| Клизовский А. И. Правда о масонстве. Ответ на книгу В. Ф. Иванова " Православный мир и масонство " . - Рига, 1990, с. 22. Татарникова Л. Г. Педагогическая валеология. Генезис. Тенденции развития. – СПб., 1997, с. 233. Там же, с. 70 Там же, с. 174. Хотя нередко христианство не то что просто перевирается, а прямо придумывается на ходу. Так, начисто выдуманные рассказки выдаются за Евангелие в книге: “Валеология человека. Здоровье–любовь–красота. В 5 томах. Т.1. Валеология и мудрость здоровья. Валеологический семинар академика В. П. Петленко (СПб., 1996)” на с. 66 и особенно с. 133. Татарникова Л. Г. Педагогическая валеология. Генезис. Тенденции развития. – Спб., 1997, с. 133. Там же, с. 194. Здесь же советуется “введение астрологических аспектов в системе женского образования”. Там же, с. 194. Татарникова Л. Г. Поздеева М. В. Валеология подростка. Пособие к курсу " Валеология " для учащихся 5-7 классов. – Спб., 1997, сс. 87-88. Примеры сознанельной лжи и фальсификации исторических источников Еленой Блаватской и Николаем Рерихом приведены в моей книге " Сатанизм для интеллигенции. О Рерихах и православии " . тт.1-2. М., 1997. Валеология человека. Здоровье-любовь-красота. В 5 томах. Т. 3. Физическое и психическое здоровье. Валеологический семинар академика В. П. Петленко. – Спб., 1996, с. 11. Аверинцев С. С. Поэтика ранневизантийской литературы. – М., 1977, с. 25. Цит. по: Флоренский Павел, свящ. Столп и утверждение истины. – М., 1914, с. 747. Блж. Иероним. Письмо 107. К Ктезифону//Творения блж. Иеронима. – Киев, 1904, ч. 3, с. 360. Лосев А. Ф. Комментарии//Платон. Сочинения. М., 1968, т. 1. с. 566. Зелинский Ф. Ф. Древнегреческая религия. Киев, 1993, с. 87. " Цыганский опыт гадания и предсказания судьбы по руке оказался удивительно информативным " , – Валеология человека. Здоровье–любовь–красота. В 5 томах, – Спб., 1996, т. 1, с. 21. Валеология и мудрость здоровья. Валеологический семинар академика В. П. Петленко. Татарникова Л. Г. Педагогическая валеология. Генезис. Тенденции развития. – Спб., 1997, с. 152. |
| Однако, с другой стороны, простою ссылкою на фант принципиального различия между „зрительным“ и „осязательным“ пространством, конечно, еще далеко нельзя решить старой философской тяжбы между так называемым нативизмом и эмпиризмом, то есть между учением о пространстве, как врожденном, и как вырабатываемом путем опыта 885 . —417— Различие между „зрительным“ и „осязательным“ пространством говорит только, что наше пространственное звание не дано нам изначала в готовой форме. Но оно ничего не говорит о том, не приносим ли мы вместе с своим рождением, то есть не обладаем ли до опыта, какими-нибудь априорными предрасположениями, задатками, элементами, которые привходят в апостериорные данных: это совсем другой вопрос. И вот, чтобы ориентироваться в это м последнем воп- —418— росе, нам необходимо проследить теперь, – опять-таки в самых общих чертах, – генезис „осязательного“ и „зрительного“ пространства. И именно – сначала „осязательного“, как системы более простой и вместе менее совершенной. 2. Генезис „осязательного“ пространства Предстоящая нам здесь задача не совпадает ни с аналитическим описанием того процесса, каким каждый из нас, начиная с младенчества, вырабатывает из первоначальных хаотических восприятий сложную идею организованного реального пространства, в чем видят один из существеннейших моментов в исследовании вопроса о пространстве некоторые психологи (наприм., Джемс), ни – с гипотетическою реконструкциею широкой картины пространственных приспособлений у существ, стоящих на низших ступенях биологической лестницы и еще не обладающих зрением, чем пользуются, как одним из вспомогательных методов, для разъяснения вопроса некоторые философы, вообще неравнодушные к биологическому методу 886 . Нет. Ни тот, ни другой путь не отвечает нашему специальному интересу: первый потому, что осложняет вопрос анализом также и зрительных пространственных восприятий, а второй потому, что во всяком случае, хочет объяснить более известное менее известным. Не сбиваясь на эти, так сказать, окольные пути, мы должны попытаться в прямом порядке выполнить искусственную изоляцию тех первичных элементов и процессов, из которых можно было бы конструировать „осязательное“ пространство, т. е. Именно вскрыть его генезис. И это вполне возможно. Конечно, процесс, подлежащий в данном случае анализу, не дан нам непосредственно в нашем собственном сознании. Однако, и помимо изложенной уже нами его характеристики со стороны слепцов, мы и сами можем, до некоторой степени, приблизить его к своему сознанию, – по крайней мере, в простейших моментах. Мы можем, например, одну и ту же линию воспринимать двоя- |
| Правая оппозиция формируется не только в результате неприятия преобразований в области государственного устройства вообще и в сфере государственно-церковных отношений, в частности. Подобное мнение, широко распространенное в исторической литературе, безусловно, упрощает ситуацию. Правая оппозиция не была однородной, и ее генезис более сложен, чем генезис левой оппозиции. Оппозиция не может быть «безадресной», она должна быть оппозицией кому-то. При патриархе Тихоне правая оппозиция не могла сформироваться, поскольку сам патриарх стоял на правых позициях, во всяком случае до 1923 года. Высокий авторитет Святейшего Тихона и его мудрая церковная политика, сообразующаяся с мнением наиболее авторитетных русских иерархов, позволили избежать (даже после ряда компромиссных заявлений патриарха) формирования активной правой оппозиции. Ситуация несколько изменилась в краткий период свободного местоблюстительства митрополита Петра (появились отдельные церковные группы, не признавшие его полномочий) и радикально изменилась при заместительстве митрополита Сергия (возникли размежевания и расколы, причем во главе их стояли многие авторитетные иерархи). В настоящей статье не ставится задача исследовать различные мнения на причины и характер известной Декларации 1927 года, хотя этот документ и играет важную (но не главную) роль в истории взаимоотношений правой оппозиции и митрополита Сергия. Во всяком случае, многие исследователи (вне зависимости от юрисдикционной принадлежности) увязывают начало формирования правой оппозиции именно с опубликованием Декларации 1927 года. Однако нас более интересует характер и генезис правой оппозиции, причины и формы ее возникновения, имевшие место прецеденты подобных оппозиций в церковной истории, оценка правой оппозиции различными светскими и церковными исследователями. В правой оппозиции всегда можно обнаружить две основные группы – непримиримую (которую можно назвать ревнителями-зилотами) и умеренную. По отношению к ревнителям, митрополита Сергия и единомысленное ему духовенство можно назвать (следуя византийской традиции) политиками (сторонниками церковной икономии в вопросах церковно-государственных отношений) 913 . |
| Ничто не говорит, чтобы недостаточные доказательства, по устранении их недостатков и более правильной постановке их, не могли сделаться достаточными и чтобы разум человека в деле философии истощил все свои силы и должен окончательно отказаться от своих прав в пользу чувства. Если же нам говорят что не только фактически, но и по самому существу дела, попытки философии обосновать своих главные истины должны остаться тщетными, в силу того, что каждый процесс доказывания состоит в выведения условного из его условий и потому не может быть применен к доказательству или выведению безусловного и первоначального, так как для него нет уже дальнейших условий или начал – то эта мысль основывается на странном недоразумении и смешении реального происхождения вещей с происхождением понятий о них в нашем сознании. Совершенно верно, что в действительности безусловное и первоначальное не может происходить из каких-либо условий или начал; но в нашем познании понятие о безусловном не есть первоначально очевидное; до него мы доходим путем продолжительного умственного развития и правильность его условливается правильностью этого развития. Думать иначе значит вопреки очевидному психологическому опыту предполагать, что понятие в нашем уме предшествует представлением, общее и отвлеченное – частному и конкретному. То, что мы сказали о понятии безусловного, должно сказать и о других высших понятиях нашего ума: происхождение их в нашем уме, вовсе не одно и то же, что реальное происхождение вещей, обозначаемых этими понятиями, вне нашего познающего ума. И если этот генезис понятий, – выведение их одного из другого и обоснование одного другим называть доказательством, то, очевидно, это доказательство (генезис субъективный) будет совершенно не то, что реальный генезис вещей и происхождение их одной из другой. – Доказывать – значит очевидность одной истины выводит из дознанной или признанной очевидности другой; в этом смысле, конечно, одна мысль условливает другую, но обусловливать мысль мыслью вовсе не то же, что обусловливать вещь вещью. |
| Наряду с митрополитом Макарием большой вклад в изучение генезиса Брестской унии внес О. Левицкий 20 . С его точки зрения, подкрепленной доскональным знанием источников, уния была порождена прежде всего внутренним кризисом православной церкви, подтолкнувшим часть иерархии и мирян к объединению с католиками, чем и воспользовалась римская дипломатия и польское правительство. П.Н. Батюшков, не вводя новых сведений об унии, тем не менее одним из первых обратил внимание на значительность «протестантского фактора» в генезисе Брестской унии 21 . Другие отечественные историки специально Брестской унией не занимались, но своими высказываниями закрепили известный образ этого явления в историческом сознании общества. Характерна в этом отношении позиция С.М. Соловьева 22 . Для него уния – это выражение «гонений» на православие и «русскую народность», главную роль в которых в конце XVI в. сыграли иезуиты. Они «указали на унию, как на переходное состояние, необходимое для упорных в своей старой вере русских; прямо указаны были и средства к унии, средства насильственные: лишение выгод за упорство в отцовской вере» 23 . Генезис Брестской унии в исследованиях вне России во второй половине XIX в. Изучение истории унии, униатской церкви и в связи с этим их генезиса велось и за пределами России 24 . В польской историографии Брестской унии было посвящено специальное исследование Э. Ликовского 25 , который использовал и некоторые неопубликованные донесения нунциев из ватиканского архива. Он подчеркивал, что тяготение к унии родилось в ответ на упадок православного духовенства 26 и распространение ересей в православной среде 27 . К унии стремились обе стороны, продолжая флорентийские традиции. Позитивная роль унии в истории Украины и Белоруссии, с точки зрения Ликовского, не подлежит сомнению. В том же ключе генезис Брестской унии представлял Ю. Пелеш, чей обширный труд 28 , в котором весьма подробно и систематично отражена (с позиций униатской церкви) религиозно-политическая борьба последних лет XVI и первой половины XVII в., создавался практически одновременно с книгой митрополита Макария. |
| Мф.1:1 . Родословие Иисуса Христа, Сына Давидова, Сына Авраамова. Евангелие от Матфея начинается родословием Спасителя, которое излагается с 1-го стиха по 17-й. В славянском переводе вместо «родословие» – «книга родства». Русский и славянский переводы хотя и точны, но не буквальны. В греческом – «библос генесеос» ( ββλος γενσεως). «библос» – значит книга, а «генесеос» (родительный падеж; именительный – «генесис» или «генезис») – слово, непереводимое как на русский, так и на другие языки. Поэтому оно перешло в некоторые языки, в том числе и в русский, без перевода (генезис). Слово «генезис» обозначает не столько рождение, сколько «происхождение», «возникновение» (нем. Entstehung). Вообще оно обозначает сравнительно медленное рождение, более процесс рождения, чем сам акт, и в слове подразумевается зарождение, возрастание и окончательное появление на свет. Отсюда понятна и связь еврейского выражения, которым начинаются некоторые родословия ( Быт.2:4–4:26, 5:1–32, 6:9–9:29, 10:1, 11:10, 27 ) в Библии , «сефер толедот» (книга рождений), с греческим «библос генесеос». В еврейском – множественное число – книга рождений, а в греческом – единственное – генесеос, потому что в последнем слове подразумевается не одно рождение, а целый ряд рождений. Поэтому для обозначения множественности рождений греческое «генесис» употребляется в единственном числе, хотя встречается иногда и во множественном. Таким образом, мы должны признать наши славянский («книга родства», книга родственников, исчисление родов) и русский переводы если не вполне, то приблизительно точными и допустить, что перевести греческое («библос генесеос») иначе чем словом «родословие» нельзя за неимением подходящего русского слова. Если вместо слова «происхождение» в славянском употребляется иногда «бытие», а иногда и «жизнь», то такую неточность можно объяснить той же причиной. В каком значении употреблены в 1-м стихе слова «Иисуса Христа»? Конечно, в значении собственного имени известной исторической Личности (так и в стихе 18-м – слово «Христос» без артикля), жизнь и деятельность Которой евангелист намерен был представить перед читателями. |
| Вообще говоря, генезис означает органическое образование последующих явлений известного рода из предыдущих того же рода по законам родотворения и видотворения. Он имеет место не только в образовании существ мира, но и в образовании ноуменов или явлений умственной духовной жизни, и следовательно, явлений человеческого слова. Во всякой вообще истории, как последовательном ряде явлений, нет ничего случайного; последующие явления с органическою необходимостью генетически вытекают из предыдущих, хотя большею частью и без осязательной для простого наблюдателя очевидности. Случайное, как привходящее от внешних по отношению к природе предмета причин, составляет в жизни предмета нечто преходящее и не переходит в последующую генерацию явлении в предмете, не составляет ни родового, ни видового его признака, а признак разве лишь единичный, характеризующий особь. Должен быть и есть действительно генезис и в последовательном развитии проповеди. Последующие роды и виды её возникают и развиваются в непосредственном соотношении с предыдущими. Принцип и факт генезиса в мировой жизни составляют основание и источник консервативной стихии жизни вообще, а в отношении к проповеди он устанавливает для неё обязательность её существенных признаков, лежащих в самой её природе, без которых она перестает быть явлением своего рода и вида. Генезис в церковном учении для проповеди узаконяет права предания церковного, делает обязательным пример представителей и выразителей консервативного начала церковной жизни, сдерживая и регулируя субъективное творчество, являющееся свободным производителем в области естественной жизни человечества, но не имеющее такого значения в Богословии и в деятельности, на нем основанной. Вот почему факты проповеди, стоящие вне генетического отношения к родам и видам предыдущим, получившие начало под влиянием причин случайных, стоящих вне генетической процедуры христианского учительства в его целом составе, стоять и вне истории и нормального хода церковной жизни. Таковы, например, многочисленные проповеди католические предреформационного периода, равно как некоторые протестантские проповеди XVII столетия, занимавшиеся толкованием то Аристотеля и Виргиния, то какой-либо современной поэмы и уличных шансонеток, считавшие излишним пользоваться евангельскими текстами и упоминать самое имя Христа: они – не проповеди, потому что по причине вне-генетического их происхождения в них отсутствуют существенные родовые, и видовые признаки нормальной церковной речи. |
| Вот что заявляет по этому поводу Герберт Спенсер: „Хотя генезис солнечной системы, говорит он, и других подобных ей бесчисленных систем и становится (по теории Канто-Лапласовской) понятен, тем не менее окончательная тайна остается столь же великой тайной, как и прежде. Загадка бытия не разрешена, она просто отодвинута далее. Гипотеза туманных масс не бросает ни малейшего света на происхождение вещества, рассеянного в пространстве, а между тем происхождение вещества, рассеянного в пространстве, столь же нуждается в объяснении, как и происхождение планетного вещества. Генезис атомов постигнуть также трудно, как и генезис планеты“. Спенсер признает, поэтому, необходимым допустить признание первой причины 277 . Есть гипотетическое предположение, что вещество состоит из мельчайших неделимых атомов, но признать бытие таких атомов можно не иначе, как только верою. Атом лежит, как известно, за пределами опыта, а предел чувственного опыта служит, как говорит один из корифеев материализма, и пределом мышления 278 . Да и вообще представить материю неделимою ум человеческий не может. Но допустим даже, что такие неделимые атомы существуют. Почему же, спрашивается, существовавшие от вечности атомы только с известного времени стали приходить во вращательное движение, стали принимать то те, то другие формы? Все, что существует от вечности, должно и оставаться таким, каким существует от вечности. Напрасно материалисты думают объяснить происшедшее в материи изменение указанием на присущую материи силу. Положение дела нисколько от того не изменяется. Напротив, соединение материи с силою от вечности еще более делает непонятным, почему же только с известного времени присущая материи сила начала проявлять свое действие? Да и что такое сила? Понята ли она с научной точки зрения? Нет. Одни, как Малешотт, признают ее только свойством материи, другие, как Ампер и Коши, считают возможным самую материю разложить на силы, а третьи, как Гельмгольц, Дюбуа-Реймонд и др., откровенно признают, что материя и сила суть только неизбежные понятия или отвлечения человеческого ума, реальные объекты которых, существующие независимо от мысли человеческой, для науки с ее опытными методами едва ли определимы. |
| Появление средневекового города явилось определяющим этапом в истории всего периода феодализма, жизненным нервом эпохи. Поэтому история средневекового города привлекала к себе пристальное внимание ученых еще в XVIII в., и с развитием исторической науки в последующие века это внимание не ослабевает. Почему сложился город? Почему он сыграл такую роль во всех феодализационных процессах? Это внимание к городу породило многочисленные теории, которые пытались объяснить причину возникновения феодального города. В XIX и в первой половине XX в. большинство историков-исследователей, которые разрабатывали теории города, основное внимание обращали на институционально-правовые решения проблемы, т.е. занимались изучением городского права, различными городскими институтами. Эти теории получили название институционно-правовых. Следующая теория, которая занималась этими проблемами, – романистическая. Создателями этой теории были французские ученые Гизо и Тьери. Они считали, что средневековый город не является порождением или феноменом феодализационных процессов, т.е. не является порождением собственно феодализма, и рассматривали его в качестве преемника античного города, города Римской империи. Отсюда и название теории – романизированная. Немецкие и английские ученые на материале Северо-Западной и Центральной Европы, т.е. Европы не романизированной, искали генезис средневекового города в процессах самого феодального общества и прежде всего в институционных и правовых областях. Следующая теория происхождения средневекового города получила название вотчинной. Одним из ее создателей был крупный историк Эйхгорн. Создатели этой теории связывали генезис города с вотчиной. Марковая теория также была создана немецкими учеными – Маурером, фон Беловом и др. Генезис города они искали в свободной сельской общине – марке, присущей немецкому феодализму. Бурговая теория (от слова burg – крепость). Ее создатели объясняли появление феодального города бурговым правом. Создатели рыночной теории (Шредер, Зом) выводили город из торговых мест или местечек. |
| Бытия, дал названия «халдейского генезиса», окончательно за ним упрочившееся и сделавшееся, своего рода, техническим термином. Халдейский генезис, если не по характеру, то по историческим сюжетам своего повествования стоит в общем довольно близко к библейской первоистории. Он дает вам параллельную Библии версию первоистории, заключающую в себе исторические традиции о мироздании, о первобытном состоянии и последствиях грехопадения, о всемирном потопе, вавилонском столпотворении и истории Нимрода. «Ценность ассиро-вавилонской традиции в целом, помимо её генетического родства с библейской, сильно возвышает её документально-монументальный характер и её глубокая древность, далеко превосходящая не только времена Моисея, но и эпоху Авраама» 273 . Утверждая таким путем объективную истину библейского повествования, «халдейский генезис» оказывает тем самым неоценимую услугу библейской апологетике, так что его влияние в этой области не без основания называется открывающим новую эру (epochenmahende) 274 . После всего сказанного нами об общем происхождении, составе и значении древнейших, кушито-семитических преданий халдейской нации, мы считаем уместным перейти и к частному предмету данной главы – параллельному сопоставлению деталей библейской истории мироздания с данными халдейской традиции о том же. Считаем нужным предварительно заявить, что халдейская традиция будет воспроизводиться нами по двум основным источникам: первый и главный из них это клинообразные таблицы так называемого, «халдейского генезиса». Но так как, с одной стороны, далеко не все из серии относящихся сюда таблиц уцелело до нашего времени, с другой – и что немногое часто сохранилось в фрагментарном и испорченном виде, то необходимость постоянно заставляет нас обращаться к другому, второстепенному источнику – записям халдейского историка Бероза, составленным им, хотя сравнительно и поздно, однако на основании древнейших клинообразных текстов, хранившихся в храмовых архивах. К сожалению, и эти записи в том их виде, в каком они дошли до нашего времени далеко не полны и сильно искажены. |
|
|
