| 15 июня. Получил от Н.Ф.Колчицкого телегр[амму] с рекомендацией о. Сперанского. Беседовал с уполномоченным об этом. Советовал обратиться к Карпову о содействии. Написал об этом о.Колчицкому и чрез А.И.Макаровского телегр[аммой] прошу прислать посл[ужной] список и автобиографию, чтобы представить Карпову. 22 июня. За выяснением окончательным вопросов о ректоре Академии, о викарии, о прежней установке норм оплаты преподавателям и мн[огих] других, вылетаю завтра в Одессу к Патриарху [ ... ] . Был дважды на экзаменах в Академии (Византология и Св[ященное] Пис[ание]Ветх[ого] Завета), сделал ряд указаний по Академии в резолюциях. Списался с прот.Колчицким о кандидатуре ректора – прот.М.Сперанского. Устроили в Академии чествование К.М.Федорова – учителя пения в годовщину его 70-летия и 50-летия службы [lxxv] . Принимаю выпускных студентов, беседуя с каждым. Пришлось улаживать конфликты с некоторыми учениками и Инспектором... 27 июня. (В Одессе). В результате всех бесед (с Патриархом Алексием I – прим. Л.А.) пришли к выводу: в половине июля, когда я приеду в Москву, переговорю с Г.Г. Карповым обо всем (викарии, [неразб.], ректоре), устрою Уч[ебный] К[омитет], где и проведу все нужные вопросы, а потом на сессии Синода (сразу же) и окончательно будут утверждены решения. В частности: […]. Относительно Ректора – просить содействия Карпова в прописке прот.Сперанского. Об еп.Симеоне – в вопросе о пенсии ему можно назначить 3 т.р. от Патриарха и 2 т.р. от епархии […]. Я сообщил о наших делах, перемещениях, о смене секретаря (митрополита – прим. Л.А.). Моя мысль о Шпиллере Патриархом была отклонена. Мои письм[енные] докл[ады] Патриархом были утверждены. Пока открытым остался еще вопрос об оплате за лекции. […]. Меня посетили иг[умен] Павел Голышев и иер[омонах] Антоний Мельников и порассказали о действиях Ар[хиепископа] Никона – произвол, своеволие, мстительность, лукавство. Я просил написать сообщение. Надо серьезно поставить вопрос в Уч[ебном] Комитете. 28 июня. Сегодня у меня был Инспектор [Одесской] Семинарии иер[омонах] Антоний, представив в письменном виде ряд фактов, свидетельствующих о необходимости вмешательства в дела семинарии. Затем был у меня Арх[иепископ] Никон, гл[авным] обр[азом] желающий освободиться от иг[умена] Павла Голышева, подозревая его в […]. Я завел с ним речь об оплате уроков по твердой ежемесячной ставке, и когда он в свое оправдание сослался на то, что б[ольшей] ч[астью] все преподаватели обеспечены приходской службой, я предложил ему постепенно перейти на отдельных от совместительства преподавателей, на что он очень охотно реагировал, и просил дать им 4-х отдельных преподавателей… [неразб.] и с твердым указанием на определенные предметы преподавания. Был еще о. Павел Голышев, подавший заявление о месте и сведения об его содержании. |
| Для ускорения, иногда необходимой, переписки оригинал заготовляемой книги разрывался по отдельным листам, которые и раздавались разным писцам. Каждый писец переписывал свою долю и притом таким почерком, каким и каждый другой. Таким способом книги, даже весьма большие, приготовлялись в короткий срок и, несмотря на разные рабочие руки, не имели различия в почерке. С падением скита пало и искусство «поморского» письма. Поморских писцов, несомненно больших искусников, художников своего дела, заменили простые ремесленники. До последнего времени, до распространения народных и особенно церковно-приходских школ, старообрядцы имели свои школы, не уничтожившиеся, впрочем, и теперь. Во многих этих школах обучают не только чтению (церковному исключительно), но и крюковому пению и письму полууставом. Полууставное письмо и теперь считается не только любопытным знанием или праздным занятием, но и ремеслом, дающим кусок хлеба. До сих пор, во всех населённых старообрядческих пунктах можно встречать людей, которые живут полууставной перепиской. Кроме этого, – первостепенные и даже второстепенные пропагандисты, начетчики обыкновенно ведут большую переписку с своими поклонниками и противниками, и для тех и других служат поставщиками старообрядческих сочинений, старых и новых, своего и чужого изделия. Вследствие этого такие пропагандисты имеют некоторое подобие канцелярий, – писцов, иногда в числе нескольких человек. Эти писцы, сравнительно легко, добывают себе пропитание и в старообрядчестве стоят на хорошей дороге, занимают несколько видное и благородное положение и легко могут превратиться в пропагандистов. Благодаря этому, является много охотников заниматься в названных пропагандистских канцеляриях. Такую канцелярию и имел, в бытность старообрядцем, покойный архимандрит Павел; у него в Пруссии была даже своя собственная типография, там он основал журнал «Истина», издававшийся затем в Пскове о. Голубевым. Большую канцелярию, специально для переписки полемических сочинений, имел знаменитый Антоний Шутов. Есть такая канцелярия у Арсения Швецова, Ивана Картушина, братьев Мельниковых, у раскольничьего братства Креста в Москве и у многих других. Школы, спрос на полууставные книги и пропагандистские канцелярии способствуют размножению писцов. Множество писцов в свою очередь размножают старообрядческие сочинения, удешевляют их и через это увеличивают предложение и спрос этих изданий, способствуют количественному развитию старообрядческой письменности. 2) Содержание раскольничьей литературы и названия сочинений. |
| Стяжание Духа Божия есть тоже капитал, но только благодатный и вечный, и он, как и денежный, чиновный и временный, приобретается одними и теми же путями, очень сходственными друг с другом. Бог Слово, Господь наш Богочеловек Иисус Христос , уподобляет жизнь нашу торжищу и дело жизни нашей на земле именует куплею – и говорит всем нам: “Купуйте, дóндеже прииду, искупующие время, яко дние лукави суть”, то есть выгадывайте время для получения небесных благ через земные товары. Земные товары – это добродетели, делаемые Христа ради, доставляющие нам благодать Всесвятого Духа. В притче о мудрых и юродивых девах, когда у юродивых недоставало елея, сказано: “Шедши, купите на торжищи”. Но когда они купили, двери в чертог брачный уже были затворены, и они не могли войти в него. Некоторые говорят, что недостаток елея у юродивых дев знаменует недостаток у них прижизненных добрых дел. Такое разумение не вполне правильно. Какой же это у них был недостаток в добрых делах, когда они, хоть и юродивыми, да все же девами называются? Ведь девство есть наивысочайшая добродетель как состояние равноангельское и могло бы служить заменой само по себе всех прочих добродетелей. Я, убогий, думаю, что у них именно благодати Всесвятого Духа Божьего недоставало. Творя добродетели, девы эти, по духовному своему неразумению, полагали, что в том-то и дело лишь христианское, чтоб одни добродетели делать. Сделали мы де добродетель, и тем де и дело Божие сотворили, а до того, получена ли была ими благодать Духа Божия, достигли ли они ее, им и дела не было. Про такие-то образы жизни, опирающиеся лишь на одно творение добродетелей без тщательного испытания, приносят ли они и сколько именно приносят благодати Духа Божьяго, и говорится в отеческих книгах: “Ин есть путь, мняйся быти благим в начале, но концы его – во дно адово”. Антоний Великий в письмах своих к монахам говорит про таких дев: “Многие монахи и девы не имеют никакого понятия о различиях в волях, действующих в человеке, и не ведают, что в нас действуют три воли: 1-я воля Божия, всесовершенная и всеспасительная; 2-я собственная своя, человеческая, то есть если не пагубная, то и не спасительная, и 3-я бесовская – вполне пагубная”. |
| 2 Цит. по: Коран/Пер. И. Ю. Крачковского. М., 1986; Коран/Пер. смыслов В. М. Пороховой. М., 1993. 14 Любопытна инверсия: ожидаемое пришествие Мессии описывается в тексте прошедшим временем, а уже бывшее распятие Иисуса – будущим. 17 Макдауэлл Дж. Указ. соч. – С. 73. Относительно подлинности этого места Флавия в известной до недавнего времени редакции было много споров, однако приводимый текст единогласно считается в современной науке подлинным. 19 Сантала Ристо. Мессия в Новом Завете в свете раввинистических писаний. СПб., 1996. – С. 15; Макдауэлл Дж. Там же. Сама «История» Талла, к сожалению, не сохранились, некоторые фрагменты ее цитирует Юлий Африкан (220 г.), однако и он не переводился на русский язык. Тем не менее в современной науке это упоминание считается подлинным и связывается именно со Христом. 20 Отчасти возможность более ранней датировки подтверждает и Тертуллиан , который в одном месте своей «Апологии» (написанной в 197 г.) намекает на то, что язычники спрашивали о Христе у своих богов через оракулов. 23 Архиепископ Антоний (Мельников). О христианстве в Помпеях и Геркулануме. Богословские труды. Сб. 10. М., 1973. 25 Макдауэлл Дж. Указ. соч. – С. 74. Астрономически такое явление невозможно, что и было замечено еще древними авторами. 47 Информационный бюллетень Учебного Комитета при Священном Синоде РПЦ. 1997. 3; см. также «Радонеж». 1997. 20. 51 Датировка всех рукописей за исключением оговариваемых случаев, по: Nestle-Aland. Codices graeci et latini in hac editione adhibiti. Stuttgart, 1993. 53 Датировка по: Архиепископ Михаил (Чуб). Памятники древнехристианской письменности//ЖМП. 1955. 12. 58 Более развернуто это описано: Макдауэлл Дж. Указ. соч. – С. 65 и, отчасти, Юрков А. Новозаветная география Палестины//ЖМП. 1991. 11; 1992. 2, 4; Сантала Ристо. Указ. соч., passim. 62 Например: «Что же касается Корана, то он до единого слова, до единой буквы остался в таком же виде, в каком был ниспослан Всевышним, в нем нет изменений ни в едином слове или огласовке» (Абу ал-Аала ал-Маудуди. Принципы ислама. – С. 72). Такая категоричность объясняется тем, что в исламе текстуальность является одним из основных догматов: Коран существует вечно; его оригинал находится на седьмом небе, откуда был в точности ниспослан Мухаммеду, в точности записан, в точности составлен – и ни один человек не имеет никакого отношения к его созданию. Таким образом любое фактически подтвержденное изменение текста Корана опровергает в одном из аспектов веру мусульман. |
| На уроках Вы были Божий и всего класса, а на переменах Его же и кого-то одного из нас, кого Вы брали под локоть и прохаживались взад-вперед по коридору, отвечая порой своими «мыслями вслух» на незаданные вопросы. С виду Вы были робким… Ага! Как говорится, «внешность обманчиа, на то она и дана». Припоминаю эпизод. Урок. Вы излагаете тему. И вдруг, оттолкнувшись от какого-то момента в ней, говорите, как всегда размеренно, слегка в такт хлопая по столу ладонью: «Имейте в виду: вас будут вызывать в определенные кабинеты. И будут вам предлагать кое-что подписывать… Помните: как только вы подпишете, вы погибли!» (финальный удар ладонью по столу). И ведь знали же Вы, что двое-трое из нас, скорее всего, уже подписали. Эх!.. Ничему-то Вас жизнь не научила. Помните, что Вам сказал владыка Антоний (Мельников) после того, как вырвал Вас из гэбистских лап? – «Игорь Цезаревич, мы здесь все как под рентгеном». И нынешний Патриарх, будучи в свое время ректором ЛДАиС, тоже Вас избавил как-то от неприятностей по этой части. Это только то, что я от Вас знаю. Думаю, этим Ваши приключения не исчерпывались. Вы не могли иначе? Видимо, так. Протоиерей Игорь Прекуп Ветхий Завет в новозаветном ключе, в новозаветной перспективе, Новый Завет – вынашиваемый в Ветхом… Кто бы еще смог это показать… да, именно, так показать, как это сделали Вы? Я никогда не слышал, чтобы кто-то читал Библию, как Вы. И речь не только о том, что Вы умели непостижимо органично подать единство в Духе Святом двух Заветов, а как Вы читали! Было такое впечатление, что Вы присутствовали при тех событиях, когда Бог повелевает Своему Пророку идти на служение. В голосе Вашем тогда не просто звучала любовь и сила. Вы не изображали, Вы… воспроизводили. Ваш голос был «со властию», Вы не играли, а так произносили Божие слово, что в голосе Вашем чувствовалась причастность. Божий человек… или «Просто великий», как называли Вас учащиеся постперестроечного поколения, Вы с каким-то неподражаемым изяществом сочетали глубокую серьезность с тонким юмором, порой мягким, порой иронично-саркастичным, а также «скорбь об ожесточении сердец» наших с гневом, негодованием, способностью называть вещи своими именами. |
| С. 83–87. А. А. Зализняк также отмечает, что «такое словоупотребление характерно в основном для XIV в.», в XV в. в этом значении вместо «сирот» уже говорили «крестьяне» ( Зализняк А. А. Древненовгородский диалект. Изд. 2. М., 2004. С. 223; см. также: Словарь русского языка XI–XVII вв. Вып. 24. М., 2000. С. 156). Следует отметить, однако, что слово «сироты» присутствует именно в этом значении в новгородском святительском поучении, которое имеет широкую датировку от 2-й половины XII до XIV в., причем в научной литературе признана наиболее вероятной атрибуция этого памятника архиепископу Илье (1165–1186 гг.) (Русская историческая библиотека. СПб., 1908. Т. 6. Изд. 2-е (Памятники древнерусского канонического права. Ч. 1). Доп. 2. Стб. 356). Впрочем, здесь может быть или ошибка в определении авторства, или осовременивание лексики, произведенное в XIV в. В то же время, дважды употребленное в «духовной» Антония во множественном числе слово «крестьянъ» в значении христианин (поскольку, несомненно, основатель обители никак не мог ее поручить сельским жителям) – достаточно древнее, оно встречается уже в Изборнике Святослава 1076 г. (Словарь русского языка XI–XVII вв. Вып. 8. М., 1981. С. 49). Каштанов С. М. Из истории... С. 85. Грамоты Великого Новгорода и Пскова. 102. С. 159. Выражение «Мати Божия», как отмечает С. М. Каштанов, совершенно не характерно для севернорусских актов ( Каштанов С. М. Из истории... С. 86), однако Антоний, как будет показано ниже, вовсе не обязательно мог иметь севернорусское происхождение. О первом из этих имен см.: Мельникова Е. А. Имя Тудоръ в домонгольской Руси – христианское или славянское?//Slovne. 2015. 1. С. 267–274. Исследовательница отмечает, что оно «исчезает из письменных источников… в XIII в.» (Там же. С. 273). См. также об именах Тудор и Волос: Зализняк А. А. Древненовгородский диалект. Изд. 2. М., 2004. С. 246 (берестяная грамота 789, конец XI в. Исследователь отмечает, что имя Тудор «в XIII в… уже отмечается редко, а в более позднее время выходит из употребления», будучи вытеснено формой Феодор/Федор), 283 914, 2-я половина XI в.), 322 604, 60–70-е гг. |
| Протестанты решили, что нельзя жертвовать самим греческим словом. А оно может восприниматься и в простом значении – «слово языка», т. е. быть словом (с маленькой буквы) и Словом (с большой буквы). И вот они решили так: не отказываться от иероглифа «Дао» («Путь»), который всякого японца и китайца сразу же настраивает на мысль, что тут дело идет о чем-то верховном, ведущем всю жизнь мира и человека; они решили оставить тот же иероглиф, но прочитать его, т. е. подставить под него, не «Мити» (т. е. тоже путь), а «Катоба», это по-японски значит «Слово языка». «Катоба» можно, конечно, написать и иероглифически. Буквально это было бы «ласточка речи» (красивое восприятие слова в языке!), но в нем не было бы ничего значительного, такого, что могло бы навести на мысль, что тут дело идет не о простом слове, а о чем-то большем. Поэтому они сочли, что этим сохранится только внешняя образность оригинала, выбравшего для такого великого понятия самое обычное, но в то же время легко обращаемое в термин слово «Логос» с его глубоким внутренним смыслом. Святой Николай решил дать для слова «Катоба» те иероглифы, которыми это слово обычно пишется и которые никакого особого внутреннего смысла не несут. И он сам и его помощник по переводам прекрасно знали китайскую философию и связанную с ней иероглифику и решили пресечь самую возможность как-то ассоциировать христианский «Логос» с чем-либо в китайской философии, пусть даже в какой-то мере близким. То же, да не то! Лучше пойти на обыденность иероглифа и слова, чем на соблазнительную значительность его, заимствованную из другого мира чуждых идей и верований. И эта недоступная самому слову «Катоба» значительность придается контекстом («В начале было Слово, и Слово было у Бога, и Слово было Бог»). Таким образом, здесь «Катоба» не означает просто «слово языка». Трудные для перевода места Священного Писания святой Николай даже рассылал по отдельным церквам и общинам, как бы на совет, каким образом их перевести, и затем выбирал наиболее подходящий вариант. На труд свой он смотрел как на общий труд, общее дело всей Японской Церкви, соборное и вдохновляемое Духом Святым. |
| Да и наш Петр Великий чуть не попался в плен к туркам, а Наполеон и умер в плену, но разве это мешает им быть великими, и разве это ставится им в позор? Вы пишете, что «делали всё, что подсказывало Вам чувство долга и присяги»; Каким же неестественным скачком отсюда Ваша мысль перешла к «смерти моральной»? Ваша совесть успокаивает Вас, что Вы «сделали всё» – что же дальше? Обстоятельства, которыми Вы не распоряжаетесь, – которыми не могут распоряжаться и такие гении, как Петр Великий и Наполеон, – привели вас к плену, Вы-то в чем же тут виноваты? Не знаю, как было, но, вероятно, произошло что-либо наподобие того, как поступил Костюшко, бросив саблю и сказав «finis»,– только Вы не прибавили: «Rossiae», как Костюшко «Poloniae» и затем печально, но, заметьте, с совестью удовлетворенного всем сделанным. Вы отдались плену. Дальше, пленная жизнь, конечно, не радостная; по ведь плен же не вечно и даже не долго будет длиться; это временная станция на жизненном пути – неприятная, наподобие одной из тех, на которых Вам, вероятно, приходилось ночевать при переездах в России, где клопы и проч.; но, так или иначе, переночевав на станции, путник с восходом солнца оставляет ее и, радостный, продолжает свой путь, а на нем много прекрасных видов кругом, и радостные встречи, и родной дом, и желанное дело впереди – вот Ваша программа! Зачем же Вы мысленно не рассматриваете ее и не утешаетесь ею, а неосновательно, безрассудно, безжалостно мучаете себя химерами воображаемой смерти? Не моральная смерть или что-либо подобное Вас ждет в России, а почет, с примесью, быть может, еще большей нежности, чем какую встретят возвращающиеся не из плена, а с поля битвы. Не верите мне? Вот Вам слова из письма, только что вчера полученного мною; пишет известный почтенный протоиерей Берлинской посольской церкви А. П. Мальцев, от себя и от своих прихожан, препровождая сюда пожертвования свое и их (1500 марок) в пользу пленных: «Скажите им, страдальцам, что мы носим их в сердце нашем, что они не забыты, дела и подвиги их чтим, раны их целуем, и желаем им скорейшего возвращения в наш родной край к их семьям». |
| Мы мало знаем об учителях античной школы. Краткие биографические заметки Светония не дают материала для характеристики его «славных грамматиков», именно как учителей. Квинтилиан требовал от учителя, чтобы он относился к ученикам как отец, но конкретным содержанием этого требования не наполнил. Блаженный Августин первый подробно остановился на отношении учителя к ученикам – об этом уже шла речь – и первый предъявил к учителю два основных требования: он должен любить свое дело – «нас слушают охотнее, когда мы сами увлекаемся делом обучения: наша радость окрашивает всю речь; нам легче говорить, нас лучше понимают» (2, 12); но чтобы вести преподавание радостно, а не «в тумане скуки», надо, чтобы слова учителя исходили из его уст «от преизбытка любви» (19, 5). Учитель должен любить своих учеников, «только тогда дело пойдет хорошо, если работник стремится к нему, гонимый любовью» (13, 8). Августин нашел горячие слова для характеристики этой любви. Пусть перед учителем сидят невежды – «приноровимся к этим детям, полюбим их братской, отцовской, материнской любовью, соединим наши сердца с их сердцами – и привычные слова покажутся нам новыми. Такова сила души сопереживающей: когда их трогают наши слова, мы, уча их, вселяемся в них, а они, учась, в нас: словно они говорят в нас, и сами мы как-то от них учимся тому, чему учим» (14, 1). И образ учителя он закрепляет трогательным сравнением: «Да не оставляет сердца твоего мысль о наседке: она истомлена, но прикрывает своими перьями крохотных цыплят; голос у нее охрип, и все-таки она созывает своих пискунов; если они не спрячутся под ее ласковыми крыльями, они станут добычей хищных птиц» (12, 5); учитель не только сообщает ряд сведений: он защитник и хранитель своих учеников. Блаженный Августин писал для Деогратия, когда был африканским епископом. Некоторые из его советов имеют смысл и цену только для его времени (IV в.) и его страны, но есть в его книге и такие, сокрушить которые время оказалось бессильным: идеал учителя Блаженный Августин дал на века, для всех стран и всех времен. |
| Письмо свящ. дало к этому подходящий случай. (Цензурное тяготение надо мной так велико, что в моих бесцензурных (по имени) сборниках я не мог поместить прилагаемой статьи, имеющей, надеюсь, достаточный общий интерес. Я, действительно, быть может, делал ошибку, давая место статьям Н. Н. Дурново. Но за это я уже достаточно поплатился. Прилагаемая статья выяснит Вам основания моего отношения к расколу и, я думаю, заставит Вас, Владыко, не только изменить Ваше заключение, сделанное в минуту гнева, но и помочь мне. Вы человек широких взглядов и не осудите моего несколько отрицательного отношения к современному устройству нашей Церкви. Прикажите поместить моё письмо в Вашем епархиальном органе. Затем прошу Вас, Владыко, верить в моё искреннее к Вам уважение и не лишать меня Ваших святых молитв и благословения. Сергей Шарапов 2 февраля 1901 г. Москва. Держась принципа – audiatur et altera pars – мы тем охотнее дали место на страницах органа миссии статье С.Ф. Шарапова, что испытанный друг раскола в ней ныне высказывает ту горькую правду, которую давно раскрывает расколу миссия господствующей Церкви. Голос недавнего еще защитника апологетов раскола (по делу Мельникова – за что Еп. Антоний и отлучил С.Ф. от славянофильства) должен быть выслушан расколовождями со вниманием и пользою. Но, поместив в видах беспристрастия настоящую статью в миссионерском органе, мы в тех же видах беспристрастия не можем не сделать автору нескольких возражений и замечаний на некоторых из его суждений. Прежде всего мы очень благодарны г. Шарапову за прямо и открыто высказанный в статье взгляд его на старообрядческий раскол вообще и на австрийскую (белокриницкую) иерархию в частности. Отделение, «выход» старообрядцев из Церкви г. Шарапов признает «грехом» их. Их ссылки на клятвы собора 1666–1667 г. для него неосновательны. «Что здесь (т. е. в постановлениях собора) общего с ересью? Разве не слепое поклонение букве увидало здесь ересь?» Поэтому-то автор не видит и не признает у раскольников «внутренней правды». В частности, относительно иерархии белокриницкой г. Шарапов замечает: «на их иерархии благодати апостольского преемства признать не решаюсь…»; в другом месте: «церковной их правоты признать не могу, благодатность их иерархии для меня более, чем сомнительна, нетерпимость их и узость мне прямо претят…». Делая же как бы общий вывод, он заключает: «отломанная от Церкви, засохшая ветвь в лице Амвросия не принесла и не могла принести им ни апостольского преемства, ни благодати. Прекрасная (?) внешность прикрывает внутреннее ничто, пустоту»… |
|
|
