| Из сербской кормчей 1262 г. извлечение из закона моисеева перешло в рязанскую кормчую 1284 г. 239 . Отсюда же вероятно, т. е. из сербской же кормчей, внесен был закон моисеев в новгородскую кормчую, ныне синодальную 132. Эта кормчая хотя писана была несколько раньше рязанской, но уже после получения на Руси сербской кормчей, и представляет собою, как разъяснено проф. Павловым 240 , попытку дополнить и обогатить состав раньше употреблявшейся на Руси кормчей книги тем, чего раньше не было в русских церковных сборниках, и что содержалось в сербской кормчей. Так, к имевшимся в русской кормчей канонам прибавлены были из сербской кормчей толкования византийских канонистов-комментаторов. Вместе с толкованиями, внесен был в новгородскую кормчую и закон моисеев, а может быть еще и многое другое. В волынской кормчей 1286 г., писанной для владимирского князя Владимира Васильковича – впрочем, сохранившейся не в оригинале, а в позднем списке XVI в. 241 – также точно имеется уже закон моисеев; он внесен сюда, натурально, из того же источника, из которого был почерпнут в новгородскую и в рязанскую кормчие, т. е. из сербской кормчей книги. В рязанской кормчей нет закона судного: нет его и в волынской. В синодальной же (новгородской) кормчей 132 в первый раз оказываются в соединении между собою закон судный и закон моисеев. Последний составляет здесь 23-ю главу. Закон судный в оглавлении, которое имеется в начале книги, не помечен; на самою же деле он следует непосредственно за моисеевым законодательством, не имея для себя особой главы, под одну главу с законом моисеевым, который оканчивается словами: “конец заповеди Божия”. Соединение того и другого закона под одну главу можно наблюдать и в некоторых других позднейших кормчих 242 . В том рукописном сборнике, который целиком издан во II томе Русских Достопамятностей, и в котором содержатся рассматриваемая нами обширная редакция закона судного, хотя не под одну главу, но все-таки в непосредственной связи с законом судным, тотчас вслед за ним, помещена выписка из законов моисеевых 243 . |
| Таковы были отношения между двумя главными линиями Ярославова потомства, при старшинстве внука Святославова; обратимся теперь к другим. Здесь первое место занимают Ростиславичи, которые начали тогда носить название князей галицких. Известные нам Ростиславичи - Володарь и Василько умерли оба в 1124 году; после Володаря осталось два сына - Ростислав и Владимир, известный больше под уменьшительным именем Владимирка; после Василька - Григорий и Иван. Из князей этих самым замечательным явился второй Володаревич, Владимирко: несмотря на то, что отовсюду был окружен сильными врагами, Владимирко умел не только удержаться в своей волости, но и успел оставить ее своему сыну могущественным княжеством, которого союз или вражда получили большую важность для народов соседних. Будучи слабым между многими сильными, Владимирко не разбирал средств для достижения цели: большею частию действовал ловкостию, хитростию, не смотрел на клятвы. Призвав на помощь венгров, он встал на старшего брата своего Ростислава в 1127 году; но Ростиславу помогли двоюродные братья Васильковичи и великий князь киевский - Мстислав Владимирович. С Ростиславом ему не удалось сладить; но когда умер Ростислав, равно как оба двоюродные братья Васильковичи, то Владимирко взял себе обе волости - Перемышльскую и Теребовльскую - и не поделился с племянником своим Иваном Ростиславичем, княжившим в Звенигороде. Усобицы, возникшие на Руси по смерти Мстислава Великого, давали Владимиру полную свободу действовать. Мы видели, что в войне Всеволода Ольговича с Мономаховичами, Владимирко с одним из двоюродных братьев своих, Иваном Васильковичем, помогал Всеволоду; но отношения переменились, когда на столе волынском вместо Изяслава Мстиславича сел сын Всеволодов - Святослав; князь с таким характером и стремлениями, как Владимирко, не мог быть хорошим соседом; Святослав и отец его также не были уступчивы, и потому неудивительно читать в летописи под 1144 годом, что Всеволод рассорился с Владимирком за сына, начали искать друг на друге вины, и Владимирко отослал в Киев крестную грамоту. |
| Неприятельские действия Литвы против Новгородской области ограничились в описываемое время одним опустошением берегов Ловати в 1285 году; но в следующем году литовцы напали на Олешню, церковную волость тверского владыки: тверичи, москвичи, волочане, новгородцы, дмитровцы, зубчане, ржевичи соединились, догнали разбойников, побили их, отняли добычу, взяли в плен князя. С финскими племенами продолжалась борьба с прежним характером: в 1292 году новгородские молодцы ходили с княжими воеводами воевать Емскую (ямь) землю и, повоевавши ее, пришли все поздорову; но в описываемое время одно из ближайших финских племен, корела, давно платившее дань Новгороду и еще до татар покрещенное, стало возмущаться. Еще в 1269 году князь Ярослав Ярославич собирался идти на корелу, но на этот раз новгородцы упросили его не ходить. Под 1278 годом встречаем известие, что князь Димитрий Александрович с новгородцами и со всею Низовскою землею казнил корелян и взял землю их на щит. Князей Юго-Западной Руси - Льва Даниловича галицкого и двоюродного брата его, Владимира Васильковича волынского, занимали преимущественно отношения польские, литовские и татарские. С Болеславом Лешковичем краковским они помирились и даже помогали ему в войне с Болеславом Генриховичем бреславским (силезским). Мы видели, что Мазовия по смерти Конрада разделилась между двумя его сыновьями: сначала между Казимиром и Болеславом, потом, по смерти последнего, между Казимиром и Семовитом. Казимир, умерший в 1267 году, оставил свою часть пяти сыновьям: Лешку Черному, Земомыслу, Владиславу Локетку, Семовиту и Казимиру; Семовит оставил свою часть двум сыновьям, Болеславу и Конраду. С последним у волынского князя было враждебное столкновение по поводу ятвягов: эти дикари взволновались снова по смерти Даниила, но воеводы сыновей его, Льва и Мстислава, и племянника Владимира заставили их смириться; в 1279 году был сильный голод по всей земле Русской и Польской, у Литвы и ятвягов; послы ятвяжские приехали к князю Владимиру волынскому и стали ему говорить: " Господин князь Владимир! приехали мы к тебе ото всех ятвягов, понадеясь на бога и на твое здоровье; господин! не помори нас, а перекорми, пошли к нам жито свое на продажу, мы с радостию станем покупать, что хочешь, то и будем давать: воску, белок, бобров, черных куниц, серебро " . |
| В 1277 г. галицко-волынские князья по приказу темника Ногая участвовали в походе на литов. владения в Понеманье. Вместо себя Л. Д. послал своего сына Юрия, рать к-рого была разбита под Гродно. В февр. 1280 г. при военной поддержке ордынских, литов. и ятвяжских отрядов, а также ратей своих родственников Л. Д. напал на владения краковско-сандомирского кн. Лешека II (по мнению ряда исследователей, Л. Д. попытался вмешаться в борьбу за краковское наследство; волынский летописец отмечает, что Л. Д. хотел присоединить к своим владениям только пограничные земли между Галицкой землей и М. Польшей). 23 февр. 1280 г. под Гозлице его войска были разбиты поляками. Кн. Лешек II предпринял ответный поход на владения Л. Д., к-рые были сильно разорены, включая окрестности Львова. В 1282 г. вместе с др. рус. князьями Л. Д. участвовал в походе ордынцев под командованием хана Телебуги и темника Ногая против Венгрии и князей М. Польши. Союзники разорили владения кн. Лешека II вплоть до г. Кракова, нанеся им огромный урон. Возвращаясь из похода, ордынцы разорили в Галицко-Волынской земле владения Л. Д. и его родственников. О попытках Л. Д. возобновить общерус. связи свидетельствует 1-й брак его сына кн. Юрия (Георгия) Львовича, к-рый в 1282 г. женился на дочери умершего Владимирского, Новгородского и Тверского вел. кн. Ярослава Ярославича. Зимой 1287/88 г. Л. Д. вновь боролся за краковское наследство и разорил земли вокруг Сандомира. В 1289 г. он возобновил союзный договор с Чехией, встретившись лично с кор. Вацлавом II. В ответ на это ок. 1290 г., желая опереться на военную помощь Л. Д. в борьбе за краковское наследство, буд. польск. кор. Владислав I Локетек, младший брат кн. Лешека II, отдал свою младшую сестру кнж. Евфимию замуж за кн. Юрия Львовича. Неприязненные отношения с кн. Владимиром Васильковичем привели к тому, что его наследником стал не Л. Д. и его сын Юрий, а кн. Мстислав Данилович, который поддерживал со старшим братом дружественные отношения. Даже в 1288 г., когда Юрий Львович с ведома отца захватил у своего дяди Берестейское княжение, включая Подляшье с городами Каменец и Бельск, кн. Мстислав Данилович послал ко Л. Д. не военную рать, а посольство во главе с Владимиро-Волынским еп. Евсигнеем. |
| Завершил объединение своего княжества и вывел его в число могущественных государств Европы. При нем были построены города Холм, Львов, Каменец, Данилов, Угровск, процветали ремесла и искусства. Даниил Романович был женат на дочери Мстислава Мстиславича Удалого Анне; сыновья его – Ираклий, Лев, Мстислав, Роман, Шварн. Родственные связи с иностранными королевскими и княжескими домами: а) он приходился двоюродным племянником венгерскому королю Андрею (его прадед Изяслав Мстиславич был братом бабушки короля Андрея), б) был троюродным племянником князя краковского Лешка (Лестька) (его бабушка была сестрой короля Казимира, отца Лестька), в) его жена Анна Мстиславовна – внучка половецкого хана Котяна, а через него в родстве с литовскими князьями Тевтивилом и Едивидом. Василько Романович (1199–1271) – князь владимиро-волынский. В политических делах выступал со своим братом Даниилом Романовичем, не предпринимая самостоятельных действий. Был женат на Елене, дочери Юрия Всеволодовича, великого князя владимирского и суздальского. Сын его – Владимир Василькович, с 1272 г. волынский князь. Умер в 1288 г. Женат на дочери брянского князя Романа Михайловича. 276 Галичь – Галич, город на р. Лукве, притоке Днестра, впервые упомянут в Ипатьевской летописи под 6648 (1140) г., с 1144 г.– столица Галицкого княжества. По археологическим данным возник в X веке. Ныне на территории Ивано-Франковской обл. Украины. 277 ...оставивъ мниский чинъ, б бо приялъ боязни ради Романовы.– Разгромив Киев в 1203 г., Роман Мстиславич заставил Рюрика Киевского постричься в монахи. После смерти Романа Рюрик снял с себя монашество и начал борьбу за Галицкое княжение. 278 ...у Микулина на рц Серет...– город Микулин в Галицкой земле (ныне г. Микулинцы Тернопольской обл. на Украине). 279 ...снимался король со ятровью своею во Саноц.– Андрей II, король венгерский, из династии Арпадов (1205–1235), состоял в родстве с галицкими князьями. Его дед, король Геза, был женат на княжне Евфросинии, дочери киевского князя Мстислава Владимировича Великого (прадеда князя Романа); дед Романа и бабка Андрея – брат и сестра. |
| В старой Киевской Руси XI - XII вв. мысль об общем нераздельном княжеском владении признавалась нормой, основанием владельческих отношений даже между далёкими друг от друга по родству князьями. Троюродные, четвероюродные Ярославичи всё ещё живо сознают себя членами одного владельческого рода, внуками единого деда, которые должны владеть своей отчиной и дединой, Русской землёй, сообща, по очереди. Такой владельческой солидарности, мысли о нераздельном владении не заметно в потомстве Всеволода и между близкими родственниками, братьями двоюродными и даже родными: несмотря на близкое родство своё, Всеволодовичи спешат разделить свою вотчину на отдельные наследственные части. Внуки Всеволода как будто скорее забыли своего деда, чем внуки Ярослава - своего. Что было причиной такого быстрого водворения раздельного владения в потомстве Всеволода? Какие условия вызвали это взаимное отчуждение северных князей по владению наперекор родственной близости владельцев? И теперь прежде всего необходимо уяснить себе сущность поставленного вопроса, как мы поступили и при решении вопроса о происхождении очередного порядка. ЮЖНЫЕ КНЯЗЬЯ. Княжеский удел - наследственная вотчина удельного князя. Слово вотчина знакомо было и князьям юго-западной Руси прежнего времени и на их языке имело различные значения. Вся Русская земля считалась " отчиной и дединой " всего княжеского рода; в частности, известная область признавалась отчиной утвердившейся в ней княжеской линии; ещё частнее, князь называл своей отчиной княжение, на котором сидел его отец, хотя бы между отцом и сыном там бывали промежуточные владельцы. При всех этих значениях в понятие отчины не входило одного признака - личного и наследственного непрерывного владения по завещанию. Но мысль о таком владении не чужда была умам юго-западных князей. Князь волынский Владимир Василькович, умерший в 1289 г. бездетным, перед смертью передал своё княжество младшему двоюродному своему брату Мстиславу Даниловичу мимо старшего Льва по письменному завещанию. |
| Изгнав в 1129 г. полоцких князей, киевский кн. Мстислав Великий сначала присоединил Полоцкую землю к Киеву, управляя ею через сына Изяслава, но после смерти Мстислава полочане посадили у себя на столе Всеславова внука Василька Святославича (очевидно, одного из немногих избежавших изгнания), хотя Минская волость осталась при этом на время под властью Киева. Сразу же после вокняжения в Киеве Всеволода Ольговича полоцкие князья возвратились на родину, и история земли в 40-50-х гг. XII в. проходила под знаком борьбы за Полоцк между минским кн. Ростиславом, сыном Глеба Всеславича, и Рогволодом (Василием), сыном полоцкого кн. Рогволода (Бориса) Всеславича. В 60-80-х гг. XII в. в Полоцке с нек-рыми перерывами удерживался Всеслав Василькович. В ходе этой борьбы, далеко не все этапы к-рой достаточно ясны, Полоцкая земля дробилась на отдельные княжения (кроме упомянутого Минска также Друцк, Изяславль, Логожск, Борисов и др.), князья к-рых, так же как и собственно полоцкие, вступали в отношения зависимости то от Святослава Ольговича (из князей черниговской ветви, к-рому в 50-х гг. XII в. принадлежали дреговичские земли к югу от Полоцкой земли), то от вост. соседей - смоленских Ростиславичей, к-рые даже нек-рое время владели Витебской волостью. Дальнейшая история Полоцкой земли вырисовывается смутно. Политическая и экономическая зависимость от Смоленска продолжала крепнуть, тогда как в 1-й трети XIII в. на северо-западе Полоцк подвергался нажиму со стороны Риги и Ливонского ордена и к 1207 и 1214 гг. утратил свои важные в стратегическом и торговом отношениях вассальные княжества в низовьях Зап. Двины - Кокнесе (Кукенойс) и Ерсике (Герцике). В это же время слабевшая Полоцкая земля страдала от литов. набегов. Галицкая и Волынская земли (см. подробнее ст. Галицкая Русь ). Галицкая земля складывалась в 1-й пол. XII в. на основе владений, закрепленных на Любечском съезде за сыновьями Ростислава Владимировича, старшего внука Ярослава Мудрого, и обнимавших земли по верхнему Днестру и Сану с городами Теребовль, Звенигород, Перемышль. |
| Для объяснения этого служит следующее место летописи, находящееся под 1254 годом: «В та же лета, времени минувшу, хронографу же нужа есть писати все и вся бывшая, овогда же писати в передняя, овогда же возступати в задняя; чьтый мудрый разумеет; число же летом вде не писахом, в задняя впишем по Антивохыйскым сором алумпиядам, грьцкыми же численицами, римськы же високостом, якоже Евсевий и Памьфил, инии хронографи списаша от Адама до Хрестоса; вся же лета спишем росчетше во заднья». Здесь слова «овогда же (нужа) писати в передняя, овогда же возступати в задняя» показывают нам, что летописец тяготился хронологическим порядком, который заставляет прерывать нить однородных известий, понимал, что иногда нужно вести рассказ сплошь в продолжение нескольких лет и потом опять возвращаться назад к другого рода событиям. Должно прибавить также, что рассказ о кончине князя Владимира Васильковича обличает современника-очевидца, писавшего в княжение преемника Владимирова, Мстислава Даниловича; на это указывают следующие слова в обращении к Владимиру: «Возстани, видь брата твоего, красящаго стол земли твоея; к сему же вижь и благоверную свою княгиню, како благоверье держит по преданью твоему». Касательно образованности волынского Летописца мы должны заметить, что он знает Гомера; так, под 1232 годом читаем: «О лесть зла есть! якоже Омир пишет, до обличенья сладка есть, обличена же зла есть». Русский язык остался господствующим, письменным и правительственным, и после утверждения власти князей литовских в Западной Руси. На русском же языке продолжались писаться и летописи, следы которых можно отыскать в XIV веке: до нас дошла летопись от первой половины XV века, в которой говорится, что она есть сокращение древнейших; рассказ ее отличается особенною наивностию. На великой Северо-Восточной равнине, на перекрестном открытом пути между Европою и Азиею и между Северною Европою и Южною, т. е. между новою Европою и старою, на пути из Варяг в Греки, основалось государство Русское. «Земля наша велика и обильна», – сказали племена призываемым князьям; но они не могли сказать, что великая и обильная страна их хорошо населена. |
| На юго-западе до литовского владычества встречаем звание дворского, который имеет здесь важное значение и в мире, и на войне: дворский Григорий в Галиче вместе с епископом Артемием является на первом плане: оба противятся князю Даниилу Романовичу и потом оба являются к нему с предложенном принять город. Знаменитый Андрей, дворский Даниила, является на первом плане в походах; по всему видно, что вследствие влияния соседних государств, Польского и Венгерского, дворский в Галиче имел важное значение палатина. Важным сановником является на юге печатник (канцлер): печатник Кирилл послан был князьями Даниилом и Васильком в Бакоту исписать грабительства бояр и утишить землю; печатника встречаем и в Смоленске в конце XIII века. Видим и в Москве печатника, которым при Димитрии Донском был знаменитый священник Митяй. Встречаем и на юге стольников. Встречаем седельничего, но в другом, высшем значении, чем прежде, находим новое название снузников подле бояр; писец на юге употребляется в том же значении, в каком дьяк на севере. Таков был состав дружины и собственно двора княжеского на севере и юге. Но кроме означенных званий и разделений и здесь, и там в описываемое время входят в число княжеских слуг князья же племени Рюрикова и Гедиминова, лишенные своих владений или по крайней мере лишенные прав независимых владельцев. Вначале, в описываемое время, эти князья не входят еще в общий служебный распорядок, составляют особый отдел дружины, причем, хотя не везде, становятся выше бояр. Князья условливаются друг с другом, что в случае отъезда князья служебные лишаются своих вотчин. Что же касается происхождения остальных членов дружины, то на севере она наполнялась выходцами из Южной Руси, из Литвы, из Орды и даже из Германии. На юге, во Владимире Волынском, видим немца Маркольта с важным значением; там же, в службе князя Владимира Васильковича, видим Кафилата, выходца из Силезии, потом прусса. В смутное время в Галиче важного значения достиг боярин Григорий, внук священника; вместе с ним упоминаются Лазарь Доможирич и Ивор Молибожич, люди низкого происхождения (племени смердья); но было ля это явление следствием смутного времени или могло случиться и при обыкновенном порядке вещей – этого решить нельзя. Мы видим, что люди знатного происхождения, но не достигшие еще звания члена старшей дружины образуют особый отдел в младшей дружине под именем детей боярских. |
| НБКМ. 298 и др.), а также отдельными «словами» и выписками в составе сборников, начиная с XIII в. Высказывавшееся в болг. исследовательской лит-ре мнение о существовании перевода XIII в., отразившегося, в частности, в Лесновском списке 1353 г. (КМЕ. 1985. Т. 1. С. 679; СтБЛ. С. 153), при новейших текстологических исследованиях памятника не получило подтверждения. После XIV в. «Паренесис» как целостный корпус переписывается у юж. славян гораздо реже (в частности, практически полностью отсутствует славяно-румын. традиция памятника), хотя отдельные Слова из него продолжают помещаться в сборниках вплоть до XIX в. Не позднее 1-й пол. XI в. памятник получил известность на Руси. Его распространению здесь способствовало то обстоятельство, что чтение поучений Е. С. в продолжение Великого поста «до вторника цветнаго» предписывает Студийско-Алексиевский устав, принятый в 60-х гг. XI в. в Киево-Печерском мон-ре ( Пентковский. Типикон). Уже в 1142 г. кн. «Ефрем» (т. е. «Паренесис») упоминается в описи рус. мон-ря Ксилургу на Афоне (ср.: Мошин В. А. Русские на Афоне и русско-византийские отношения в XI-XII вв.//Из истории рус. культуры. М., 2002. Т. 2. Кн. 1: Киевская и Московская Русь. С. 337). Древнейший полный рус. список этого перевода, являющийся самым ранним из славянских (РНБ. Погод. 71а), галицко-волынского происхождения датируется (по упоминанию волынского князя Владимира Васильковича) периодом между 1268 и 1288 гг. (издан в 1984-1990 Г. Бойковским с вариантами по болг. Лесновскому списку 1353 г.), отрывки и отдельные «слова» известны со 2-й пол. XII в. (РГБ. Унд. 1352, 2-я пол. (кон.?) XII в. (СКСРК, XI-XIII. 128); Троиц. 12, кон. XII (?) - нач. XIII в. (СКСРК, XI-XIII. 163). Рубежом XIII и XIV вв. датируется дефектный список новгородского (?) происхождения (РГАДА. Ф. 381. 38), сохранившийся в объеме Слов 34-94 (СКСРК, XI-XIII. 466). От XIV в. дошло не менее 5 полных рус. списков Паренесиса (РГБ. Троиц. 652, ок. сер. XIV в.; БАН. 31.7.2, 1377; ГИМ. Чуд. 13, кон. XIV в.; РНБ. |
|
|
