| Тогда император поскакал на «род Борилов». А в это утро птицы так сладко пели на разные голоса, что веселили душу, и Анри де Валянсьен утверждает, что никогда в жизни он не видел более прекрасного дня. Борил выстроил свои тридцать три тысячи в тридцать шесть полков; болгары держали длинные богемские мечи и гордо наступали, думая захватить и этого императора. Первую линию франков вели Петр Брашейль, Мальи и старый маршал Вилльгардуэн, рыцарь брабантский и другие; императора просили быть в резерве. Вожди еще держали речи, мудрый Вилльгардуэн припоминал славу древних, о коих известно из книг; каноник Филипп поднял крест и дал отпущение грехов. Тогда все взяли копья наперевес и с криком «Святой Гроб!» поскакали на подступавшего врага. Сбитые с лошадей первые ряды болгар уже не могли подняться, их добивали следующие ряды рыцарей, и войска Борила обратились в беспорядочное бегство. Брашейль и Мальи с 20 рыцарями ударили на самого Борила, при котором было 1600 человек; император Генрих в пурпурной мантии, усеянной золотыми крестами, скакал впереди своего отряда. Болгары рассыпались, как жаворонки от коршуна, хотя их было 33 тысячи; рыцари гнали их целых пять часов, «как безгрешные дьяволов», хотя их было 15 дружин по 20 человек, лишь у императора было 50 рыцарей. Сверх того, с франками было три дружины, составленных исключительно из греков (de purs Griffons). Так на греческой земле сражались чужестранцы, а греки были в тени. Франки ликовали, овладев громадной добычей и провиантом, в котором сильно нуждались. Вскоре к императору явился Слав (Esclas) Родопский 38 , поцеловал у него руку, как у сюзерена, и получил в лен свои и вновь отнятые у болгар земли; император обещал ему и Великую Влахию (конечно, не Эпирскую, но Средние Балканы). Сговорились отдать за Слава внебрачную дочь императора, и свадьба была отпразднована в Константинополе; но на всякий случай у нового зятя, получившего и титул деспота, был оставлен брат императора Евстахий с дружиной франков и дружиной греков. Генрих мог теперь хвалиться в письмах на Запад, что увеличил свою империю на 15 дней пути. По ту сторону Родоп начинались лены ломбардских вассалов Салоникского королевства. Сплоченные единством интересов, не сдерживаемые более рукою Бонифация, они не желали принести ленную присягу императору и претендовали на полную независимость Салоникского королевства, которое считали собственным завоеванием. Они относились враждебно вообще к французскому элементу. Французские вассалы Морей и Средней Греции были, наоборот, настроены лояльно к императору, по крайней мере теоретически, пока их интересы не страдали. Ломбардцы вели себя вызывающим образом. Один из них, Альбертино из Каноссы, даже напал на афинского «мегаскира» Оттона де ла Рош и отнял у него Фивы. |
| Когда же Генрих прибыл в Константинополь, Борил в союзе со Стрезом, князем неприступного Просека на Вардаре (изгнанный Калоянном из Просека, он по смерти последнего прогнал в свою очередь болгарского наместника Шишмана) и Скопья, напал на Салоникское королевство. Евстахий, упомянутый Каценелленбоген, на этот раз в союзе с греками эпирского деспота, отбили северных врагов поодиночке. Сначала они разбили Стреза. Последний ушел в сербские земли, где его приютил Стефан Первовенчанный (1196–1228) и не выдал Генриху; Стрез отплатил черной неблагодарностью и передался на сторону франков. Напрасно св. Савва убеждал Стреза не изменять соплеменникам, он не послушался монаха – и в ту же ночь внезапно умер (около 1215). Княжество Стреза досталось не славянам, но греческому эпирскому деспоту: Скопье непосредственно, а крепость Просек побывала и в руках франков. Борил же показался в Салоникской области лишь осенью 1211 г. и был разбит франками наголову. Слабость Борила объясняется междоусобиями внутри Болгарии. Подрос законный наследник Иван Асень и вернулся с Руси добывать престол свой. Акрополит пишет о семилетней осаде Асенем столицы Тырнова. Борил, прежде искавший помощи у венгров, теперь не задумался войти в союз с Генрихом, от войск которого Борил не раз спасался бегством. Болгарский царь завел переговоры и об унии. Союз чуждых стран должен был увенчаться, по обычаю, браком. Так рассудили бароны Генриха. Император оставался вдов и без наследника. В руке дочери германского императора Филиппа Генриху было отказано в обидной форме, как будто он был авантюрист, а не император древнего Константинополя. Борил же, конечно, с радостью готов был выдать свою дочь за Генриха. Брак с дочерью варвара, к тому же многократно пораженного, не подходил не только императору, но и графу Фландрии и Геннегау; однако Генрих поборол врожденную гордость ради политических интересов. Свадьба была отпразднована в Константинополе с большою пышностью. Союз франков и болгар был неожиданной и страшной комбинацией для греков и особенно «деспота» Слава Родопского, заклятого врага Борила (хотя и двоюродного брата). |
| Материал из Православной Энциклопедии под редакцией Патриарха Московского и всея Руси Кирилла Имп. Генрих I. Золотая печать. XIII в. [лат. Henricus] (ок. 1174, Валансьен, Франция - 11.06.1216, Фессалоника), имп. Латинской империи (с 1206), младший брат Балдуина I Фландрского. Участник 4-го крестового похода и захвата К-поля крестоносцами. По условиям раздела Византийской империи получил во владение Адрамиттий, но находился там лишь в кон. 1204 - нач. 1205 г. Сопровождал Балдуина в походах во Фракию летом 1204 - весной 1205 г. В кон. апр. 1205 г., после поражения крестоносцев от болгар при Адрианополе и пленения имп. Балдуина, Г. назначен регентом. После известия о смерти Балдуина Г. 20 авг. 1206 г. был коронован в К-поле. Воевал против Болгарии, Никейской империи, Эпирского деспотата, Сербии и многочисленных местных греч. и лат. феодальных группировок на Балканском п-ове. Осенью 1206 г. совершил 2 похода на Болгарию, разграбил неск. городов, в т. ч. Веррию, Агафополь, Анхиал и Фермы. В февр. 1207 г. Г. женился на дочери Бонифация Монферратского. После неск. кампаний с переменным успехом летом 1207 г. Г. заключил перемирие с Никейской империей Феодора I Ласкаря , уступив ему Никомидию и Кизик, что дало латинянам возможность сосредоточить силы в борьбе на Балканах. В результате гибели болг. царя Калояна под Фессалоникой осенью 1207 г. Болгария была сильно ослаблена внутренней борьбой за власть; Г. сумел расширить владения Латинской империи во Фракии к северу от Адрианополя и Родоп. Осенью 1208 г. при Филиппополе он разбил болг. царя Борила. В кон. 1208-1209 г. Г. предпринял поход в Сев. Грецию, утвердил Димитрия, сына Бонифация Монферратского, на престоле Фессалоникийского королевства, установил вассальную зависимость Фессалоники, Афинского герц-ства и Морейского княжества от Латинской империи. В 1211-1213 гг. Г. вновь вел войну против Никейской империи. Осенью 1211 г. в битве на р. Риндак он разгромил Феодора Ласкаря, оккупировал почти всю территорию Никеи, кроме крепостей, но удержать ее не смог из-за партизанской войны против латинян со стороны местного греч. населения. По условиям мирного договора, заключенного в 1213 г., Г. присоединил к Латинской империи прибрежные области Троады и Мисии от Адрамиттия до р. Риндак. К концу правления Г. заключил союз с Борилом, к-рый в тот период вел междоусобную борьбу в Болгарии и нуждался в поддержке латинян. После смерти первой жены Г. вступил в брак с дочерью Борила. |
| Вскоре Алексей получил приказ ввести в город часть войска, которое должно было выступить против агарян 198, разоривших Кизик (Алексей был тогда доместиком Запада). Воспользовавшись этим благовидным предлогом, он письмами вызвал всех преданных ему военачальников вместе с их войсками. Вызванные Алексеем военачальники поспешили в столицу. В то время некий человек, по наущению одного из слуг, а именно Борила, явился во дворец и спросил императора, в согласии ли с его волей великий доместик вводит все военные силы в царственный город. Император тотчас вызвал к себе Алексея и спросил, соответствует ли этот донос действительности. Алексей не отрицал того, что часть войска собирается по его приказанию, но решительно отвергал, что все оно целиком стекается со всех сторон в столицу. «Войско, – сказал он, – расположено в разных местах, и его отряды, получив приказ, отовсюду движутся сюда. Люди же, видя, как отряды прибывают из различных частей Ромейской державы, были обмануты этим зрелищем и решили, якобы здесь по уговору собирается все войско». И хотя Борил приводил много разных доводов против этих слов, Алексей, который говорил убедительнее, склонил всех на свою сторону. Герман же – человек простоватый – не слишком нападал на Алексея. Так как их наветы на доместика не произвели впечатления на императора, рабы выбрали безопасное время (дело было вечером) и стали готовить Комниным засаду. Вообще рабы по природе своей враждебны господам, когда же козни против господ им не удаются, они, приобретя власть, выступают против своих сотоварищей-рабов и становятся невыносимыми. Что их нрав и характер именно таковы, Алексей Комнин убедился на примере упомянутых рабов. Ведь они ненавидели Комниных отнюдь не из любви к императору. Борил, как утверждали некоторые, сам мечтал о троне, Герман же был его сообщником и ревностно помогал ему строить козни. Они обсуждали друг с другом свои планы и способы привести их в исполнение и уже открыто высказывали то, о чем раньше говорили вполголоса. Их беседу подслушал один человек, родом алан, по сану магистр 199, который издавна был близок к императору и принадлежал к числу его домашних 200. В среднюю стражу ночи 201 он выходит из дворца, бежит к Комниным и сообщает обо всем великому доместику. Некоторые же утверждают, что магистр явился к Комниным отнюдь не без ведома императрицы. Алексей приводит магистра к матери и брату. Выслушав это ужасное известие, они решили сделать явным то, что до тех пор сохранялось в тайне, и с божьей помощью позаботиться о своем спасении. |
| Новые свидетельства о контакте между великим жупаном и Римом относятся к середине второго десятилетия XIII в. К сожалению, сохранившиеся сведения крайне скупы. Главным из них является сообщение хорватского хрониста Фомы Сплитского (1216 г.) о том, что Стефан Неманич направил послов к преемнику Иннокентия папе Гонорию III с просьбой прислать ему королевскую корону. В ответ на его просьбу папа отправил в Сербию своего легата, который и возложил на сербского правителя королевский венец . Лишь незначительно эти данные дополняет венецианская хроника Дандоло, сохранившая известие о том, что обращению великого жупана в Рим предшествовал его брак с одной из представительниц рода Дандоло, ее влиянию венецианский хронист и приписывал перемены в политике великого жупана . То, что в этих источниках речь идет прежде всего о королевской короне, показывает, что новый поворот великого жупана в сторону Рима также преследовал в первую очередь политические цели. Какие именно, можно выяснить, рассмотрев особенности международного положения Сербии в это время. В середине второго десятилетия XIII в. Сербия стала объектом совместных нападений ряда своих соседей. В 1214 г. на нее одновременно напали болгарский царь Борил, латинский император Генрих и деспот Михаил Эпирский, которых поддержал родственник Борила, севастократор Стрез, владевший землями в районе Охрида. В 1215 г. готовился совместный поход на Сербию латинского императора и венгерского короля Эндре II. По свидетельству сербского правителя, они стремились захватить Сербию и отстранить великого жупана от власти . Правда, первое нападение Стефану удалось отбить, второе — предотвратить, добившись соглашения с венгерским королем, но сербские правящие круги были, конечно, встревожены. Поэтому вполне естественной в этих условиях представляется попытка поставить страну под покровительство римского престола (оградив себя от враждебных выступлений по крайней мере католических соседей). Инициатива сербской стороны, очевидно, диктовалась политическими, а не какими-либо иными соображениями. |
| историку Никите Хониату, в 90-х гг. XII в. болг. болярин Добромир Хриз, владевший землями в области между Вардаром и Струмой и крепостью Просек, пытался вести самостоятельную политику. Первоначально поддержав болгарское восстание, он не дал Асеням своих солдат. В 1198 г. визант. имп. Алексей III Ангел предпринял поход, но не смог захватить Просек и был вынужден признать владение Хризом рядом областей. Договор был закреплен браком Хриза и дочери протостратора Мануила Камицы, родственника императора. Но вскоре византийцы разорвали договор, и Хриз был вынужден искать союза с Калояном. В 1201 г. Калоян и Хриз прошли от междуречья Вардара и Струмы, захватили Битолу и Прилеп и расширили владения Хриза почти вдвое. После этого похода Мануил Камица, выступивший уже на стороне болгар, обосновался в Фессалии, а Хриз, вероятно, вернулся в Просек. Но вскоре Хриз вновь перешел на сторону К-поля, и его отношения с тестем ухудшились; Камица был убит византийцами. Между Хризом и Алексеем III Ангелом был заключен договор, по которому Хриз женился на внучке Алексея Феодоре, а византийцы получили Битолу и Прилеп, но вскоре неожиданно напали на Струмицу. Поняв, что его обманули, Хриз укрылся в Просеке и сумел отбиться. В 1202 г. он вновь признал себя вассалом Калояна, но дальнейшая его судьба неизвестна. В 1205 г. болгарским наместником Просека был уже Чезмен. За неск. лет до 1208 г. правителем обл. Ахрида в Родопах стал Алексей Слав (Esclas в лат. источниках), вероятно близкий родственник Асеней, назначенный туда царем Калояном (правил до 1230). Он приходился двоюродным братом болг. царю Борилу и претендовал на царство, но после воцарения Борила был вынужден скрываться в крепости Цепина в Родопах. Алексей отстоял свои владения, присоединил к ним Мелник и стал фактически независимым феодалом. В 1208 г. он посетил военный лагерь имп. Генриха, затем К-поль, где женился на побочной дочери императора. Как зять имп. Генриха, он получил титул деспота, что означало признание его автономным вассалом Латинской империи. |
| Война продолжалась, но была неудачна для болгар. В октябре 1212 г. Борил потерпел очередное поражение от латинян, которым помогал Алексей Слава, государь «Великой Влахии». Борилу оставалось только просить мира и предложить Генриху Фландрскому в жены свою дочь Марию, девушку необычайной красоты. Свадьба состоялась в октябре 1213 г., и этот союз упрочил отношения болгар с латинянами. Более того, мудрый Генрих начал переговоры с Феодором Ласкарисом о женитьбе на том своей племянницы, а другую родственницу выдал замуж за короля Андраша II Венгерского. К этому моменту выяснилось, что Болгаро-греческий союз – миф. Болгары полагали в византийцах лишь своих заклятых врагов, которыми они могли править, но не дружить. В свою очередь греки увидели в Никейском императоре своего мессию-освободителя от ненавистных латинян. После того как их интересы с византийцами разошлись, болгары стали надежными союзниками французов и вместе отправились на войну с сербами, не так давно поддержавшими Стреза при нападении на Фессалоники. Особых успехов эта война не имела, и вскоре вылилась в затяжной спор из-за границ между венграми, болгарами и сербами. Смерть в 1216 г. Генриха Фландрского – лучшего из Латинских императоров, лишила Борила могучего союзника и привела к скорому прекращению его царствования 32 . Глава 2. Феодор I Ласкарис и Никейская империя Говоря словами современника, после взятия латинянами Константинополя вся Византийская империя распалась на части, «как некогда Израиль и Иудея. Одна часть держалась одного вождя, другая – склонялась на сторону другого. Даже когда пробуждалось в народе чувство некоторого рода дружественной связи, то оно выражалось не в том, чтобы все одушевились одной мыслью об обороне отечества, но единственно одними толками об избрании нового царя» 33 . Но, как вскоре выяснилось, византийский дух еще не иссяк и теперь медленно, но верно пробивал себе дорогу через руины, в которые крестоносцы превратили великолепную Византию. Хотя предыдущие императоры своими поступками и образом жизни во многом скомпрометировали царскую идею, но на фоне того, что творили латиняне с Римским государством, многое было прощено и забыто. «Все грехи дома Ангелов, весь глубокий вред царского абсолютизма бледнели в глазах греков перед страшным впечатлением громадного несчастья, обрушившегося на древнее Византийское царство после кровавых апрельских дней 1204 г.» 34 Оставалось лишь найти человека, которому по силам будет объединить разрозненный великий народ, пребывавший, как некогда израильтяне, в изгнании. И им стал великий Феодор I Ласкарис (1204–1222), о трудах и подвигах которого у нас пойдет речь. |
| об этом убеждении, но не указывает, что оно продолжало существовать после 1914 года. 188 Mac Donald C. B. and Luckett J. B. Religious Affiliation and Psychiatric Diagnoses//Journal for the Scientific Study of Religion. – 1983. – 1 Mar. Vol. 22. С. 15–37. 192 Stanley J. The Patriarch and the Prodigal Son: What I Witnessed as a «Jehovah " s Witness». Springfield, 1982. С. 132 193 «Подобное учение действительно существует, – комментирует один из бывших Свидетелей, – но речь идет не о всех болезнях. Ссылаются, обычно, на примеры из Нового Завета. Например, случай, когда Иисус исцелил “бесноватого”. По всей вероятности, речь идет о психических заболеваниях, связанных с припадками. Иногда в литературе СИ упоминается, что проблемы с психикой, “одержимость демонами” может появляться у людей, занимающихся оккультизмом, спиритизмом. Скорее всего отсюда и берется это учение.» (Архив кат. службы). 194 Montague H. The Pessimistic Sect " s Influence on the Mental Health of its Members: The Case of Jehovah " s Witnesses//Social Compass.– 1977. – No.1. – C. 135–148. 195 Об этом подробнее см. Sack U. Case Studies of Voluntary Defectors from Intensive Religious Groups, Ph. D. Los Angeles, 1985. 202 а) Джефри Борила: Свидетель Иеговы, 25 лет, умер в мае 1986 от передозировки успокаивающих средств, в окружном госпитале Керна, Калифорния. ИСТОЧНИК (частный e-mail): его брат Ховард Берил. б) Гари Л. Крейдер: Свидетель Иеговы, за 40, повесился в декабре 1996 в Дауни, Калифорния. ИСТОЧНИК (частный e-mail): друг его бывшей жены Рэвин Спенсер. (Прим. кат. службы). 203 Об этом подробнее см. Maats L. Troubled Churchgoer Talked off Hotel Roof//San Francisco Examiner. – 1986. – feb. 214 «Свидетелей Иеговы учат скорее не становиться их врагами, а побуждают к полной изоляции от них. В августе 1999 года на ШТС (Школа Теократического Служения – прим. кат. службы) была речь посвященная общению с внешними. Речь шла о том, что нужно полностью избегать личного дружеского общения с не-СИ, даже если внешние |
| «После наречения Алексея царица и мать его Мария обратилась к нему с просьбой дать ей скрепленное красными чернилами и золотой печатью письменное ручательство в том, что ее и сына ее не только не тронут, но что последний будет соцарствовать Алексею, носить красную обувь, возлагать на себя венец и провозглашаться вместе с ним как царь. И в этой просьбе ей не отказано. Говорили даже, что царица еще до восстания Комнинов заключила эти условия и требовала, чтобы так было поступлено с ее сыном». Весьма вероятно, что в связи с теми же предварительными соглашениями стоит и тот довольно странный факт, что супруга царя Алексея, Ирина, долго не была провозглашена августой и короновалась после царя Алексея. В связи с тем же обстоятельством должно объяснять и обручение царевны Анны с Константином. Указанные соглашения и обязательства, проложившие Комнинам дорогу к трону, впоследствии потеряли, однако, силу и были отменены. Окончательная развязка не заставила себя ждать. Никифор Вотаниат, находясь в преклонных летах и не имея собственных детей, желал передать наследство в свою боковую линию, в род Синадинов, которые оказали ему помощь в его стремлении к царской власти. Так как этот план, который не мог долго оставаться в секрете, шел вразрез с намерениями царицы Марии, уже получившими довольно основательно поддержку в ее многочисленной партии, и весьма сильно затрагивал интересы Комнинов, то нужно полагать, что окончательный план дальнейших мероприятий был выработан именно для противодействия намерениям Вотаниата. Тогда Комнины могли предложить царице свой план, при осуществлении которого один из них вступит на престол и приобщит к власти ее сына Константина, обеспечив ей весь почет и влияние, на какое имела право царица и мать царя. С своей стороны царица Мария должна была предоставить Комнинам всю поддержку, весь авторитет и влияние, каким могли располагать в империи Дуки. Задуманный Комнинами переворот мог быть с успехом осуществлен, между прочим, и потому, что Алексей в качестве великого доместика, т. е. главнокомандующего армией, мог опираться на военную силу, от которой всегда зависел успех политических переворотов. Зимой 1081 г. правительство было напугано успехами турок-сельджуков, захвативших Кизик, и назначило Алексея Комнина в поход для освобождения этого важного города. В то же время Комнинов уведомили преданные им люди из дворца, что против них созрел замысел Борила и Гермака и что им угрожает ослепление. Это было 14 февраля 1081 г., тогда европейские фемы были на пути к Константинополю и великому доместику предстояло вступить в командование ими и переправиться в Азию. Заручившись содействием и согласием армянина Пакуриана и норманна Убертопула пристать к военному бунту, Алексей вместе с братом своим Исааком и с другими участниками заговора собрались во Влахернском дворце для последних решений и, захватив коней в царской конюшне, рано утром поспешно отправились к сборному месту войска 31 . |
| Достойный вождь таких сказочных героев, как Брашейль и Три, он стал в политике партнером Иннокентия и венецианцев. Но никогда он с Запада не получал поддержки, несмотря на просьбы, а унижения, упреки и скрытая вражда были им не раз испытаны. Ласкарь и Калоянн временами были папе дороже, чем константинопольский латинский император. По натуре прежде всего рыцарь, он усвоил в управлении более широкие взгляды. Мы видели плоды его греческой политики в Солуни и Греции. «Генрих хотя родом был франк, но к ромэям и законным детям Константинова града относился добродушно и многих принял в число вельмож, многих – в свое войско, а простой народ любил как собственный», – отзывается Акрополит». Воин стал миролюбцем, он щадит даже такого врага, как Биандрате, ради мира между латинянами; он женится на дочери Борила опять ради государства. Его жизнь была настоящее служение государству, и при самых трудных обстоятельствах он не высказывал желания покинуть свой пост. Константинопольские бароны были потрясены смертью Генриха. Их испытанный вождь скончался во цвете лет и не оставил наследников. Брат его Евстахий был храбрый барон, но не принес бы с собою ни новых богатств, ни новой армии. В том же году умер и могущественный покровитель франков, папа Иннокентий; впрочем, его преемник Гонорий III (1216–1227) обещал свою поддержку и сдержал свое слово. Предстояло избрать императора. Одна партия предлагала короля венгерского Андрея, могущественного соседа империи. Этот выбор мог бы поставить государство крестоносцев на новые пути, спасти его от врагов, но он бы обезличил Франкскую империю, каковой она сложилась: не только хозяйничанью баронов, но и преобладанию франкского и венецианского элементов был бы положен конец. Этого правители Константинополя не желали, их самомнение оставалось велико, а кругозор недостаточно широк Продолжить старые порядки и занять трон Генриха был приглашен его зять и кузен короля Франции Филиппа Августа Петр Куртенэ, знатный, пожилой и многосемейный граф оксеррский. |
|
|
