| Убедительность любой исторической работы зависит от убедительного истолкования источников, на которые эта работа опирается, и первое требование к исследователю: он должен «слушаться текста», т.е. уловить мысли автора, а не приписывать ему собственных; услышать то, о чём свидетельствует текст, а не то, что хочется услышать его истолкователю. «Непослушный» исследователь всегда внушает недоверие и неизбежно наводит на мысль, что он не стремится узнать, «как же, собственно, было на самом деле» (слова Ранке), а требует подтверждения своим предвзятым мыслям. Именно этого требовал Сомань от трактата св. Киприана, насильнически трактуя текст, не останавливаясь перед его искажением. Трудно представить, чтобы спокойное чтение трактата могло оставить хотя бы малейшее сомнение в его исключительной занятости тем, что касается Церкви и только Церкви. Невольно спрашиваешь себя: прочёл ли Сомань «De catholicae ecclesiae unitate» целиком, не ограничился ли только первой страницей, откуда выхватил слова «Sub doli hostis insidios», и не читал дальше – дальнейшие строки убедили бы его в том, что они относятся к диаволу,– решил, что св. Киприан говорит о Деции? Итак, «De catholicae ecclesiae imitate» отнюдь не противоправительственный памфлет; он не даёт никакого права видеть в св. Киприане убеждённого врага Рима. А как же сношения с мятежными туземцами? Прочтём 62-е письмо. Содержание его следующее. Восемь нумидийских городов подверглись нападению варваров, которые захватили и увели в плен какое-то количество людей. Епископы, возглавляющие христианские общины этих городов, обратились к Карфагенской Церкви, как к самой богатой, за помощью: нужно собрать деньги, чтобы выкупить пленных, иначе им угрожает рабство. Собрано было 100 000 сестерций, которые св. Киприан и отправил епископам пострадавших общин в сопровождении письма, дышащего любовью и участием. Почему, спрашивает Сомань, деньги собраны на выкуп захваченных христиан? Разбойничьей шайке не было времени разбираться, кого они хватают. Самое суммарное, но только внимательное использование 62-го письма приводит к выводу, что какое-то число христиан, в частности «невесты Христовы», давшие обет пожизненного целомудрия (в этой связи можно думать, что захваченные «братья» были холостяками и, может быть, клириками), принудительно задержаны как заложники, гарантирующие уплату назначенной суммы; перед нами мера, предпринятая законной властью против туземного населения как наказание или в предупреждение волнений в его среде. |
| Почему же всё-таки исповедники в тюрьме, почему их пытают? Не дал ли ответа сам св. Киприан? «Исповедники, которые должны быть примером доброй нравственности для других, не соблюдают церковных требований. Некоторые, не стесняясь, надменно и бесстыдно превозносились своим исповедничеством, и вот пришли пытки» (11, I, 3). Вспомним настойчивые его увещания исповедникам быть смиренными, спокойными и молчаливыми (13, III, 1; 14, II, 2). Многие из них были, видимо, слишком беспокойны и говорливы. Если, видя в себе защитников христианской веры, они оскорбили языческих богов и вообще как-то задели религиозное чувство толпы, то ответом был взрыв дикой, необузданной ярости 4 . Потушить её и предотвратить, может быть, погром ещё более страшный было проще всего арестом особо неугомонных защитников христианства. Власти это и сделали. Было ли всё дальнейшее: допросы, пытки, суровый режим – продиктовано желанием успокоить и утишить взволнованную чернь? Решил проконсул, раздражённый поведением этих упрямцев и ослушников, воспользоваться случаем и, следуя примеру недавних своих предшественников (см.: Тертуллиан . К Скапуле, 3), вразумить христиан? Несомненно одно: христиане в тюрьме, их мучат и умучивают до смерти, добиваясь... чего? Ответ мы найдем в письме 56-м, где говорится о трёх гражданах города Капсы – Нине, Клементиане и Флоре, которые три года каялись в совершённом ими проступке. Каком? Захваченные во время преследования, люди эти «исповедали Господа, победили свирепость магистрата и грозный ропот народов... умученные и побеждённые пытками, они лишились той славы, к которой направлялись с мужеством, продиктованным верой... Упорствуя в своей непоколебимой вере, они перенесли тюрьму и долго выдерживали угрозы проконсулов и рёв окружающей толпы, хотя их вновь и вновь мучили и терзали... по немощи плоти они не смогли получить венец за свое исповедание... измученных терзали не затем, чтобы победить их непобедимую веру, но чтобы истомить немощную плоть». Вся обстановка допросов, как она передана св. Киприаном, самые слова, которые он неизменно употребляет, представляя исповедников как бы воинами, идущими в битву за Христа: militia, acies, pugna – свидетельствуют, что Нина, Клементиана и Флора обвинили как христиан и каялись они в отречении от своей веры, а вовсе не в том, как полагает Сомань (с. 84), что они согласились на выдачу «записок», за что покаяния не накладывалось. От людей, посаженных в карфагенскую тюрьму, требовали не «записок», а отречения от веры. |
| Оставаясь в прежнем впечатлении, строитель продолжал: “Батюшка! Кто захочет из Сарова переходить в скудную Высокогорскую пустынь? А если бы кто пожелал или кого бы вы прислали, то вы знаете всегдашнюю мою готовность делать все, что вам угодно; да на деле сего не может быть”. Отец Серафим, как будто идя по одной и той же дороге, сказал: “Не оставь сирот моих, когда дойдет до тебя время”. Не выдержал строитель и, в порыве беспредельной любви и уважения к старцу, бросился к нему, обнял его и долго плакал. Не понимая значения прежде сказанных слов, он остановился вниманием своим на слове “сирот”; ему казалось, что старец говорит о скорой своей кончине. Блаженный Серафим продолжал: “Поминай моих родителей Исидора и Агафью”. Затем стал советовать: “Покоряться во всем воле Господней, быть прилежну к молитве: строго исполнять свои обязанности, быть милостивым и снисходительным к братии: матерью будь, – говорил, – а не отцом к братии, и вообще ко всем быть милостивым и по себе смиренным. Смирение и осторожность жизни, – говорил он, – есть красота добродетелей”. Потом отец Серафим несколько раз обнял строителя, благословил висевшим на его груди крестом и сказал: “Теперь гряди во имя Господне. Время уж тебе, тебя ждут!” Выходя из кельи, строитель не мог себе дать отчета: какое значение имели слова блаженного старца и с чем он вышел из кельи. Однако же, как сокровище, он сложил сказанные старцем слова в сердце своем. Мысль о смерти осталась как бы подавленной свежими впечатлениями, но еще не была разрешена. По выходе отца Антония из кельи его встретил посланный от саровского игумена отца Нифонта с приглашением зайти к нему. Вот что значили слова старца: “Время уже тебе: тебя ждут”. Повидавшись с игуменом Нифонтом, который от болезни лежал тогда в постели, отец Антоний простился с ним и по делам обители спешил в свою пустынь. На гостинице он нашел экипаж свой уже готовым и с неопределенным впечатлением выехал в путь, чтобы наедине предаться размышлению. Спокойно бежали лошади домой. Ничто, кажется, не мешало строителю отцу Антонию углубиться в занимавшие его дела, обстоятельства и помыслы. Вдруг он слышит, что едущий с ним монах, сидя впереди, начал плакать, не имея сил удержать свой плач и совладать с собой. |
| В параллель. Прошли годы, и в начале 1980-х годов на Афоне побывала небольшая делегация Русской православной Церкви во главе с митрополитом Ленинградским и Новгородским Антонием (Мельниковым). Перед отбытием из Москвы ему были выданы в ОВЦС «командировочные» на всех участников поездки. Не желая связывать себя бухгалтерскими расчётами, он вручил мне полученные доллары вместе с «расшифровкой»: по какой статье начислены нам те или иные суммы. Одновременно я получил указания, не подлежащие обсуждению. Митрополит Антоний неоднократно выезжал за границу, и чувствовалось, что он действует по отработанной схеме. – Расшифровку никому не показывать. Доллары обменять на драхмы; «представительские» (а это немалая сумма. – а. А.) и мои «суточные» передать сразу же лично мне. – А как насчёт остальных членов делегации? – Владыке Владимиру (второй по сану член делегации; фамилия не имеет значения. – а. А.) выдать суточные полностью. Себе тоже можете отсчитать суточные. Остальным пока ничего не давать. На Афоне им деньги не нужны. В моей практике это было впервые. Ранее мне доводилось выезжать за границу во главе небольших молодёжных делегаций по линии всеправославной международной организации «Синдесмос». Едем, к примеру, в поезде «Москва–Хельсинки». Сразу после пересечения границы приглашаю всех в купе. Первым делом пускаю по рукам финансовую ведомость («расшифровку»), чтобы каждый видел причитающуюся ему сумму. Суточные раздаю сразу же; остаток «гостиничных» – в конце поездки. А представительские, за вычетом расходов (транспорт, телефонные звонки, сувениры и т. д.), делим поровну накануне возвращения домой. И никаких закулисных разговоров, интриг, косых взглядов. А тут хозяин «общака» подставляет меня под удар «братвы»! При первой же возможности раскрываю перед «неимущими» «тайны мадридского двора». Дескать, все претензии – к главе делегации. Пролетели дни пребывания на Афоне, возвращаемся в Афины. Новый приказ: выдать каждому небольшую сумму (на карманные расходы); остальное – утром перед отъездом в аэропорт. Народ тихо ропщет, но ко мне – с полным пониманием. («А при чём здесь Штирлиц? Ему поручили – он выполнил».) |
| Лит.: Мат-лы для географии и статистики России, собр. офицерами Генерального штаба. СПб., 1863. Т. 5: Гродненская губ./Сост.: П. О. Бобровский. Ч. 2. С. 1064-1070; Stebelski J., ks. Kongregacye albo kapituy Generalne Basylianskie//Scriptores Rerum Polonicarum. Kraków, 1874. T. 4. S. 343-354; Добрянский Ф. Н. Описание рукописей Виленской публ. б-ки, церковно-слав. и рус. Вильна, 1882; Орловский Е. М. Жировицы: (Кр. ист. описание)//Виленский календарь на 1894 г. Вильна, 1893. С. 217-230; Паевский Л. C., свящ. Древнее сказание о Жировицах и о чудотворном образе Жировицкой Богоматери. Гродна, 1897; Жукович П. Н. Неизданное рус. сказание о Жировицкой иконе Божией Матери: В связи с историей рус. дворянского рода Солтанов Жировицких//ИОРЯС. 1912. Т. 17. Кн. 2. С. 175-244; Lorentz S. Wycieczki sonimskie. Sonim, 1933; Urban J., ks. W Byteniu i Zyrowicach//Oriens. Kraków, 1938. N 1/2. S. 19-20; Антоний (Мельников), архим. Жировицкий мон-рь в истории западнорусских епархий: Дис. Од., 1964. Ч. 1-3. Маш.; Acinчыk А. А. Жыpobiчы: Гicmapычhы нарыс. (ЗША), 1980; В. Ф. Жыpobiцkae Евангелле//Энцыклапедыя лimapamypы i мастацтва Бeлapyci. Mihck, 1985. Т. 2. С. 463; Мальдис А. И. Жировичи как центр лит. жизни//Христианизация Руси и белорус. культура: Мат-лы конф. Минск, 1988. Маш.; Mironowicz A. Jozafat Dubieniecki: Historia cudownego obrazu yrowickiego//Rocznik teologiczny. Warsz., 1991. Т. 33. N 1. S. 195-218; М. Палата khiranichaя: Pykanichaя khira на Бeлapyci X-XVIII ст. Mihck, 1993; Супрун В. Р. За смугою часу: (Дacлeдbahhi i мepkabahhi). Mihck, 1994; Лазарева Д. И. Ранние этапы истории Жировичского мон-ря по письменным источникам//Bechik Беларускага ун-та. Сер. 3. 1996. 1. С. 6-9; Kyлarih А. М., Яpaшэbiч А. А. Жыpobiцki Cbяma-Ycnehcki ман-р//Беларуская Энцыклапедыя. Mihck, 1998. Т. 6. С. 471-472; Боровой Р. В. Загадки Жирович//Архитектура и строительство. 2001. 1. С. 20-23; Kyлarih А. М. Жыpobiчы: Cbяma-Ycnehcki муж. ман-р// Он же. храмы на Бeлapyci: Энцкл. даведник. Mihck, 2001. С. 81-84; Попов В. По страницам жировичских конволютов//Ступени. Минск, 2001. 4(5). С. 37; Слюнькова И. Н. Мон-ри вост. и зап. традиций: Наследие архитектуры Беларуси. М., 2002. С. 425-439; Гавриила (Глухова), игум. История Жировицкого Св.-Успенского мон-ря по письменным источникам, преданиям и свидетельствам современников. М., 2004; Жыpobiцki Cbяma-Ycnehcki тэксту: А. А. Яpaшэbiч. Mihck, 2006. |
| На заседании Священного Синода 7 октября 1967 года председателем редколлегии БТ был назначен архиепископ Минский и Белорусский Антоний (Мельников) 33 , который руководил сборником до 1986 года 27 — последний, составленный под непосредственным руководством владыки); с 1987 года 28) на его место назначается митрополит Волоколамский и Юрьевский Питирим (Нечаев). Брешь в системе В советские времена БТ были фактически единственным периодическим богословским изданием Русской Церкви — той с большим трудом пробитой в советской системе брешью, благодаря которой читатели могли знакомиться со многими выдающимися работами православных ученых. Портфель особо значимых публикаций формировался в основном за счет архивных материалов, работ современных авторов было сравнительно немного, что отражало состояние духовных школ в годы государственных гонений на веру. Всего к настоящему времени вышло 44 сборника — 42 номерных и два специальных, посвященных юбилеям МДА и ЛДА (ссылки на них ниже обозначаются как Ю-300 и Ю-175), объемом от 180 с. 1) до 592 с. 41) (в среднем около 280 с.) и периодичностью примерно раз в год: между отдельными выпусками случались промежутки в несколько лет (более четырех лет между 3 и 4), вместе с тем в некоторые годы выходило несколько сборников (например, три — в 1986 году). В этих сборниках было опубликовано около 600 статей более 200 авторов. Какой-либо четко выраженной структуры (рубрикации) сборник до последнего времени не имел, за исключением рубрик «Библиография» и «Публикации» («Наше наследие», «Святоотеческое наследие»). Вместе с тем почти половина номеров БТ (17 выпусков) частично или полностью посвящалась какой-либо одной теме. Так, 4-7, 10-11 содержали материалы богословских собеседований между представителями Русской Православной Церкви и Евангелическо-Лютеранскими Церквами Германии и Финляндии; тематика 21 — Таинство Святой Евхаристии; ряд номеров был посвящен выдающимся церковным деятелям: богословам В.Н. Лосскому 8) и Н.Д. Успенскому 13), митрополиту Ленинградскому и Новгородскому Никодиму (Ротову) 20), Святейшему Патриарху Московскому и всея Руси Алексию I 34); другие номера посвящены юбилеям важнейших церковных событий: 1000-летию Крещения Руси 28-29), 650-летию основания Троице-Сергиевой лавры 29), 300-летию МДА и 175-летию ЛДА Ю-300 и Ю-175), 150-летию Русской духовной миссии в Иерусалиме 35-36). |
| Говоря об европейском влиянии на японскую культуру, будущий Святитель не мог не задуматься о возрастающем значении атеизма. В докладе Стремоухову от 12 июля 1869 г. он писал: «В Европе атеизм всегда служит характеристическим указателем успеха в науке и поднятия умов на высокую степень развития. Впервые поставив ноги на эту ступень в порывах безотчетной радости, венчающей успех, провозглашают на все лады торжество ума человеческого, его всемогущество, высшую авторитетность, не хотят оглянуться ни на что другое,... но неистощима человеческая нравственность идеалов святости. Но не то в языческих странах вообще, не то и в Японии. Атеизм высших обществ и индифферентизм низких происходит прямо и положительно от недостаточности религиозных учений, оттого, что народ исчерпал их до дна» 17 . Японцы знали три религии: синтоизм, буддизм и конфуцианство. Синтоизм (в переводе «путь богов») обожествлял всё в природе: источники и лотосы, грозу и солнце. В его пантеоне было до 8 миллионов богов, духов-покровителей и злых духов. Культ этот был тесно связан с национальным чувством, с патриотизмом и обожествлением императорской династии, возводившей свою родословную к богине солнца Аматерасу. Почти в каждом селении, не говоря уже о городах, был синтоистский храм; перед ним стоял торий (в переводе «насест»)- два столба с поперечными перекладинами. Это связывалось с мифом о мировой тьме, которая наступила, когда богиня солнца в обиде удалилась в пещеру, но перед входом, чтобы как-нибудь выманить ее оттуда, поставили насест для петуха и зеркало. Петух закричал, богиня выглянула, увидела в зеркале свое изображение, залюбовалась собой и вышла, и свет опять засиял на земле. Никаких моральных заповедей синтоизм не знает, но чувство своего несовершенства и элементы покаяния в некоторых молитвах все-таки просвечивают. В основном же это восторг и преклонение перед красотой природы, восторг даже не мистический, а скорее эстетический. Есть определенные обряды, богослужение, гимны, возвеличивание богов и родины. Храмы обслуживаются жрецами, часто наследственными; имеются даже своеобразные языческие служебники. |
| Хотя первые японские духовные чада появились у него через 3–4 года после приезда в Японию, но на широкий миссионерский путь он смог выйти во всеоружии духовного опыта лишь через 8 лет. «Один Господь знает, сколько мне пришлось пережить мучений в эти первые годы. Все три врага: мир, плоть и диавол – со всей силою восстали на меня и по пятам следовали за мной, чтобы повергнуть меня в первом же темном узком месте, и искушения эти были самые законные по виду: «Разве я, как всякий человек, создан не для семейной жизни? Разве не можешь в мире блистательно служить Богу и ближним? Разве, наконец, не нужны ныне люди для России более, чем для Японии? И т. д. Тысячи наговоров выливают тебе в уши, и это каждый день и час, и наяву и во сне, и дома в келье, и на молитве в церкви. Много нужно силы душевной, великое углубление религиозного чувства, чтобы побороть все это». Эти слова – важнейший документ современного подвижничества. Суть искушений остается вековечной – та же и в Фиваиде, и в XIX-XX веке, но формулировка современна Суть – мир, плоть и диавол, как это сформулировал сам Святитель. Но конкретное содержание этих искушений говорит об эпохе, особенно во втором и в третьем искушении: блистательно (непременно, блистательно!) служить Богу и ближнему в миру и при этом служить Родине, России, а не далекой языческой стране. О семейной жизни думал и древний подвижник, но вот этот благороднейший соблазн служения Родине говорит о понимании молодым иеромонахом нужд тогдашней России и роднит его с передовой молодежью того времени, а слово «блистательно» свидетельствует о сознаваемой им мере своих сил. Но он искал правильной точки приложения этих сил и способностей, истинного пути служения Богу и ближнему, лишенного всякого духовного и душевного своекорыстия, и в конце концов в этой ежечасной, по его признанию, борьбе он остался победителем. Только изучив японскую культуру и язык, только поняв противоречивость и сложность японского характера и только победив самого себя, он смог выйти на апостольский подвиг. |
| Святитель очень любил отца, благодарно вспоминал его и заботился о нем до самой его смерти, ежемесячно отдавая ему часть своего жалованья. В многодетной осиротевшей – после смерти Ксении Алексеевны- семье диакона была вопиющая бедность, но Ваню он отдал учиться в Вельское духовное училище и потом – в Смоленскую семинарию, где в то время царили суровые бурсацкие нравы. На каникулы приходилось иногда и пешком ходить домой за 150 верст. Но мальчик прекрасно учился и не терял жизнерадостности. Окончил он семинарию одним из первых и был направлен в Петербургскую духовную академию, где также проявил и способности, и желание учиться, но ничего особенного ни в облике его, ни в поведении не замечалось. Святитель вспоминал: «Будучи от природы жизнерадостен, я не особенно задумывался над тем, как устроить свою судьбу. На последнем курсе духовной академии я спокойно относился к будущему, сколько мог, веселился и как-то отплясывал на свадьбе своих родственников, не думая о том, что через несколько времени буду монахом. Проходя как-то по академическим комнатам, я совершенно машинально остановил свой взор на лежавшем листе белой бумаги, где прочитал такие строки: «Не пожелает ли кто отправиться в Японию на должность настоятеля посольской церкви в Хакодате и приступить к проповеди Православия в указанной стране». А что, не поехать ли мне,– решил я,– и в этот же день за всенощной я уже принадлежал Японии» 2 . Рассказывая об этом, он однажды прибавил, что, прочитав это объявление, он даже «не остановился». Но это было несколько необычное предложение. Русский консул в Хакодате Гошкевич писал в своем рапорте Святейшему Синоду, переданном через Азиатский департамент министерства иностранных дел, что на место настоятеля консульской церкви требуется «не иначе, как из кончивших курс духовной академии, который мог бы быть полезным не только своей духовной деятельностью, но и учеными трудами, и даже своею частной жизнью в состоянии был бы дать хорошее понятие о нашем духовенстве не только японцам, но и живущим здесь иностранцам». |
| Всякий, ненавидящий брата своего, есть человекоубийца; а вы знаете, что никакой человекоубийца не имеет жизни вечной, в нем пребывающей. 1 Ин. 3,15 АНТОНИЙ (МЕЛЬНИКОВ) Статья из энциклопедии " Древо " : drevo-info.ru Митр. Антоний (Мельников), фотография 1970-х гг. " В те годы начали запрещать богомольцам приезжать в монастырь на службу, даже собирались убрать из храмов кружки для пожертвований. " Нет, мы на это не пойдём. У нас люди, за которых мы несём ответственность " . - Это было твердое архиерейское решение, и власти вынуждены были с ним считаться " . . архиепископ Минский и Белорусский Антоний (Мельников) Архиепископ Антоний (Мельников) 8 октября того же года возведён в сан архиепископа . Начиная с 1965 года архиепископ Антоний от лица Русской Православной Церкви побывал во многих странах. 7 октября 1967 года назначен председателем редакционной Коллегии журнала " Богословские труды " . Объединив вокруг сборника лучшие научные силы Русской Церкви, митр. Антоний привлекал к сотрудничеству и ученых из светских учреждений, которые, по обстоятельствам времени, часто подписывали свои статьи псевдонимами. Под редакцией митр. Антония вышли в свет 4-27 и несколько тематических, не имеющих номера томов сборника, в некоторых опубликованы его собственные статьи. 8 сентября 1975 года возведён в сан митрополита . С сентября по 10 октября 1978 года временно управлял Ленинградской и Новгородской епархией . 10 октября 1978 года назначен митрополитом Ленинградским и Новгородским и постоянным членом Священного Синода . В июле того же года возглавил созданный в Ленинграде филиал Отдела внешних церковных сношений . В начале 1980-х годов под его руководством была начата работа над подготовкой Богословского энциклопедического словаря (не был издан), написанные для него статьи публиковались в " Богословских трудах " и " Журнале Московской Патриархии " . 23 марта 1981 года назначен заместителем председателя Комиссии по подготовке к празднованию 1000-летия Крещения Руси. Являлся почетным членом МДА ( 1975 ), ЛДА ( 1979 ), доктором богословия honoris causa Богословского факультета им. Я. А. Коменского ( 1981 ) в Праге. |
|
|
