| Макарьев. М., 19872. С. 25-26, 166-170; Филатов Н. Ф. Города и посады Нижегородского Поволжья. Горький, 1989. С. 64-67; он же, ред. Нижегородский край: Факты, события, люди. Н. Новг., 1994; он же. Нижний Новгород: Архитектура XIV - нач. XX в. Н. Новг., 1994. С. 29-34; Соколова Н. В. Монастырское землевладение и хоз-во в Нижегородском крае в XVII - сер. XVIII в.: Канд. дис. М., 1990. С. 12, 15. Ркп.; Балакин П. П. Искусство Н. Новгорода XIV-XVI вв.// Он же. Древнерус. иск-во Н. Новгорода. Н. Новг., 1999. С. 27; Макарий (Миролюбов), архим. История нижегородской иерархии// Он же. Памятники церк. древностей. Н. Новг., 1999. С. 352-422; Пудалов Б. М. Нижегородское Поволжье в 1-й трети XV в.//Городецкие чт. Городец, 2000. Вып. 3. С. 97-102; Антонов А. В., Маштафаров А. В. Вотчинные архивы нижегородских духовных корпораций кон. XIV - нач. XVII вв.//РД. 2001. Вып. 7. С. 417-418, 456-466; Давыдов А. И. Строительная история Благовещенского собора//Уваровские чт.-3: Мат-лы науч. конф. Муром, 2001. С. 41-47; он же. Северо-вост. жилой корпус: Исслед. и приспособление для совр. использования//Святыни земли Нижегородской: Мон-ри: Мат-лы II регион. науч-практ. конф. Н. Новг., 2012. С. 219-228; Кривцов Д. Ю. Нижегородский Благовещенский мон-рь и митр. Алексей: (Источниковедческий анализ ист. предания)//Мат-лы VIII чт. памяти проф. Н. П. Соколова: Тез. докл. Н. Новг., 2002. С. 174-176; он же. Два волжских предания о митр. Алексее//Лествица: Мат-лы науч. конф. по проблемам источниковедения и историографии памяти проф. В. П. Макарихина. Н. Новг., 2005. С. 106-129; он же. Предание о возобновлении нижегородского Благовещенского мон-ря митр. Алексеем и иконописные памятники//ДРВМ. 2009. 3(37). С. 57-59; Храмцовский Н. И. Краткий очерк истории и описание Н. Новгорода. Н. Новг., 2005. С. 321-328; Этингоф О. Е. Визант. иконы VI - 1-й пол. XIII в. в России. М., 2005; Дёгтева О. В. Алексеевская ц. Нижегородского Благовещенского мон-ря. Н. Новг., 2009; Медоваров Е. В. Пещеры нижегородского Благовещенского мон-ря: Морфометрические данные XIX в. |
| – Не могу я вступить на митрополю, – говорил он твердо, – пока государство разделено, не могу быть пастырем над враждующими между собою земщиной и опричниной. Пусть будет едино стадо и над ним един пастырь. А оберегать и овец, и волков в одну и ту же пору никто не может. Духовенство стало расходиться, не порешив ничем вопросы о назначении Филиппа на митрополию. На следующий день Филиппу пришлось снова предстать перед царем. Царь был на этот раз мрачен. Он уже знал через таких людей, как архиепископ Пимен, благовещенский протоиерей духовник царя Евстафий и чудовский архимандрит Левкий, наушники царя, что Филипп ставил условием своего вступления на митрополию уничтожение опричнины. Этого не посмел высказать даже и Герман. – Ну, что же, отче, вступаешь на митрополию? – отрывисто спросил государь, исподлобья глядя на него сердитыми глазами. – Я повинуюсь воле твоей, – ответил спокойно Филипп. – Но оставь опричнину, иначе мне быть в митрополитах нельзя. Не богоугодное твое дело. Сам Господь сказал: наше царство разделится – запустеет. Да не будет опричнины, да будет единое царство; На такое же небогоугодное дело нет и не будет тебе благословения нашего! Царь едва владел с собою, тем не менее он сказал тихо и смиренно: – Владыко святый, воссташа на меня мнози, коя же меня поглотить хотят – Благочестия хранитель, – мягко заговорил Филипп, охваченный чувством сожаления к несчастной жертве всяких злоумышленников, ты, как поборник истины и блюститель православия, как мудрый правитель державы своея, поверь мне, никто не замышляет против державы твоей. В этом я свидетельствуюсь тебе оком всевидящим. Все мы приняли заповедь отцов и правотцев наших любить царя. Показывай нам пример добрыми делами, а грех влечет тебя в геенну огненную наш общий владыко, Христос, повелел любить Бога и любить ближнего, как самого себя: в этом весь закон Прошу тебя: престани от неугодного начинания Царь Иван Васильевич начинал терять терпение, видя смелость и непокорность Филиппа, говорившего уже не иносказательным языком Германа, а прямо обличавшего его, царя Ивана Васильевича, за “неугодные начинания”. Но Филипп не обращал внимания на то, как отзывались его речи на царе, и без страха продолжал говорить то, что считал необходимым высказать откровенно и прямо. |
| По договору 1682 г. размеры мгарского памятника должны быть следующими: длина 57 локтей (19 саж. или 40,7 м); ширина 37 локтей (12 саж. и 1 аршин, или 26,6 м); высота без креста – 63 локтя (21 сажень, или 44 м), при ширине фундаментов – 5 локтей (1,67 сажени, или 3,5 м) (Каманин И. Договоры на сооружение церквей в Малороссии в XVII в, Кпев, 1912, стр. 11). По данным обмеров с натуры ЦГРМ УССР в 1956-1957 г.г. длина, ширина и высота (в наибольших параметрах) соответственно – 40.6, 27, 36 м. Как видим, заданная длина и ширина здания практически совпадают с натурой, но по высоте Баптист отклонился на целых восемь метров. Очевидно, свести своды точно на заданной высоте не всегда удавалось. Если планы Троицкого Черниговского и Мгарского соборов почти одинаковы, то иное впечатление оставляет сравнение их интерьеров. В пропорциях интерьера Мгарского собора от принципа базиликальности по сути дела ничего не осталось. Боковые нефы малозаметны, тем более что они двухъярусные, а не трехъярусные, как в Черниговском соборе. Правый и левый приделы алтаря двухэтажные и, видимо, отсюда этот прием заимствован для устройства алтарной части в более позднем Нежинском Благовещенском соборе. Пропорциональное решение и общая композиция наружных объемов Троицкого и Мгарского соборов имеет много общего, за исключением количества куполов и их композиции. Надо заметить, что верхи всех черниговских памятников при большом разнообразии отличаются какой-то особой упругостью форм. Таковы купола Троицкого и Елецкого монастырей и других памятников. Этого нет в «полубанках по верху матиц» Мгарского собора. Фонарь с маковкой по верху основного купола довольно суховат. Зато в Мгарском соборе на всех фасадах, за исключением восточного, возведены живописные фронтоны, характерные не в меньшею степени и для гражданских зданий. Но самой главной достопримечательностью Мгарского собора являются его лепные украшения. Эта лепка носит барельефный характер. Лепные композиции даже внутри собора не связаны с религиозной тематикой) и выражают тему изобилия и плодородия. Лепные изображения крылатых фигур, несущих корзины с плодами и цветами, исполнены подчеркнуто реалистично. Эти украшения кажутся особенно выразительными потому, что они компонуются прямо на гладкой поверхности стены. От этого выигрывает также и выразительность плоскости, она кажется более монолитной. |
| После окончания первоочередных работ последовали слезные прошения братии Благовещенского монастыря «государю-батюшке» о пожаловании им угодий. В результате в 1649 году богатое рыбой озеро Юхры с истоком Юхорцем отписывается монастырю, а на следующий год приходит долгожданная царская грамота об отдаче монахам огородов при речке Выдерке. К концу века монастырская братия обладает уже достаточными материальными средствами, чтобы начать в 1682 году строительство двухэтажного каменного храма с колокольней и галереей. Этот комплекс, оконченный в 1683 году, очень любопытен. В нем отразилась борьба двух художественных концепций — середины XVII века, с ее безудержным стремлением к узорочью, и конца века, с тенденциями к геометрически строгой регулярности. Живописность и симметрия сосуществуют в этом памятнике, они уживаются и придают ему особое своеобразие. Асимметричная композиция всего комплекса с колокольней на северной стороне, галереей на западной и сильно выдвинутыми на восток апсидами уравновешивается спокойным объемом храма. Зодчий, уподобляясь скульптору, как бы лепит свое произведение из отдельных объемов. В центре он ставит величественную довлеющую над всем массу храма. Его грузная, противопоставленная внешней среде форма увенчивается шапкой пятиглавия. Статичность, замкнутость кирпичного куба усиливается расположением на углах лопаток, очерчивающих его грани. В этой архитектурной рамке каменных дел мастер размещает красочное пятно наличников. Словно умелая рука, вооруженная резцом, прошлась по стене и оживила ее плоскость орнаментальным узорочьем. Подобно ниткам бус повисли рядом с гранями проемов кувшинообразные элементы обрамления, а верх наличников, словно голова красавицы, украсился каменным кружевом кокошников. Но время «обмирщения» культуры с его ростками рационализма невольно оказывало воздействие на мастеров. Каменное узорочье подчиняется сухой геометрической схеме. Декоративные формы наличников как бы нанизываются на ось симметрии, закрепленную полукружиями закомар и утвержденную пятиглавием. Внимательное рассмотрение храма приводит к мысли, что его создатели пытались вырваться из сковывавшего их плена геометрически строгой формы. Ее безжизненность, отвлеченность они стараются смягчить живописностью оконных обрамлений широким поясом орнаментального фриза, красочностью росписей, заполнявших в былые годы полукружия закомар. |
| Любимцу государеву спешат оказывать свое внимание и знатные бояре: в свои именины Василий Иванович Стрешнев, князь Иван Дмитриевич Пожарский представляются к Никону с именинным пирогом и просят у него благословения. В свою очередь и митрополит Никон поддерживает знакомство и дружбу с лицами, близко расположенными к государю и имевшими на него влияние. В числе их был царский духовник, благовещенский протопоп Стефан Вонифатьевич; в конце февраля Никон заказал и поднёс ему дорогую шапку для церковного служения, убранную горностаем 7 . Домашняя жизнь Никона отличалась замечательной простотой. Окруженный постоянным вниманием государя и всего царского семейства, владея богатыми средствами содержания, которые доставляло управление обширной епархией, митрополит Никон в своей келейной жизни был весьма не прихотлив. Вышедший из простого крестьянского сословия, привыкший к лишениям еще в детстве, он воспитал в себе строгого подвижника – аскета, каким оставался на всю жизнь. Домашний стол его, особенно в дни постные, был далеко не изыскан и мало отличался от стола, каким питалась масса нашего крестьянства. Вот по этим записям обыкновенная стоимость расхода на его стол: „дано на стол митрополиту–на грибы 6 денег, на хлеб, калач и хрен 6 денег»; или: „на хлеб и хрен 4 деньги»; в сочельник пред Рождеством „куплено к столу митрополита и в расход на свиту: грибов на 4 алтына, хрену на 4 деньги; дано хлебнику на муку гречневую 6 алт. 4 деньги; куплено на кутью пшеницы четверик и гороху четверик»; в сочельник крещенский „дано повару 3 алтына 4 деньги, а он купил к митрополичу столу и про обиход грибов, луку, и хрену». В другие дни употреблялась рыба, но о покупке её за это время нет никаких записей; она присылалась или со дворца, или от патриарха. 12 числа февраля у Никона был стол для посторонних, и вот запись расходов на этот стол; „куплено икры черной фунт и для пирога 100 яиц и 50 пучков визиги’’. Бережливый в домашней жизни, Никон не был скуп на расходы для своей церковной службы. |
| В 1919 г. насельники организовали трудовую коммуну «Благовещенская», что позволило сохранить монашескую общину на 10 лет. Члены коммуны занимались землепашеством на отведенной им земле (20 га), выращивали рожь, овес, овощи, разводили скот. Был создан Уездный союз пастырей и мирян, устав к-рого был зарегистрирован. Трудовая коммуна имела 10 дойных коров, 8 голов молодняка, 5 лошадей, а также свиней, овец и птицу. Работали кузнечная, слесарная, токарная, бондарная, сапожная и портняжная мастерские; члены коммуны не только обслуживали обитель, но и помогали местному населению, которое в свою очередь помогало мон-рю в страдную пору сенокоса и уборки урожая. Несмотря на скудные земли, братия получала большие урожаи картофеля, капусты, моркови. В 1919 г. решением Ревкома были арестованы 3 монаха пустыни. Поскольку в ходе следствия никакой вины не было установлено, их отпустили под негласный надзор. Весной 1922 г. комиссия по «изъятию церковных ценностей» вывезла из мон-ря все ценные предметы, в т. ч. и серебряные подсвечники, каждый весом более 2 пудов. На территории Н. Б. м. был открыт дом инвалидов. Согласно данным ГПУ, в нем, а также в бывш. монастырских селах проживало 34 насельника, большинство из которых (20 чел.) были старше 50 лет. Местные старожилы помнили юродивого звонаря - о. Власия. В бывш. пустыни на покое проживал 73-летний архим. Владимир (Гиганов), в 1906-1909 гг. являвшийся настоятелем Н. Б. м. Будучи активным сторонником патриарха Московского и всея России св. Тихона , он проповедовал и выпускал брошюры, в к-рых осуждал расстрелы, изъятие церковных ценностей, закрытие церквей и монастырей, а также обличал обновленцев. Брошюры распространялись далеко за пределами Псковской губ. В 1922 г. архим. Владимир (Гиганов) был осужден за «контрреволюционную агитацию», приговорен к году лишения свободы, от наказания он был освобожден по амнистии. 22 сент. 1923 г. архим. Владимир вновь был арестован и привлечен к уголовной ответственности вместе со своим единомышленником, Порховским благочинным прот. Михаилом Евгеньевичем Лебедевым. |
| В среднем куполе — Отечество с ангелами, праотцами и евангелистами. Западную стену занимает огромная картина Страшного суда. Ее относят предположительно к XVI веку. В южном входе вместили врата, снятые Грозным в 1570 году из южного придела Софийского собора в Новгороде. Эти врата, по справедливому замечанию первого их описателя Н. М. Мурзакевича, особенно ценны в художественном отношении. Сходные с южными вратами Успенского собора и северными — Благовещенского в Московском Кремле, они превосходят их в исполнении. Шестьсот с лишним лет протекло со времени их создания, а изображения и теперь свежи и ясны. Ранние исследователи полагали, что они изготовлены устюжским мастером по заказу новгородского архиепископа Василия Калики. На дверях вверху над изображением Вседержителя и ниже имеется славянская надпись: «В лето 6844... индикт... д... исписаны двери сии повелением боголюбивого архиепископа новгородьского Василия, при благоверном князе Иване Даниловиче при посадничестве Федорове Даниловиче, при тысяцком Авраме». Первая новгородская летопись подтверждает, что «В лето 6844 (1335) боголюбивый архиепископ Василий у святыя Софьи двери медяны золочены устрой». Двери состоят из двух дубовых половин, обложенных снаружи пластинами из красной меди и расписанных по коричневому полю золотыми рисунками на библейские сюжеты. Техника исполнения ранее определялась как «дамасковая работа», когда в резное по меди изображение закатываются «заподлицо» тонкие полоски золота. В наше время Ф. Я. Мишуков доказал, что примененная в них техника не имеет ничего общего с «дамасковой работой», а представляет огневое золочение, при котором медную пластину сначала покрывали слоем лака, затем выскабливали рисунок, после чего пластину подогревали до почернения меди и очищали растворителями от окиси металла. На чистую поверхность пластины наносилась золотая амальгама. Ртуть, соединяясь с чистой поверхностью медной пластины, равномерно покрывала все процарапанные линии рисунка серебристым слоем. При вторичном нагреве пластины ртуть испарялась, а золото восстанавливалось и выступало ярким желтым цветом на черном фоне лака, накрепко соединяясь при этом с медью. |
| Ответ на атрибуционный вопрос в буквальном смысле просматривается на чертеже западного фасада, выглядящем совершенно иначе. В правом нижнем углу не без труда можно различить подпись: «26 мая 1910 г. Архитектор А. Владовский». Эта информация подтвердилась с выходом в свет единственной и основательной монографии А. Ю. Пономарева, посвященной архитектору А. И. Владовскому, в которой опубликовано большое количество графики не самого известного сегодня мастера. В том числе там есть и фотокопия с проекта, хранящегося в РГИА, подписанная автором книги как «проект церкви в русском стиле». Проект представлен только южным фасадом, и это тот самый проект, который был у Пустошкина и публиковался в журнале «Свет истины». На чертеже есть аналогичная подпись: «26 мая 1910 г.» и автограф архитектора. Таким образом, проект оказался опубликованным, но не идентифицированным с существующей постройкой. Причем, воспроизведение авторской графики западного фасада можно видеть в журнале «Свет истины», так сказать, «из рук Пустошкина», а южного – в РГИА и монографии Пономарева. Итак, автор проекта Благовещенского собора – петербургский архитектор Александр Игнатьевич Владовский (1876-1950). Выпускник Академии художеств, ученик Л. Н. Бенуа, за свою долгую жизнь он проявил себя как мастер, легко работающий в разных стилях – от эклектичной неоготики и модерна до неоклассицизма и ар-деко. С 1908 г. Владовский занимал должность архитектора Кренгольмской мануфактуры близ Нарвы, и после 1917 г. оказался проживающим на территории независимой Эстонии. Умер в Таллине уже при советской власти, не прекращая работать до конца дней. Наиболее яркие его работы дореволюционного периода – доходный дом Товарищества по обустройству жилищ Санкт-Петербургского коммерческого училища (Малый просп. Петроградской стороны, 32, 1907-1909), ставший знаковым произведением петербургского модерна, и деревянные постройки усадьбы Ф. М. фон Крузе Песчанка на р. Оредеж при ст. Сиверской (1902), также в стиле модерн, с мотивами норвежского «драконьего стиля» (не сохранились). |
| С запада расположено квадратное в плане помещение притвора с крестовым сводом. Помещения храмовой части и трапезной теплого придела пространственно слиты и перекрыты коробовым сводом с лотком и надоконными распалубками, имеющими в храме и трапезной различную высоту. Алтарь придела также перекрыт коробовым сводом с распалубками и лотком. Свод в помещении притвора теплого придела коробовый. Помещение церковной ризницы, освещенное одним окном, перекрывалось сводом. Пространство трехсветного четверика «холодного» храма перекрывалось восьмигранным сомкнутым сводом, имевшим крутую стрелу подъема при низкой закладке пят. В 1882 году все крыши здания были покрыты железом и окрашены в зеленый цвет. В результате проведенного в 1900-1901 годах капитального ремонта церкви в окраске покрытий здания произошли изменения: купола на храме и колокольне, шпиль, а также «зонты» (купола барабанов глав) были выкрашены «медянкой»; главы – ультрамарином с накладкой на них «жестяных, вызолоченных двойником звезд», кресты на обоих храмах и колокольне вновь вызолотили листовым золотом. Первый раз кресты были вызолочены «одинарным» золотом еще в 1858 году. К моменту окончания строительства здание имело размеры в плане 27,06м х 16,02м и по высоте храмовой части вместе с центральной главой и крестом 23,9 м. Колокольня со шпилем и крестом были высотой 31,05 м. Сохранился только первый этаж, перекрытый деревянным перекрытием, новой кровлей. Фундаменты выложены из бутового камня, ленточные глубиной заложения от 2.70 м от уровня пола 1-го этажа. Стены здания сложены из хорошо обожженного красного кирпича размером 28х13х6 см на известковом растворе крестовой системой, толщина стен — 132 см. Стены оштукатурены и побелены изнутри и снаружи. Наружная поверхность стен имеет незначительные утраты. Над оконными и дверными проемами имеются трещины. Перекрытия сводчатое кирпичное в притворе и ризнице. Сохранились крестовые своды алтаря. Своды в Троицком приделе, притворе Благовещенского придела — утрачены. В настоящее время утрачены второй и третий ярус колокольни, а также второй свет четверика храма с завершениями. Декоративное оформление наличников окон сохранилось удовлетворительно, имеются утраты отдельных элементов. Исторические оконные заполнения и деревянные дощатые ставни, утрачены полностью, имеются лишь металлические навесы. В окнах имеются форточки. Металлические решетки кубоватого рисунка сохранились подлинные. Полы трапезной и Троицкого придела покрыты керамической плиткой. В алтарной части и Благовещенском приделе полы дощатые деревянные. |
| С внешней стороны паперти, между фризами в углублениях вставлены 25 штук муравленых разноцветных кафелей, с изображением птиц и цветов; на той же стороне паперти имеются 9 окон, сведенных в арку, украшенных снаружи полуваликами, внизу коих тянется в 7 рядов пояс из кирпича в штаб полувалик и шахму. Вход в паперти с северной стороны, крыт железом, окрашенным медянкой, ширина ее 3 сажени, а длина 4 сажени, лестница каменная с тремя площадками, по сторонам ее точеный раскрашенный балясник; во входе три окна на запад без украшений. Дверей во входе три: с севера створчатые дубовые с разноцветными стеклами, а с востока и запада простые, окрашенные под дуб, все филенчатые, с южной же стороны из коридора братского корпуса обыкновенная дверь. Над входом в паперть устроена палатка с четырьмя малыми окнами, в которой помещается братская монастырская библиотека. На каждой стороне храма малые окна под кровлей для света шатра и одно с правой части алтаря над помещением ризницы. Стенопись внутри Благовещенского храма на масле; росписана в 1860 г. села Палеха, Вязниковского уезда, крестьянином Софоновым. В нижней церкви алтарь пристроен полуциркульный, шириной 4 сажени, а длиной 2 сажени и 1 аршин, крыт железом, оакрашенным медянкой; в нем три окна, в храме два и в трапезе с приделом шесть окон, на внешних сторонах коих сделано по одному кокошнику вверху. Дверей в нижнем храме две на север и запад без всяких украшений. К северной двери пристроена малая паперть, в роде тамбура, каменная, крытая железом, у западной же двери две колонны, сведенные вверху аркой с висячей гирькой. На северо-западном углу Благовещенского храма устроена шатровая колокольня, первая часть коей четырехугольник, вторая восьмиугольная, а третья шатер, крытый белым железом в шахмат с восьмью окнами, перекрытыми в арку, карнизами, капителями и пилястрами по углам. В средней части ее пять окон, без всяких украшений. На шатре колокольни на каждой грани по два фальшивых окна, украшенных колонами, пилястрами и кокошничками. |
|
|
