| Закрыть itemscope itemtype="" > Время с кольцами годичными Владимир Подлузский 00:00 26.10.2018 825 Время на чтение 11 минут Триптих 1.Пятистенки Николаю и Марии Ивановым От Климова резного до Суземки, Со звонкими янтарными лесами. Меня не раз встречали пятистенки Своими золотыми образами. Особый быт родного пограничья Соседствовал с припрятанной винтовкой. Мне нравилась семейная привычка Мирить сноху весёлую с золовкой. Жгли канделябры к вечеру каштаны, Парил орёл над гордою дрофою. И мускулы накачивали страны, Живущие под общею стрехою. Тут до поры до времени от лиха Дол укрывал раскрывшийся подсолнух. А новый князь, отчаянный как Игорь, Сушил на печках цезиевый порох. Народ нырял от напастей в малинник И от души братался под горилку. Старался каждый бросить свой полтинник В советскую разбухшую копилку. Вдруг в склепе мрачном застонал Мазепа, Поднять, пытаясь, веки у Бандеры. Пока к нам тучи ядерного пепла Не ворвались в распахнутые двери. Осталось вроде всё на прежнем месте, Лишь холст и грунт прострочен изотопом. И постучались женихи к Невесте, Скитавшиеся раньше по окопам. От Климова-Погара до Суземки Жизнь славится двойными полюсами. Томятся у кордона пятистенки С печальными всё больше образами. 2.Большак Николаю Самсоненко Киевская трасса широка, Будто нарезалась для парада. Николай живёт у большака В сторону полуденного града. Как и я, он старший лейтенант; Не имея орденские планки, У запаса не один талант, Годный для войны и для гражданки. Про себя пока что промолчу, Мастерству внимая Николая. Всё ему в деревне по плечу, От греховной жизни и до рая. Колин говорок и ясный слог Нос утрёт любому бакалавру: Нет таких на свете перемог, Что б у Бога отобрали Лавру. Мы листаем дембельский альбом; В нём «Катюш» защитные иконки Крестят крыльями на взлёте гром, Рвущий у окопов перепонки. День священный для однополчан; Как-никак мы всё же офицеры. И для нас ещё висит колчан, Обнимая огненные стрелы. Мимо опьяневшего шинка, Вдоль шумящего от страха сада, Сыплет трут родного большака |
| А как свалила жара, снова в путь тронулись. Всю дорогу помалкивал Петька, крепкую думу думал: поступить бы ему в разбойники, как тот святой, о котором странник-старичок рассказывал, грех принять на душу, а потом к Богу обратиться — в монастырь уйти. «В монастыре хорошо, — мечтал Петька, — ризы-то какие золотые, и всякий Божий день лазай на колокольню, никто тебе уши не надерет, и мощи смотрел бы. Монаху все можно, монах долгогривый». Бабушка охала, творила молитву. 1905 Купальские огни Закатное солнце, прячась в тучу, заскалило зубы — брызнул дробный дождь. Притупил дождь косу, прибил пыль по дороге и закатился с солнцем на ночной покой. Коровы, положа хвост на спину, не мыча, прошли. Не пыль — тучи мух провожали скот с поля домой. На болоте болтали лягушки-квакушки. И дикая кошка — желтая иволга унесла в клюве вечер за шумучий бор, там разорила гнездо соловью, села ночевать под черной смородиной. Теплыми звездами опрокинулась над землей чарая Купальская ночь. Из тенистых могил и темных погребов встало Навье . Плавали по полю воздушные корабли. Кудеяр-разбойник стоял на корме, помахивал красным платочком. Катили с погостов погребальные сани. Сами ведра шли на речку по воду. В чаще расставлялись столы, убирались скатертями. И гремел в болотных огнях Навий пир мертвецов. Криксы-вараксы скакали из-за крутых гор, лезли к попу в огород, оттяпали хвост попову кобелю, затесались в малинник, там подпалили собачий хвост, играли с хвостом. У развилистого вяза растворялась земля, выходили из-под земли на свет посмотреть зарытые клады. И зарочные три головы молодецких, и сто голов воробьиных, и кобылья сивая холка подмаргивали зеленым глазом, — плакались. Бросил Черт свои кулички , скучно: небо заколочено досками, не звонит колокольчик, — поманулось рогатому погулять по Купальской ночи. Без него и ночь не в ночь. Забрал Черт своих чертяток, глянул на четыре стороны, да как чокнется обземь, посыпались искры из глаз. И потянулись на чертов зов с речного дна косматые русалки; приковылял дед Водяной, старый хрен кряхтел да осочьим корневищем помахивал, — чтоб ему пусто! |
| Наши товарищи уже долго работали с одной семьей. В ней было много детей, и Люцифер надеялся, что один из них станет русским антихристом, дабы свалить эту гнилую Святую Русь. Все дети отличались талантом ко злу, но особенные надежды подавал Володя. Незадолго до этого ему исполнилось пятнадцать лет. Меня в тот день впервые пригласили в то место, для усиления наших. После глубин преисподней, где я провел тогда, по сложившимся обстоятельствам, последний десяток лет, новое свидание с землей стало для меня праздником. Стояли теплые майские дни 1885 года. Я сделал круг над Симбирском и легко нашел нужный дом, расположенный недалеко от реки Свияги, между улицами Московской и Покровской. Спустился. Кругом было полно наших. Зелень весеннего сада забрала в свои объятия деревянный дом. С одной стороны сада располагался малинник и полянка с клубникой, с другой — яблони и вишни. Среди плодовых деревьев стояла просторная беседка, увитая хмелем. Вдоль желтых песочных дорожек и вокруг дома красовались солнечные нарциссы, разноцветные тюльпаны и сине-лиловые крокусы. Солнце клонилось к закату. Семья собралась в беседке для вечернего чая. Забавно было наблюдать, как за столом мирно чаевничали люди, а за их спинами, по кругу, стояли демоны, словно все вместе были членами большой дружной семьи. Поодаль виднелись унылые силуэты ангелов, ситуация явно складывалась не в их пользу. События разворачивались так. Немногим более года назад в доме гостил чиновник из Петербурга. Глава семейства, Илья Николаевич Ульянов, в разговоре с чиновником посетовал, что дети неохотно ходят в церковь. На это гость, глядя в упор на Володю, порекомендовал: «Сечь, сечь надо!» Что тут началось! Володя вспыхнул, выскочил из гостиной и сорвал с себя нательный крестик. Поступок был сильный, но вызванный вспышкой гнева. Как только гнев угас, Володя задумался, целесообразно ли в данных условиях не носить креста. Кроме того, он попросту трусил: с одной стороны, боялся нареканий родителей, с другой — еще немного сомневался, а вдруг все-таки Бог существует. |
| Бабушка в церковь не ходила, потому что закрыли ее еще до войны. Победил религию коммунизм, видите ли. А она была по молодости смышленая, умница - аж в депутатки ее выбирали. Не знаю, висели тогда у нее иконы или нет, но она их сохранила: и маленькие почерневшие иконки Богородицы, и большую старинную «Троицу», которой ее мама - моя прабабушка - благословляла венчаться с дедом Яковом. Как война началась, бабушка утопила в выгребной яме за хатой все свои мандаты и награды советские, а иконы достала и повесила. Господь сохранил ее и детей, и дед Яков дошел до самого Берлина, но умер от рака печени через три месяца после возвращения. Бабушкина «Троица» теперь у меня, но попала она ко мне кружным путем, у нее есть своя непростая история... Утром затемно и ночью, повалившись на лежанку, бабушка тихо коротко молилась, крестилась. Слов не было слышно. Родина моя - невероятные просторы, благодатные пшеничные и кукурузные поля, сладкое марево, колышущееся над гречишными посевами, прошитыми тяжело гудящими, обалдевшими от счастья пчелами, райские сады, благодать... Но и тяжкий, тяжкий труд. Бабушка работала с четырех утра до поздней ночи: своего огорода гектар, два сада, малинник, корова, свиньи, мелкая живность всякая... А еще ж надо было в колхозе отрабатывать! Конечно, молодым девушкам Наде и Вале - моим маме и тете - не хотелось всю жизнь спину гнуть, и они понеслись в город за счастьем. Поступили на курсы, тетя Надя закончила их, а мама не успела - повстречала красавца «шофера» (так тогда говорили, делая ударение на «о»): зубы крепкие, белые, улыбнется - ямочки на щеках, чуб кольцом, ясные серые глаза, вот таков был Виктор Лясковский. Нет, и не сказать, чтоб влюбилась - слишком уж приставуч, но неопытной деревенской девушке льстило, что за ней такой ухарь ухлестывает. Через месяц папаша спросил: «Когда же мы будем вместе?». А она ничего не поняла и попалась в ловушку... Забеременела, пришлось ей замуж выходить. Так что я - ребенок нежеланный, нелюбимый. Как-то мама мне сама призналась в этом. Из-за меня она на много лет «голову завязала», жила с нелюбимым, а потом и ненавидимым человеком. Ведь тогда так воспитывали, что позор выходить замуж, не будучи девственницей, а уж с ребенком на руках кому ты вообще нужна?! |
| Зубчане – волочане, приходили к нам (ржевцам) за щами; мы щей не дали, взашей прогнали. У нас (во Владимире) много угодья: от Москвы два девяносто да из Клязьмы воду пей. Владимирцы – каменщики; клюковники. По клюкву, по ягоду клюкву! Наши холопы каменницы (стар. ростовцы владимирцам) . Собирались кулики, на болоте сидючи, – они суздальцы и володимирцы (из песни) . Владимир: деревянные печи, золотые ворота, железные церкви (деревян. печь была в архиерейск. доме Успенск. собора; золотые ворота известны; железная церковь была у Рождеств. монастыря) . Владимирцы: и наши молодцы ( как вологодские) ни бьются, ни дерутся, а кто больше съест, тот и молодец. Стерлядники. Во Владимире и лапшу топором крошат (обычай этот держится только в вольных, т. е. казенных, деревнях) . Суздальцы – Богомазы. Георгия замест Пятницы (св. Параскевии) променяли (образа не продают, а меняют) . В Суздале да в Муроме Богу помолиться, в Вязниках погулять, в Шуе напиться. Суздальцы – сальники. Муромцы – святогоны (изгнали в XIII в. епископа св. Василия). Вертячие бобы; рогатые орехи; калачники. Шуяне: кабы мне крепкого мыльца. Беса в солдаты отдали. Шуйский плут хоть кого впряжет в хомут; в Питере бывал, на полу сыпал, и то не упал. Юрьевцы – китаешники. Ковровцы – офени, коробейники, проходимцы; картавые (за офенский язык) . Онтуфьевцы – мынки (Переясл. уезд. Они говорят “мынь” вместо “мол”, “дескать”) . Кижила (Переясл. у.) из ума вон выжила. Кижане золотую грамоту просили. Лыченцы (Переясл. у.) – телятники. Ярославль городок – Москвы уголок (это говорится о многих других городах) . Ярославцы: красавцы, белотельцы, песенники, запевалы, чистоплюи. Пуд мыла извели, а родимого пятнышка у сестры не смыли. Конфетчики, кукушкины детки (мужики мало дома живут) . Спаса на воротах продали. Ростовцы: вислоухие, лапшееды; родимое озеро соломой зажигали (вислоухие, от шапки с ушами. Солому с кровель сымали, чтоб растопить лед на озере, для рыболовства) . Сказывают, что в вашем Ростовском государстве Ростовское озеро сгорело. |
| опис. Тр.-Сергиевы лавры», 150; “Извл. из отч. Об.-Пр.», 1858 г., 12 (пожертв. земли); Строев, “Спис. иер. и настоят.», 984, 1; Ключевский, “Жит. свят.», 350; “Чтения в И. Общ. ист.», 1865 г., IV, смесь, 124 (о припис. к Тр.-Серг. лавре), 141 (вотчины м-ря в 1752 г.); 1867 г., III, Отд. 1, 72 (в 1678 г. имел 498 двор. крест., в 1752 г. 5.248 душ); 1878 г., IV, ист. опис. Тр.– Серг. лавры, 183 (приписан в 1615 г.); “Опис. докум. и дел архива св. Синода», II, ч. 2, 614 (доношение 1722 г. о жестоком истязании служителей м-ря). 1250. Троицкий, женский, ныне приходская церковь в гор. Курмыше, Симбирской губ. Из описи 1624 г. видно, что он находился на посаде, в конце Казацкой и Стрелецкой слобод за острогом, и имел одну деревянную церковь св. Троицы. Судя по описи ризницы, которая находилась уже тогда в ветхом состоянии, можно с достоверностью сказать, что он уже существовал в XVI стол. В 1764 г. упразднен и обращен в приход. “Ист. Росс. Иер.», IV, 881; “Симбир. сборн.», II, Отд. I, 17; “Матер. для ист. и стат. Симбир. губ.», III, 67; “Известия Археол. Общ.», 1868 г., VI, 25 (церковн. древности); “Чтения в И. Общ. ист.», 1860 г., Отд. 1, 152 (в 1744 г. имел 20 душ крест.). 1251. Троицкий, мужской, ныне село Дмитриево-Семионовка, Симбирской губ., Сызранского у., в 27 вер. к югу от Сызрани. Основан в 1712 г. одним из предков поэта Дмитриева, Семеном Константиновичем Дмитриевым, скончавшимся в обители в 1725 г. Упразднен в 1764 г. “Сборник ист. и стат. свед. о Симбир. губ.» в “Прилож. к Памят. кн. на 1869 г.», Отд. IV, 81. 1252. Троицкий, мужской, 3-го класса (с 1764 г.), в губерн. гор. Смоленске, близ архиерейск. дома. В 1674 г., по повелению царя Алексея Михаиловича, Бернардинский католич. костел обращен в православ. м-рь. До 1740 г. имели в нем жительство архиеп. Смоленские, которые здесь и погребались (Симеон, Сильвестр Черницкий, Сильвестр Крайский и Дорофей); над могилами их в 1847 г. устроен придел во имя Божией Матери всех скорбящих при Рождественской церкви. Перед иконою Божией Матери Иверской, старинного письма, с 1700 г. |
| 1864 г. т. III, стр. 455). §145. Под именем антидора у нас в собственном смысле надобно разуметь, «остатки от той просфоры, из которой изимается св. агнец для литургии, и которые раздаются тем, кои к Причащению Св. Тайн себя не приготовили» (Новая скрижаль, о лит. св. 1. Злат. гл. II, §90). При этом по обычаю церковному, «антидор должен быть вкушаем верующими, как хлеб освященный, натощак и с должным благоговением и при сем не иначе, как в церкви людьми, не находящимися под епитимиею (Сравн. Кормч. книга 2, собора бывшаго во дни Николы, Патр. Конст. на вопросы Иоанна Мниха, ответ 7, 17), также женщинами, свободными от телесной нечистоты и т.п. (Номок. при б. тр. пр. 64). Благочестие требует также, чтобы при вкушении антидора соблюдены были от падения на землю даже малейшие крохи оного». (Словар ц. богослуж. языка и свящ. обряд. Михайловск. 1866 г. стр. 5–6). При таком высоком значении антидора единственным раздаятелем его народу, подобно тому как и Тела и Крови Господней, может быть только один священник (священник же изшед, дает людем антидор, чин литургии) – и при том, если литургия совершается соборно, то сие должен делать не иначе, как первенствующий из служащих, как это ясно заповедуется в чинопоследовании служения архиерейского (см. чиновн. архиерейск.). А потому, разумеется, допускать к раздаянию антидора диаконов, положительно нет никакого основания. §146. Тем более ни под каким условием нельзя предоставлять получение антидора свободному разбору предстоящих мирских людей во храме (рук. для С. П. 1869 г. т. 1, стр. 259). – Но если в церкви случится народу много, а антидора будет мало, то чтобы удовлетворить всех желающих, священник может, вместе с антидором в собственном смысле этого слова (см. выше §140), раздроблять для раздачи народу и остальные просфоры, остающиеся от обедни, как-то: Богородичную, девятичинную, и т.п. а также и др. просфоры не бывшие в употреблении на обедни, и даже простой (конечно только квасный и пшеничный) хлеб не освященный. Но при этом просфоры, не бывшие в употреблении на проскомидии, а также и другой хлеб, предназначаемый для раздачи вместо антидора, должны быть предварительно освящаемы окроплением св. воды, и потом уже употребляемы сообразно своему назначению. Ибо, как справедливо замечают некоторые, св. вода «имеет подобное же значение, как и раздаваемый антидор». – «Отсюда, как благословенный хлеб и антидор, так и сия вода, освященная у христиан, (а вместе с сим и освящаемые ею хлебы, предлагаемые вместо антидора) когда приемлются, должны быть в великом почтении, и возбуждать всех к благоговению». (Новая скриж. ч. IV, стр. 85, изд. 1835 г. Сравн. Номокан. при больш. требн. пр. 213. Руковод. для С. П. 1869 г. т. 1, стр. 260). |
| И так как Митрополит говорил просто и откровенно, то и я пустился в откровенности, и, между прочим распространился о рессурсах ваших по содержанию арх. дома, об экономич. значении перехода из Харькова и т. п. В ответ на это Митрополит рассказал о том как бывши в Саратове, жил только на 714 р., и при этом заметил, что вообще средства архиерейск. домов слишком неравны. Потом быстро спросил: а вот в Москве, вероятно, не угрожает мне бедность? Я отвечал, разумеется, утвердительно на этот вопрос. Потом Митрополит снова спросил: А сколько получает Митрополит Московский доходу? Я отвечал, что кажется де ок. 60–70,000 в год. На это он заметил: «но это де конечно преувеличено» и т. д. Как видите, разговор наш шел на полной откровенности, Свидание мое продолжалось ок. получаса. Затем Митр. отпустил меня со словами: «Ну, в Москве будем конечно видеться с Вами». По уходе свой разговор, и именно о Вас, я стал подвергать критике, опасаясь, не сказал ли я чего лишнего; но потом успокоился и решил тотчас-же написать о своих непрошенных заявлениях Вам. К сожалению, я опять являюсь виноватым перед Вами; тотчас я не написал а пишу вот уже более, чем через неделю. Я виделся с Митр. во вторник на прошлой неделе, а Митр. уехал из Кисловодска в Москву на прошлой же неделе в субботу. На местных жителей, в том числе и на меня, Митрополит произвел здесь очень приятное впечатление своею простотою. В Пятигорске со станции он приехал не в карете, а в открытой коляске, а у нас в Кисловодске всюду ходил пешком, – в Церковь (ок. версты) в белом клобуке, а в парк и в ванны в черной камилавке. Подходил как то и к центру Кисловодской жизни – к музыке и немножко постоял там. Снова покорнейше прошу Вас простить меня за долгое неписание и не отказать в вашем святительском благословении». 7-го ч. получил я письмо из Новой-Александрии от внука-студента Института Евг. А. Соколова 760 , который писал от 3-го числа: «1-го сент. я получил из Института удостоврение в том, что я зачислен в число студентов этого Института. |
| Вот основание того, почему православная Церковь признает значение и силу заТаинствами, полученными в недрах римско-католической Церкви и армяно-григорианской. Священники же раскольнические, даже так называемое австрийское священство, ведут свое начало от светильника погасшего, равно и лютеранские пасторы – светильники, получившие свой свет от огня чуждого. Посему православная Церковь в случае перехода из раскола и протестантство считает нужным совершать над обращающимисяТаинство Миропомазания, которое хотя бы и совершено было над ними во время пребывания в означенных сектах. 58 За исключением духовных лиц римского исповедания, которых приходские священники не могут присоединять своей властью (Ук. Син. 1840 г. 20 февр. Уст. Кон. ст. 30). 59 В случае принятия православия целыми семействами подобные подписки должны быть взимаемы священником от каждого члена семьи, достигшего совершеннолетия (Резолюц. Филарета митр. Моск., в Душеп. Чтен. 1872 года) 60 Но письменное показание от больного иноверца о желании его присоединиться к православной Церкви должно отбирать. Если больной сам не может написать подписки, то, по его просьбе с объяснением причины, такая подписка может быть написана и зарукоприкладствована другим лицом. Когда присоединяемые чрез миропомазание по болезни или незнанию русского языка не могут давать сами за себя необходимых ответов на вопросы, положенные при совершении сего священнодействия, то они могут иметь восприемников, которые давали бы необходимые ответы за них при совершении обряда «присоединения» (Чиноп. прин. инов.). 61 При архиерейском служении, когда частицы ХС бывает недостаточно для причащения всех служащих, то раздробляется другая из двух остальных, с произнесением слов: «Раздробляется и разделяется Агнец Божий» и проч. (Служебн. или Чиновн. архиерейск.). 62 Частицы HI и КА для причащения мирян раздробляются священником, а не диаконом. Между тем у некоторых священников есть обычай, в силу которого они, когда бывает много причастников, для скорейшего раздробления св. частиц, допускают в помощь себе при этом также и диаконов, которые подобно священнику берут копие и разрезают данные части на частицы и т. д. Это совершенно противно ясному смыслу литургии и уставу церковному. Когда священник раздробляет на литургии св. Агнец для причащения, то в этом случае он изображает Иисуса Христа, преломившего св. хлеб и подавшего его апостолам. Нечего, разумеется, и говорить, что диакону входить в это положение и неуместно а неестественно. Устав церковный положительно повелевает, чтобы раздробление Агнца во всяком случае было совершаемо только священником, и диаконам при этом предоставляется только право принимать одно молитвенное участие в сем действии посредством известного возглашения: «Раздроби, Владыко, святый хлеб» (Служ. Лит. Злат.). |
| Священник, при сослужении с диаконом, должен ли часть Тела Христова прежде всего преподать диакону, а потом уже для себя, или же — наоборот? По 18-му прав. 1-го всел. собора, священнослужители должны причащаться св. Тайн в порядке иерархическом (прежде всего епископы, потом пресвитеры и наконец диаконы) и притом низшие должны принимать св. Дары от высших. Этот порядок узаконенный оо. собора, вполне соблюдается в нашей Церкви при архиерейском служении: архиерей прежде всего себе преподает часть св. Агнца, потом архимандритам и иереям; в таком же порядке все они причащаются и Крови Христовой (см. чинов. архиерейск.). Но от этого порядка почему-то допущено некоторое отступление при совершении литургии иереем; по указанию служебника священник, сослужащий с диаконом, должен прежде всего преподать часть Тела Христова диакону, а потом уже себе, хотя приобщится Крови Христовой должен прежде сам и потом уже преподать ее диакону. Во всяком случае иерей сам не в праве отступать от того порядка, какой указан в служебнике относительно причащения священнослужителей при иерейском служении (Р.д.С.П. 1887.). Какой порядок причащения священнослужителей при соборном служении? Причащение должно совершаться так. По произнесении слов: «теплота веры» и проч. Священнослужители читают: «ослаби, остави», творят все вместе земной поклон (а если воскресный день, или Святки, или между Пасхой и Троицей, или Преображение, или Воздвижение, то поясной), потом, кланяются на все стороны, говоря: «простите ми, отцы святия и братие» и пр.; затем старший творит второй поклон, говоря «се прихожу к бессмертному Царю и Богу моему», целует престол и левой рукой кладет на свою правую длань причастие; в это время второй священник (и все, стоящие рядом с ним) обходит по горнему месту вокруг престола и подходя к дискосу с левой стороны престола с таким же поклоном берет частицу, целуется с предстоятелем в плечо со словами: «Христос посреде нас» и «и есть и будет», снова возвращается по горнему месту туда, где стоял раньше; и там накланясь читает: «верую Господи и исповедую». Пропустив его пред собою (а не заставляя его обходить позади себя), подходит к дискосу третий священник и с теми же действиями обходит по горнему месту, становится подле второго и читает причастную молитву, подле него становится четвертый священник, затем пятый и т. д. Когда старший священник, дочитав молитву, причастится св. Тела, то раздает его диаконам; старший диакон подходит и целуя престол, подающую причастие руку и плечо священника, принимает частицу с словами: «и есть и будет», и становится подле младшего священника; далее подле первого диакона становится с причастием второй, третий и т. д. Раздав диаконам Св. Тело, старший священник причащается от св. чаши и отходит к жертвеннику. Теперь прочие священники подходят к чаше уже не с левой, а с правой стороны престола один за другим по порядку их стояния, а младший, причастившись сам, причащает диаконов. |
|
|
