| Остается возможным лишь общее заключение о рождении Игнатия вообще в третьей четверти XVII века. Что не позже этого времени родился Игнатий, это подтверждают слова некой девки Ирины Агафоновой, которая в 1724 года видела Игнатия и показывала в Старорусской вотчинной конторе Невского монастыря, что Игнатий в это время казался на вид уже «полных лет и склонен к старости» (Дело архива Новгор. Кон- 1877 В «Извещении праведном» на стр. 118-й Григорий Яковлев говорит следующее:… «Феодосий Васильев… прельстился в 1690 году, отступи от Соборныя Церкви и присовокупи во лжеучение свое некоих мужиков Василия Семенова, Игнатия Трофимова, Терентия Васильева и иных подобных им мужиков же, поселян, самых грубиан и невежд». 1881 Эти спутники перечислены в «Житии Феодосия Васильева» (см. в Чт. Моск. Общ. Истории и Древн. Росс., 1869 г., кн. 2, отд. V, стр. 83) и в «Сказании о начале раздора феодосиевых с Выгорецким общежительством» (ibid., стр. 96). 1882 В следствии по делу «о подговоре в раскол и убийстве дворянского сына Ивана Саблина» (Дело архива Новгор. консистории за 1726 г. 2-й.). 1890 Таковы напр. Евстрат Федосеев с дядей Егором, Терентий Васильев, Иван Ведра и др. (Извещ. праведное, стр. 119; ср. Опис. док. и дел архива Св. Синода, т. 1, стр. 486–487). 1893 Весь этот рассказ ведется по «Делу о подговоре в раскол и убийстве двор. сына Ивана Саблина» (Дело архива Новгородской консистории 1726 г. 2-й). 1896 Автором «Сказания» был Тимофей Андреев, «поморской Лексинской старшина» и «сию историю сочинил 1796 года» (см. 106 стр.). По Павлу Любоп. он умер в 1808 году 63-х лет от роду; – значит родился около 1745 года. 1898 Содержится в ркп. И. П. Б. Q. I, 443, лл. 188–219; начало его есть в ркп. той же И. П. Б. Q. I, 1026, л. 24–25 об. 1900 Мы не считаем одним из первоисточников еще «Хронологическое ядро» П. Любопытного, которое тоже относит эту поездку к 1719 году (ркп. И. П. Б. f. I, 485, л. 339). При общей зависимости его от поморских сочинений весьма возможно, что и данное сведение заимствовано П. |
| Слагатели русских народных стихов посвятили вмц. Варваре целый ряд своих песенных сказаний. В одном стихе она именовалась «красной невестой небесна чертога», в другом – «красною девой», которую «кровь (пролитая за Христа) украшает»; в третьем, записанном в Симбирской губ., заканчивался возгласом: «Царствуй, девице, со Христом вовеки, Варваро прекрасная!»; в четвертом (Смоленской губ., Краснинского у.) она – «закон благодати». Еще в одном стихе говорилось: Свет-рай за рекой И ангелы за быстрой; Рай-свет перевесил На нашу сторонку: Как на нашей сторонке С неба благодать... В один день с Варварой-великомученицей вспоминался свт. Геннадий Новгородский , боровшийся с ересью жидовствующих и составивший первый свод Священного Писания на славянском языке. После Саввы Зимнего на Руси праздновали Николу Зимнего, который «просаливал морозом землю». Время это звалось «Никольщина» с весельем Николиным. 7 дек. празднование св. Антония Сийского и Нила Столбенского. 8 дек. св. Кирилла Челмогорского. В этот же период (9 дек.) отмечали чудотворную икону Пресвятой Богродицы «Нечаянная радость». За ними шел Спиридон Солнцеворот (12 дек.). Спиридоны повернули зиму на мороз, пришел Евстратиев день (13 дек.) (см.: Евстрат), а затем «Калинники» (14 дек.) (см.: Филимон). 16 дек. был Аггеев день. «Пророк Аггей иней сеет», по народной примете. «Если на Аггея инея много, будут и Святки с мягкою подушкою». Мороз на Аггея – стоять ему до самого Крещенья. 17 дек. – день памяти прор. Даниила и свв. отроков Анании, Азарии и Мисаила (см.: Даниил и три отрока). В московской и новгородской Руси в этот день разыгрывали зрелище «Пещного действа». В этот же день празднуется память Симеона Верхотурского. Далеким отголоском последнего являлось торжественное разжигание за околицей костра в ночь с 17 на 18 дек., сохранявшееся в некоторых местностях северных губерний в н. ХХ в. Собиралась вокруг такого костра деревенская молодежь и, когда разгорался он особенно сильно, в него бросали трех слепленных из снега кукол. Тающим снегом заливался костер, и все расходились по домам. По примете, если скоро загаснет под снеговыми куклами пламя, то Святки будут богаты «ясными-ведреными» днями; если же долго будет тлеть-дымиться костер, то надо ждать буранов и жестоких морозов. (См. также: Модест). |
| – Ты откуда это выскочил? – спросил мужчина в маске. – Нешто я тебя звал? – Прошу не тыкать, а извольте выйти! – Вот что, милый человек: даю тебе минуту сроку… Потому, как ты старшина и главное лицо, то вот выведи этих артистов под ручки. Мамзелям моим не ндравится, ежели здесь есть кто посторонний… Они стесняются, а я за свои деньги желаю, чтобы они были в натуральном виде. – Очевидно, этот самодур не понимает, что он не в хлеву! – крикнул Жестяков. – Позвать сюда Евстрата Спиридоныча! – Евстрат Спиридоныч! – понеслось по клубу. – Где Евстрат Спиридоныч? Евстрат Спиридоныч, старик в полицейском мундире, не замедлил явиться. – Прошу вас выйти отсюда! – прохрипел он, выпучивая свои страшные глаза и шевеля нафабренными усами. – А ведь испугал! – проговорил мужчина и захохотал от удовольствия. – Ей-ей, испугал! Бывают же такие страсти, побей меня бог! Усы, как у кота, глаза вытаращил… Хе-хе-хе! – Прошу не рассуждать! – крикнул изо всей силы Евстрат Спиридоныч и задрожал. – Выйди вон! Я прикажу тебя вывести! В читальне поднялся невообразимый шум. Евстрат Спиридоныч, красный как рак, кричал, стуча ногами. Жестяков кричал. Белебухин кричал. Кричали все интеллигенты, но голоса всех их покрывал низкий, густой, придушенный бас мужчины в маске. Танцы благодаря всеобщей сумятице прекратились, и публика повалила из залы к читальне. Евстрат Спиридоныч для внушительности позвал всех полицейских, бывших в клубе, и сел писать протокол. – Пиши, пиши, – говорила маска, тыча пальцем ему под перо. – Теперь что же со мной, с бедным, будет? Бедная моя головушка! За что же губите вы меня, сиротинушку? Ха-ха! Ну что же? Готов протокол? Все расписавшись? Ну, теперь глядите!.. Раз… два… три!!. Мужчина поднялся, вытянулся во весь рост и сорвал с себя маску. Открыв свое пьяное лицо и поглядев на всех, любуясь произведенным эффектом, он упал в кресло и радостно захохотал. А впечатление действительно произвел он необыкновенное. Все интеллигенты растерянно переглянулись и побледнели, некоторые почесали затылки. Евстрат Спиридоныч крякнул, как человек, сделавший нечаянно большую глупость. |
| Мы полагаем, что данное «Показание» написано настоятелем Выговской пустыни Семеном Денисовым, и что поводом к его написанию послужили «раздоры», происходившие в федосеевщине, где главным противником известного Евстрата Федосеева выступил некий Савин Михеев, – те «раздоры», весть о которых, очевидно, дошла и до Выгореции. По поводу известных «исправлений» в старопечатных книгах, какие допустил федосеевский наставник Евстрат Федосеев, заменяя слово «образы» словом «лицы», – Выгоговское сказание гласит: «Воссташа неции на оного Евстрата... паче же некто... Савин Михеев, который, по согласию с прочими, от оного Евстрата, – оле, дерзости! – и вторично крестити смелость возиме, и долго сей раздор в них протяжеся, даже до лет настоятельства Семена Денисовича, кий своими мудрыми богословеньми оный раздор погаси» 150 . В соответствие этому сказанию, в данном сочинении мы находим следующее: во-первых, предметом его является «речение» образ; во-вторых, автором сочинения назван какой-то «господин Симеон»; в-третьих, этот Симеон именуется «настоятелем», а известно, что был настоятель Семен, – именно в Выговской пустыни настоятель Семен Денисов; в-четвертых, Выговское сказание передает, что Денисову удалось «раздор погасить»: это случилось, как мы знаем, в начале 1735 года, когда Евстрат Федосеев произнес свое «исповедание» пред «собором» в деревне Ступилишках, а данное «Показание» к тому именно и наклоняло свою цель, чтобы склонить споривших к примирению. В частности, Выговское сказание передает, что раздоры, возникшие в федосеевщине по делу Евстрата Федосеева, были очень велики и сильны, что некий Савин Михеев положил даже перекрещивать приходящих от Евстрата. Что же мы видим в данном сочинении? Сочинение упоминает о каких-то «любопрящихся» по вопросу о слове «образ» и говорит о том, что между этими «любопрящимися» начался сильный «раздор». В то время, как подобало «не раздирати согласия кафолической церкви любопрительными истязаньми и споры, но паче в единство мирное и согласие всеблагодатное слеплятися», в общине ревнителей старых книг начался «раздор» и «любопрение», так что появились «любопрящиеся» и «раздирающиеся» о «готовых речениях в готовых книгах, от святых патриарх и отец положенных, яже готово и благоговейно благочестивым разумом приимати подобает тако, яко напечаташася, яко изобразишася, яко от церкви истолковашася». |
| Кроме того, при своих дарованиях, от частых сношений с людьми в разных местах России они приобрели много житейской опытности, хитрости, изворотливости. И все это – и способности, и все способы, какие находили. Денисовы употребляли в пользу раскола, для поддержания и распространения своего общества. Они содействовали распространению раскола и своим словом и делом и разными хитрыми происками, и для большего успеха прибрали себе многочисленных деятельных и ловких помощников. 429 Андрей Денисов странствовал с проповедью о расколе не по одному поморскому краю, но и по всей России восточной и западной: в одних местах он вновь насаждал раскол, в других поддерживал, укреплял его, всюду собирал подаяния в пользу Выгорецких скитов, закупал старые книги, досматривал старые иконы, кресты, мощи и их перстосложения в доказательство раскола. И таким образом бесчисленное множество душ уловлял в свою секту, и сам обогащался, и расколу, особенно беспоповщинскому, доставлял прочные силы и средства для дальнейшего существования и распространения. Странствуя по России, Андрей Денисов везде знакомился с богатыми купцами, раскольниками, поощрял их способствовать общей пользе раскола, обуздывал, пресекал по возможности самый раздор и несогласия между различными сектами, чтобы разрозненность и борьба не довели их до отпадения от раскола, давал советы своим братиям, особенно когда дело касалось общих выгод раскола. «Некогда отцу Андрею Дионисовичу приехавшу в царствующий град Москву, ради неких орудий, – пишет сочинитель раскольнического сказания о начале раздора Федосеевцев с Выгорецким общежительством, а вставшу в Красном селе, бяше с ним и согласуяй и весьма говеяй к нему купец прозваниемъ Ковуров, к нему же из Старой Руси приеха Евстрат Федосеев с двадесятию стариками и со оным Ковуровым не нача общатися за то, что он единствен бе со отцем Андреем. Отец же великодушный вопрошаше онаго, что обществует ли с ним Евстрат, он же объяви Евстратово, приехавши с ним на общество. Андрей же рече ему: аще он не общается и ты с ним не общайся, аще ли в том неразньствует, и ты неразньствуй. |
| Значительная масса Ряпинских насельников после разрушения в 1719 году этой мызы переселилась опять в Польшу «понеже тамо древлецерковные законы содержати пришельцем воля даяшеся». 2367 Сюда скрылись и многие —484— учителя – напр. Евстрат Федосеев с дядей своим Егором, Терентий Васильев, Иван Бедра и др. Григорий Яковлев в своем «Извещении праведном» говорит, что Евстрат «забежал в Польшу за рубеж» до какого-то «пана Эльзана». 2368 Где были земли этого пана – мы не знаем, но с большою вероятностью можно сказать, что это место побега находилось где-либо в пределах той же теперешней Витебской губернии, где раньше жил и Феодосий Васильев. Здесь, в Польше, по свидетельству того же Григория Яковлева, пришедшие «паки построиша себе жилища мужския и женския, обительми именующе». 2369 Эти «обители», благодаря настоятельству в них общепризнанных федосеевских отцов, сделались теперь еще более привлекательною «тихою пристанью» для утлого челна федосеевского древляго благочестия. И действительно, как мы уже видели из дела Саблина, федосеевская колонизация Польши выходцами из Новгородско-Старорусских пределов происходила в больших размерах и организована была обстоятельно. Сюда то и удалился в 1724 году Игнатий Трофимов. После того, как вновь сограждены были внешние «стены и покров» польских обителей, у отцов и учителей тамошних неизбежно должна была опять проявиться как-либо и их вероучительная работа. Направить эту работу по известному руслу выпало на долю тому же Игнатию Трофимову. – В новой обстановке он очутился теперь – не среди простецов поселян, которые нуждались в религиозном научении, руководстве и авторитете, а в среде главных федосеевских отцов и богословцев. Прежде – на родине – его прямым делом была пропаганда древляго благочестия. Если по временам и имела место в этой его деятельности полемика, то она несомненно являлась достаточною, не выходя из рамок элементарности по содержанию и стереотипности по выражению. Жизнь в глуши, жизнь бродячая, полная тревог и опасностей гонительных, полная миссионерских подвигов, не оставляла тогда Игнатию много времени для самостоятельных теоретических заня- —485— тий богословскими вопросами. |
| Индрис Ертусланов [см. Ертусланов], холоп боярина Шереметева, 1609 г. Иней Никита, крестьянин, 1500 г., Вологда Инка Иван Иванович Измайлов [см. Измайлов], воевода рязанского князя, 1493 г.; Инка, крестьянин, 1545 г.; Новгород; Инкин Михаил Астафьевич, 1578 г., Арзамас [см. Кипчак] Инозем Усов [см. Ус], губной староста, 1597 г., Кострома Иношин Симон, троицкий монах, около 1435 г. Инша Григорьевич Арбузов [см. Арбуз], 1550 г., Нижний Новгород Иньев Иван, дьяк ростовского владыки, 1574 г. Инюта Федорович Аисин [см. Аисины], 1545 г. Ирежский ( Ирецкий ) Колудар [см. Колудар], дьяк вел. кн. Василия Темного, Бежецк, за воровство бит кнутом; Ирецкие, 1669 г., Тверь 43 Ирков Симон, троицкий монах, вторая четверть XV в. Исканский Григорий Михайлович, начало XVI в., Новгород; Исканские, XVII в., Таруса Искра Семен Никитич Рычков [см. Рычко], 1534 г., Кашин Ислам Евстрат Васильевич Воронцов [см. Воронец], 1544 г., Дмитров; Ислам Васильевич Каирев [см. Каирев], помещик, 1588–1613 гг., Нижний Новгород Исленье, Исленьевы, Исленевы, Истленьев : Исленье Вельяминов, начало XV в.; от него – Исленьевы; Иван Истленьев, дьякон, середина XV в., Дмитров [см. Горяин] Истома, Истомины – очень распространено повсеместно в XV–XVII вв. [см. Алютин, Бардины, Биревы, Блажонков, Буян, Васильчинин, Вепрюшкин, Верховинины, Волокита, Вошко, Вяхорь, Глузд, Дрягиль, Животовы, Катеринин, Ковеза, Концов, Корцов, Корюкай, Мамин, Мантур, Мякиш, Невер, Некашин, Огорелка, Остряков, Охлопко, Полочениновы, Постельников, Слизов, Стоянов, Тонкачев, Угорь, Утинские, Флягин, Хлусов, Ховралев, Цызарев, Чагин, Черед, Швака, Шевригин, Шмарь] Исуп, Исупов : Никита Алексеевич Исуп Самарин [см. Самара], 1530 г.; Осип Иванович Исупов, 1556 г., Кашира [см. Клычников, Неклюд] Иосиф – Юсуп, Юзуф, Исуп (вост.) Иуда Кривец см. Кривец Иуда Ишеня , крестьянин, 1545 г., Новгород Ишин Назар Иванов, крестьянин, 1608 г., Нижний Новгород Ишук Иван Иванович Бухарин-Наумов [см. Бухара], дьяк, 1540 г. [см. Висленевы] Ишута Шишмарев [см. Шишмарев], помещик, вторая половина XV в., Новгород; Ишута, крестьянин, 1545 г., Новгород |
| Но потом Феодосий стал думать иначе и допускал возможность брака. Его последователи, напротив, стали горячо за безбрачие. Роли, так сказать, переменились. Между поморцами образовалось учение, допускавшее брак. Сам Андрей Денисов, сперва отрицавший возможность брака, убедился, что безбрачие ведёт к разврату и стал допускать брак в староверстве. Любопытный, в своё время горячий защитник брака, по этому поводу впадает в простодушное противоречие себе самому: в одном месте называет Денисова столпом церкви, в другом обвиняет его в слабости ума. К вопросу о браке присоединялся ещё другой, также существенный вопрос – о молении за царей. Федосеевцы не хотели молиться за них, как за неверных. С ними разделяли это же правило, но ещё с большим фанатизмом, филиппоны, выделившиеся из федосеевщины по причине несогласия в мелочах. Раскол, расширяясь, распространил в простолюдинах охоту к чтению и размышлению: отсюда истекало, что люди, более других мыслившие, люди способные, признаваемые по своей учёности пастырями и учителями, додумывались до разных вопросов, писали об них, предлагали на разрешение, бросали, таким образом, новый материал для толков и суждений и увеличивали недоразумения и несогласия. Всякая попытка к примирению и соглашению приводила к большему разделению. Так, в 1748 году, некто астраханец Иван Иванович написал ко всем староверам разных толков послание, убеждал хранить мир и согласие и бросил им на обсуждение ещё новых двенадцать вопросов; из них одни касались чисто внешности, напр. , можно ли едучи по дорогам молиться иконамъ «мирским», или нужно брать свои с собою, можно ли париться в бане с внешними и т. п. Но другие предлагали разные случаи, касающиеся брака, напр. при совершении брака что следует брать за основание: согласие родителей или самих новобрачных; или, как поступать в случае браков, возникающих между поморцами и последователями других толков. По замечанию Любопытного, эти «вопросы произвели немалый соблазн, потому что решить их никак не сумели». Между поморцами и федосеевцами начались так называемые соборы; с той и с другой стороны сходились учители; с поморской стороны отличались тогда: Михаил Григорьевич и саратовский учитель Иван Фёдорович Ерш, очень плодовитый писатель своего времени; с федосеевской, сын основателя согласия – Евстрат Федосеевич, живший в Старой Русе, где образовался в то время главный притон этой секты, впоследствии уступивший первенство московскому. |
| Северо-Западные губернии Не менее многочисленными были раскольники и на северо-западе Великороссии: в Новгородской, Псковской и Тверской губерниях, где особенно сильны были беспоповцы, федосеевцы и филипповцы. Опять-таки, по преуменьшенным официальным данным, число раскольников в Новгородской губернии в середине прошлого века составляло от 8000 до 70 000 1104 , но действительное число их было гораздо выше. В районах реки Меты, Старой Руссы, Торжка, Кимр, Осташкова, Твери и многих других городов население, особенно купечество и мещанство, крепко держалось раскола 1105 . В новгородских и псковских пределах раскол был силен еще с конца XVII века, когда первые беспоповцы-самосжигатели начали здесь свою пропаганду. Затем, в 1690 и 1700 гг. Феодосий, его сын Евстрат и их последователи упорно боролись в Северо-Западной Руси за сердца и души местного населения. Первые беспоповские большие соборы собирались в самом Новгороде. С другой стороны, посылала сюда своих миссионеров Выговская община, а Семен Денисов даже был арестован в Новгороде за распространение старообрядчества. Посошков в начале 1700-х гг. писал, что " в Великом Новгороде едва ли десятая часть населения православное» и что все остальные перешли в раскол 1106 . Опять-таки ввиду особенностей беспоповщинского раскола очень трудно определить точное количество его последователей на Северо-Западе. Историк неизменно встречается с указаниями, что федосеевцы, которые преобладали среди северо-западного старообрядчества, постоянно выдают себя за православных, венчаются в храмах, крестят у священников своих детей и потом дома читают очистительные молитвы 1107 . Только самые упорные и пожилые из федосеевцев официально записывались раскольниками и были зарегистрированы как таковые. Согласно отчету Синода за 1886 г. в двух, Новгородской и Псковской, губерниях было всего только 60 000 раскольников, но тот же отчет говорит о росте их числа и отмечает, что цифры только показательны, но недостоверны 1108 . Калужская губерния Четвертой важной, хотя и очень небольшой великорусской областью раскола была Калужская губерния, особенно города Калуга и Боровск, где раскольники с первых же дней раскола и до самой революции были очень сильны... В Калуге в петровские времена все купцы и священники принадлежали к расколу, а в конце XIX века муниципальное управление обоих городов все еще было целиком в руках старообрядцев; например, в Боровске все гласные думы были старообрядцы 1109 . |
| житниц запасного хлеба; старец Евстрат), 62 (Приговор 1501 г. об общем владении землею с Агапитом Григорьевым; игум. Евфросин), 94 (Купчая 1583 г. на дворов. место в Новгороде; игум. Иона), 99 (Купчая 1631 г. на дворов. место в Новгор.; игум. Варлаам), 117 (Данная 1580 г. Захария Скобельцына на дворов. место в Новгор.), 145 (Отводная 1505 г. на земли), 153 (Отдельная 1505 г. на земли; игум. Мисаил), 155 (Отдельная 1532 г. на пожни; игум. Геласий), 162 (Ввозная 1593 г. на две пустоши в Лузском у.; игум. Закхей), 177 (Порядная 1556 г. крестьян иа обжу земли; игум. Феодосий), 178 (Порядная 1576 г. крестьян на шестую часть обжи), 180 (Порядн. 1578 г. Андр. Лутьянова о поселении на земле м-ря), 183 (Поряд. 1585 г. Фед. Игнатьева Ал. Никифорова на крестьянство; игум. Иона), 184 (Поряд. 1586 г. разн. крестьян на влад. Слободским посельем), 186 (Поряд. 1590 г. крестьян о поселении на пустоши м-ря; игум. Закхей), 188 (Поряд. 1598 г. крестьян о постр. и починке мостов), 189 (Поряд. 1599 г. Игн. Ананьина о жительстве в крестьянстве за м-рем), 190 (Поряд. 1599 г. крестьян о жительстве на отчинн. монаст. участках), 191 (Поряд. 1601 г. Максимова о житель. в крестьянстве; игум. Закхей), 209 (Платежн. 1570–71 г. в поземельн. деньгах), 212 (Платежная 1582 г. в исправл. ямчужных повинн.), 213 (Платежная 1583 г. по хлебн. сборам), 214 (Платеж. 1594 г. в ямских деньг.), 216 (Платеж. 1609 г. в кормов деньг.), 217 (Платеж. 1593 г. по мостов. сбору), 219 (Платеж. 1594 г. по конскому сбору), 251 (Заемная 1588 г. крестьян в коробье овса), 258 (Рядная 1525 г. монастыр. старцев с Еремеевым о крестн. целовании по спорн. земельн. делу), 292 (Поручная 1592 г. по разн. крестьянах о поставке ими строев. леса); “Собр. госуд. грам. и договор.», I, 200 (Духовн. собор 1580 г. о недвижим. собств. м-рей; игум. Селивестр; здесь вместо Вяжицкий напечатано Бежицкий); IV, 128 (Постановл. 1681 г. о содержании архиереев); “Новгород. писцов. книги», I, 809; II, 324, 468; III, 10, 23, 27, 31, 34, 36, 38, 43, 44, 48, 51, 56, 65, 85, 111, 293, 332, 357, 366; “Временник Общ. |
|
|
