| Выражением: в начале свящ. писатели иногда указывают на начало мира ( Быт.1:1 . Евр.1:10 ). Если у евангелиста начало означает начальный предел мира, то слова Его будут иметь такой смысл: когда Бог начинал творение мира, Слово существовало. А как начало мира есть вместе и начало времени, и прежде сложения мира не было времени, которым измерается только бытие сотворённое: то ясно, что Слово, существовавшее прежде мира, существовало прежде времени – от вечности. Творец прежде Своего творения: след. Слово, сотворившее веки ( Евр.1:2 ), прежде всякого времени, и всякого временного бытия; а прежде времени – вечности. Согласно с сим, Премудрость Божия говорит о Себе в книге Притчей, что Иегова имел Её у Себя в начале путей Своих, что Она была с Ним, когда Он устроял небо ( Притч.8:23–32 ). И сам Спаситель вечную славу Свою у Отца изображает как славу, которую Он имел у Отца прежде мира, не бысть ( Ин.17:5 ). Но начало означает в Свящ. Писании не только начальный предел, мира, но имеет значение возвышеннейшее, и прямо означает безначальное бытие, или вечность. Библейская идея вечности слагается обыкновенно из идеи безначального бытия и из идеи бесконечного бытия, и та и другая идея представляются под образами начала и конца. Так пророк Исаия, изображая вечность Господа Бога Саваофа, называет Его первым и последним ( Ис.41:4, 44:6, 48:12 ). В Апокалипсисе Господь Вседержитель так изображает вечность бытия Своего: Аз есмь Алфа и Омега, первый и последний; и ещё: Азь есмь Алфа и Омега, начаток и конец, – и как объясняет Тайнозритель: Сый, и Иже бе, и грядый ( Откр.1:10, 8 ). По таковому словоупотреблению, выражением: в начале изображается бытие безначальное. Но что не имеет начала, не имеет и конца: след. началом изображается полная идея вечности. Такое библейское словоупотребление даёт нам право утверждать, что и Иоанново: в начале означает такое начало, которое не определяется никаким дальнейшим началом, и не ограничивается никаким концом, словом: означает бытие Слова безначальное и бесконечное – вечное. Василий Великий , объясняя слова: в начале бе, говорит: «невозможно и придумать что-нибудь такое, что было бы древнее сего начала: ибо сие последнее не было бы и началом, если бы далее его существовало что-нибудь» 151 . Богослов сам объясняет, что он разумеет, под выражением: в начале бе, вечное бытие Слова, когда пишет о Нём: Возвещаем вам Живот вечный, Иже бе у Отца, и явися нам. Сей есть истинный Бог и Живот вечный ( 1Ин.1:2, 5:20 ). |
| Константин Острожский предводительствовал частию Сигизмундовой рати, обещая указать ей путь к Москве. Но Великий Князь не терял времени: сам распорядил полки и велел им с двух сторон, Холмскому из Можайска, Боярину Якову Захарьевичу из Вязьмы, идти к Дорогобужу, где начальствовал Воевода Королевский, Станислав Кишка: сей гордый Пан, имев некоторые выгоды в легких сшибках с отрядами Российскими, уже думал, что наше войско не существует и что бедные остатки его не дерзнут показаться из лесов: увидел полки Холмского и бежал в Смоленск. – Таким образом неприятели выгнали друг друга из своих пределов, не быв ни победителями, ни побежденными; но Король имел более славы, среди опасностей нового правления и внутренней измены отразив внешнего сильного врага, столь ужасного для его двух предшественников. Не ослепляясь легкомысленною гордостию, боясь Менгли-Гирея и желая успокоить свою Державу, благоразумный Сигизмунд снова предложил мир Василию, который не отринул его. Глинский хвалился многочисленностию друзей и единомышленников в Литве; но, к счастию всех правлений, изменники редко торжествуют: сила беззаконная или первым восстанием испровергает законный устав Государства, или ежечасно слабеет от нераздельного с нею страха, от естественного угрызения совести, если не главных действующих лиц, то по крайней мере их помощников. Тщетно Глинские старались возмутить Киевскую и Волынскую область: народ равнодушно ждал происшествий; Бояре отчасти желали успехов Михаилу, но не хотели бунтом подвергнуть себя казни; весьма немногие присоединились к нему, и войско его состояло из двух или трех тысяч всадников; начальники городов были верны Королю. Счастию Иоаннова оружия в войне Литовской способствовал Менгли-Гирей: Василий еще не видал в нем деятельного усердия к пользам России и, несмотря на союзную грамоту, утвержденную в Москве словом и печатию Ханских Послов, разбойники Крымские беспокоили нашу Украйну, так что Великий Князь должен был защитить оную войском. Надежда возбудить Ногаев к сильному впадению в Литву не исполнилась: слуга Василиев, Князь Темир, ездил к Мурзам, Асану и другим, сыновьям Ямгурчея и Мусы, с предложением, чтобы они, содействуя нам, отмстили Королю вероломное заключение Хана Шиг-Ахмета, связанного с ними родством и дружбою: Темир должен был вести их к берегам Дона и Днепра; но не мог успеть в своем поручении. |
| Церковно-общественная жизнь в протестантском обществе в XVII столетии для человека с живым религиозным чувством представляла мало отрадного. Под давлением сухого формализма, подчинившего себе течение обыкновенной жизни, не заметно было биения живого пульса. Общество распадалось на разные партии, враждовавшие между собой, и богословские споры были одним из наиболее видных явлений в религиозно-общественной жизни. От них в богословских факультетах главным предметом преподавания было полемическое богословие, которое в свою очередь возбуждало полемический задор в молодых питомцах, имевших выступать в качестве общественно-религиозных деятелей, на поприщах церковно-административном и ученом. В науке далее царила сухая, отвлеченная схоластика. Нравственными предметами, вопросами, имеющими отношение к живой действительности, мало занимались, за исключением спорных вопросов, волновавших ученые богословские круги. Эта сухость и схоластика отражались и в проповеди, которая готова была за догматическими спорами забыть нравственное учение, составляющее главный предмет церковного учительства. Источники богословия, каким первее всего должно служить Священное Писание , не пользовались надлежащим вниманием, и экзегетическому богословию в богословских программах почти не отводилось места. Такое сухое, теоретико-полемическое направление в жизни, науке и проповеди, и прежде Шпенера вызывало против себя недовольство и противодействие. Люди мистического настроения и практического закала и прежде него восставали против школьной богословской учености, открыто выражали свое несочувствие горячим спорам о предметах веры и старались дать новое направление церковной жизни и богословской науке. Таков был последователь и почитатель Тайлера Валентин Вейгель (1553–1588), которого сочинения подверглись сожжению по приказанию курфирстшеского саксонского правительства, и более его известный Иоанн Арндт (1555–1621), обращавший внимание на практическую жизнь, когда вера и только вера по догматическим системам проповедовалась на кафедрах, и желавший видеть в богословии не просто науку и искусство слов, но живой опыт и дело, которого книги «Об истинном христианстве» в прошлом столетии переведены были на русский язык Симоном Тодорским и изданы при пособии Анны Иоанновны в 1735 году. Но эти люди, за свою оппозицию господствующему направлению подвергавшиеся сильным осуждениям и преследованиям, далеко не имели такого влияния и не приобрели такого значения, какое в свое время успел приобрети Шпенер. |
| 163 Шафиров Петр Павлович (1669–1739) – государственный деятель; барон (1710 г.). Родился в еврейской семье переводчика Посольского приказа. С 1691 г. переводчик Посольского приказа, в 1697–1698 гг. участвовал в «Великом посольстве»; с 1709 г. вице-канцлер, управляющий почтами. Сыграл важную дипломатическую роль во время Прутского похода (1711 г.). С 1717 г. вице-президент коллегии Иностранных дел. В 1723 г. обвинен в казнокрадстве, приговорен к смертной казни, замененной пожизненной ссылкой. В 1725 г. возвращен Екатериной I, президент Коммерц-коллегии, в 1730– 1732 гг. посол в Тегеране. С 1733 г. снова президент Коммерц-коллегии. Волынский Артемий Петрович (1689–1740) – государственный деятель, дипломат. В 1719–1724 гг. астраханский, в 1725–1730 гг. (с перерывами) – казанский губернатор. С 1738 г. кабинет-министр Анны Иоанновны. Автор «рассуждений» «О гражданстве», «Каким образом государям суд и милость иметь надобно» и др. В 1740 г. в результате интриг Э. Бирона и А. И. Остермана обвинен в измене и казнен. 164 Шеин Алексей Семенович (ум. 1700) – военный и государственный деятель. Боярин с 1682 г., ближний боярин с 1695 г. В 1680–1685 гг. воевода в Тобольске и Курске. В Крымских (1687–1689 гг.) и Азовском (1695 г.) походах воевода. В Азовском походе 1696 г. главнокомандующий сухопутными войсками. Во время «Великого посольства» 1697–1698 гг. оставлен Петром I начальником трех военных приказов. Руководил подавлением Стрелецкого восстания 1698 г. 165 Девиер Антон Мануилович – португалец на русской службе. С 1718 г. генерал-полицмейстер Петербурге. В 1727 г. был привлечен к следствию вместе с П. А. Толстым и сослан в Сибирь. 166 Курбатов Алексей Александрович (ум. 1721) – государственный деятель (из крепостных Б. П. Шереметева). В 1699 г. подал Петру I проект о введении гербовой бумаги. Получил солю и принят на государственную службу. С 1711 г. вице-губернатор Архангельской губернии, в 1714 г. обвинен во взяточничестве и умер под следствием. 167 Гагарин Матвей Петрович – князь, сибирский губернатор, в 1721 г. казнен за служебные злоупотребления. |
| Кастежа опять «начал делать великие движения». Но скоро Горн охладел к Франции: согласно желанию Англии, он завел дело о союзе между Швециею и Даниею в видах создать оплот против могущества России на севере, но чрез это произошла сильная ссора между Горном, Гилленборгом и Гепкином; голштинская партия, естественно не желавшая союза с Даниею, пристала к французской. Неприятели Горна стали внушать народу, что дело идет о браке между сыном принца Вильгельма кассельского и принцессою английскою и когда этот брак состоится, то Англия не только овладеет всею шведскою торговлей, но и может упрочить наследство шведского престола в кассельском доме. Кастежа воспользовался этим и чрезвычайно усилил свою партию в секретном комитете; он говорил, что хотя министерство ему и противно, однако он надеется посредством народа достигнуть своей цели. Бестужев отправился к Горну и, сообщив ему об этих разглашениях Кастежа, начал говорить, как неприлично иностранному министру сноситься с народом: ясно, что Кастежа хочет поссорить министерство с народом. Горн отвечал, что французский посол идет тою же самою дорогою, какою шли русский посол князь Василий Долгорукий и цесарский граф Фрейтаг во время приступления Швеции к ганноверскому союзу; впрочем, он, Горн, надеется, что и французский посол теперь получит такой же успех, как и те два министра. В сентябре Бестужев уведомил о заключении союзного договора между Швециею и Даниею и об упадке французского влияния в Стокгольме; в октябре доносил о новом неожиданном его усилении: в начале ноября опять сообщал успокоительные известия. В конце месяца доносил, что партия, во главе которой стоит граф Гилленборг, склонна к Франции не по доброжелательству к ней и не по ненависти к России, но по вражде к Горну и по ненависти к Англии. В декабре окончился сейм, не постановивши ничего относительно вступления в союз с тою или другою державою, но предоставивши королю и Сенату поступить в этом деле смотря по конъюнктурам. Французская партия выиграла одно, что чины заявили королю удовольствие нации, если он получит субсидии от французского правительства. |
| Но неудовольствия на пр. Максима возрастали и с других сторон. В разных писаниях своих он обличал притязательность иноков, заботившихся только о приумножении своих имений, напоминал об обетах, данных каждым при пострижении; восхвалял виденные им на Западе монастыри братьев нищенствующих 164 . Враги Максима всем этим пользовались и рассевали против него клеветы, будто он порицает св. иноков русских, которые не отказывались от богатых приношений, делаемых их монастырям, принимали и приобретали сёла и деревни 165 . Кроме того, общественные пороки, насилия слабым от сильных, бедным от богатых – всё вызывало его обличения. Его положение было довольно особенное. Как беспристрастного инока, как учёного мужа, много видевшего света, его спрашивали о многом, что делалось высшею властью, и потом передавали его речи со своими толкованиями и дополнениями. В это время В. Князь Василий Иоаннович, скучая двадцатилетним неплодством супруги своей Соломонии, задумал расторгнуть брак с нею и вступить в новый с Еленою Глинской, чтобы иметь наследника престола. Так как закон Евангельский и правила церковные не дозволяли расторжения по такой причине, то находили полезным для своей цели наперёд устранить людей, которые могли противодействовать сему намерению. Митрополит Даниил был на стороне В. Князя. Старец Максим, как и надлежало ожидать, на стороне правил церковных 166 . И вот, в феврале 1525 г., вероятно, под предлогом подозрительных сношений с двумя опальными: Берсенем и Жареным, Максима схватили и заключили в Симонове монастыре; взяли с него допрос обо всём, что они говорили между собою о делах В. Князя. По следствию, Максима не могли ни в чём обвинить. Его откровенные показания подтверждены сознанием самих подсудимых. Вздумали против него употребить одного из этих подсудимых, который способен был говорить, что «ему ветер на рот наносит» 167 . И может быть, по таким-то доносам обвинили Максима в его сношениях с бывшим в Москве (1521 г.) послом турецким Искендером: будто Максим писал к пашам турецкого Султана и к самому Султану, чтобы он шёл войною на Россию; будто в тайных беседах своих угрожал В. Князю разорением земли русской от Турок, – невыгодно отзывался о военных предприятиях В. Князя и о его жестокости 168 . |
| Весь этот петербургский обиход шел постоянно одним и тем же непрерывным порядком, не смущаясь ни наводнениями, сносившими, как, например, в 1715 году, все петербургские мосты и деревянные закрепы по берегам Невы 181 , ни даже разладом царя с царевичем, из которых последний получал уже от отца письма с таким заключением: «или измени свой нрав и нелицемерно удостой себя наследником, или будь монах, а буде того не учинишь, то я с тобою, как с злодеем поступлю». Наступил 1716 год, первый день которого, по существовавшему тогда обыкновению, отпразднован фейерверком на троицкой площади. В этом 1716 году, Петр собирался проехаться по некоторым государствам Европы, устроить сделки с королями датским и польским касательно союзного впадения в Швецию, «утвердить – как выражается Голиков – в Германии ногу свою» 182 ; наконец, выдержать лечебный курс на пирмоитских водах. Государю должна была сопутствовать и государыня, вместе с царевной Екатериной Иоанновной, нареченной невестой герцога мекленбургского. В путевую свиту их величеств, составленную из самых приближенных и необходимых людей, каковы: канцлер Головкин, вице-канцлер Шафиров, генерал-адъютант Ягужинский, князь Василий Лукич Долгорукий, гофмаршал Шепелев, кабинет-министр Макаров, лейб-медики Арескин и Паликала, и другие – попал и Лесток, назначенный состоять хирургом при ее величестве. От этого назначения, доставлявшего молодому человеку случай быть ближе узнанным государыней, зависела – что окажется впоследствии – и вся дальнейшая карьера Лестока, одно время блестящая. В Данциге, принадлежавшем тогда королевству польскому, царская фамилия поместилось в главном городском трактире содержателя Ольберга 184 , и оставалась здесь с лищком два месяца. В течение этого времени, в Данциг один за другим приехали: жених царевны Екатерины Иоанновны, герцог мекленбургский Карл-Леопольд, ненавидимый своими подданными; король польский Август II известный Лукулл и Ловелас своего времени; наконец, целые депутации польских конфедератов, искавших примириться со своим королем при посредстве русского царя, для чего и назначен тогда же особый съезд в польском Ярославле. |
| Кстати, еще один мостик из прошлого в настоящее. Разумеется, никаких подобных кошмаров в России сегодня нет. И не дай Бог! А вот пропасть между самыми богатыми, чей первоначальный капитал был сколочен в большинстве случаев, мягко говоря, сомнительным путем, и самыми бедными растет с каждым годом, а это значит, что красная тревожная лампочка уже мигает в нашем доме. И не обращать на нее внимания – значит двигаться к новой Смуте. 32 Лжедмитрия Увертюрой Смуты стал бунт под предводительством Хлопка Косолапа. Восстание охватило многочисленные центральные и южные уезды страны, помещиков вырезали, все, что было в закромах, выгребали. Основные силы повстанцев направлялись к Москве. По распоряжению Годунова, против восставших бросили войска. В сентябре 1603 года бунт был подавлен, предводитель тяжело ранен и погиб в плену. Но это была, повторяю, только увертюра. Начавшееся позднее восстание Ивана Болотникова оказалось уже намного страшнее. Цитата из Соловьева: «Казакам понравились самозванцы: в Астрахани объявился царевич Август, потом князь Иван — сказался сыном Грозного, там же явился третий царевич, Лаврентий, сказался внуком Грозного от царевича Ивана; в степных юртах явились: царевич Федор, царевич Клементий, царевич Савелий, царевич Семен, царевич Василий, царевич Ерошка, царевич Гаврилка, царевич Мартынка – все сыновья царя Феодора Иоанновича». Добавим сюда примерно тридцать мелких Лжедмитриев, помимо двух хорошо известных. Вез в обозе своего «царька» и Болотников. Иначе говоря, страна раскололась на мелкие фрагменты. Отсюда еще один вывод. Не надо иллюзий: если власть не готова своевременно скорректировать свой курс, а рассчитывает лишь на подавление недовольных, на смену слабой оппозиции обязательно придет сильная. И не обязательно вменяемая. Ключевский главным виновником Смуты называет бояр. Действительно, боярские интриги того времени немало поспособствовали всеобщему хаосу в стране. Годунов, укрепляя свою личную власть, нанес сильнейший удар по верхнему слою тогдашней элиты, но, тем самым, открыл ящик Пандоры. |
| 33) Протоиерей Алексей Белоцветов родился в 1893 году во Владимирской губернии. Образование получил в местной духовной семинарии. По окончании курса проходить должность сельского учителя и вместе с этим по собственному желанию вел противораскольнические беседы. В 1863 году был рукоположен во священника и в этом сане со всей ревностью посвятил себя проповеднической деятельности, скончался в 1876 году. В этом же году вышли его поучения отдельным изданием. Поучения о. Белоцветова, краткие по объему, отличаются жизненностью содержания, теплотой чувства, простотою и живостью изложения. 34) Протоиерей Василий Иоаннович Нордов родился в 1797 году в Великом Устюге; отец его бедный сельский причетник по недостатку средств не мог дать сыну первоначального школьного образования. Первым образовательным учреждением для Нордова был приходской храм с его богослужебными книгами. Здесь он прекрасно изучил богослужебный чин и так приготовился, что был принят в духовное училище и вскоре был переведен в Волог. духовную семинарию и был принят на казенное содержание. По окончании курса в семинарии он поступил в Московскую духовную академию, где и окончил курс в 1822 году. Сначала Нордов состоял на дух.-учебной службе, занимая должности учителя и смотрителя духовных училищ. Переведенный в настоятели Вологодского кафедрального собора, в 1841 году, он оставался здесь до самой смерти в 1883 года, трудясь неутомимо на поприще проповедания слова Божия. От пр. Бордова осталось много проповедей. Последний раз они были изданы в двух томах под заглавием: «Сеятель благочестия». В первом томе помещены беседы на литургию, беседы и поучения на все истины, содержащиеся в катехизисе, на свящ.-исторические событий Ветхого и Нового Завета, слова на воскресные и праздничные дни и на Великий пост. Второй том содержит в себе проповеди на разные темы под заглавием: «Церковно-проповедническое трехлетие». В своих проповедях о. Нордов старался удовлетворить религиозно-нравственным запросам всех классов местного общества, начиная с простого и кончая образованным. И эта удобоприменительность заметна не только в выборе предмета для проповеди, но и формы. Для простого народа он составлял и «катехизические поучения», а для образованных слушателей: «слова», Все проповеди Бордова очень содержательны, отличаются стройностью плана, прекрасно обработаны в стилистическом отношении и вместе с тем общепонятны. |
| Голицын умер в конце 1730 года, и легко понять, как отлегло на сердце у фаворитов. Оставался другой фельдмаршал – из Долгоруких; ему передали место Голицына, президентство в Военной коллегии; но и он недолго оставался в покое. Долгоруких продолжали казнить постепенно, жечь медленным огнем. После известных распоряжений относительно их участи в апреле в середине 1730 года последовали новые распоряжения: князя Алексея с детьми сослали в Березов; князя Василия Лукича – в Соловки, князя Сергея – в Ораниенбург, князя Ивана Григорьевича-в Пустозерск, мать князя Алексея-в Ораниенбург. Судьба князя Алексея не могла возбуждать сожаления, потому что одновременно с этими распоряжениями в журналах Сената записывалось: «Допущен был действительный статский советник Шереметев и подал за своею да за князя Петра Черкасского и князя Якова Голицына руками доношение и при нем реестр забранным из дому покойного дяди их, генерал-адмирала графа Апраксина, князь Алексеем Долгоруким безденежно вещам, и чтоб те вещи или за них деньги к ним возвратить». Но в конце 1731 года издан был манифест, из которого узнали, что самый видный и самый почтенный из Долгоруких за какие-то таинственные преступления заточен в крепость. «Хотя всем известно, – говорилось в манифесте, – какие мы имеем неусыпные труды о всяком благополучии и пользе государства нашего, что всякому видеть и чувствовать возможно из всех в действо произведенных государству полезных наших учреждений, за что но совести всяк добрый и верный подданный наш должен благодарение Богу воздавать, а нам верным и благодарным подданным быть. Но кроме чаяния нашего явились некоторые бессовестные и общего добра ненавидящие люди, а именно: бывший фельдмаршал князь Василий Долгорукий, который, презря нашу к себе многую милость и свою присяжную должность, дерзнул не токмо наши государству полезные учреждения непристойным образом толковать, но и собственную нашу императорскую персону поносительными словами оскорблять, в чем по следствию дела изобличен; да бывший гвардии капитан князь Юрий Долгорукий, прапорщик князь Алексей Борятинский, Егор Столетов, которые, презрев свою присяжную должность, явились в некоторых жестоких государственных преступлениях не токмо против нашей высочайшей персоны, но и к повреждению государственного общего покоя и благополучия касающихся, в чем обличены и сами признались, а потом и с розысков в том утвердились. За которые их преступления собранными для того министры и генералитетом приговорены они все к смертной казни. Однако ж мы но обыкновенной своей императорской милости от той смертной казни всемилостивейше их освободили, а указали: отобрав у них чины и движимое и недвижимое имение, послать в ссылку под караулом, а именно: князь Василья Долгорукова – в Шлиссельбург, а прочих – в вечную работу: князь Юрья Долгорукова – в Кузнецк, Борятинского – в Охотский острог, а Столетова – на Нерчинские заводы». |
|
|
