| С 50-х гг. X в. О. все больше использовал Церковь как опору своей власти в гос-ве. О. даровал епископским кафедрам и имперским монастырям обширные земельные владения и широкие привилегии. Епископские города и мон-ри часто служили местами остановок государя и его двора во время разъездов, на церковных иерархов возлагались обязанности организовывать постой и обеспечивать гостей провизией. Епископы и аббаты были обязаны предоставлять определенное количество воинов для войска О. Клирики исполняли дипломатические миссии, сопровождали короля в военных походах, работали в канцелярии. Архиеп. Бруно Кёльнский и в церковной, и в гос. сфере поддерживал политику своего брата - короля и императора. Бруно совмещал сан архиепископа Кёльна и статус герцога Лотарингии, должности архикапеллана и архиканцлера, внес большой личный вклад в укрепление влияния Саксонской династии на лотарингских землях как при помощи военной силы и дипломатии, так и за счет поддержки монастырской реформы, подготовки клириков, получавших образование в соборной школе Кёльна и затем пополнявших придворную капеллу и королевскую канцелярию, а также назначавшихся на ключевые церковные должности в Лотарингии и за ее пределами. Среди учеников и последователей архиеп. Бруно Кёльнского были: Вигрид, еп. Верденский (959 или 962 - 983), Эбрахар, еп. Льежский (959-971), Герхард, еп. Туля (963-994), а также кузен архиеп. Бруно, один из главных сподвижников О. и затем Оттона II - Дитрих, еп. Мецский (965-984). Придворная капелла и канцелярия в период, когда их возглавлял архиеп. Бруно Кёльнский, значительно расширились и получили новые функции, став центрами, координировавшими политическую и церковную деятельность правителей из Саксонской династии ( Schieffer. 1989). Архиеп. Бруно Кёльнский оказал поддержку О. в 953-954 гг., во время мятежа швабского герц. Людольфа и лотарингского герц. Конрада Рыжего, а затем был посредником при их примирении. В 955 г. вместе с герц. Генрихом Баварским архиепископ Кёльнский был советником О. при разработке плана создания Магдебургского архиеп-ства. Во время 2-го итал. похода О. архиепископы Бруно Кёльнский и Вильгельм Майнцский правили на герм. землях как наместники императора при малолетнем Оттоне II и способствовали сохранению политической стабильности в отсутствие О. |
| 15 мая 1565 года он поступил в доминиканский монастырь Сан Доменико Маджоре в Неаполе. Доминиканцы были известны своими преследованиями еретиков и ведьм. Оправдывая данное им язвительное прозвище domini cani, псы Господни, они в те времена исполняли роль служителей инквизиции. В том же самом неаполитанском монастыре, к которому принадлежал Бруно, некогда жил и преподавал сам Фома Аквинский. В 1572 году Бруно был рукоположен в священники, в этот же период он приобрёл обширные познания в области древней и современной ему гуманистической натурфилософии. Некий Монтекальчини, предположительно агент инквизиции, спровоцировал его на участие в одном неосторожном споре. Как сообщает католический Lexikon 1930 года, после опубликования секретного досье, на основании которого инквизиция вынесла своё обвинительное заключение, насчитывавшее 130 пунктов, стало известно, что в 1576 году двадцативосьмилетнего Бруно обвинили в том, что он сеял сомнения в отношении веры и имел «склонность к непристойной поэзии». Положение Бруно выглядело безнадёжным, и он был вынужден спасаться бегством от юридического преследования. Начался период, который в немецкой литературе известен как Wanderjahre, годы странствий. Но странствия Бруно не были необдуманными и случайными. Они привели его в те города, которые тогда являлись средоточием интеллектуальной жизни Европы. Его путь лежал через Северную Италию, Венецию, Брешиа и Бергамо в Милан, где состоялась его встреча со знаменитым английским гуманистом сэром Филиппом Сиднеем. В 1579 году Бруно прибыл в Женеву, которая была приютом для протестантских беженцев со всей Европы. Кальвин был уже мёртв, Сервет был казнён двадцать пять лет назад, в Женеве уже закончилась эра реформатской (аристотелевой) ортодоксии Теодора Безы, утратило былую популярность учение философа-эмпирика Петра Рамуса, жертвы Варфоломеевской ночи 1572 в Париже. Скорее всего, в Женеве Бруно присоединился к итальянскому реформатскому братству – по крайней мере, его имя фигурирует в списках членов братства так же, как оно числится и в реестре Женевской Академии. |
| Так прошло около семидесяти лет. Давно уже умер Коперник, умер и Тихо Браге, но внезапно вокруг проблемы загорается ожесточенная идейная борьба. Прелюдией к ней явился злосчастный процесс Джордано Бруно Ноланского (1548-1600), которого обычно изображают «мучеником науки». Однако процесс Бруно состоялся тогда, когда не существовало цензурного запрета на теорию Коперника. Таким образом, осудить за нее не могли. Что же привело смелого ноланца на костер? Джордано Бруно был воспитан в религиозной семье и много лет провел в монастыре. Его живой и поэтический ум быстро воспринимал новые веяния и философские идеи, носившиеся в то время в воздухе. Под их влиянием у него сложилось своеобразное пантеистическое мировоззрение, близкое к неоплатоновской мистике. Для него Божество было силой, разлитой во всей Вселенной, которую — вслед за пифагорейцами — он считал бесконечным множеством миров. К этой философии гипотеза Коперника оказалась важным чисто научным дополнением (см.: Карсавин Л. Джордано Бруно. Берлин, 1923. С. 164 сл.). Бруно горел желанием распространять свое учение. Он бежал из монастыря за границу. Он странствовал много лет по столицам различных государств, в том числе и враждебных Риму, жил в Лондоне, в протестантской Женеве, в Париже, скитался по итальянским государствам: Венеции, Генуе — и повсюду с необыкновенной горячностью выступал с проповедями и диспутами, возбуждая споры. При этом он не скупился на резкие выпады против Рима и курии. Его кощунственные остроты стали широко известны. Такой опасный политический противник не мог не вызвать тревоги в Риме. Это было время, когда повсюду бушевали очаги Реформации, когда вся Европа казалась ввергнутой в бури мятежей, расколов и войн. Идейную борьбу подогревали политические страсти. Дж. Бруно, объявивший себя «учителем более совершенного богословия, сыном неба и матери-земли», был обвинен в лжеучении. Когда один венецианский дворянин из личной мести предал его в руки куриального трибунала, Бруно сначала не был этим встревожен, так как считал, что его невозможно обвинить в какой-либо ереси. Действительно, его пантеистическая доктрина хотя и не соответствовала христианству в некоторых пунктах, но не принадлежала к категории официально осужденных лжеучений. На этом он настаивал перед судом. |
| Дитмар пишет, во-первых, что Бруно отправился к папе за благословением уже по смерти императора Оттона III (1002) в царствование Генриха II (1002–1024), следовательно не в 985 г., а после 1002 г., и потому, если бы и прямо пошел из Рима на проповедь в Россию, никак не мог бы проповедовать в ней около двадцати лет, скончавшись в 1008 г. Затем Дитмар повествует, что Бруно, возведенный по повелению папы в сан епископа и предавшись строгой жизни, пришел в Польшу к королю Болеславу и, будучи щедро одарен от него, роздал все это на церкви, нищим и сродникам, а сам отправился на проповедь Евангелия в Пруссию, но, не видя здесь никакого успеха, решился проповедовать в стране, сопредельной Пруссии и России, т. е. находившейся между ними, где вскоре и умерщвлен жителями вместе со своими 18 сотрудниками . Из письма самого Бруно к императору Генриху II видно, что он начал свой подвиг с Венгрии, пробыл там год, но понапрасну. Из Венгрии предположил идти к печенегам и пошел к ним (в 1006 г.) чрез землю Русскую, тогда уже просвещенную светом Евангелия. Государь русский (Владимир) удержал его на месяц, уговаривая отложить намерение как очень опасное и бесполезное. Но Бруно настоял на своем, отправился к печенегам, пробыл у них пять месяцев, обратил к святой вере около тридцати человек, утвердил с печенегами мир от имени русского князя и по возвращении в Россию уговорил Владимира послать к ним заложником будто бы своего сына и вместе одного из латинян, рукоположенного во епископа. Затем Бруно отправился в Польшу, откуда и писал настоящее письмо, собираясь идти к пруссам. Во всем этом письме нет ни слова, чтобы Бруно проповедовал русским или чтобы он убеждал Владимира подчиниться папе . О Вонифатии, которого Церковь Римская доселе величает русским апостолом (в своих месяцесловах и житиях святых), тот же ревнитель папства говорит: «Чрез год после Бруно (т. е. в 986 г.) Вонифатий, получив благословение папы Иоанна XV, отправился на проповедь тому же народу русскому. Смело возвещая Христа не только простому народу, но и царю Владимиру, услышал он от последнего такие слова: «Хочешь ли, чтобы я верил твоему учению? Я повелю возжечь пламя, сквозь которое ты должен пройти. |
| Униатские историки русской церкви, на основании своих западных житийных материалов, строят концепции создания русского христианства силами западных миссионеров. Таково, например, сообщение кардинала Петра Дамиани († 1072 г.), епископа Остийского в житии св. Ромуальда († 1027 г.). Рассказывается о русской миссии немецкого миссионера Бруно-Бонифация: пламенея жаждой мученичества, св. Бонифатий пришел в славянские страны и в частности ad regem Russorum. Тот предложил ему испытание чудом: – пройти между двух пылающих огромных костров. Когда он прошел и поразил всех зрителей, к нему толпами бросился народ и согласился креститься. Происходит обращение и короля руссов и народа. Неверующий брат короля убивает Бонифация. Но народ его канонизует. Заключение этой сказки звучит также невероятно: «ныне русская церковь хвалится, что имеет его как блаженнейшего мужа». Второй рассказ находим у интерполятора (XII в.) хроники, францисканского монаха Адемара († около 1030 г.). Говоря об императоре Оттоне III, интерполятор повествует: «у него были два достопочтеннейших епископа: святой Адальберт, архиеп. города Праги, каковой в провинции Богемии, и святой Брун». Примеру пострадавшего Адальберта следует этот Брун. «Он смиренно отходит в провинцию Венгрию... Он обратил к вере провинцию Венгрию и другую, которая называется Russia... Когда он простерся до Печенегов и начал проповедывать им Христа, то пострадал от них, как пострадал и св. Адальберт. Тело его народ русский выкупил за дорогую цену. И построили в Руссии монастырь его имени. И начал он сиять великими чудесами. Спустя немного времени пришел в Руссию какой-то греческий епископ и обратил низший класс народа этой провинции, который был еще предан идолам, и заставил их принять обычай греческий «относительно рощения бороды и прочего». Хорошим контролером этого противоисторического изображения миссии Бруно-Бонифация, как якобы русской миссии, служит другой латинский хронист Титмар, епископ Merseburgensis Межиборский (на Польской территории). Титмар близко знал и русские дела Киевского княжества и самого Бруно, как своего школьного товарища. Титмар знает, что князь Владимир принял христианство от греков. Он говорит о миссионерстве Бруно, но ни единым словом не обмолвился о его мнимой русской миссии. И самое время миссионерства Бруно он относит к моменту его епископства, которое Бруно получил по смерти импер. Оттона III († 1002 г.) при Генрихе II, т. е. когда русские уже были крещены Владимиром. |
| «Всё я пойму! – воскликнул Бруно. – Тебе надо просто понятно объяснить!» «Хорошо, – ответила мама. – Тело дедушки на кладбище. Но его душа на небесах, у Господа Бога». «А что такое „душа“?» – не унимался Бруно. «Я же тебе сказала, ты этого не поймёшь», – ответила мама и поцеловала сына на ночь. «Душа – это то, что я так сильно люблю в дедушке?» Мама задумалась: «Пожалуй, можно и так сказать». На другой день Ксавер застукал Бруно на кухне, и тот торопливо спрятал что-то за спину. Ксавер дёрнул его за руку и увидел бутерброд с горчицей, который Бруно только что сделал. «Почему у тебя горчица намазана снизу?» – спросил его брат. «А иначе дедушка с небес увидит её», – ответил Бруно. Ксавер засмеялся. «Ну и дурак же ты!» – заметил он и выскочил из кухни. Бруно задумчиво ел свой бутерброд с горчицей. Наверное, небо было так далеко, что дедушка не мог видеть, чем намазан бутерброд Бруно. К тому же дедушка плохо видел. Однако вопросы о душе и Господе Боге не оставляли Бруно в покое. «А души на небесах живые?» – спросил он у отца. «Я думаю, да». «Значит, дедушка на самом деле не умер?» «Он умер, но в наших воспоминаниях он продолжает жить!» Бруно кивнул. Да, это правда. Стоило ему подумать о дедушке и постараться представить себе, как он выглядел, то казалось, будто бы он вот-вот войдёт в комнату. «А если я забуду, как дедушка выглядел?» – уточнил Бруно. Вечером этого же дня отец дал Бруно маленький свёрток в плотной коричневой бумаге. Бруно осторожно развернул его. Это была фотография дедушки. Дедушка смеялся и махал над головой светлой шляпой. Бруно крепко прижал фотографию дедушки к груди и заснул. У пруда Бруно долго сидел на мостках и всматривался в воду. Дедушка ведь обещал научить его рыбачить. Они решили пойти на пруд в следующее воскресенье, а теперь уже так много воскресений прошло. Тут Бруно рассердился не на шутку. Как дедушка мог так запросто умереть и не сдержать своё слово? Просто так взять и уйти, оставив Бруно одного. Теперь никто не научит его рыбачить, это умел только дедушка. Вырезать маленькие дудочки из веток, подходить совсем близко к пасущейся косуле, собирать в лесу грибы и правильно называть их – всему этому Бруно мог научиться только у дедушки. А он умер. Умер и покинул его навсегда. |
| Из этих двух известий оказывается, что Бруно действительно был в пределах России и даже у русского князя-христианина, но не в этом состояла главная цель проповедника; его цель была проповедь между печенегами. Ни о проповеди, ни даже о намерении проповедовать в Руси нет и речи в этих известиях. Поэтому основанное на этих известиях сказание о Бруно-Бонифации, как Апостоле земли Русской, оказывается вымышленным. Самое время, к которому приурочивают миссию Бруно в России, полагая ее в 20 лет, не совпадает с числовыми представленными данными. По Дитмару, Бруно отправился к папе за благословением идти на проповедь уже по смерти императора Оттона III (1002 год), в царствование Генриха II (1002–1024 год), следовательно, не в 985 году, а после 1002 года, и потому, если бы и прямо пошёл из Рима на проповедь в Россию, то не мог бы проповедовать в ней около 20 лет (как полагают), умерши в 1008 году. 43 Эти рассказы о Бруно-Бонифации, как ближайшие и современные Бруно, имеют большее значение в сравнении с известями о том же проповеднике позднейшими, которые должны основываться и сообразоваться с первоначальными. Но вместо этого, последующие известия о Бруно далеко уклонились от первоисточников, составив целую легенду об апостольстве Бруно в России – легенду, по которой будто бы Бруно пришёл к самому царю русскому Владимиру и начал свою проповедь . Так как Бруно ходил босым и одетым в рубище, то царь подумал, что он хочет ремеслом нищенства собрать богатство и обещал дать ему последнее, если Бруно откажется от своего ремесла. Но Бруно скоро переоделся в свои светлые одежды. Выведенный этим из своего заблуждения, царь предложил ему пройти среди двух горящих костров с условием: если он останется невредимым, то царь с народом поверить его проповеди; если же пламя коснётся проповедника, то царь сожжёт его совершенно. Бруно прошёл среди костров невредимо. Царь и народ крестились, однако, брат царя умертвил Бруно-Бонифация, в чём, впрочем, после раскаялся и принял крещение. 44 Не говоря уже о том, что этот рассказ, как в общем, так и в частности, противоречит всем историческим известиям о принятии Владимиром христианства, взглядам и отношениям этого князя к латинству, он должен быть заподозрен по самому источнику своего происхождения, как рассказ позднейший, несогласный с достоверными первоначальными известиями о миссии Бруно, – известиями, ничего не говорящими в пользу не только успеха, но и самой миссии в центральной, княжеской Руси. |
| Когда они вместе вечером возвращались домой, мама с папой выглядели очень весёлыми. Бруно спрашивал себя, почему такой замечательный праздник они никогда не отмечали, пока дедушка был жив. «А где дедушка теперь?» – спросил Бруно спустя несколько дней. «На кладбище», – ответил Ксавер. «На небесах», – сказал папа. «Ну, и где же?» – спросил Бруно и посмотрел на папу, потом на брата. «И то, и другое верно», – сказала мама. Тогда Бруно выбежал из дома и спрятался на сеновале. Он знал точно, что никто не может быть в двух местах одновременно. Раньше, если Бруно чего-то не понимал, то бежал к дедушке и спрашивал у него. А теперь дедушки не было, и никто не хотел рассказать Бруно, где он. На всякий случай Бруно заглянул к дедушке в комнату. Вдруг он вернулся? Вдруг остальные ошиблись, и дедушка вовсе не умер? В комнате всё было как всегда, только чуть более чисто и аккуратно. Кто-то, должно быть, прибрался. Но дедушки не было. Бруно залез в старое большое кресло, которое стояло возле окна. В нём дедушка обычно сидел и листал книги с кораблями. Дедушка любил корабли. Он в своё время мечтал стать моряком. Но потом пошёл в фермеры, как его отец и дед. И папа Бруно был фермером. Бруно задумался, будет ли он тоже фермером. Бруно увидел крошечный деревянный кораблик, который дедушка привёз из единственного в своей жизни путешествия. Он тогда был в городе с красивым названием Генуя. Бруно не знал, где эта Генуя, он знал только, что там порт и много кораблей. «Это тебе достанется в наследство», – всегда утешал его дедушка, когда Бруно пытался выпросить маленький деревянный кораблик. «Получить в наследство» означало получить что-то от того, кто умер. Значит, теперь, когда дедушка умер, маленький кораблик принадлежит Бруно. Он осторожно взял кораблик, осмотрел его и провёл пальцем по дереву. Затем засунул кораблик себе под свитер и долго глядел в окно. «Как дедушка может быть одновременно и на кладбище, и на небесах?» – спросил он у мамы. Она вздохнула и скрестила руки на груди: «Этого ты пока не поймёшь». |
| Согласно Тульскому Житию, Бруно согласился принять назначение с условием, что в Риме состоится каноническое избрание. Заручившись согласием императора и его советников, епископ направился в Рим (Vita Leonis IX. II 4). По мнению еп. Бонизона, римляне уговорили Генриха III послать к ним Бруно, к-рый немедленно выехал в Италию. В Безансоне его встретили аббат Клюни и рим. мон. Хильдебранд, ученик папы Григория VI, к-рый призвал Бруно не нарушать каноны и не занимать Папский престол по приказу императора. После беседы с Хильдебрандом Бруно решил последовать его совету и провести выборы в Риме ( Bonizo. Liber ad amicum. 5//MGH. Lib. T. 1. P. 587-588; ср.: Ottonis episcopi Frisingensis Chronica sive Historia de duabus civitatibus/Ed. A. Hofmeister. Hannover; Lpz., 1912. P. 300-301. (MGH. Script. rer. Germ.; 45)). В повествовании Бруно из Сеньи совмещены обе версии: на совещании прелатов в Вормсе Бруно заявил о необходимости канонического избрания. Вскоре он познакомился с Хильдебрандом и предложил ему вместе отправиться в Рим, но тот ответил: «Не по каноническим установлениям, но мирской властью царя ты собираешься завладеть Римской Церковью». Признав правоту Хильдебранда, Бруно укрепился в намерении организовать выборы ( Bruno. Libellus de symoniacis. 2//MGH. Lib. T. 2. P. 547-548). Версия Бонизона содержит хронологическую ошибку: в указанное время (Бруно покинул Вормс после Рождества 1048, а в февр. 1049 он находился в Риме) встреча Бруно с клюнийским аббатом не могла состояться, т. к. св. Одилон скончался в ночь на 1 янв. 1049 г. в Оверни, а его преемник св. Гуго I был избран 20 февр. По-видимому, версия о встрече Бруно и Хильдебранда в Безансоне вымышлена Бонизоном в полемических целях (доказывая нелегитимность антипапы Климента III , он выступал за избрание папы рим. кардиналами; см.: The Papal Reform. 2004. P. 55-58). В др. источниках не упоминается о намерении Бруно провести выборы в Риме. По свидетельству Германа из Райхенау, император «выбрал [Бруно] и послал его в Рим» (ab imperatore electus, Romam mittitur - MGH. SS. T. 5. P. 126). Ансельм из Сен-Реми и автор Беневентского Жития также сообщают о назначении Бруно императором и собравшимися в Вормсе прелатами ( Anselmi Historia dedicationis. 7//PL. 142. Col. 1420; Vita et obitus Leonis IX. 10-11). |
| Т.Н. Джаксон, И.Г. Коновалова, А.В. Подосинова 24. Бруно «Книга о саксонской войне». (1080-е гг.) Автор принадлежал к окружению магдебургского архиепископа Вернера, а затем – мерзебургского епископа Вернера, быть может, в должности члена канцелярии, на что указывает большое количество писем, так или иначе использованных в сочинении Бруно; существует гипотеза о его тождестве с засвидетельствованным в 1100 г. магдебургским схоластиком Бруно. Бруно принадлежал к последовательным противникам германского короля Генриха IV в Саксонии, доказательством чему является его сочинение, которое представляет собой не просто историю саксонского восстания с его начала (1073 г.) до избрания антикороля Херманна фон Зальма в 1081 г., но и талантливый иронический памфлет на Генриха IV. К числу анекдотов, компрометирующих Генриха, относится и приводимая ниже история о посольстве на Русь, которую, тем не менее, не следует воспринимать как выдумку. Устные рассказы, курсировавшие среди саксонского епископата, были, наряду с перепиской, важнейшим источником сведений Бруно. Издания: Критические издания: Brun. b. Sax. 1937; Brun. b. Sax. 1963. S. 192–404. Переводы: На немецкий язык: Brun. b. Sax. 1963. S. 193–405 (a latere); на русский язык: Свердлов 1. С. 177–178 («русский» фрагмент). Литература: Помимо введений к названным изданиям, см.: Schmale 1962. S. 236–244; Wattenbach, Holtzmann 2. S. 591–594; 3. S. RFHMAe 2. P. 591–592. 13. [Некто из приближенных 737 Генриха IV стал удаляться от двора, считая, что близость к такому королю помешает ему войти в жизнь вечную.] Когда король замечает, что тот менее усерден в своей службе, он не доискивается причины, почему тот [это] сделал и не показывает ему своего недовольства, а решив дать отдых своему мечу, старался погубить его оружием другого. И вот, не знаю, по какому поводу, действительному или выдуманному, послал его к королю Руси (Ruscia) 738 . Тот с охотою взялся за это посольство, во-первых, потому что этим как бы показывал, что не впал в немилость у короля тот, которому он, как прежде, не усомнился доверить тайное [поручение]; во-вторых, потому что надеялся в награду за труд этого посольства, когда вернется, удачно исполнив посольство, получить от короля немалый бенефиций. |
|
|
