| Еще в начале своего царствованья, Алексей Михайлович стремился вызывать ученых греческих и малорус- —844— ских монахов из Киево-Печерской лавры и, среди последних таких, как Арсений Сатановский и Епифаний Славенецкий, чтобы приступить к поправлению русских богослужебных книг по греческим; ранее он также заботился об этом и основал в Москве школу греческого языка. Последовавшая 15 апреля 1652 г. смерть патриарха Иосифа устранила последние препятствия и дорога для столь горячо выжидаемой царем церковной реформы, была, наконец, свободна. Уже давно царь и его духовник присматривали подходящего по их планам заместителя Иосифу и их выбор остановился на Никоне, который, между тем, благодаря их милостям, сделался новгородским митрополитом. Этот живой, от природы блестяще одаренный, энергичный, но в то же время увлекающийся и честолюбивый человек, который по своему богословскому образованию был настоящим сыном своего времени и не особенно отличался от своих товарищей, позднее противников из дружеского кружка Стефана Вонифатьевича, и был, собственно, только орудием для столь горячо проводимой царем реформы. Неронов, Аввакум, Даниил и Лонгин охотнее всего видели бы Стефана Вонифатьевича на патриаршей кафедре, но, когда тот отказался от патриаршества и указал им на Никона, то они подали царю челобитную о возведении Никона в патриархи, смотря на него, как на своего человека. Но если они надеялись играть при их друге Никоне ту же выдающуюся роль, какую они до сих пор играли, то они сильно обманулись в своих надеждах, так как Никон, по свойству своего характера, вовсе не был создан для подчинения, или даже ограничения своей архипастырской власти, которая, по его убеждению, была выше царской. Он принял программу царя и его духовника, но потребовал от царя, бояр и собравшегося народа торжественной клятвы, что они, все и каждый, будут оказывать ему безусловное послушание, как их отцу и архипастырю. Вскоре после начала своей архипастырской деятельности, он порвал сношения со своими прежними друзьями, за исключением царского духовника, и сделался их злейшим врагом. Этот разрыв произошел в силу их различных взглядов на исходную точку, задачу и цель, объ- |
| По поручению Совета Академии с 8 июня/25 мая по 27/14 июня 1918 г. Глубоковский находился в Москве для сбора строго проверенных и авторитетных данных с целью принятия Советом окончательного решения относительно присоединения к Университету. Глубоковский посетил Святейшего Патриарха Тихона, митрополита Новгородского Арсения (Стадницкого) , председателя Училищного совета протоиерея П. И. Соколова , председателя Учебного комитета при Св. Синоде священника о. К. М. Аггеева, а также члена Высшего Церковного Совета и своего старого знакомого И. М. Громогласова. В представленном в Совет ПДА 30/17 июня 1918 г. отчете Глубоковский сообщал, что Патриарх «признал всю законность наших прежних действий, по отношению же к новым комбинациям заметил, что не придает значения названию, если будет сохранено наше основное духовное содержание, и потому соизволяет на соответствующие акты ради достижения поставленной цели» 2588 . Митрополит Арсений, у которого Глубоковский был дважды, хотя и хранил «христианскую бодрость, но настроен весьма пессимистически и полагает, что в переживаемое тяжкое время все сами должны действовать с равным усердием, так как при гибели корабля каждый должен спасать себя в своих и общих интересах. В этом смысле он разделяет нашу политику, не находя и не предвидя иного исхода» 2589 . Общий вывод, вынесенный Глубоковским из этих бесед, сводился к тому, что каждая академия «индивидуально» решает свою судьбу. Фактически же высшая духовная школа оказалась предоставленной сама себе. Как писал впоследствии Глубоковский, перспективы были «угрожающе-мрачны и теперь нужно работать лишь при свете веры...» 2590 . Из-за противодействия властей проект объединения с Университетом вновь и вновь претерпевал значительные изменения. В августе 1918 г. Правление Университета постановило признать слияние ПДА и Университета наиболее желательным под названием «Религиозно-философский институт с перспективой в ближайшем будущем быть преобразованным в Религиозно-философский (теологический) факультет Петроградского университета» 2591 . |
| Во-вторых, , возвышают голос свой тогда, когда имеют дело с глухими людьми физически. Пастырю весьма нередко приходится иметь дело с глухими, только не телесно а духовно. Сюда относятся все закоснелые, упорные грешники, которые повторяя часто какой-нибудь грех , наживают такую сильную к нему привычку, что все вразумления их являются напрасными; они намеренно закрывают уши своего сердца, не хотят слушать пастыря-проповедника, когда он обличает их порочную жизнь. Взывают, далее, громко, когда имеют дело с людьми, находящимися в сонном состоянии. Крепко заснувший ничего не чувствует, что происходит вокруг него; он не боится и ничего не слышит даже и тогда, когда ему угрожает опасность от воров и разбойников, от огня и других несчастий. То же бывает и с людьми, находящимися в состоянии нравственного сна, когда они не видят и не сознают опасностей для своей души. Сюда относятся все беспечные, равнодушные, религиозные и индифферентные, число которых, к прискорбию, чрезвычайно большое. Сюда принадлежат и те самоправедные фарисеи, которые, внешне исполняя дела Закона, без соответствующего внутреннего настроения, думают, что они угождают Богу. К духовно спящим, далее, относятся те, которые, в своем безумном ослеплении, пороки свои облекают в тогу добродетелей, выдавая, напр., гордость за самоуважение, скупость за бережливость, роскошь в одежде за чистоплотность., и т. д. Сюда же принадлежат и те, которые, предаваясь греху и пороку, утешают себя мыслью о бесконечном милосердии Бога, забывая при этом о Его бесконечной святости правосудия. Находясь в таком духовном усыплении, люди не сознают опасности. Пастырь, своим громким голосом и должен пробуждать их, выводя их из мнимого покоя и безопасности. Возвышают, наконец голос, тогда, когда говорят в чувстве ревности и справедливого негодования с желанием произвести более сильное впечатление на слушающего. Пастырь – благовестник нередко находится в таком положении, когда ему приходится возвышать свой голос против греха и порока, против тайного и явного растления в обществе. Гнев его в таком случае – справедливый, священный, как выражение ревности о Боге. В чувстве такого гнева часто говорили ветхозаветные пророки, Иоанн Предтеча, обличавший Ирода за беззакония. Таким гневом воспламенялся нередко и Сам Спаситель – эта воплощенная Кротость и Любовь – при виде таких возмутительных злодеяний, какие совершались у Него на глазах. Такому священному гневу естественно предаваться и проповеднику божественного слова, который должен неустрашимо возвышать свой голос против всякого зла. |
| л. 291. Канон 12 Апостолам, творение кир Феофана. л. 298. Канон препод. Варлааму новгородскому иже на Хутыне, тот же, какой выше л. 170. л. 306. Канон препод. Никите переславскому гл. 4. л. 312 об. Канон общий препод. отцем Изосиму и Саватию, соловецким чюдотворцам, гл. 2. л. 323 об. Канон св. великомученику Димитрию гл. 4. л. 328. Служба, октября 28, св. великомученице Парасковии. л. 351. Канон св. великомученице Екатерине, (творение) кир Феофана. В конце две молитвы св. великомуч. Екатерине, первая (особенная) с надписью: Аще кто молитву сию прочитает на всяк день, избавлен будет вечныя муки, вторую срав. 264 л. 103. л. 363 об. Канон св. ап. и св. Иоанну Богослову гл. 2. л. 370. Акафист архистратигу Михаилу, творение вселенскаго патреярха кур Исидора. л. 380. Служба Рожеству св. Иоанну Предтечи с акафистом. л. 405. Служба честному Кресту с акафистом. л. 420. Акафист всем Святым, творение препод. Мартирия мниха обители пещерския. л. 445. Акафист, св. Николе чюдотворцу, творение вселенскаго святейшаго патриарха Новаго Рима кир Исидора. В конце молитва св. Николе на обуреваемыя человеки от духов нечистых и от иных многих болезней и страстей. л. 461. Указ, како в который пост поститися, и како в праздники Господьския праздновати, и Богородичныя, и Апостольские, и Предтечевы, и проч. и о поклонех указ, от правил св. Отец и от преданий апостольских. л. 469. Молитва Святей Троици и Михаилу архангелу и ко всем небесным Силам о покаянии, и о исходе души, и о втором пришествии за вся христиане, и проч., на всяк день. Нач. Благодарю Тя Преч. Троице за твою многою благодать. л. 485 об. Канон препод. Никону чюдотворцу гл. 4. л. 492. Служба, июля 1, св. безсребреникам Козме и Дамиану. л. 504. Канон св. мучеником Борису и Глебу гл. 8. л. 510 об. Канон св. пророку Ильи гл. 2. л. 516 об. Канон св. мученику Димитрию гл. 4. л. 521. Канон св. Иванну Златоустому, творение Феофаново. л. 529. Служба, ноября 11, на преставление св. Максима Христа ради уродиваго, московскаго чюдотворца. л. 547 об. Канон препод. Михаилу Маленну гл. 8. В конце 4 молитвы, две Спасителю и две пресв. Богородице; в последней упомянут патриарх имрк. |
| Прибыв 25-го ч. августа рано утром на Чудовскую станцию, я здесь остановился в ожидании парохода, чтоб отправиться по р. Волхову в Новгород. Ожидание это продолжилось около 11-ти часов. К счастью моему, близ станции нашлась очень приличная квартира, где я мог и хорошо отдохнуть после крайнего утомления в пути и душевного волнения, возбужденного обстоятельствами предшествовавших дней, и пообедать: добрая хозяйка дома приготовила для меня прекрасный обед, который весь почти состоял из свежих сигов. Время до прибытия из Новгорода парохода проведено было мною частью в чтении, частью в прогулке по берегам исторического Волхова. В 4½ часа пополудни пароход двинулся вверх по Волхову: это было первое мое путешествие на пароходе. Вечер был ясный и тихий; изредка я выходил на палубу полюбоваться селениями и военными поселениями, расположенными по обоим берегам бурной реки, но большую часть времени проводил в каюте за чтением книги. Пассажиров было не очень много, и между ними ни одного мне знакомого. Между пассажирами оказался один монах, который, узнавши моем архиерейском сане, подошел ко мне и принял от меня благословение. На мой вопрос: кто он? – отвечал, что он настоятель Новгородской Филиппо-Иранской пустыни игумен Арсений. Я был очень рад такому доброму спутнику, с которым можно было побеседовать. В 9½ часов пароход пристал к пристани в Новгороде; и я, при ночном мраке, не без труда доехал на извозчике до Софийского собора, при котором находится помещение Новгородского викария, которого я искал себе приюта. Бывший в это время викарием преосвящ. Серафим 493 , предваренный о моем приезде высокопреосвящ. Митрополитом Исидором, у которого я письменно разрешения заехать в Новгород, принял меня очень радушно. В Новгороде привлекло меня частью естественное любопытство видеть тамошние исторические памятники древностей, а главным образом желание поклониться тамошней святыне и в особенности небесному покровителю моему преп. Савве Вишерскому, которого имя я ношу на себе с 1-го октября 1848 г. |
| Я имею в виду и отзывы о заграничных школах. Протоиерей Мальцев в своем обстоятельном сообщении V Отделу о заграничных школах указал между прочим на то, что пастырскому образованию там предшествует общее. Позволяю себе также прочитать здесь выдержку из письма епископа Никодима (Милаша) к профессору И.С. Пальмову от 30 Марта сего года о духовно-учебных заведениях в Австро-Венгрии: «Духовно-учебные заведения у австро-венгерских православных устроены по образу подобных западных заведений и довольно хорошо соответствуют цели. В Сербии и Болгарии совсем не то, что в Греции, по тому что в этих землях не требуется от кандидатов приходского духовенства предварительного классического образования в гимназиях, а это уже не хорошо, потому что роняет значение православного духовенства перед римско-католическим и протестантским, которое, благодаря между прочим, этому именно классическому предварительному образованию стоит довольно высоко в знании, между тем, стремление нашей иерархии в Австровенгрии направлено к тому, чтобы православное духовенство стояло на уровне с римско-католическим в научном отношении, и, благодаря именно этому, и наша иерархия, точно также как и наше приходское духовенство стоят наравне в образовании и в науке с иерархией и приходским духовенством римскокатоликов. А это, мне думается, должна бы теперь и Россия иметь в виду, особенно по отношению к своему приходскому духовенству». «Итак, и опыт других стран, и самое существо дело показывать, что нужно посмотреть в глаза действительности ясно, точно и определенно. Вот почему я и высказываюсь за пастырскую школу, которая должна быть завершением общего образования. Я лично против нормального типа профессиональной школы. У нас есть опыт такой школы. Ардонская семинария, которая недолго просуществовала в своем первоначальном виде. Раз пробудим жажду знания, мы не в праве отказать в утолении ее. Иначе будет насильственное закрепощение. Я также смотрю и на проектируемые иными реформаторами типы шестиклассной или семиклассной школы, так как убежден, что эти школы не будут достигать желаемой цели, и будут страдать какою-то половинчатостью образования. |
| « исходным пунктом при служениях отдела о реформе духовно-учебных заведений служат: печальная наличная действительность разложения их… Недостатки духовной школы: двойственность задач, смешение общего образования со специальным. Соединение сословности в духовной школе с профессиональным ее назначением привело к замкнутости и закрепощению, как самой духовной школы, так и всего духовного сословия: поэтому сословный интерес в духовной школе не должен быть органически связан с устройством духовных заведений. Смешение же общего образования со специальным привело к понижению того и другого. Все согласны в том, что круг научного знания, которым обходится теперь духовная школа, недостаточен как для продолжении образования в высших учебных заведениях так и для просвещенной пастырской деятельности. Нужно отделить общее образование от специального так, чтобы последнее зиждилось на первом, получая от него свою силу» 15 . Но как разрешить эту задачу? Между членами присутствия образовалась в этом отношении чрезвычайная разноголосица. Не мало пришлось поработать нашему автору над нею, чтобы придти к решению, если не объединяющему разномыслящих, то, по крайней мере, ясно и определенное выражающему законченную идею церковно-школьной реформы, разрешающей поставленные задачи. Эту свою " выношенную» идею автор выразил в таких словах: « Предшествующие два заседания общего присутствия были посвящены вопросу о реформе духовной школы, т. е. тому вопросу, который обсуждали V Отделе этого присутствия. Тогда я молчал, потому что достаточно успел высказаться по указанному вопросу в Отделе, а за тем хотел и сам выслушать речи других членов, не присутствовавших в заседаниях V Отдела. И действительно, много речей здесь было сказано: слышать пришлось много идиллических воспоминаний о духовной школе прежнего времени и рассказов о печальных явлениях из жизни современной духовной школы. Из всех этих речей я вынес убеждение как всем дорога духовная школа, как все стараются придти к ней на помощь; но, очевидно, еще не найдено спасительного лекарства, к общему результату мы не пришли, да и не знаю, придем ли… Я хотел бы сказать здесь что-либо новое, по крайней мере, для меня в том смысле, что оно мною передумано, перечувствовано, пережито, выстрадано. |
| Отправляясь от этих общих принципиальных положений к решению частного вопроса о старообрядческих общинах, автор говорит: Мы видим, что раскольники домогаются признания их незаконной иерархии со стороны государства, которое должно присвоить наимение их иерархическим лицам «священнослужителей по старообрядчеству»..«Это наименование несомненно противополагает их «священнослужителям по православию» или – по старообрядческой терминологии-»по никонианству». Таким образом в случае согласия государства, оно введет в свой юридический порядок две церкви с их иерархиями – что является оскорблением православной церкви. При том же, какое собственно отношение имеет к свободе совести это признание государством иерархии старообрядческой? Разве достоинство иерархических лиц старообрядческой церкви от того возвысится, что государство, говоря языком одного писателя, приложить «казенный штемпель»? разве это имеет какое-либо отношение к свободе совести?» 8 Обсуждая второй частный вопрос – о праве перехода из одного вероисповедания в другое – автор говорит: «При проектировании этого закона несомненно подразумевались три следующих положения: 1) что религия есть дело совершенное, индивидуальное, а потому от воли каждого человека зависит пребывать в данной религии, или переходить в другую, или же быть совершенно без всякой религии, во 2-х, что все религии по достоинству своему в глазах государства равны и потому для государства все равно, к какой религии будет принадлежать его подданный и, в 3-х, что если все религии равны, если нет истинной религии, то государство может обойтись совсем без государственной религии, остаться по отношению к религии нейтральным, равнодушным, т.е. безвероисповедным. Но Закон, построенный на таких началах, знаменует собою отделение церкви от государства». «Вдумываясь, за тем, в нашу вероисповедную политику, мы приходим к очень печальным результатам: мы видим здесь религиозную беспринципность, отсутствие какого-либо ясного приношения в отношении государства к православной вере и другим вероисповеданиям. |
| Это отношение не освещается какой-либо определенной мыслью – отсюда накопление противоречий в этом взаимоотношении. Ясно одно, что у нас потускнело сознание положительного и отрицательного, истины и заблуждения в деле религии. В тех немногих случаях, когда известное вероучение затрагивает какие-либо наглядные, материальные интересы общественной жизни, когда например, появляется скопчество, или вероучение, которое отрицает гражданскую или военную службу, мы понимаем тогда, что это вероучение вредно, что ему нужно противодействовать. Но мы не обращаем внимания на то, проводить ли известное вероучение в сознание народонаселения истину или заблуждение, вредно или благоприятно оно отражается на умах и совести людей. Почему? Едва ли не потому, что у нас исчезло сознание истинности чего бы то ни было, по непониманию того, что вообще есть на свете истина объективная, реальная, а не софистическая, заключающаяся в измышлении того или иного субъекта. Раз государство имеет уверенность в несомненности истины, заключающейся в этой церкви, конечно, не может безразлично относиться к ней, оно будет защищать ее, употреблять все средства для того, чтобы цели церкви осуществлялись. Ведь мы, например, не допускаем лечения знахарей и колдунов и в случае наибольшей терпимости подчиняем их надзору медиков. Мы ни в экономической, ни в политической областях не допускаем свободы, как единственного мерила дозволительных поступков. В этих областях государство иногда проявляет большую нетерпимость. Но в отношении истины философской и религиозной мы стали терпимы до полного безразличия. Очевидно, мы стали плохо верить в реальное значение какой-либо истины…Нам постоянно твердят, что законы воспитывают народы. Более 900 лет наши законы воспитывали лишь народ в православии. Теперь хотят провести закон, способствующий отпадению от православия; быть может, я сильно сказал, вернее, предоставляющий право отступления от православия. Но не значит ли это отступать от самой народности, воспитанной в православной вере? Не значит ли это перевоспитывать ее в другом, обратном, внеправославном направлении? Не нужно забывать того развращающего нравственного впечатления, которое произведет этот закон, ибо всякому ясно, что этот законопроект профанирует православную религию. |
| Все, говорившие о реформе духовной школы, касались явлений, а не существа дела. Быть может, и я не коснусь существа, потому что трудно отстать от тех воззрений, в которых пришлось воспитываться. Нужно выяснить, в чем же сущность зла. Быть может, наша духовная школа отжила те формы, в которые она воплощалась. Что такое духовная школа? Каковы задачи ее? Задача духовной школы, по определению митрополита Филарета, состоит в постепенной подготовке духовно зрелых людей, чтобы вследствие они могли посвящать себя духовному служению в церкви. А один из наших сочленов Н. П. Аксаков , указывает три цели для духовной школы: 1) быть проводником христианского религиозно нравственного просвещения в обществе; 2) подготавливать будущих пастырей к их служению; и 3) приходить на помощь духовенству в деле воспитания его детей. Не касаясь последней цели духовной школы, я становлюсь на первых двух. Обе эти цели не находят отражается в противоречии одна с другой, а напротив первая пополняет вторую, потому что пастырское образование должно опираться на общее образование. Но осуществление этих двух задач чрез одно общее учебное заведение вредно отражается на той или другой задаче. Доказательством этого служат наши духовные семинарии, являющиеся, по меньшей мере, двухсторонними и вследствие этого ослабленными в самых основах своего строя. Два столь важных элемента образования при совместности не могут получить свойственного им развития, взаимно стесняя и мешая друг другу в раскрытии своего достоинства. Об этом свидетельствует крайне печальное состояние наших духовных семинарий. Почти единогласно и преосвященные, и семинарские и училищные правления приходят к заключению, что две указанные цели должны быть разъединены: общее образование отделено от пастырского. Если мы их не разъединим, то результата никакого не достигнем. Я в этом случае не являюсь одиноким. При разборе устава 1867 г. в таком смысле высказались ректор Киевской академии Филарет и инспектор Московской академии архимандрит Михаил. |
|
|
