| Но Александр ясно отмечает, что Арий, Ахилла и др. были тогда «изгнаны из церкви» (Theodor., Н. E., 1, 3). 47 Epiph. Haer., 69, 7. В современной науке обращается большое внимание на противоречивое указание источников относительно числа и сана осужденных Александром пресвитеров и диаконов. Здесь важную роль играет показание, приложенное ко второму окружному письму в истории Феодорита (1, 3): «вот преданные анафеме еретики из пресвитеров: Арий, из диаконов: Ахилла, Евзой, Аифал, Лукий, Сармат, Юлий, Мина и другой Арий и Елладий». Но из других более достоверных источников известно‚ что четыре из значащихся здесь диаконами – Ахилла, Аифал, Сармат и другой Арий были пресвитерами. Что бы это могло значить? Если допустить, что Александр низвел этих четырех пресвитеров в сан диакона в качестве наказания, – для чего едва ли можно найти аналогию в других церковных памятниках‚ – то почему прочие диаконы остаются в своей степени, а не понижены? Далее, заслуживает внимания, что в этом списке не хватает двух имен, – пресвитера Карпова и диакона Гая: куда они исчезли? Все это возбуждает подозрение в принадлежности этой прибавки самому Александру. Оно не требуется содержанием послания и совершенно случайно приставлено к нему. Послание имеет свое ясное окончание: «Дай Бог мне получить» и пр., а затем бессвязная приставка: «вот преданные анафеме» и т. д. Во-вторых, в списке истории Феодорита, из которого извлек это послание автор, перепечатанный у Migne (gr. s., t. 18, c. 573), этой прибавки нет; к сожалению Migne ие присоединил никаких ни библиографических ни палеографических сведений: во всяком случае, отсутствие у него этой прибавки не случайно. С принятием этого предположения все остальное выясняется. Александр в первом послании точно обозначает всех осужденных: Арий, Ахилла, Аифал, Карпон, другой Арий и Сармат, бывшие некогда (ο πτε) пресвитерами (6 пресвит.), Евзой, Лукий, Юлий, Мина, Елладий и Гай (6 диакон.). Migne dr. s., t. 18, c. 537). Тоже и у Созомена , пользовавшегося, вероятно, Сабином (Н. |
| Другая история об Антонии развивает ту же мысль. Никто не может беспрерывно находиться в состоянии высоких духовных переживаний; время от времени необходимо снимать напряжение: «Некто, ловя в пустыне диких зверей, увидел, что авва Антоний шутливо обращается с братиями, и соблазнился. – Старец, желая уверить его, что иногда бывает нужно давать послабление братиям, говорит ему: положи стрелу на лук свой, и натяни его. – Он сделал так. – Старец опять говорит ему: еще натяни. – Тот еще натянул. – Старец опять говорит: еще тяни. – Ловец отвечает ему: если я сверх меры буду натягивать, то переломится лук. – Тогда авва Антоний говорит ему: так и в деле Божием, – если мы сверх меры будем налегать на братий, то от приражения они скоро сокрушаются. Посему необходимо иногда давать хотя некоторое послабление братии. – Выслушав это, ловец был сильно тронут, и получив великую пользу, ушел от старца. – И братия, утвердившись, возвратились в свое место» 6 . Мессалианам не хватало рассудительности Антония, они натянули тетиву слишком сильно. Их идеал молитвы, помимо всего прочего, мог привести их скорее к умопомешательству, чем к святости. Третье возражение против мессалианского толкования строки из послания 1Фес.5:17 состоит в том, что в этом случае призыв апостола Павла становится совершенно невыполнимым. Если принять, что молиться значит произносить молитву, то тогда, даже если читать молитвы все время, пока подвижник бодрствует, рано или поздно придет время, когда он должен будет хоть немного поспать, и что станет тогда с его потугами молиться непрестанно? Вот это-то самое возражение и привел мессалианам авва Лукий, который в то же время предложил более разумный подход к вопросу о непрестанной молитве. Заметьте также, что отец Лукий, как и многие другие отцы-пустынники, заботится о неимущих: «Некогда некоторые монахи, называемые Евхиты, пришли к авве Лукию в Енат, и спросил их старец, говоря: какое ваше рукоделие? Они отвечали: мы не занимаемся рукоделием, но, как говорит Апостол, непрестанно молимся. И сказал старец: вы и не едите? Едим, отвечали они. Старец говорит: кто молится за вас, когда вы едите? Еще сказал им: вы и не спите? Спим, отвечали они. Старец говорит: кто молится за вас, когда вы спите? И не нашлись на это ответить ему. |
| Но хороший и добрый муж её, которому бы следовало радоваться тому, что она и сама бросила такие дела, которым необузданно предавалась прежде со слугами и наёмниками, находя удовольствие в пьянстве и всяком непотребстве, и хотела его удержать от них, – когда она оставила его против его воли, представил против неё обвинение, объявляя, что она христианка. Она подала тебе, самодержцу, прошение, чтоб ей было дозволено сперва распорядиться своими домашними делами, и по приведении в порядок дел своих защищаться по предмету обвинения; и ты дозволил это. А бывший муж её, не могший теперь вести дело против неё, обратился на некоторого Птоломея, который подвергся наказанию от Урбика, и который был наставником её в христианском учении. Он поступил таким образом: сотника, своего приятеля, который заключил Птоломея в темницу, он убедил взять Птоломея и спросить только о том – христианин ли он. Птоломей, будучи нрава правдолюбивого, чуждого лжи и обмана, исповедал себя христианином, и за то сотник оставил его в узах и долго мучил в темнице. Наконец, когда этот человек был приведён к Урбику; то также был спрошен только о том, христианин ли он. Он опять, зная за собой доброе, которым обязан Христову учению, исповедал училище Божественной добродетели. Ибо кто отрицается от чего-нибудь, отрицается или потому, что осуждает это дело, или потому, что сознаёт себя недостойным и чуждым того, а посему избегает признания; но ни то, ни другое условие не идёт к истинному христианину. Урбик приказал отвести его на казнь. В это время некто Лукий, также христианин, видя так незаконно состоявшееся осуждение, сказал Урбику: «Почему ты осудил на казнь этого человека, который не виновен ни в блуде, ни в прелюбодеянии, не убийца, не грабитель или вор и вообще не обличён в каком-либо преступлении, а исповедал только себя христианином? Ты, Урбик, судишь, как неприлично судить ни самодержцу благочестивому, ни философу сыну кесаря, ни священному сенату». А Урбик, ничего не отвечая, сказал только Лукию: «И ты, мне кажется, такой же»; и когда Лукий отвечал: «Точно», то и его велел отвести на казнь. |
| Но хороший и добрый муж ее, которому бы следовало радоваться тому, что она и сама бросила такие дела, которым необузданно предавалась прежде со слугами и наемниками, находя удовольствие в пьянстве и всяком непотребстве, и хотела его удержать от них, – когда она оставила его против его воли, представил против нее обвинение, объявляя, что она христианка. Она подала тебе, самодержцу, прошение, чтоб ей было дозволено сперва распорядиться своими домашними делами, и по приведении в порядок дел своих защищаться по предмету обвинения; и ты дозволил это. А бывший муж ее, не могший теперь вести дело против нее, обратился на некоторого Птоломея, который подвергся наказанию от Урбика, и который был наставником ее в христианском учении. Он поступил таким образом: сотника, своего приятеля, который заключил Птоломея в темницу, он убедил взять Птоломея и спросить только о том – христианин ли он. Птоломей, будучи нрава правдолюбивого, чуждого лжи и обмана, исповедал себя христианином и за то сотник оставил его в узах и долго мучил в темнице. Наконец, когда этот человек был приведен к Урбику; то также был спрошен только о том: христианин ли он. Он опять, зная за собой доброе, которым обязан Христову учению, исповедал училище Божественной добродетели. Ибо, кто отрицается от чего-нибудь, отрицается или потому, что осуждает это дело, или потому, что сознает себя недостойным и чуждым того, а посему избегает признания; но ни то, ни другое условие не идет к истинному христианину. Урбик приказал отвести его на казнь. В это время некто Лукий, также христианин, видя так незаконно состоявшееся осуждение, сказал Урбику: «почему ты осудил на казнь этого человека, который не виновен ни в блуде, ни в прелюбодеянии, не убийца, не грабитель или вор и вообще не обличен в каком-либо преступлении, а исповедал только себя христианином? Ты Урбик судишь, как неприлично судить ни самодержцу благочестивому, ни философу сыну кесаря, ни священному сенату». А Урбик ничего не отвечая, сказал только Лукию: «и ты, мне кажется, такой же»; и когда Лукий отвечал «точно», то и его велел отвести на казнь. |
| Постоянная молитва как внутреннее состояние Однако мессалианам мы еще до конца не ответили. Авва Лукий прав, говоря о возможности трудиться и молиться в одно и то же время; более того, он предлагает действенный способ соединить эти занятия – постоянное повторение очень короткого и простого молитвословия. Но его понимание самой природы молитвы как таковой слишком ограничено. Он все еще мыслит, в основном, в понятиях произносимой молитвы: для него, как и для мессалиан, «молиться» значит «произносить». Ему можно возразить – и здесь мы вплотную подходим к подлинному пониманию сущности непрестанной молитвы, – что молитва в глубочайшем смысле – это не столько занятие, сколько состояние. Чтобы непрестанно молиться, вовсе не обязательно произносить нескончаемые молитвословия. ибо существует такая вещь, как внутренняя непрестанная молитва. Несомненно, постоянное повторение краткой формулы, вроде той, что советует Лукий, – превосходный путь к достижению такого внутреннего состояния. Но может наступить момент, когда для молитвы уже не нужно будет повторять слова; когда формула некиим образом войдет в само наше существо, так что даже не произнесенная, она постоянно будет присутствовать в нас. В этом смысле некоторые люди молятся, даже когда спят; ибо их молитва состоит по преимуществу не в том, что они говорят или думают, но скорей в том, чем они есть. И поскольку они не перестают быть именно этим, о них можно сказать, что они в предельно полном смысле достигли непрестанной молитвы. Подобные мысли высказывает св. Василий Великий в Беседе на память мученицы Иулитты: Молитва есть прошение благ, возсылаемое благочестивыми к Богу. Прошение же, без сомнения, не ограничивается словами (... ). Надобно не в словах заключать молитву, а напротив того, поставлять более силу молитвы в душевном произволении и в добродетельных делах, непрерывно продолжаемых чрез целую жизнь. (... ) Таким образом, непрестанно будешь молиться, не в словах заключая молитву, но чрез все течение жизни приближаясь к Богу, чтобы жизнь твоя была непрерывною и непрестанною молитвою». |
| Эта «внутренняя работа» также называется «умное делание», или просто «памятование о Боге». В Наставлениях Макария Великого говорится: «Христианин обязан всегда иметь памятование о Боге; … то есть, не только когда входишь в молитвенный дом, люби Господа; но, и находясь в пути, и беседуя, и вкушая пищу, имей памятование о Боге, и любовь и приверженность к Нему» 14 . Эти идеи ни в коей мере не являются достоянием только Восточного Христианства. Тут же приходит в голову пример из Западного Христианства о брате Лоуренсе и его «Практике присутствия Божиего» во время работы на кухне. Но это еще не окончательный ответ мессалианству. Авва Лукий совершенно справедливо считает, что можно одновременно молиться и работать; более того, он предлагает практический способ этого двойного делания – постоянное повторение короткой молитвы. Но все же его понимание сути молитвы как таковой ограничено, он мыслит категориями устной молитвы: для него, как и для мессалиан, «молиться» значит «произносить молитву». Против этого можно возразить – и здесь мы подходим к правильному решению вопроса о непрестанной молитве, – что молитва в верном понимании и глубинном смысле не столько действие, сколько состояние души. Для того, чтобы находиться в состоянии непрестанной молитвы, вовсе необязательно читать бесконечный круг молитв; существует такое понятие, как внутренняя непрестанная молитва . Разумеется, постоянное повторение краткой молитвы, как предлагает отец Лукий, есть прекрасный способ попытаться приобрести это состояние. Может наступить момент, когда это молитвенное состояние останется, хотя повторения молитвы уже нет, когда молитва не есть уже больше фраза, которую мы произносим, но она каким-то непостижимым образом проникает в самую глубину души так, что даже когда молитва не произносится, она остается внутри. И если так понимать молитву, то есть подвижники, которые молятся даже во сне; потому что они молятся не посредством того, что говорят или мыслят, а больше тем, что они есть. И пока подвижник «есть» в этом состоянии, можно сказать, что он обрел, в полном смысле, непрестанную молитву. |
| Но хороший и добрый муж ее, которому бы следовало радоваться тому, что она и сама бросила такие дела, которым необузданно предавалась прежде со слугами и наемниками, находя удовольствие в пьянстве и всяком непотребстве, и хотела его удержать от них, — когда она оставила его против его воли, представил против нее обвинение, объявляя, что она христианка. Она подала тебе, самодержцу, прошение, чтобы ей было дозволено сперва распорядиться своими домашними делами, и по приведении в порядок дел своих защищаться по предмету обвинения; и ты дозволил это. А бывший муж ее, не могши теперь вести дело против нее, обратился на некоторого Птоломея, который подвергся наказание от Урбика, и который был наставником ее в христианском учении. Он поступил таким образом: сотника, своего приятеля, который заключил Птоломея в темницу, он убедил взять Птоломея и спросить только о том, христианин ли он. Птоломей, будучи нрава правдолюбивого, чуждого лжи и обмана, исповедал себя христианином, и за то сотник оставил его в узах и долго мучил в темнице. Наконец, когда этот человек был приведен к Урбику: то также был спрошен только о том, христианин ли он. Он опять, зная за собой доброе, которым обязан Христову учению, исповедал училище Божественной добродетели. Ибо, кто отрицается от чего–нибудь, отрицается или потому, что осуждает это дело, или потому, что сознает себя недостойным и чуждым того, а посему избегает признания; но ни то, ни другое условие не идет к истинному христианину. Урбик приказал отвесть его на казнь. В это время некто Лукий, также христианин, видя так незаконно состоявшееся осуждение, сказал Урбику: почему ты осудил на казнь этого человека, который не виновен ни в блуде, ни в прелюбодеянии, не убийца, не грабитель или вор, и вообще не обличен в каком–либо преступлении, а исповедал только себя христианином? Ты. Урбик, судишь, как неприлично судить ни самодержцу благочестивому, ни философу сыну кесаря, ни священному сенату». А Урбик, ничего не отвечая, сказал только Лукию: «и ты, мне кажется, такой же»; и когда Лукий отвечал «точно», то и его велел отвести на казнь. |
| Всякий, ненавидящий брата своего, есть человекоубийца; а вы знаете, что никакой человекоубийца не имеет жизни вечной, в нем пребывающей. 1 Ин. 3,15 МОНТАН КАРФАГЕНСКИЙ Статья из энциклопедии " Древо " : drevo-info.ru Монтан Карфагенский (+ 259 ), священник , священномученик Память 24 февраля Священники Монтан, Лукий (Лукиан) , Иулиан , Виктор (Викторик) , диакон Флавиан , Квартилозия , Викторин , Рен (в некоторых мартирологах упоминаются также имена Примола и Донатиана ) были учениками священномученика Киприана Карфагенского , погибшего в сентябре 258 года. Они были арестованы вскоре после гибели учителя прокуратором Солоном; сохранились достоверные записки одного из мучеников, Флавиана , рассказывающие о переживаниях заключенных. Это были обычные священники, диаконы и миряне, и когда им сперва сказали, что приговорят к сожжению, они стали молиться Богу об избавлении от такой кончины. Их молитвы были услышаны. Ещё они очень боялись сломаться, ведь многие из их собратьев отреклись от Христа перед угрозой смерти. Рену было видение: заключённые идут вслед за горящей лампой, а другие остаются во мраке, - и в идущих за лампой он признал себя и товарищей. Все обрадовались. На следующий день после этого видения их повели к губернатору, причем солдаты долго водили их по городу вслед за разъезжавшим по своим делам правителем и, наконец, привели в губернаторский клозет. По тогдашнему обычаю это было вполне прилично. После допроса прокуратор приказал вернуть их в тюрьму и морить голодом и жаждой. В эти тяжёлые дни священник Виктор рассказал, что видел во сне прекрасного Ребёнка, Который вошёл в тюрьму и водил заключённых во все закоулки в поисках выхода, но выхода не оказалось. Тогда Ребёнок попросил Виктора мужаться и укреплять товарищей. Непрерывно укреплявший себя мыслями о рае священник попросил Иисуса показать ему рай. Ребёнок ответил: “Но где тогда будет твоя вера?”. Квартилозия , чей муж и сын были казнены за три дня до этого, увидела во сне своего ребёнка, который ей сказал: “Бог увидел ваши мучения”. |
| Все это рассказывает Балагр в письме к своей жене, для которой он переписал эти таблички и отослал ей. С этого и начинается этот рассказ, написанный на кипарисовых табличках; его читают и переписывают; и вот появляется Диний, рассказывающий Кимбу то, о чем сообщалось ранее. Именно таким образом изображает Антоний Диоген, как создавалось его сочинение. 13 . По-видимому, Антоний Диоген является более ранним по времени писателем, чем все те, которые занимались сочинением подобных вещей, как, например: Лукиан, Ямвлих, Ахилл Татий, Гелиодор и Дамаский 426 . Источником и основой «Правдивой истории» Лукиана и «Метаморфоз» Лукия 427 является, по-видимому, именно эта книга. И еще: кажется, также и для повестей о Синониде и Родане 428 , о Левкиппе и Клитофонте 429 , о Хариклее и Феагене 430 , для образов самих героев, для истории их скитаний, любви, похищений и опасностей образцом стали именно Деркиллида, Керилл, Фрускан и Диний. 14 . Что же касается времени, когда жил Антоний Диоген, творец столь замечательных историй, то мы не можем сказать ничего определенного. Впрочем, можно предполагать, что жил он в годы, не столь отдаленные от времени царствования Александра. Ведь Диоген упоминает о некоем Антифане, более древнем, чем он, писателе, который рассказывал о подобных же чудесах. В этих историях, как и в других многочисленных повестях и сказаниях такого рода, имеются две чрезвычайно поучительные особенности, на которых стоит остановить внимание. Первая Заключается в том, что всякий, совершивший какое-нибудь преступление, неминуемо подвергается заслуженному наказанию, даже если тысячу раз кажется, что ему удалось избежать его, а вторая – в том, что многие невинные, подвергавшиеся большой опасности, не раз, вопреки ожиданиям, оказываются спасенными. 426 Фотий ошибочно относит сочинение о всевозможных диковинах философа V в. Дамаския к числу романов. 427 Анонимное сочинение «Лукий или Осел», приписываемое Лукию из Патр, нередко цитировалось под названием «Метаморфозы». Читать далее Поделиться ссылкой на выделенное |
| Схваченные, „положенные в палатках, в молитве ожидавшие убийц“..., сильные не „тленным оружием, а верою» и проч., подвижники исцелили человека, имевшего „сухие – все члены и особенно ноги», помазав его „елеем во имя Господне» и повелев ему „именем Христа, преследуемого Лукием, встать и возвратиться в свой дом“... Не смотря на это, Лукий не отступил от своих нечестивых намерений. По его повелению, оба Макария были отправлены в изгнание. Руфин заявляет, что он не только был свидетелем такого рода злоключений святых отшельников, но что он сам лично разделял их скорбную участь, т. е., вместе с ними же отправлен был в ссылку («quorum», т. е., отправленных в изгнание, „in passionibus socius esse promerui»). Оба Макария, однако, были схвачены тайно, так как гонитель, быть может, опасался открыто проявить в отношении к ним грубое насилие. Вырванные из своего стада – они были отправлены: „на некоторый остров египетских болот“ („in insulam quandam Aegypti paludium“) 1168 , где не было ни одного христианина. Вследствие этого, они, – предполагалось, – не могли встретить здесь какой-либо себе „отрады“, не могли заниматься и „обычными делами“. „Старцы“ были доставлены „на остров ночью, сопутствуемые только двумя провожатыми». На этом острове существовал „некоторый храм“, пользовавшийся со стороны „местных жителей величайшим почитанием“. Лишь только судно, на котором ехали подвижники, „коснулось берега» данной местности, здесь случилось следующее событие. В „дочь жреца“ языческого храма „внезапно“ вселился злой „дух“. Одержимая им подняла ужасный крик и вообще проявляла обычное в таких случаях неистовство. Собрался народ, тем более, что бесноватая была дочерью пользовавшегося особенным почетом жреца. В сопровождении толпы достигши судна, привезшего святых Макариев, одержимая злым духом поверглась к их ногам и начала (т. е., находившийся в ней дух) упрекать их по поводу того, что они явились сюда, где нашли – было приют отовсюду гонимые демоны, которым нигде не укрыться от святых и проч., после чего дух был изгнан святыми из девицы. |
|
|
