| Сквозь тьму наползающего газового потопа глухо били зенитные батареи, защищая столицу от новых воздушных эскадрилий противника. Маматов сообщил Серденко, что электрические снаряды Файта осрамились: они хорошо светят и плохо травят, а надо из России просто вытравить всех людей – и как можно скорее, потому что Россия переходит от обороны к нападению; люди теперь не ценны: важны естественные богатства и техническое оборудование; первое в России останется, а второго никогда не было. Не имея времени для полного испытания своего пангаза в лаборатории, Серденко вылетел на боевом самолете в Россию, чтобы испробовать газ непосредственно на живой практике. Маматов наговорил в военном министерстве чудеса про газ Серденко. Он обещал экстренно истребить страну этим газом – скорее, чем забастуют английские рабочие. Тогда частично можно газ применить и на английской территории. Страх же смерти сильнее классовой солидарности – в этом и есть решение всех революций. Кто владеет оружием страха и смерти – тот владеет историей и событиями. Доводы Маматова казались убедительными – и с ним соглашались в военном министерстве. Английские газеты не скрывали, что Россия умеет героически погибать. Все бедные средства ее напряжены, люди организованны и мужественны – особенно в больших городах, – и смерть встречается с упорством и без жалобы. Газеты приуменьшали силу обороноспособности советской страны. Они не отмечали необычайную меткость противоаэропланной артиллерии, благодаря которой иногда возвращалась лишь половина посланных самолетов. Они молчали, что много аэропланов Англии снижено советскими летчиками почти без повреждения и что авиационные английские базы в Польше, Эстонии, Литве и Финляндии пылают от советских зажигающих бомб. Маматов считал все эти дела предисловием – он ждал известий от Серденко. И дождался. Но только от советской прессы, а не от самого Серденко. «Известия» писали: «В районе Тулы снизился сбитый советским самолетом английский бомбовоз HHS. Летчик и пассажир – инженер Серденко, русский белогвардеец, – захвачены живыми. При них оказались две газовые отравляющие бомбы. Институт химических исследований в Свердловске, проверивший действие найденных на HHS бомб, установил, что газ, которым заряжены бомбы, не действителен в боевом смысле. При соединении с воздухом этот газ вызывает настолько сильную отравляющую реакцию, что в первую очередь „отравляет“ себя, т. е. переходит в другое химическое тело, безвредное для жизни. Поэтому боевое действие газа равно нулю, а научное значение остается весьма большим. Инженер Серденко предложил свои услуги Советскому Правительству. В этом ему отказано, но жизнь его сохранена. Летчик-офицер расстрелян как бандит, ибо та страна, которую он представляет, официально не объявляла Союзу войны». |
| «Кольчужные латы» – это, скорее всего, кольчато-пластинчатый доспех, а «долгомерное копьё» – большое боевое копьё с древком из прочного ясеня в пять с половиной аршин (аршин – 71см.) и восьмивершковым наконечником (вершок – 4.4 см.). Конный воин на обученном боевом коне, с длинным копьём, в гибком пластинчатом доспехе, с палицей и саблей это не ополченец, а профессионал, чьим единственным ремеслом была война. В этой былине нет подробного описания всего набора вооружения, но, несомненно, дружинник владел ещё и луком, мечом, топором, щитом, другими видами холодного и метательного оружия, а также рукопашным боем. Для чего отец передаёт сыну свое оружие и снаряжение? Ведь у Михайлы есть собственное. Таким актом передачи оружия демонстрируется преемственность воинской службы богатырей и, шире, показан Мужской путь, на котором каждый мужчина – Воин. В беседе Данила учит сына тактике предстоящих военных действий: «Побивай ты полки да всё окольные,//Всё окольные полки да посторонние;//Ты не езди, Михайло, да в толщу-матицу, –//Тут накопаны перекопы глубокие» (Былины. М., 1988, с. 248). Эта тактика основана на его богатом личном боевом опыте – наносить удары противнику с более уязвимых флангов. Началась война и поначалу Михайле сопутствует успех, вскруживший ему голову – сильно потрепав фланги вражеских рядов, молодой боец атаковал основные силы неприятеля. Увязнув в полевых укреплениях и массе врагов, Михайла попадает в плен. Вражеский предводитель просит Михайло помочь ему захватить русский Киев, обещая за роль Иуды золотые горы. Приговорённый за отказ сотрудничать с врагом к смерти и стоя на еë пороге, обращается Михайло к Господу Богу Иисусу Христу, Матушке Богородице с мольбой о спасении: «Я стоял за веру православную,//Я стоял-то за красен Киев-град,//Да за те же я за церкви за Божие,//Да за те же я монастыри спасенные,//За тех же я стоял за благочестивых вдов» (там же, с. 251). Избавившись от гибели, Михайло завершает свою ратную страду полным разгромом иноверцев. И когда он, сидя на залитом вражьей кровью коне, ехал по полю битвы, то увидел монаха. Тот переворачивал на поле трупы, словно кого-то искал. Не сразу понял Михайло, что перед ним его отец. |
| Рыцарь и оруженосец снова пустились в путь, причем насмешник Санчо подтрунивал над простодушием своего господина. Тут-то и повстречалась им тележка «Дворца Смерти», или труппа Ангуло Плохого, которую Дон Кихот, наученный (и опечаленный) недавним опытом, принял за то, чем она и была в действительности. Тогда же Росинант, испугавшись звона бубенчиков, которыми был увешан шут, свалился наземь, сбросив перед тем своего хозяина, а затем последовало все прочее: Рыцарь захотел было покарать лицедеев, они же выстроились в боевом порядке, вооружившись камнями, и Санчо уговорил своего хозяина, человека, в конечном счете рассудительного и благоразумного, не связываться с подобным войском, поскольку среди неприятелей, на вид казавшихся королями, принцами и императорами, не было, наверное, ни одного странствующего рыцаря. И тогда Дон Кихот изменил, как он сказал, свое твердое решение. И, услышав от Санчо, что тот, со своей стороны, мстить не хочет, он произнес те самые слова: «Раз таково твое решение, Санчо добрый, Санчо разумный, Санчо христианин и Санчо чистосердечный, то не будем связываться с этими призраками и поищем приключений получше и поблагороднее». Приключение с тележкой смерти принадлежит к разряду тех, которые наш идальго довел до счастливого конца; и средь этих последних кажется нам одним из самых героических: тут он предстает перед нами как человек, победивший своею мудростью самого себя. Все по той причине, что у него на сердце было тяжко из-за околдования его дамы! Мир есть комедия, и великое безумие рваться в бой с людьми, которые представляют собой совсем не то, чем кажутся, являясь на самом деле жалкими лицедеями, разыгрывающими свои роли, и странствующий рыцарь среди них попадается весьма нечасто. Величайшая диковина — узреть на подмостках мира истинного рыцаря из тех, кто играет всерьез сцену вызова на поединок и всерьез убивает; все прочие всего лишь притворяются, играя свои роли. Истинный рыцарь — вот кто герой. И героя ждали комедианты, выстроившиеся в боевом порядке и вооруженные камнями. Так не связывайтесь же с лицедеями и вспомните глубокомысленную сентенцию Санчо: «Никогда ни скипетры, ни короны скоморошьих императоров не бывают из чистого золота; все это или мишура, или кусочки жести». 131 Вспомните ее и заметьте себе, что воззрения тех, кто в комедии мира играет роль наставников, получая за то жалованье, — наука мишурная либо жестяная. Глава XII о странном приключении, случившемся у доблестного Дон Кихота с отважным Рыцарем Зеркал |
| Поэтому задача Съезда заниматься не столько подготовкой законопроектов, сколько обеспечением самого созыва У.С. С этой целью надо всячески содействовать «великой работе» Всер. пр. по освобождению России от большевицкого и немецкого ига… Любопытные комментарии к таким тенденциям делает Святицкий: «правое крыло Съезда робко и нерешительно встаёт… на новый путь… отрицания У.С.» [с. 53]. За отсутствием кворума на собраниях оба плана обсуждались лишь на частных совещаниях, причём оказался принятым план Святицкого. 2 ноября с Черновым и Вольским прибыли из Самары более десяти депутатов левого направления. Все они, как оказывается, приехали в «боевом настроении». Небезынтересно то описание совещаний левой группы, которое даёт Святицкий. «Совещания происходили в номере Чернова. У многих возникал вопрос: не настал ли уже момент для решительных действий? Некоторые товарищи предлагали уже сейчас выступить против Директории 485 . Съезд, по их мнению, должен был бросить перчатку реакции, заявив о разрыве Уфимского Соглашения. Члены Директории эсеры при таком положении не останутся в Директории… Последняя расколется и исчезнет с лица земли сама собой. Съезд останется лицом к лицу с сибиряками и должен употребить всё своё влияние, чтобы привлечь на свою сторону чехов и опереться на их военную помощь. Большинство товарищей заняло, однако, более осторожную позицию… Пусть реакция сама даст повод к возникновению гражданской войны. Мы же, чтобы не быть застигнутыми врасплох, должны заняться не медля ни одного дня напряжённой работой по подготовке своего контрнаступления… В особенности нам не следует упускать из своего внимания Екатеринбург, где мы должны произвести революционный переворот в первую голову, изгнав сибирское командование и водрузив на его месте свою собственную власть» [с. 68]. Такова была внешняя оболочка. Гораздо важнее было реальное осуществление принятого плана. В сущности, его основной чертой было признание, что с большевиками возможно бороться только при помощи союзников, а с внутренней реакцией (подразумевалось Сибирское правительство) – только при содействии военной силы чехов. |
| Главком лично приказал командующему 23-й армией уничтожать предполье противника, прорывающего его силами частей, дерущимися [в] предполье. И вообще мы считаем, что нашей основной задачей является вести борьбу в предполье, прочно занимать железобетонный пояс, чтобы не подвергать себя никаким случайностям. Распоряжения по этому вопросу все отданы, обо всем будет донесено в боевом донесении. Кстати сообщаю, что вчера из Койвисто в Ленинград прибыли транспорты, которые привезли разрозненные части 115, 43-й и частично 123-й дивизии. Об этом сегодня будет специально вам донесено. Есть ли еще вопросы? ВАСИЛЕВСКИЙ. Вопросов нет, но коротко прошу доложить обстановку, которая у вас сложилась к сегодняшнему дню. Так, докладывайте. ПОПОВ. Докладываю: Кар[ельский] перешеек и в центре. Войска обороняются по линии госграницы, на левом фланге противник потеснил и вклинился в передовой рубеж, занял северную окраину Бол[ьшое] Каллелово, выс. 109,8 и Ново–Алакюля. Кенгисеппское направление: части 8-й армии продолжают перегруппировку на рубеж р. Воронка. Противник продолжает активничать по направлению Копорье, Копорское Платто. Копорье занято противником. Одновременно противник продолжает концентрировать свои части против Красногвардейска и нашей 281-й дивизии. Следует отметить, что на путях отхода нашей Лужской группы везде вышел противник; для присоединения к нам ей приходится пробиваться. Сегодня организуем доставку ей необходимых боеприпасов, продовольствия и немного горючего. В направлении Ленинградского шоссе противник контратакой потеснил к западу части 168-й дивизии, вышедшие на Ленинградское шоссе между Тосно и Саблино. 4 ДНО передовыми частями переправилась через р. Тосна и Покровское и ведет бой в районе Покровское. Дивизия НКВД своим правым флангом оттеснила [противника] на северо-восточную окраину Отрадное. Главными силами на левом фланге сегодня продолжает наступление на Мга. За последние дни перед всем южным участком нашего фронта противник заметно усиливается – появляются дивизии новые, которые, по показаниям пленных, участвовали в боях под Смоленском, Витебском. Кроме того, в районе Волосово вчера производилась выброска каких-то войск. |
| Таким образом царь устроил [внутренние] дела свои. 2. Около этого же времени на Иосафата пошли войною моавитяне и амманитяне, которые соединились для этого с большим количеством арабов. Лагерем расположились они около города Энгедди 569 , находящегося у Асфальтового озера в расстоянии трехсот стадий от Иерусалима. В этой местности растут отличнейшие финиковые пальмы и получается бальзам. Когда Иосафат узнал, что враги переправились через озеро и уже вторглись в его владения, он испугался и созвал население Иерусалима в собрание на дворе храма. Тут он стал пред входом в святилище, помолился и стал взывать к Господу Богу оказать ему поддержку и даровать силы для отражения наступающих врагов. При этом царь указывал на то, что и строители храма просили Предвечного, чтобы Он заступался за этот город и отражал нападения тех дерзновенных, которые решились бы напасть на него. Теперь же враги наступают с очевидным намерением захватить в свои руки дарованную евреям самим Господом Богом землю. Молясь таким образом, царь плакал, и к его мольбам присоединилась молитва всего народа, женщин и детей. Тогда вдруг вошел в середину собрания некий пророк Иазиил и обратился к народу и царю с громогласным извещением, что Всевышний внял их мольбам и обещает им сражаться вместе с ними против врагов. Вместе с тем он повелел царю на следующий день выступить с войском навстречу неприятелям, которых он найдет между Иерусалимом и Энгаддаимом, на возвышенности, называемой «Склоном». При этом он велел не вступать в бой, но спокойно выжидать и быть свидетелями того, как сразится с врагами само Божество. В ответ на эти слова пророка царь и народ пали ниц, преклонились пред Господом и возблагодарили Его, тогда как левиты запели, под аккомпанемент своих музыкальных инструментов, священные гимны. 3. С наступлением следующего дня царь отправился в простиравшуюся у подножия города Фекои пустыню и там обратился к народу с увещанием, что должно верить словам пророка и потому не строиться в боевом порядке, но, выставив впереди священнослужителей с требами и левитов с певчими, вознести благодарственную молитву к Всевышнему, как будто бы Он уже очистил страну от врагов. |
| При таких затруднительных обстоятельствах мистер Пиквик – под градом холостых залпов и под угрозой атаки войск, которые начали строиться с противоположной стороны, – проявил полное хладнокровие и самообладание, каковые являются неотъемлемыми принадлежностями великого духа. Он схватил под руку мистера Уинкля и, поместившись между этим джентльменом и мистером Снодграссом, настойчиво умолял их вспомнить о том, что стрельба не грозит им непосредственной опасностью, если исключить возможность оглохнуть от шума. – А... а что, если кто-нибудь из солдат по ошибке зарядил ружье пулей? – возразил мистер Уинкль, бледнел при мысли о такой возможности, им же самим измышленной. – Я только что слышал – что-то просвистело к воздухе, и очень громко: под самым моим ухом. – Не броситься ли нам ничком на землю? – предложил мистер Снодграсс. – Нет, нет... все уже кончено, – сказал мистер Пиквик. Быть может, губы его дрожали и щеки побледнели, но ни одно слово, свидетельствующее об испуге или волнении, не сорвалось с уст этого великого человека. Мистер Пиквик был прав: стрельба прекратилась. По едва он успел поздравить себя с тем, что догадка его правильна, как вся линия пришла в движение: хрипло пронеслась команда, и, раньше чем кто-нибудь из пиквикистов угадал смысл этого нового маневра, все шесть полков с примкнутыми штыками перешли в наступление, стремительно бросившись к тому самому месту, где расположился мистер Пиквик со своими друзьями. Человек смертен, и есть предел, за который не может простираться человеческая храбрость. Мистер Пиквик глянул сквозь очки на приближающуюся лавину, а затем решительно повернулся к ней спиной, – не скажем – побежал: во-первых, это выражение пошло; во-вторых, фигура мистера Пиквика была отнюдь не приспособлена к такому виду отступления. Он пустился рысцой, развив такую скорость, на какую только способны были его ноги, такую скорость, что затруднительность своего положения мог оценить в полной мере, когда было уже слишком поздно. Неприятельские войска, чье появление смутило мистера Пиквика несколько секунд назад, выстроились, чтобы отразить инсценированную атаку войск, осаждающих крепость; и в результате мистер Пиквик со своими приятелями внезапно очутился между двумя длиннейшими шеренгами, из коих одна быстрым шагом приближалась, а другая в боевом порядке ждала столкновения. |
| - Что угодно, только не это, - вскричала раздосадованная Королева, и все придворные эхом повторили ее слова. Но когда они услышали, при каких обстоятельствах Брауни свела знакомство с Мейми, феи и эльфы огласили окрестности троекратным " ура " в честь благородного человеческого существа. В строгом боевом порядке они двинулись вслед за Мейми, чтобы выразить ей свою благодарность. Королева и ее советник, Лорд Чемберлен, возглавляли шествие, а над ними вилась живая гирлянда из светлячков. Они быстро нашли Мейми по цепочке следов. И хотя девочка спокойно лежала глубоко под снегом на Фиговой аллее, отблагодарить ее представлялось совершенно невозможным, потому что никто не мог ее разбудить. Волшебный народец все же попытался поприветствовать девочку - юный король залез к ней на плечо и зачитал длинную речь, но она не услышала ни слова. Тогда феи и эльфы освободили Мейми от снега, но вскоре ее снова замело. Тут они встревожились не на шутку. Все поняли, что человечьему ребенку угрожает страшная опасность - замерзнуть насмерть! Эльфы предприняли героическую попытку отнести девочку в защищенное место, но - увы! - она была слишком тяжелой даже для непобедимой армии Ее Величества. И вот уже некоторые дамы начали печально сморкаться в свои платочки, как вдруг купидонам пришла в головы гениальная идея: - Постройте вокруг нее домик! И, конечно, именно теперь всем стало ясно, что это - как раз то, что каждый из них имел в виду, и, более того, это - единственное, что спасет несчастного ребенка от неминуемой гибели! Моментально сотня эльфов-дровосеков оседлала ветки ближайших деревьев, архитекторы забегали вокруг Мейми, снимая мерки, тут же у ее ног была расчищена стройплощадка, семьдесят пять каменщиков притащили камень для фундамента, и Королева торжественно заложила его. Словно в волшебном сне вокруг Мейми выросли строительные леса, ночной Сад огласился стуком топоров, визгом пил и рокотом отбойных молотков. Вы бы не успели и глазом моргнуть, как чудесный домик был готов, крыша покрыта черепицей, окна застеклены... |
| «Подойди к ним (прихожанам) ближе, пастырь, войди в их нужды, собери их около себя, поговори с ними так, как отец говорит с своими детьми, – мешает ли, или может мешать сему сейчас и всегда что-либо?» (Церк. Обозр., стр. 691). Мешает многое и слишком часто. Приходилось даже слышать от священника вопрос: – «Да о чем с ними (ранеными) говорить?» Утешительно, что в городе все-таки есть один-два оазиса, где священники жалеют раненых, приходят к ним по вечерам с добрым и теплым словом для каждого, с отеческим наставлением, – и как же любят, как высоко ценят своего батюшку в этих счастливых лазаретах! Счастливых, потому что сердечное участие и частые посещения священника не могут остаться без влияния на весь ход лазаретной жизни. Конечно, не надо обольщать себя: много еще осталось мрака и зла в народе, много своекорыстных расчетов в прочих классах. Темные силы притаились и молчат лишь до времени. Но мы уже знаем теперь, что жив Бог и жива душа народная. —442— Говоря о темноте и зле деревни, вспоминаю недавний случай в лазарете Π.М. К весне состав обитателей его несколько изменился. Среди опытных, сведущих в боевом деле воинов начали встречаться молодые солдаты, после короткого учебного времени едва попавшие на позиции и уже искалеченные. Военная выправка стерлась с них в лазарете, и явно проглядывает милая, наивная деревенщина. Употребляют областные слова, посетителям говорят «ты». Они очень страдают, но безропотны, как агнцы. Смотришь на них и думаешь; вот искупительные жертвы! Лежал один из таких, 22-хлетний, с отрезанною ногою, Федя Смирнов. Другой, рядом с ним, Сеня, похожий на обезьянку, еще моложе, с отмороженными ступнями, а далее – интеллигент, до войны служивший в земстве, нервно расстроенный от восьмимесячной жизни в окопах. – «Эх вы, женихи!» – сказал он однажды первым двум. – «Женихи вы с изъянцем». – Да я женат, – отозвался неожиданно Федор. – Двое детей у меня. Общее изумление. В самом деле, трудно было представить себе этого мальчика отцом семейства. Детски кроткое лицо, простодушный взгляд, медленный выговор, мягкий и флегматичный темперамент. Оказалось, что родители женили его насильно, 17-ти лет, потому что мать заболела и нужна была работница в доме. А теперь, когда бедняк лежит здесь без ноги, жену его начали обижать и гнать из дома. Началась обычная в деревнях травля невестки, мелочная, но беспощадная. Федор долго не знал об этом, потому что писал ему письма всегда отец, и он отвечал на имя отца. Но вот жена его отпросилась в гости к своей матери, и оттуда уже, украдкой от свекра и свекрови, написала мужу слезное письмо, прося совета и помощи. Характерно, что худшие неприятности вышли из-за получки ею шестидесяти рублей пособия, из которых она издержала на себя и детей четыре рубля: свекор и свекровь не прощали ей этого, потому что на ее деньги смотрели как на собственные. Федя ответил жене сочувственным пись- |
| Наши гренадеры, с барабанным боем, тотчас же по всей линии перешли в общее наступление. Турки с каждой минутой расстраивались все более и более, так что в полдень вся плевненская армия бежала уже в разброд отовсюду, сплошь заполнив собою все раздольное пространство открытого и широкого поля. Люди, казавшиеся издали серыми и синими точками, именно как муравьи двигались по равнине и сплошными темными массами толпились у обоих мостов на Виде, а в это время наши гранаты то и дело разрывались посреди их в разных направлениях. Здесь полегло множество турок... Но хуже всего было им у Вида. В крайнем беспорядке кидались эти массы на мосты и прямо в реку, сталкивая одни других целыми кучами; несчастные раненые, военные обозы, орудия, зарядные ящики, обывательские арбы с имуществом и хозяевами стремглав летели в воду, после того, как перила на каменном мосту обломились. Наконец, большая часть всего этого успела кое-как перебраться на тот берег, столпилась на шоссе в полугоре и поползла в разных направлениях на глинистые вершины. Но множество турок оставалось еще около мостов и по нашу сторону Вида. Артиллерийская бригада флигель-адъютанта полковника Щеголева, памятного всей России еще с прошлой восточной войны, вынеслась далеко вперед под гранатным огнем турецких редутов и сыпала картечью в смятенные толпы неприятеля. Генерал Ганецкий счел уместным даже приостановить несколько лихое наступление этой бригады, из опасения, что если неравно турки вздумают вдруг воспользоваться ее чересчур изолированным расположением и бросятся с отчаяния на нее в атаку, то орудия наши, пожалуй, и не успеют уйти, благодаря вязкой, разбухшей от дождей почве. Великий Князь Главнокомандующий сидел на бугорке и следил за действиями в бинокль. Плевна была перед ним. Вправо спускались с высот и шли в боевом порядке по долине войска 9-го корпуса. Барон Криденер прислал донесение, что впереди идет Воронежский полк, a за ним – Козловский и Галичский. Части 9-го корпуса с утра еще заняли редут 1-й, а потом 4 и 5; что же касается Кришинских укреплений, то они еще на рассвете без боя заняты были войсками Скобелева 2-го. |
|
|
