| -- Отец Андрей, считается, что трагедия в Беслане может спровоцировать всплеск антиисламских настроений в российском обществе. Насколько верны вообще заверения о нерушимости дружбы мусульман и христиан в нашей стране? -- Отношения православных и мусульман обостряются в большей степени не из-за терактов и исламистов, а из-за проектов типа «русского ислама». Христианство и ислам могут мирно сосуществовать в России, только если они развиваются в своих этнических границах. Попытка же специально адресовать исламскую проповедь к русским грозит серьезными последствиями. Христианская проповедь адресована всем желающим. Если нашу проповедь услышал татарин и пожелал креститься, мы рады. Опять же если проповедь ислама, адресованную всем интересующимся историей религии, услышал русский человек и принял ислам, мы не видим в этом большой проблемы. Это свобода его совести. Но когда от имени ислама организуются специальные миссионерские проекты, адресованные именно русским, это прямой вызов нам. Например, я видел на интернет-сайте русских исламистов баннер с изображением храма Христа Спасителя с полумесяцем вместо креста. И тут же бегущая строка «Русские люди, принимайте ислам». Если сами мусульманские лидеры не в состоянии регулировать подобные вещи, то мы это расцениваем как официальную агрессию. -- Вы не считаете ислам русской религией? -- Нет, конечно. Исторический опыт показывает, что сосуществование мусульман и православных под властью мусульман ведет в конце концов к серьезной деградации и ограничению жизни собственно христианской. А то и прямым гонениям. Я напомню, что русская церковь терпела татаро-монгольское иго до той поры, пока сама Золотая орда не стала исповедывать ислам. Поэтому пока со стороны Золотой орды были претензии на уплату налогов, послушание в политических вопросах, церковь считала это законной властью золотоордынского хана над русскими землями. Но когда появился религиозный фактор в наших отношениях и появилась опасность навязывания новообретенной веры, опасность для нашей души (а вы знаете, что неофиты всегда очень резки), Сергий Радонежский дал благословение Дмитрию Донскому на Куликову битву. |
| Она опять прошлась и остановилась у большой, под стеклом. фотографии со старинной картины. Справа и слева от озера большие купы дерев, темных, кругловатых; какая-то башня: далекие горы за озером, светлые облака; на переднем плане танцует женщина с бубном и мужчина: пастух, опершись на длинный посох, смотрит на них: на траве, будто для беззаботной пирушки, расположились люди. женщина с ребенком, тоже смотрят. Лодки плывут по бледному озеру. И кажется, так удивительно ясна, мечта- тельна и благосклонна природа; так чисто все. Так дивно жить в этой башне у озера, бродить по его берегам, любоваться нежными, голубоватыми призраками далеких гор. Анне Дмитриевне представилось, что если бы она жила в этой стране, то все иное было бы, и, возможно, она узнала бы ту истинную любовь, высокую и пламенную, которая есть же ведь, наконец! Завтракала она одна, как обычно. Потом вышла на улицу. Хотелось пройтись. Снег мягко скрипел под ногой, падали белые его хлопья, медленно и беззвучно: что-то вкусное, свежее и острое несли они с собой; и, оседая на ветвях деревьев, шапочках барышень, усах мужчин, давали белое оперение, называемое зимой. Анна Дмитриевна шла по Арбату и думала, что любой извозчик, трусцой плетущийся в Дорогомилово, или курсистка, бегущая с лекций, более правы и прочны,-- может быть, даже счастливы, чем она, живущая в своем особняке и тратящая тысячи. Пройдя но Воздвиженке, вышла она на МОХОВУЮ, обогнула Манеж.. направилась вдоль решетки Александровского сада. Начинало смеркаться. Смутно синел снег за оградой, летали вороны, высокие башни в Кремле УХОДИЛИ во мглу. Зажигались золотые фонари. С сердцем, полным печали, тягости, Анна Дмитриевна подошла к Иверской, знаменитому палладиуму Москвы - часовне, видевшей на своих ступенях и царей, и ниших. Купив свечку, взошла, зажгла ее и поставила перед Ликом Богородицы, мягко сиявшим в золотых ризах. Кругом -- захудалые старушки, бабы из деревень; ходил монах с курчавой бородой, в черной скуфейке. Плакали, вздыхали, охали. Ближе к стене Музея занимали места те, кто устраивался на ночь. Ночевали здесь по обету, чтобы три или десять раз встретить ту икону Богоматери, которую возят по домам и которая возвращается поздно ночью. Здесь служится молебен. И невесты, желающие доброй жизни в замужестве, матери, у которых больны дети, жены, неладно живущие с мужьями. мерзнут здесь зимними ночами, когда лихие голубки уносят из Большой Московской к Яру разгулявшихся господ. |
| Странная судьба книги: таинство Евхаристии, совершаемое на святых мощах (в древности святые Престолы ставились над захоронениями мучеников и праведников, ныне все антиминсы содержат в себе частицы мощей), по неразумию «попов», начинает совершаться над торжественно погребённой, почему-то в золотом гробу, еретической книгой. Однако некий мужик Спиридон Емельяныч, монах-расстрига с Афона, каким-то неведомым колдовским образом ту книгу раздобыл. Он же соорудил на купленной им мельнице потаённую церковь, где совершал собственную литургию. «Дорогая та книга “Златые уста”!.. В сей книге счастливцу, раскрывшему её на любой странице, виден весь мир, как на ладошке яичко!.. Трава и деревья, звери и птицы, рыбы и люди— все в ней рассажены по своим местам, как на чинном пиру, никто не обижен, и никто чересчур не оделён, и шайка и хозяйка у всякого есть!..» (295). Книга эта— порождение народного сектантского суемудрия, некоторое представление о ней автор даёт в нескольких пересказах и выдержках, среди которых, к примеру, рассуждение, что у Бога нет бороды и что чёрта, хоть он и железной породы и копыта имеет, нельзя подковать, потому что «на ём не держатся гвозди» (296). Имеются в книге и отвлечённо-невнятные рассуждения, поэтические по форме, имеющие внешне вид мудрой глубины: «Плоть в человеке крепка и упорна, как зимний лёд на реке, дух же прозрачен и чист, как вода речная под ним, бегущая по золотому песку чисел, сроков и лет!.. Растает лёд на реке и сольётся в виде стоялой и отяжелевшей за зиму воды с весенней и весёлой водою, тогда придёт на землю весна и поднимет над головой высокую чашу, до края налитую светом и радостью, и из чаши Вечный Жених отопьёт только глоток!..» (353). И так далее. Причиною существования подобных книг становится неверие народа в Церковь и в Православие— так осмысляет проблему Клычков. О неприязни к духовенству много у него сказано. И не разобрать в попах веры. Таков и чертухинский отец Федот: «И в то время ещё были такие попы, которых подчас трудно было понять, что сам-то он в Бога верит или не верит? |
| 232 Амфилохий, архим. О Славянской Псалтыри XIII–XIV вв. библиотеки А. И. Хлудова//Древности: Труды Московского археологического общества. 3. 1870. 1. С. 9 (за 16). 233 То же в Угличск. Псалтыри к тексту «Несть в устнех» и т. д., но там же и продолжение текста («гроб отверст гортани их»): внизу изображен самый гроб. Буслаев Ф. И. Исторические очерки. Т. II. СПб., 1861. С. 203. 235 PG 97–98. Гомилия Андрея составлена по Псалтыри и Экклезиасту, полна экстаза и аффектированных мест: человек есть цвет однодневный, тень бегущая, образ Божий и животное, и пр. 239 А не на лире; тот же инструмент, но по ширине близкий к гитаре, на выходной миниатюре слав. Псалтыри Хлудова. 240 Durand P. Étude sur l " étimacia, symbole du jugement dernier dans l " iconographie grecque chrétienne. Chartres 1867. 241 [Рабочая заметка Кондакова на поле книги:] Также греческий список толковой Псалтыри Ватиканской библиотеки 342 в 16-ю долю листа, XII века и латинский кодекс Псалтыри в Лаврентианской библиотеке, XI-XII в. 242 Наиболее поздний образчик сможем указать в латинской Псалтыри Барберинской библ., XV в., 323 (delicium кардинала Виссариона), с богатейшими миниатюрами. Сюжет обработан в стиле современной итальянской живописи, но по содержанию примыкает к латинским Псалтырям XII–XIII в. Они взяты по преимуществу из Нового Завета, причем чередуются с аллегорическими образами. К стиху «возсядь по правую» изображен Саваоф, сажающий рядом с собою Сына, а внизу – Благовещение и птица на гнезде, питающая своих птенцов, и т. п. 243 В лист. Краткое описание миниатюр: Амфилохий, архим. О миниатюрах и украшениях в греческих рукописях Императорской Публичной библиотеки, одной рукописи 1072 года библиотеки Московского университета и одной из библиотеки г. Норова, хранящейся в Московском публичном музее. М., 1870. С. 9–13. Автор брошюры относит рукопись к X в. 244 Лучший комментарий к ним находим в речи Иоанна Дамаскина в защиту икон (PG 95:314), где он высчитывает евангельские сюжеты, изображаемые в его время на иконах: Воскресение – Христос в аду освобождающий Адама, Рождество с обстановкой из миниатюр и пр. Также описывает любопытную икону Ветхого Завета от Адама до Рождества. |
| Ответ будет вполне логичным – они должны превратить свое ремесло в благочестивое занятие. Например, защищать с оружием в руках паломников на их долгом и полном опасности пути или защищать храмы от грабежа и осквернения разбойниками. От этой мысли остается сделать только один малый шаг к следующему – вести войны ради праведных целей. Гвиберт Ножанский, автор Монтекассинской хроники, живший во второй половине XI – начале XII века и заставший триумф Первого крестового похода, размышляя о войнах, выделяет в них особый тип: «Бог создал в наше время священные войны для того, чтобы рыцари и толпа, бегущая по их следу... могли найти новые пути к обретению спасения. И таким образом, они не должны полностью удаляться от мирских дел, уходя в монастырь или выбирая другую форму церковного служения, как это было раньше, но могут удостоиться в какой-то мере Божественной благодати, продолжая заниматься своим делом с той свободой и с тем внешним видом, к коим они привыкли» 79 . Ему вторит Бонизо Сутрийский, считавший войну с еретиками и схизматиками естественным состоянием государства, поскольку иначе воинское сословие окажется лишним в христианском государстве 80 . Для средневековой Европы эти выводы оказывались вполне логичными и правильными. В Византии же «экспорт» концепции священной войны оказывался невозможным, потому что был лишен той почвы, на которой сформировался на Западе. Ромейский писатель просто не мог сказать, подобно западному автору, что война есть удел славных мужей и достойное поприще для благородных рыцарей. Да и классических сословий, включающих «bellorum» – «воюющих», в Византии не было. Историк Агафий Миренейский, в противоположность своим западным коллегам, рассуждает: «Причиной войн, полагаю, не являются, как говорят многие, движения звезд или судьба и противный разуму рок. Если бы предначертанное судьбой торжествовало во всем, то была бы отнята у людей свободная воля и право выбора, и мы считали бы напрасными и бесполезными всякое наставление, искусства и обучение: оказались бы беспомощными и бесплодными надежды людей, живущих наилучшим образом. И Божество, как думаю, нельзя полагать причиной убийств и сражений. Я и сам бы не сказал и не поверил бы никому, утверждающему, что высшее благо, изгоняющее всякое зло, радуется сражениям и войнам. Души людей добровольно впадают в корыстолюбие и несправедливость и наполняют все войнами и смятением, и отсюда происходят многие бедствия и гибель народов и порождаются бесчисленные другие несчастия» 81 . |
| А в электричке было тепло, и лавочки с подогревом. Окна плакали, а глаза слипались. И перед ними, уже в полусне, шествовали вокруг золотого ковчежца с Богородичным пояском все, кого довелось увидеть в эту ночь: нищий люд, терпеливицы на шпильках, добрый полицейский, афонский монах, будущий епископ, буфетчица, бабушка с дедушкой, укрытые от ее гнева. А над дверью мигала бегущая строка, на которой зеленые буквы вместо расписания складывались в утешительное: «Яко на Мя упова, и избавлю и: покрыю и, яко позна имя Мое. Воззовет ко Мне, и услышу его: с ним есмь в скорби, изму его, и прославлю его, долготою дней исполню его, и явлю ему спасение Мое». Источник: личный блог Евгении Павлычевой Читайте также: Пояс Богородицы (Видео+текст) Святой Пояс – это не только икона Божьей Матери, – но и одежда Ее. Это тот пояс из верблюжьего волоса, к которому притрагивался Христос, когда был младенцем. Целуем Пояс – и берем благословение, покров, силу Божией Матери. Поскольку вы здесь... У нас есть небольшая просьба. Эту историю удалось рассказать благодаря поддержке читателей. Даже самое небольшое ежемесячное пожертвование помогает работать редакции и создавать важные материалы для людей. Сейчас ваша помощь нужна как никогда. Поделитесь, это важно Выбор читателей «Правмира» Подпишитесь на самые интересные материалы недели. Материалы по теме 3 июня, 2022 7 апреля, 2022 26 октября, 2021 14 октября, 2021 5 августа, 2021 21 июля, 2021 9 июля, 2021 7 февраля, 2021 6 февраля, 2021 Лучшие материалы Показать еще Друзья, Правмир уже много лет вместе с вами. Вся наша команда живет общим делом и призванием - служение людям и возможность сделать мир вокруг добрее и милосерднее! Такое важное и большое дело можно делать только вместе. Поэтому «Правмир» просит вас о поддержке. Например, 50 рублей в месяц это много или мало? Чашка кофе? Это не так много для семейного бюджета, но это значительная сумма для Правмира. Давайте дружить! © 2003—2024. Сетевое издание Правмир зарегистрировано в Федеральной службе по надзору в сфере связи, информационных технологий и массовых коммуникаций (Роскомнадзор). |
| Феодор Студит был против такого насильственного отношения к естественным потребностям организма и, согласно с воззрением Василия Великого , цель поста полагал не в удручении тела, но в восстановлении гармонического соотношения между душою и телом. Поэтому проводить в посте по нескольку дней сряду (древнехрист. πρθεσις superpositio) он не возводил в обязательное правило, но считал делом личного усердия, отдавая предпотение посту однодневному, воздержанию до вечера 64 . Особенно замечательно в этом отношении 55-е оглашение, в котором преп. Феодор высказывает ту мысль, что пост не следует продолжать более одного дня, что тело человеческое, как лошадь, бегущая на ипподром, утомляется за день, и дальнейшее лишение пищи влечет за собою такое истощение тела, при котором делается невозможным исполнение положенного порядка служб и коленопреклонений, что великие подвижники: пророк Илия, Павел Фивейский, Антоний Великий – принимали пищу ежедневно, и сам Христос повелел нам просить себе хлеба насущного, вседневного 65 . На это оглашение, как мы увидим дальше, нередко ссылались и типики, когда заходила речь о великопостном воздержании, но правилу этому они однако не последовали. В меньшие посты, даже и по будним дням, разрешалось монахам есть с маслом, не говоря про дни праздничные, в которые позволялось даже употребление сыра и яиц. Миряне в будние дни этих постов ели сыр и яйца; по крайней мере, так поступали некоторые из них, а некоторые удерживались от скоромного, делали это по усердию, а не в силу обязательного правила. «Сыр убо и яице пакы имьже образъмь в вьсь тот пост (Филиппов) ни единомоуже инокоующим ести. Егда множаишеи от бельць в то время таковая хранять " (Опис. III. 259). В краткой записи разрешение на масло высказано положительно, но в уставе патриарха Алексия присоединено объяснение, что одно из блюд подается без масла для желающих поститься, а с маслом для более слабых, и таким образом прокладывается путь к более строгому на этот счет воззрению, выразителем которого являются уставы последующие. |
| Исполняя обязанности келейника, Александр имел возможность часто посещать старца. Он относился к старцу со всей искренностью. Видя это, старец Лев возлюбил его. Однако старался воспитать в начинающем послушнике безгневие, смирение и терпение и с этой целью умышленно делал ему несправедливые выговоры, гневно крича на него. ЖИЗНЬ В СКИТУ В ноябре 1840 года послушник Александр Гренков переводится из монастыря в скит, где прожил около 50 лет, до самого своего последнего отъезда в Шамордино летом 1890 года. Несомненно, что стремление к строгой духовной жизни молодого учителя было сразу отмечено старцами Львом и Макарием, и они находили, что ему полезнее жить в более безмолвном месте под непосредственным руководством старца Макария. Но и после перехода в скит он продолжал ради душевной пользы ходить к старцу Льву. Первое послушание в скиту послушник Александр нес на кухне, исполняя обязанности помощника повара. Черная и трудная кухонная работа не смутила бывшего преподавателя духовного училища. " Молодой послушник, уже понявший цену беспрекословного послушания богомудрым старцам, не стал рассуждать, что послушание не по нем, не по его силам..., а принял назначение старцев со смирением, как из уст Самого Господа " . Из жизнеописаний старца не видно, чтобы он когда-нибудь смутился каким-либо низким послушанием. Поваром на кухне был простодушный молодой послушник Герасим, который на год раньше Александра поступил в скит, а по возрасту был на год моложе. Он был, подобно Александру, веселого характера и любил поговорить. Александр сначала старался воздерживаться от посторонних разговоров, но с простодушным братом Герасимом он часто и откровенно беседовал. Поводом почти всегда служила одна причина: " горячая вода " . И пока вода остывала, молодые послушники садились обыкновенно на прилавок, и дружеская непринужденная речь лилась из уст обоих, как быстро бегущая вода журчащего ручейка. Тут нередко вспоминались случаи из прожитой жизни, каковых у собеседников было не мало. Впрочем, все эти воспоминания сводились всегда у них к одному заключению: " Слава и благодарение Премилосердному Господу, Своим дивным Промыслом избавившему нас от всей этой мирской суеты и пустоты и направившему ноги наши на путь мирен, в тихой обители тружеников Божиих! " Эти беседы среди уединенной однообразной трудовой жизни были своего рода некоторым развлечением. |
| д., применяемые в качестве опорной конструкции. Они дают возможность укрепить восьмигранный сомкнутый свод, служащий основанием восьмигранному же барабану купола. Внутри Благовещенского собора—фрески 1600 г., исполненные, как значится на стенах, «московскими иконниками» «Федор Савин да Стефан Ярофиев со товарищи». Росписи эти еще недостаточно изучены. Они содержат в себе стилистические признаки, которые определят в дальнейшем — в XVII в. характер строгановской школы живописи. Им присуща сравнительная мелкомасштабность изображений, композиционная усложненность и повышенная декоративность. В росписи преобладают блеклые коричневые и зеленые тона. Благовещенский собор являлся для построившего его купца Аники Строганова «с сыновьями и внуками» не только храмом, но и укрепленной цитаделью. В подвалах собора размещались склады пушнины, хранились ценности. Здесь же были устроены тюремные казематы. Рядом с собором находились жилые хоромы Строгановых. Собор и хоромы были ограждены деревянной стеной с башнями. И.А.Бартенев, Б.Н.Федоров. Архитектурные памятники Русского Севера. Ленинград-Москва, «Искусство», 1968. Благовещенский собор Сольвычегодска - " дитя " знаменитого рода промышленников и купцов Строгановых. Замысел постройки исходил от родоначальника династии Аники (Иоанникия), но возводили его на семейные средства все ближайшие родственники старшего Строганова. Выполненная в 1584 году храмозданная фресковая запись, бегущая витиеватой строчкой по внутренней части стен собора, гласит: " Лета от основания мира 7092, от Рождества по плоти Бога Слова 1584, индикта 12, месяца июля в 9 день освящён бысть храм соборный каменный Благовещения Пресвятыя Богородицы и Присно Девы Марии у Соливычегодской на посаде... А ставили сей храм своею казною Иоанникий, Фёдоров сын, Строганов, и его дети Яков, Григорий и Симеон, и его внучата Максим, Яковлев сын, да Андрей и Пётр, Симеоновы дети, Строгановы, и по себе на память и на поминок ныне и впредь " . Эти примечательные слова отметили завершающий шаг долгих, упорных и дорогостоящих строительных работ семейства, которому суждено было стать знаменитым. |
| Льющаяся, бегущая вперед песнь и неизменно возвращающийся припев перекликаются, окликают друг друга, между ними возникает диалог разных «голосов» в бахтинском смысле этого слова (поскольку основной текст кондака исполнялся рецитатором-солистом, а рефрен бывал подхвачен хором, противостояние различных «голосов» имело место еще и в буквальном смысле). Но ведь проповедующий голос по природе своей «монологичен», он должен возвещать, разъяснять, убеждать, по возможности не допуская в свое сакральное пространство чужого голоса – разве что сугубо эпизодично, на мгновение, в педагогических целях диатрибы 776 , как это случается порой у Василия Кесарийского, Иоанна Златоуста и других мастеров гомилетики; однако это – совсем иное дело. Если кондак есть проповедь, на что ему припев и перекличка припева с основным текстом строф? Разве эта игра поможет выявить такое содержание, которое только и может быть присуще проповеди? Этот вывод из ходовой концепции кондака сделать нетрудно, и он был сделан. Приговор рефрену напрашивается тем настоятельнее, что сплошь да рядом он задает вторую загадку: вместо того чтобы согласоваться с настроением основного текста, резюмировать это настроение, он несет в себе иное настроение, не согласующееся, но, напротив, контрастирующее с эмоциональной окраской строф. Основной текст говорит одно, рефрен, как на зло, – другое. Достаточно взглянуть на вступительные статьи X. Гродидье де Матона к отдельным кондакам Романа в томах парижского издания из серии «Sources Chretiennes», чтобы увидеть, какую досаду вызывали подчас у высокоэрудированного знатока ранневизантийской гомилетики эти несообразности. Он все энергичнее сетует на нелогичное согласование рефренов с основным текстом: если в кондаке о Вифлеемском избиении младенцев, действительно не очень удачном, рефрен еще можно простить 777 , то в кондаке о предательство Иуды Искариота, одном из самых совершенных творений Романа, остается только отметить полное отсутствие связи между строфой и припевом 778 . |
|
|
