| Именно в это время письменное житие свв. Сергия и Германа, которое достоверно существовало до этого времени, было утрачено, и пока безвозвратно. В конце прошлого столетия финский учёный, профессор О. Форсстрём, утверждал, что ценные материалы Валаама, включая житие основателей, возможно обнаружить, если исследовать новгородские рукописи Королевских архивов Стокгольма, куда было помещено много материалов из России; но до сих пор никто не предпринял такого исследования. Возможно, хотя бы в наши дни какой-нибудь инициативный и благочестивый православный скандинав мог бы позаботиться об этом деле! Незадолго до опустошения Валаама в XVI веке монахи порадели о том, чтобы так глубоко захоронить святые мощи Сергия и Германа, что никто не мог их извлечь, и там они почивают до сего дня. Когда в конце XVIII века рыли фундамент под главный монастырский храм Преображения Господня, гроб святых по случайности отчасти откопали, но игумен Назарий, вопреки желанию остальных, не разрешил извлекать его из-под земли и открывать. В его мудрости убедились в начале следующего века: когда игумен Ионафан попытался обрести мощи, братия, раскапывающие могилу, не успели дойти до каменной плиты, покрывающей сам саркофаг, как пламя объяло могилу, что было знаком Божественного неблаговоления к предприятию, и оно тотчас же было остановлено. В начале XVIII века монастырь был возрождён по указу Петра I, и к концу века он испытал новый период процветания: Гавриил, митрополит Петербургский, издатель славянского «Добротолюбия», назначил Назария из Сарова игуменом, и он возродил духовную традицию монастыря. Игумен Назарий продолжал традицию старца Паисия (Величковского), и при нем Валаам стал одним из ведущих духовных центров России, в той же традиции, что и знаменитая Оптина пустынь с её богоносными старцами. Он порождал сонмы великих подвижников, неканонизированных святых, вплоть до наших дней. Отец Герман Аляскинский был верным учеником игумена Назария, и в послушании ему он отправился на Аляску. Там он уподобился одному из первоначальных основателей монастыря, имя которого он носил, распространением семени православного монашества и духовности в Новом Свете. В настоящее время часовня на острове Еловом, возведённая над могилой о. Германа, посвящена Свв. Сергию и Герману. |
| В 1665 г. Г. рассорился с опекунами своей школы в Силезии и поселился в Швеции, где получил место ректора нем. школы в Стокгольме и занимался проповеднической деятельностью (жил там до 1672, с перерывами). Как глава лютеран. общины и знаток слав. языков Г. в 1667 г. был назначен духовником российского эмигранта Г. К. Котошихина , позднее в том же году казненного за убийство и незадолго до смерти принявшего протестантство. Во 2-й пол. 60-х - нач. 70-х гг. Г. издал неск. трактатов, посвященных состоянию лютеран. церкви в Польше, чтобы обратить внимание скандинав. протестантов на бедственное положение их единоверцев (Status ecclesiarum invar. Augustinae Confessioni in Polonia. Ryga, 1669; Hafniae, 1670). Во 2-й пол. 1668 - 1669 г. Г. исследовал Эстляндию, посетил Пейпус (Чудское оз.) и Нарвский водопад. По нек-рым сведениям, он побывал также у водопада Иматра на р. Вуоксе (в 50 км к северу от г. Выборга) и у Волховских порогов. В июле 1672 г. по повелению Уппсальского архиеп. Лаврентия Стигзелия Ревельский и Эстонский еп. Иоанн Яков Пфейфер назначил Г. пастором в Вильно, где последний познакомился с правосл. клириками, прежде всего с настоятелем вильнюсского в честь Сошествия Св. Духа на апостолов муж. мон-ря Мартинианом (Волосовичем). Живя в Литве (до 1674), Г. интересовался обычаями и святынями правосл. Церкви, в особенности на Украине, к-рую называл Рутенией или Роксоланией. Г. получал сведения от прихожан правосл. храмов и паломников, побывавших в Киеве. Этот интерес привел его к переписке с Черниговским архиеп. Лазарем (Барановичем) и киево-печерским архим. Иннокентием (Гизелем) , происходившим из прусской реформаторской семьи. Архим. Иннокентий прислал ученому пастору издание Киево-Печерского патерика (1661). Свои впечатления от переписки и прочтения Житий Киево-Печерских святых Г. изложил в кн. «Religiosae Kijovienses Cryptae, sive Kijovia Subterranea» (Jena, 1675; факсимильное изд.: Seventeenth-Century Writings on the Kievan Caves Monastery: With an Introduction by P. |
| Гинзбург оскалил желтые, с прилипшими остатками пищи, зубы. — Так сдохни, как твой Христос! — он нажал на спусковой крючок, целясь в крест на груди у Марка. Курок револьвера сухо щелкнул несколько раз, выстрелов не было. — Христос воскрес! — неожиданно спокойно сказал Марк, выхватил маузер и пристрелил Гинзбурга, попав ему прямо в двурогую звезду на фуражке. Кровь брызнула на грязную штукатурку. Марк бросился к священнику. Отец Александр лежал согнувшись, как ребенок в утробе матери, он был мертв. — Отче… Рыдая над телом священника, бывший комиссар вдруг ясно почувствовал присутствие живого отца Александра, который незримо благословил его, осенив крестным знамением. Глава 3. «Прирожденный Шерлок Холмс» Деревянная лестница обычного для юго-востока США придорожного отеля поскрипывала под крадущимися шагами восьми человек и ночного портье, которого вели под угрозой револьвера. — Здесь? — тихо спросил старший из налетчиков. Это была очень разношерстная компания — почти сплошь недавние мигранты, приехавшие в Америку из разных стран. Жгучий сицилиец, высоченный скандинав, волоокий араб… Рядом — юный негр сжимает в дрожащей руке потертый «смит-вессон». Решительные, злые, вооруженные. — Да, это здесь, — дрогнувшим голосом ответил портье, кивая на дверь с номером «7», находившуюся пролетом выше. Главарь налетчиков кивнул, молча зажал портье рот и ударил его ножом в сердце. — Ну, крысята, напоминаю в последний раз, — зашипел он зловещим, возбужденным шепотом, в котором слышался славянский акцент. — Сразу врываемся и кончаем всех, кто в номере. Они сейчас спят — никаких проблем! Каждый должен себя показать, ясно? Кто очканет — пристрелю! А потом уж заодно развлечемся: обчистим отель, с бабенками хорошенько позабавимся, ну, и спалим эту хибару нахрен дотла, вместе с живыми и мертвыми свидетелями! Пора мне вспомнить золотое времечко, когда наш Abteilung шел по Сербии! Еще десяток ступеней… Дверь рухнула от мощного удара, и вооруженная толпа ринулась внутрь, светя фонарями и открыв ураганную стрельбу. Казалось, в номере не могло уцелеть ничто живое. |
| Св. Великий Князь Владимир — отец русской культуры Мы только еще начинаем пристально вглядываться в учительный образ отца нашей нации по плоти и по духу, в образ св. кн. Владимира, только начинаем разгадывать и постигать его святые заветы. Всем известные черты его жизненного подвига вырисовываются пред нами все с большей грандиозностью и значительностью. Нужно еще много изучать умом и сердцем «Великого кагана» нашего, равноапостольного Владимира, и не в брошюры, а в томы должно вылиться это изучение. Здесь и сейчас коснемся намеком только некоторых черт его земного служения, являющихся для нас его заветами. Завет первый — идти по путям восточного Православия, не смущаясь их подчас каменистостью и тернистостью, не слушая сирен, завлекающих в противоположную сторону. Завет второй — не останавливаться на внешнем украшении книги евангельской золотом и драгоценными камнями, а самым делом пытаться осуществлять любовь Христову в жизни общественной и даже государственной, создать святую Русь, христианский народ, христианскую государственность. Св. кн. Владимир был восточный скандинав по крови и языку, но из тех родов «варяжских», которые совершенно ославянились, покорились загадочному гению славянского языка, как покорились его стихии и тюрки-болгары. В борьбе за власть он надолго убегал еСкандинавию к своим родственникам и набирал там дружины варягов, с которыми и возвращался на Русь. Здесь у него уже в Киеве годами живал его сородич Олав Триггвесон, будущий св. Олав, король и креститель Норвегии. В совместных беседах два языческих конунга переживали свой интимный религиозный кризис, и оба повели свои народы по христианскому пути, Олав по западному, Владимир по восточному. Церковь тогда была еще не расколота. Вопроса о ереси римской еще не существовало. Семья Владимира роднилась через браки со всеми западными династиями латинского обряда. Владимир принимал у себя западных миссионеров и папские посольства, как единоверцев. И тем не менее, он сознательно предпочел греческий обряд и греческую культуру. |
| Валаам назначен, освящен в место богослужения как бы самою природою. Предание древнее, но, кажется, имеющее основание, говорит, что в то отдаленное время, как страна эта была во мраке язычества, здесь совершалось поклонение кумирам [ 981 ]. Когда взглянешь на эти темные, глубокие воды, на эти темные, глухие леса, на эти гордые, могучие скалы, на всю эту величественную картину, беспрестанно изменяющуюся и беспрестанно живописную; когда прочитаешь в ней глубокое поэтическое вдохновение, сравнишь с роскошною местностию Валаама скудную местность окружающей Финляндии, скажешь: «Да, здесь должен был жестокосердый и воинственный скандинав изменять свои бранные, суровые думы и ощущения на благоговение; здесь должна была душа наполняться всем, что возносит душу человеческую к высшим ощущениям, доставляемым религиею». То же предание приводит сюда святого апостола Андрея, пришедшего, по сказанию Нестора, из Киева в Новгород и путями морскими возвратившегося в Южную Европу, где в Ахаии ожидал его венец мученический. Он говорит, что Апостол по реке Волхову достиг Ладожского озера, чрез озеро достиг Валаама, обратил в христианство жрецов, обитавших на нем, и основал Церковь Христианскую. Это предание называет Сергия спутником Апостола, по отшествии его — наставником этих стран в христианстве. Что мудреного? Во всю землю изыде вещание их и в концы вселенныя глаголы их [ 982 ], — свидетельствует Писание о путешествиях Апостолов. Их труды принадлежали не какому-нибудь одному народу — всему человечеству; заботливое внимание их, любовь их сердца привлекались не образованностью, не гражданским устройством и силою, — привлекались бедствием падшего человека, был ли он скиф или варвар, иудей или эллин [ 983 ]. Почему же не прийти святому апостолу Андрею к праотцам нашим, славянам, и соседям славян, скандинавам? Почему не посетить ему место, освященное для богослужения народного, — там не насадить Богопознания и богослужения истинных? Почему не допустить мысли, что Сам Бог внушил Апостолу это высокое, святое намерение, дал силу к исполнению его? Дикость, малоизвестность страны, дальность, трудность путешествия не могут быть достаточною, даже сколько-нибудь сильною, причиною, чтоб отвергнуть это предание. |
| Обращаем свою горячую просьбу принять во внимание данное послание как выражение обеспокоенности и искренней заботы о будущем страны, судьбу которой греческий народ доверил Вам и Правительству, и просим Вас снять с голосования данный законопроект, особенно в канун великого праздника, Рождества Христова. Возможно, временный отзыв закона даст необходимое время для его детального обсуждения и предоставит достойному греческому народу возможность в должной мере выразить свою позицию по столь важному вопросу, как институт семьи. Вышеизложенная горячая просьба Отцов Святой горы обращена и ко всем партиям и депутатам Парламента Греции, с надеждой на их содействие, в пределах их возможностей, в удержании от ²срочного принятия закона. Кроме того, от всей души молим Бога, воплотившегося в человека, даровать Вам мир и покой, а в делах Ваших помощь и поддержку, и подписываемся с глубоким уважением. Присутствующие на Общем Собрании Представители и Главы двадцати Священных Монастырей Святой Горы Афон. Некоторые посмеиваются над указанием на Россию как последний оплот христианства в мире. Тем не менее интересные факты, которые не афишируются, заставляют нас задуматься. Первые лица России, пожалуй, единственные политики на земном шаре, которые открыто выступают против содомии. Раньше в Европе это вызывало протест и насмешки. Нам известен один случай, как скандинавский премьер решил посмеяться над одним из первых лиц Русского правительства, а именно, познакомить его со своей женой-мужчиной. И заранее предупредил его об этом, надеясь устроить веселую шутку. На что русский политический деятель ответил: «Не забудьте позвать достаточно корреспондентов. Когда я поставлю вам фингал под глазом - это будет событием года.» Скандинав подумал - и решил с русским медведем не шутить. Кстати, этот русский политический деятель посещает Афон. Для греков-политиков такое уже давно невозможно. Зато Элладская Церковь, как не потерявшая Традицию, мужественно свидетельствует об Истине. В отличии от наиболее деятельной части РПЦ, с головой погрузившейся в бухгалтерию, золочение куполов, заигрывание с олигархией и форматирование церковного устройства из духовных семей - в бизнес-команды во главе с епископом. |
| Не раз Валаамский монастырь подвергался опустошению от Шведов; не раз иноки его падали под острием меча, и землю, орошенную потом молитвенным, орошали кровью мученическою; не раз пылали святые храмы и хижины иноческие, зажженные рукою врага или неосторожности. Но местность Валаамского монастыря, его многообразные удобства для всех родов иноческой жизни, скоро возобновляли в нем черноризное народонаселение. Валаам назначен, освящен в место Богослужения, как бы самою природою. Предание древнее, но, кажется, имеющее основание, говорит, что в то отдаленное время, как страна эта была во мраке язычества, здесь совершалось поклонение кумирам 436 . Когда взглянешь на эти темные, глубокие воды, на эти темные, глухие леса, на эти гордые, могучие скалы, на всю эту величественную картину, беспрестанно изменяющуюся и беспрестанно живописную; когда прочитаешь в ней глубокое поэтическое вдохновение, сравнишь с роскошною местностью Валаама скудную местность окружающей его Финляндии, – скажешь: «Да, здесь должен был жестокосердый и воинственный Скандинав изменять свои бранные, суровые думы и ощущения на благоговение; здесь должна была душа наполняться всем, что возносит душу человеческую к высшим ощущениям, доставляемым религиею». То же предание приводит сюда святого Апостола Андрея, пришедшего, по сказанию Нестора, из Киева в Новгород, и путями морскими возвратившегося в южную Европу, где в Ахаии ожидал его венец мученический. Оно говорит, что Апостол по реке Волхову достиг Ладожского озера, чрез озеро достиг Валаама, обратил в христианство жрецов, обитавших на нем, и основал Церковь христианскую. Это предание называет Сергия спутником Апостола, – по отшествии его, наставником этих стран в христианстве. Что мудреного? «Во всю землю изыде вещание их и в концы вселенныя глаголы их» ( Пс.18:5 ), свидетельствует Писание о путешествиях Апостолов. Их труды принадлежали не какому-нибудь одному народу, – всему человечеству; заботливое внимание их, любовь их сердца, привлекались не образованностью, не гражданским устройством и силою, – привлекались бедствием падшего человека, был ли он Скиф или Варвар, Иудей или Эллин ( Кол.3:11 ). Почему же не прийти святому Апостолу Андрею к праотцам нашим, Славянам, и соседям Славян, Скандинавам? Почему не посетить ему место, освященное для богослужения народного, – там не насадить Богопознания и Богослужения истинных? Почему не допустить мысли, что Сам Бог внушил Апостолу это высокое, святое намерение, дал силу к исполнению его? Дикость, малоизвестность страны, дальность, трудность путешествия, не могут быть достаточною, даже сколько-нибудь сильною, причиною, чтоб отвергнуть это предание. Немного позже времен Апостольских, ходили путями этими целые воинства: почему же не пройти ими Апостолу, водимому десницею Божиею и ревностью Апостольскою? |
| Таким образом просвещение, столько распространенное в Русском обществе, и постоянно зависевшее от церкви, святители которой были главными его представителями, служило одною из сильнейших связей церкви с обществом. Наконец важное значение христианской церкви в Русском обществе состоит в том, что она уничтожила большею частью те племенные отличия, которые не дозволяли вполне слиться разнородным элементам Русского общества, каковы например особые языческие верования в каждом племени и тесно связанные с ними обычаи. С принятием христианства и Славянин, и Финн, и Литвин, и Скандинав, и все другие чужеродцы сделались братьями друг другу во Христе, стали исповедовать одну веру, следовательно стали называться одним общим именем православных христиан. Церковь христианская, имея постоянно в виду апостольское правило, что во Христе Иисусе несть ни Иудей, ни Еллин, ни варвар, постоянно старалась внушать это правило и новопросвещенным детям своим на Руси. И ее неусыпные старания, свободные от всяких насилий и притеснений, имели такой огромный успех в Русском обществе, что еще доселе православный, христианин, или как прежде говорили, крестьянин, у Русского народа считается главным отличием от других народов, и в понятии нашего народа иноземец, сделавшись членом нашей церкви, перестает быть не Русским. Церковь , послужив теснейшею связью для разнородных элементов Русского общества, еще оказала и ту важную услугу, что вместе с христианством распространила и Славянский язык, и сделала его общим для всех племен на Руси, принявших христианство, а также способствовала заключению браков между разноплеменниками. Таким образом, стараниями церкви на Руси разноплеменники и в обществе, и в храме, и даже в семье сделались Русскими Славянами, православными христианами. Здесь христианская церковь сообщила Русскому государству ту дивную плотность и крепость, и ту неодолимую твердость, которая не могла быть разрушена в самые тяжкие годины испытания, которые не могли уничтожить ни раздробление Руси на уделы, ни иноплеменное иго, ни внутренния смулы. И. Беляев. (Из Журнала Мин. Нар. Просв., 1856. 7). 4 Владимир представлял только четвертую степень от Рюрика: он был Рюриковым правнуком; в его время, вероятно, жили еще старики, помнившие ежели не Рюрика, то непременно Олега, а Игоря, конечно, еще знали весьма многие из современников Владимировых; между прибытием Рюрика в Новгород и принятием христианства при Владимире прошло только сто двадцать пять лет. |
| В огромном государстве вместо разделения на множество национальностей было единое вероисповедание – Православие. Византийцы буквально исполняли христианское учение о новом человечестве, живущем в Божественном духе, где «нет ни эллина, ни иудея, ни скифа», как писал апостол Павел. И это надежно предохраняло страну от всесокрушающих бурь национальной розни. Достаточно было любому язычнику или иноверному принять православную веру и подтвердить свою веру делами, и он становился абсолютно полноправным членом общества. На византийском престоле, например, императоров-армян было почти столько же, сколько и греков, были люди с сирийскими, арабскими, славянскими, германскими корнями. Высшими государственными чиновниками становились без ограничения представители всех народов империи – основной упор делался на их деловые качества и приверженность православной вере. Все это обеспечивало ни с чем не сравнимое культурное богатство византийской цивилизации. Чужими для византийцев были лишь люди другой, неправославной морали, другого, чуждого их древней культуре мироощущения. Например, грубые, невежественные, неистово алчные западноевропейцы того времени были для ромеев варварами. Император Константин Багрянородный так наставлял своего сына, который выбирал себе невесту: «Поскольку каждый народ имеет различные обычаи, разные законы и установления, он должен союзы для смешения жизней заключать и творить внутри одного и того же народа». Чтобы верно понять мысль императора, надо помнить, что его прадедом был скандинав по имени Ингер, дедом – сын армянина и славянки из Македонии, женой – дочь армянина и гречанки, а невесткой – дочь итальянского короля. Его родная внучка Анна стала женой русского князя Владимира Святого сразу же после того, как тот принял крещение. Идею нации, а затем и национального превозношения, византийцы, а точнее византийские греки, которые без сомнения были государствообразующим народом в Византии, позаимствовали у европейцев, которые сами жили в небольших национальных государствах, построенных на этническом принципе. |
| Мы только еще начинаем пристально вглядываться в учительный образ отца нашей нации по плоти и по духу, в образ святого князя Владимира, только начинаем разгадывать и постигать его святые заветы. Всем известные черты его жизненного подвига вырисовываются пред нами все с большей грандиозностью и значительностью. Нужно еще много изучать умом и сердцем «Великого кагана» нашего, равноапостольного Владимира, и не в брошюры, а в томы должно вылиться это изучение. Здесь и сейчас коснемся намеком только некоторых черт его земного служения, являющихся для нас его заветами. Завет первый – идти по путям восточного Православия, не смущаясь их подчас каменистостью и тернистостью, не слушая сирен, завлекающих в противоположную сторону. Завет второй – не останавливаться на внешнем украшении книги евангельской золотом и драгоценными камнями, а самым делом пытаться осуществлять любовь Христову в жизни общественной и даже государственной, создать святую Русь, христианский народ, христианскую государственность. Святой князь Владимир был восточный скандинав по крови и языку, но из тех родов «варяжских», которые совершенно ославянились, покорились загадочному гению славянского языка, как покорились его стихии и тюрки-болгары. В борьбе за власть он надолго убегал в Скандинавию к своим родственникам и набирал там дружины варягов, с которыми и возвращался на Русь. Здесь у него уже в Киеве годами живал его сородич Олав Триггвесон, будущий Святой Олав, король и креститель Норвегии. В совместных беседах два языческих конунга переживали свой интимный религиозный кризис, и оба повели свои народы по христианскому пути, Олав по западному, Владимир по восточному. Церковь тогда была еще не расколота. Вопроса о ереси римской еще не существовало. Семья Владимира роднилась через браки со всеми западными династиями латинского обряда. Владимир принимал у себя западных миссионеров и папские посольства, как единоверцев. И тем не менее, он сознательно предпочел греческий обряд и греческую культуру. То был период «ромеизации» и христианизации северных «варваров» Европы. В Европе от IV-V и до XI в., чтобы перестать быть варварами, любому народу надо «было прежде всего креститься, войти во вселенскую Церковь . Короли за королями, страны за странами, после упорно наивной борьбы против креста, склоняли свои буйные военные головы пред служителями Церкви и смиренно погружались в купель крещения. Иначе нельзя было «выйти в люди и вывести в люди» свои народы. Христианство стало единственной дверью в культуре, белой костью аристократизма, выводившей из черного тела язычества. |
|
|
