| В гондоле было пять пассажиров и собака, шар же выкинул на берег только четырёх людей. Исчезнувший пассажир был, очевидно, унесён волной, и именно это позволило шару ещё раз взвиться в воздух. Не успели четверо потерпевших крушение стать на твёрдую землю, как все они в один голос воскликнули, думая об отсутствующем: — Быть может, он доберётся до земли вплавь?! Спасём его! Спасём его! Глава вторая Эпизод из войны за освобождение негров. — Инженер Сайрус Смит. — Гедеон Спилет. — Негр Наб. — Моряк Пенкроф. — Юный Герберт. — Неожиданное предложение. — Свидание в 10 часов вечера. — Бегство в бурю. Люди, выброшенные на эту землю ураганом, не были ни профессиональными воздухоплавателями, ни спортсменами. Это были военнопленные, дерзнувшие бежать из плена при совершенно исключительных обстоятельствах. Сто раз они рисковали жизнью, сто раз повреждённый воздушный шар грозил сбросить их в бездну! Но судьба берегла их для другой участи. Покинув 20 марта Ричмонд, осаждённый войсками генерала Улисса Гранта, они через пять дней очутились в семи тысячах миль от столицы штата Виргиния — главного оплота сепаратистов во время кровопролитной войны за освобождение негров. Вот, вкратце, при каких любопытных обстоятельствах эти пленники предприняли свой побег, кончившийся только что описанной катастрофой. В феврале 1865 года, во время одной из неудачных попыток генерала Гранта овладеть Ричмондом, несколько офицеров его армии попало в плен к сепаратистам. В числе их оказался и инженер Сайрус Смит. Уроженец Массачусетса, Сайрус Смит был не только инженером, но и известным учёным. Когда началась война, правительство Соединённых Штатов доверило ему управление железными дорогами, получившими огромное стратегическое значение. Типичный уроженец североамериканских штатов, сухой, костлявый, с лёгкой сединой в волосах и коротко подстриженных усах, лет сорока пяти на вид, Сайрус Смит был одним из тех инженеров, которые начали свою карьеру с работы молотом и киркой, подобно некоторым генералам, начавшим службу простыми солдатами. В такой же степени человек действия, как и человек мысли, он работал без усилий, с настойчивостью и упорством, которых не могли сломить никакие неудачи. Отлично образованный, практичный, изобретательный, он обладал тремя качествами, сумма которых определяет выдающегося человека: подвижностью ума и тела, настойчивостью в желаниях и сильной волей. |
| — И как ты себе это представляешь? — Очень просто. Они придут в наше время, отыщут нас с вами и проведут в запасную машину времени. — Может, придут, а может, нет. Попасть в конкретный день далекого прошлого чрезвычайно трудно. — Но вы говорите, что выбраться нельзя! — Разве я так говорил? — Но я вас так понял. — Удивляюсь, как с такими ограниченными способностями ты добрался до третьего класса! — До пятого! — Не кричи на старших. Я и без тебя знаю, в каком классе ты учишься. Пошли искать машину времени! — Погодите, — попросил Аркаша. — Но ведь машина времени, которую засыпало в этой пещере… она же будет существовать в будущем? — Разумеется. Тогда ее найдут и починят. — Но когда это случится? — Я смогу тебе сказать об этом с точностью до тысячи лет. Тебя устраивает? — Меня все устраивает, — устало сказал Аркаша. — Я не знаю, что делать. Но, наверное, надо идти? — Ты что, пешком хочешь идти? — удивился Шпигли. — А как же еще? — Ну, ты пессимист! Знаешь, что такое пессимист? — Это человек, который видит в жизни только печальное. — И к тому же обладает паршивой памятью, — сказал Шпигли. — Когда тебя собирали в путешествие, то показывали, что спрятано в твоем поясе? — Конечно. Там еда, тросик, удочка, фонарик и много еще других полезных вещей. — А теперь открой справа кармашек с красной наклейкой. Открыл? Нажми на зеленую кнопку. Нажал? Теперь крепче держись на ногах. За спиной у Аркаши послышалось шуршание, и он почувствовал, что становится с каждой секундой все легче и готов оторваться от земли. — Не верти головой, — сказал Шпигли. — У тебя за спиной сейчас надулся прозрачный воздушный шар с тебя размером, он наполнен легким газом. — Он был в моем поясе? — А много ли места надо для пузыря с оболочкой в полмикрона и супергелия, который в жидком состоянии весит двадцать граммов? Теперь слушай внимательно. Нажимая на кнопку на поясе, и, отпуская ее, ты можешь надувать шар и делать его меньше, подниматься и опускаться. Сам понимаешь, это не ракета и не космический катер. Ты полетишь довольно медленно, по принципу ракеты на воздушном топливе. |
| Буратино, Красную Шапочку и Колобка злой волшебник превратил в мышек. Горевали они, горевали и решили искать спасения. Встретили старика Хоттабыча, а он забыл заклинание. Дальше начинается творческая совместная работа ребят и воспитателя. А следующая картинка необычная. Только хвосты разных животных помогут придумать новый, смешанный вариант сказки. СКАЗКА ОТ СМЕШНОГО СТИШКА Смешные стишки, как правило, короткие, помогают детям сочинять невероятные сказки. Во-первых, они помогают развить в детях чувство юмора, а во-вторых, текст стишка служит ребенку отправной точкой для сочинительства. Мы с улыбкой читаем стишок и предлагаем завязку сказки. Например, вот как продолжают переходить от таких стишков к сказкам воспитатели детского сада «Декарт» Токарь Л. И., Дубрава О. Г. Стишок. Шар воздушный, шаловливый, Непослушный и строптивый Вместе с ветром убежал. А куда — нам не сказал. Начало сказки: Полетел наш шар спросонок, Где Нуф-Нуф жил, поросенок. Заглянул он к Колобку, Разрумяному бочку. Не забыл он побывать И у деда с бабой, Ну а там потолковать С Курочкою Рябой. Стишок. Раз, два, три, четыре, пять — начинаю повторять, В печке выпечен бутон, а в петлицу вдет батон, По траве ползет бидон, молоко течет в бетон, А на стройке есть питон, Нет, не так! Нет, нс так! Подскажите сами, как? Разберитесь сами в том, Где бутон, а где батон, Где бидон, а где питон, Ну а где лежит бетон? Начало сказки: В лесу заповедном жил мудрый питон, Любил он природу и розы бутон. Съедал он на завтрак свежайший батон. Однажды в тот лес прикатили бидон, А в нем был со стройки крепчайший бетон. Залили бетоном дорогу в лесу И погубили природы красу. Стерпеть безобразья питон наш нс смог, Он очень расстроился и занемог. Собрались все звери и вывезли вон Огромный бидон и убрали бетон. Почистили лес, посадили цветы, Питон всем «Спасибо!» сказал за труды. А вот, к примеру, удачные для перехода к сказкам стишки Э.. Стефановича: Стишок — Зачем шнурки Ботинку? Если напрямик, Чтоб он не очень Распускал язык. |
| Ну, а если не нашлось ни полиэтилена, ни бутылки, ни даже стеклянной банки, можно соорудить защитный фонарь из легкой, светлого тона рубахи, придав ей требуемую форму с помощью все тех же вбитых в землю кольев. Радарные отражатели На некоторых средствах спасения для облегчения их поиска в тумане и темноте предусмотрены радарные отражатели, обычно состоящие из комплекта металлических зеркал с минимальной стороной 20 см, выровненных под углом 90° друг к другу. Такие отражатели различаются на экранах судовых радаров на удалении в 3 — 6 км, а на вертолетном — за 15 — 20 км. Существуют радарные отражатели, непосредственно служащие для подачи сигнала бедствия. Например, радарный аэростат. Он представляет из себя небольшой, заполненный гелием воздушный шар, поднимаемый на высоту 33м над уровнем земли или моря. Заполнение шара производится из входящего в комплект баллончика высокого давления. Шар изготавливается из специального свето— и радиоотражающего материала и имеет особую, хорошо читаемую локатором форму. Способен держаться в воздухе в течение 5 суток и противостоять даже очень сильным ветрам. Предел обнаружения сигнального аэростата локатором — до 39 км, визуально — до 19 км. Исходя из принципа работы радарного отражателя, можно попытаться изготовить его аналог из фольги или металлизированной пленки, расправив их на листах любого подходящего материала либо растянув, подобно воздушному змею, на веточном каркасе. Чем больше будет размер их расположенных под прямым углом плоскостей, тем дальше они будут различимы. Спасатели утверждают, что даже простое оцинкованное ведро, подвешенное на кончик мачты яхты, облегчает ее обнаружение. Бутылочная почта Упомяну еще один архаический способ аварийной сигнализации — бутылочную почту. Ею моряки пользовались задолго до изобретения радио— и пиротехнических сигнальных средств. В пустые бутылки закладывались записки с указанием места и обстоятельств катастрофы, названием судна и фамилией капитана. Бутылка герметизировалась и бросалась в море, на волю волн. Известно несколько случаев, когда благодаря подобному способу передачи информации потерпевших бедствие обнаруживали и спасали. |
| Но как сопоставить между собой эти правильные многогранники? Брали количества вершин и сравнивали эти количества между собой. Оказывалось, что в пирамиде – 4 вершины, в октаэдре – 6 вершин, в кубе – 8 и в икосаэдре – 12. Однако, согласно принципу гармонического генологизма, правильность геометрическая во что бы то ни стало должна была совпадать с правильностью физической. Отсюда получалось, что самый простой и легкий многогранник – это пирамида, а самое простое и легкое вещество – это огонь. Следовательно, делали вывод, что огонь есть пирамида и пирамида есть огонь. А если максимально плотным веществом, противоположным легкости огня, была земля, то отсюда делали вывод, что земля есть куб; к тому же земляной куб имел вдвое больше вершин, чем огненная пирамида. Но тогда уже само собой получалось, что водяной икосаэдр звучал на кварту выше земляного куба, а воздушный октаэдр звучал на квинту выше земляного куба и на кварту ниже огненной пирамиды и между водяным икосаэдром и воздушным октаэдром звучал один цельный тон. Ко всему этому необходимо прибавить еще и то, что в такой концепции не оставалось места для пятого правильного многогранника, то есть для додекаэдра и для шара. Однако о шаре уже никто не спорил, что это максимально совершенное тело и что весь космос обязательно есть шар. А что касается додекаэдра, то этот правильный двенадцатигранник из всех правильных многогранников максимально приближался к шару. Физически и додекаэдр и шар, очевидно, были еще более тонким веществом, чем даже огонь. И для такого максимально тонкого вещества, то есть для предельно тонкого вещества, в античности тоже было свое название, это – эфир. Вся эта скрупулезнейшая физическая и геометрическая интерпретация музыкальной гармонии трактовалась в античности весьма разнообразно и даже противоречиво. Но входить в обзор всех этих деталей для нас не имеет смысла. Для нас важно основное, а оно у нас сейчас сформулировано . 9. Космологическая интерпретация Наконец, само собою ясно также и то, что и строение самого космоса в целом ни в каком случае не могло оставаться без этих физических, музыкальных и геометрических интерпретаций. |
| “Должно держать себя в состоянии ровности, тишины, спокойствия, нищеты духа, удаляясь тщательно от всех состояний, производимых разгорячением крови и нервов. Не ударяй себя ни в грудь, ни в голову для исторжения слез: такие слезы – от потрясения нервов, кровяные, не просвещающие ума, не смягчающие сердца. Ожидай с покорностью слезы от Бога… Придет слеза тихая, слеза чистая, изменит душу не изменит лица; от нее не покраснеют глаза – кроткое спокойствие прольется на выражение лица” . Удержание детьми в мыслях, разговорах, “жертвах” – месяцами! – сообщенного “ангелом” и Дамой и открытость детей импульсам света, испускаемого Дамой, да и само регулярное хождение на встречи с ней может быть описано в терминах аскетики как пленение . “Пленение есть невольное увлечение нашего сердца к нашему помыслу, или постоянное водворение его в себе – совокупление с ним, отчего повреждается наше доброе устроение” . Пятое явление Дамы – 13 сентября 1917 г. Дождь белых цветов. (ФПФ, с. 21-22; МЛрФ, с. 161-162). “13-го сентября, несмотря на время сбора винограда, огромная толпа, числом до двадцати пяти-тридцати тысяч человек собралась в Кова да Ирия в ожидании небесного явления детям. В составленном позже описании этого явления Люсия говорит, что дороги были запружены, всякий хотел с ними разговаривать. Богатые, знатные люди пробирались сквозь толпу, бросались перед детьми на колени и умоляли их принести Пречистой Деве их просьбы, их мольбы об исцелении сына-калеки, слепого отца, больного мужа, брата… Дети с трудом пробивались за мужчинами, расчищавшими перед ними дорогу. Придя на место видений, Люсия попросила всех присутствующих молиться. “В 12 часов дня воздух принял тепло – золотистый цвет. Пречистая Матерь Господа явилась детям, и все присутствующие увидели знак ЕЕ прибытия: при безоблачном небе в воздушном пространстве медленно и величаво плыл с Востока на Запад светящийся лучезарный шар. Когда же беседа Пречистой с детьми окончилась, все, бывшие при этом, увидели, как тот же шар поплыл в обратном направлении, с Запада на Восток. Это была как бы небесная колесница Пречистой Девы, Ее приносившая и уносившая… |
| Отправлялся я на этих воздушных носителях, и помню, первая моя экспедиция была на полюсы. Они не исследованы; на картах пустые места. Я пролетал этими мертвыми пространствами, где вид изнемогал от однообразия серо-беловатых гор, освещаемых, смотря по времени года, то северным сиянием, то не закатывающимся солнцем. А почему не быть на полюсах жизни? А может быть, там, за льдами, остров, и притом вечно зеленеющий, с вулканическою почвой, где, как около Геклы, никогда не замерзает, благодаря вечному подземному теплу. И создавался целый народ, целое общество с обычаями, от нас далекими, вроде японских или древнемексиканских. Воображение перескакивало к нашей Лапландии, и ум задавался вопросом: почему бы здесь не быть такой вулканической почве? Этот край, подобно теплице, произращает, назло географической широте, тропические плоды, и земля не уступает в плодородии Нильским берегам. От воздушных великанов воображение обращалось к земным великанам из четвероногих. Не довольствуясь слонами, пыталось воспроизвести допотопных зверей, придумать таких, которых и наука не открыла. И как по морю совершается правильное сообщение на чудах-кораблях, так движутся по сухопутным дорогам в той же размеренной правильности слоны-гиганты, с силой и быстротой необыкновенными. Их путь опоясывает земной шар, дополняя воздушные сообщения. Сколько знакомого напомнилось мне, когда начали выходить романы Жюля Верна! Многое, не то самое, но подобное, пережито мною начиная с десятилетнего возраста. Летал и я на Луну, но предпочитал другие светила: то ближайшие планеты вроде Марса и Венеры, то создавал нового Земле спутника. Попалась на глаза чья-то догадка, что Луна, может быть, есть отрывок той части Земного шара, которая теперь покрыта Великим океаном; у меня составился план нового отторжения от Земли. Сибирские тундры или степь Гоби негодны; жалеть их нечего; они оторвались, образовали планету. Я пустился в приблизительные исчисления, как велик будет новый шар и сколько будет хода кругом. Я представил себе карту этого шара, на который вместе с отлетом его от Земли попало и несколько живых существ, сотни, тысячи, может быть и сотни тысяч. Я начинал с ними историю их культуры, переживал Робинзона в новом издании; чувствовал беспокойство от слишком коротких дней, от ночей, которые оказывались чересчур ясными при освещении, получаемом помимо Луны еще и от Земли. Я щурился и зажмуривал глаза, когда задумывался об этом, как будто и в самом деле лечу в звездном пространстве на одном из тех тел, которые называются падающими звездами. |
| Радость была, но сейчас подумал, действительно ли он любит Бога, ближнего? Ведь кроме близких людей, наверное, никому… -Представьте себе дорогой воздушный шар. Он уже наполнен воздухом, под шаром корзинка. Корзинка прикреплена веревками к земле. Отрежьте одну за другой веревки, и шар сам начнет подниматься. Вот и нам апостол Павел советует пригвоздить узы к земле, или то же самое: кинжалом, мечом самоотвержения разрубить приковывающие нас к земле страсти. Ну, какие это страсти? Плотская нечистота, которая заставляет нас грешить даже мысленно, в глубинах собственной души. Раздражительность во всех ее видах и формах. Хотя бы в виде тайного осуждения ближних. Печаль и уныние, которые познаются по нежеланию поблагодарить Господа за скорби. Мнительность и обидчивость- ужасная, страшная бечева, которая одна привязывает Гулливера к земле. Заменим эти пороки простотой, благожелательностью, приветливостью, добродушным снесением каких-то обидных слов- и вот уж вы летите туда, где гуляет лишь ветер да я. Вы превращаетесь в высокопарящего орла. Вот уж внизу остаются крыши домов, а вы набираете высоту. Останкинская телебашня уже превращается в какую-то спичку, вы уходите за облака. Еще немного, еще чуть-чуть- и входите в область невечернего света. Впрочем, постойте. Ведь вам еще рано туда, откуда нет возврата. Поэтому с помощью определенного приспособления давайте -ка начнем снижаться. Вот и наша передача, к сожалению, заканчивается, дорогие друзья. Но мы благодарны вам за множество вопросов, которые приходят нам и по смс, и по телефону. Хотя мы еще не слышали ни одного живого голоса нашего корреспондента. У нас остается еще семь минут для радостного общения. Хочу вам напомнить, что у вас остается возможность совершить полугодовую подписку на журнал «Православная беседа». Думаю, что каждому, иметь в доме этот журнал спасительно. -Еще хотят спросить. Довольно быстро настало жаркое время. Спрашивают, можно ли в жару пить пиво? - Ну, вы знаете, некоторые любители хороших марок пива употребляют его даже в холодное время. |
| Время от времени Сайрус Смит смотрел на часы: он боялся опоздать с подготовкой наблюдения прохождения солнца через меридиан, которое должно было произойти ровно в полдень. Вся эта часть острова, до мыса Южной челюсти, была совершенно бесплодна. Песок, ракушки и куски окаменевшей лавы — вот и всё, что было видно. Только чайки, альбатросы и дикие утки посещали этот унылый берег; на последних Пенкроф поглядывал с жадностью, даже пробовал сбить их стрелой, но неудачно — утки всё время носились в воздухе, не садясь, а стрелять влёт моряк ещё не научился. — Видите, мистер Смит, — не преминул сказать Пенкроф, — до тех пор, пока у нас не будет одного-двух ружей, мы не сможем по-настоящему охотиться. — Вы правы, Пенкроф, — ответил ему журналист. — Впрочем, всё зависит от вас самого. Достаньте железо для ствола, сталь для курка, селитру, уголь и серу для пороха, ртуть и азотную кислоту для пистолетов и, наконец, свинец для пуль — и Сайрус Смит сделает нам великолепные ружья! — О, нет, — возразил инженер, — все эти материалы, вероятно, имеются на острове, но ведь огнестрельное оружие — вещь тонкая, и для его изготовления нужны очень сложные приборы. Впрочем, посмотрим, может быть, позже и удастся что-либо сделать. — Зачем только мы выбросили за борт гондолы всё оружие и все инструменты, вплоть до перочинного ножа! — с грустью воскликнул моряк. — Ты забываешь, Пенкроф, — ответил ему Герберт, — что не выбрось мы всего этого за борт, шар выбросил бы нас самих в море. — Ты прав, мой мальчик, — сказал моряк, — я упустил это из виду. — И, по ассоциации вспомнив о воздушном шаре, он добавил: — Воображаю, как удивились Джонатан Форстер и его спутники, когда наутро нашли пустую площадь и убедились, что шар улетел! — Лично меня меньше всего беспокоит, что они могли подумать, — заметил журналист. — Однако всё-таки эта идея пришла в голову мне, — не без гордости сказал моряк. — Поистине гениальная идея, Пенкроф, — рассмеялся журналист, — ведь ей мы обязаны своим пребыванием здесь. — Я предпочитаю находиться здесь, чем быть в лапах у южан! — воскликнул моряк. — Особенно с тех пор, как мистер Смит с нами… |
| Полвека спустя Александр Васильевич сидит в маленькой комнате, одной из двух своей квартиры на севере Москвы, с плотно закрытыми шторами, и слушает любимую композицию — второй вальс Чайковского. С помощью приспособления, похожего на небольшой планшет — органайзера Pronto с брайлевским и речевым выводом — он включил конструкцию, состоящую из сабвуфера и двух больших колонок. Вальс оглушительно грохочет, а Александр Васильевич прижал колонки к ушам, сам весь вжался в потертое, растрескавшееся компьютерное кресло и впервые за всю нашу встречу улыбается. — Музыка — единственная форма, в которой существует мое настроение. Она звучит во мне постоянно, моя собственная, внутренняя, — объясняет он. В одной из своих биографических книг Суворов написал, что именно тоска по музыке его, двадцатилетнего, привела к мысли о самоубийстве, а попытки услышать ее, используя крохи остаточного слуха и вибрацию, много раз удерживали на плаву. Так, прижав громоздкие колонки к ушам, Суворов может просидеть целый день. Руки от этого ужасно затекают, немеют и в конце концов «отваливаются». Всю свою жизнь он ищет способ исправить эту несправедливость. Еще в студенческие годы, когда не было нормального слухового аппарата, Суворов обнаружил, что хорошо вибрирует обыкновенный воздушный шар, надул его в парке перед концертом и слушал духовой оркестр, пока шар не лопнул посреди вальса. Потом появились хорошие слуховые аппараты, стереонаушники и проигрыватели с достаточно мощным предусилителем для них, но и этого катастрофически не хватало — было трудно уловить ритм, а без него и мелодию, тем более что остаточный слух становился все хуже. Как ни крути, ничего лучше колонок и сабвуфера не работало. Александр Васильевич ложился на кровать, клал сабвуфер на грудь, колонки крепил к голове «музыкальными трусами» — широкой резиновой лентой, которую сшили специально для него, и так переслушал всю мировую классику. Теперь не спасает и резинка, чтобы что-то почувствовать, нужно совсем плотно прижимать колонки к ушам. |
|
|
