11, 1 Сказал Господь Своим ученикам: всякого, кто исповедает Меня пред людьми, того исповедаю и Я пред Отцем Моим Небесным; а кто отречется от Меня пред людьми, отрекусь от того и Я пред Отцем Моим Небесным. Не думайте, что Я пришел принести мир на землю; не мир пришел Я принести, но меч, ибо Я пришел разделить человека с отцом его, и дочь с матерью ее, и невестку со свекровью ее. И враги человеку – домашние его. И когда окончил Иисус наставления двенадцати ученикам Своим, перешел оттуда учить и проповедывать в городах их. «Всякого, кто исповедает Меня пред людьми, того исповедаю и Я пред Отцем Моим Небесным», – говорит Христос. Что бы ни происходило с нами, речь всегда идет о самом существенном, о нашей душе. Речь идет о нашем исповедании веры! о исповедании веры перед людьми. И значит, не такой глубоко скрытой от всех веры, которую никто не может заметить. Недостаточно называть себя верующими, когда это совершенно безопасно и ни к чему не обязывает, и ничего не меняет в нашей жизни. Речь идет о исповедании Христа перед судом, перед теми, кто противится вере и пытается заставить нас согласиться с ними, перед теми, кто смеется над нашей верой, кто грозит нам карами или отправкой в «психушку», как это было порой относительно недавно в нашей стране. Исповедуем ли мы Христа перед людьми? Живем ли по нашей вере? Какой ценой это нам дается? Чем мы жертвуем ради этого? Служим ли мы на самом деле Христу Богу? Или только самим себе? «А кто отречется от Меня пред людьми, – добавляет Христос, – отрекусь от того и Я пред Отцем Моим Небесным». Снова и снова нам дается понять, что мы сами, теперь, уготовляем свой последний Суд. Господь не отделяет Себя ни от кого, кроме тех, кто отделяет себя от Него. Он не отрекается ни от кого, кроме тех, кто первыми начали отрекаться от Него. Когда мы говорим об отречении от Христа, мы думаем об отречении апостола Петра, которого Господь так чудесно простил после его тройного исповедания веры и любви на вопрошание: «Любишь ли Меня?» Это значит, что никакое отречение не может быть непоправимо гибельным, бесповоротным. Нет такого греха, сколь бы ни был он тяжким, который бы был непрощаем. При условии покаяния и исповедания Христа, твердой веры, что Бог спасает и прощает. |
|
|
