| РЕГИОНАЛЬНЫЙ ОБЩЕСТВЕННЫЙ ФОНД ПАМЯТЬ МУЧЕНИКОВ И ИСПОВЕДНИКОВ РУССКОЙ ПРАВОСЛАВНОЙ ЦЕРКВИ Августа 12 (25) Преподобномученик Антоний (Арапов) Преподобномученик Антоний (Арапов) родился в Иркутске в 1880 году. С 1897 года подвизался в Белогорском во имя свт. Николая Чудотворца мужском монастыре Пермской епархии. 22 июня 1905 года в Серафимо-Алексиевском скиту монастыря рукоположен во иеродиакона и вскоре во иеромонаха. В 1909 году назначен благочинным Белогорской обители, в 1911 году – казначеем, затем – и.о. настоятеля монастыря во время отсутствия в обители настоятеля священномученика архимандрита Варлаама (Коноплёва). 29 июня 1917 года возведен в сан игумена. Заботами игумена Антония в монастыре было завершено строительство собора в честь Воздвижения Животворящего Креста Господня. Проповеди о.Антония регулярно печатались в Пермских «Епархиальных ведомостях». После зверского убийства большевиками священномученика Варлаама игумен Антоний был назначен настоятелем Белогорского монастыря. В 1919 году с частью братии ушел с отступающими войсками адмирала А.В. Колчака . После вступления Красной Армии в Иркутск был арестован и расстрелян. 2 июля 1998 года канонизирован в лике местночтимых святых Пермской епархии, общецерковное почитание установлено на Архиерейском Соборе РПЦ 2000 года. Игумен Дамаскин (Орловский) Наверх © 2024 РЕГИОНАЛЬНЫЙ ОБЩЕСТВЕННЫЙ ФОНД «ПАМЯТЬ МУЧЕНИКОВ И ИСПОВЕДНИКОВ РУССКОЙ ПРАВОСЛАВНОЙ ЦЕРКВИ» © Перепечатка материалов допускается только по письменному согласованию с Фондом |
| Всякий, ненавидящий брата своего, есть человекоубийца; а вы знаете, что никакой человекоубийца не имеет жизни вечной, в нем пребывающей. 1 Ин. 3,15 Для размещения этой иллюстрации в статье в нужном месте укажите такой код: @1071@ Подпись к иллюстрации: Иеромонах Антоний (Арапов) Размер файла: 42.25 Кб Кто разместил: Александр Иванов Дата размещения 25.08.2014 22:37:03 Эта иллюстрация использована на страницах: |
| Каталог икон на сайте PravIcon.com Православные иконы Богородицы, Христа, ангелов и святых Антоний Белогорский (Арапов), прмч. Описания иконы В этом разделе записей пока нет. Богослужебные тексты (молитвы, тропари, кондаки, величания, акафисты) В этом разделе записей пока нет. |
| Персиянцев ушел. Арапов посмотрел на Бычкова, который спокойно стоял у окна, раздувая свои щеки и подрезывая перочинным ножичком застывшее на рукаве халата пятнышко стеарина. «У! у! скотина жестокая!» — подумал Арапов, глядя на тщательную работу Бычкова, а тот как-будто услыхал это, тотчас же вышел за двери и, взяв в другой комнате своего ребенка, запел с ним: Цыпки, цыпки, цыпки, цыпки, Цыпки, цыпки, цыпки. а потом Та-та-ри, та-та-ри, Та-та-ри-ри. Арапов завернулся, поскреб себя ногтями по левому боку и жалостно охнул. Более полутора часа пролежал в таком положении один-одинешенек бедный корректор. Никто к нему не входил в комнату, никто о нем не понаведался: хозяина и слуха и духа не было. Наконец дверь отворилась; Арапов судорожно приподнялся и увидел Персиянцева. — Ну что? — спросил он в одно и то же время робко и торопливо. — Ничего, — все хорошо. — Ну! — вскрикнул, привскочив, обрадованный Арапов. — У вас ничего подозрительного не нашли, и на том дело и кончено. Только одно подозрение было. Арапов встал и начал скоро одеваться. — Ничего! — радостно произнес он навстречу входившему Бычкову, с которым они только что наблюдали друг друга без масок. — Подозрение было, и теперь все кончено. Хорошо, что я дома не ночевал, а то, черт возьми, напрасно бы сцена могла выйти: я бы их всех в шею. — Поблагодари лучше Розанова, — заметил Бычков. — Да, — но, впрочем, нет. При мне бы ничего; я бы не допустил. — В погребе были. Прямо туда и пошли, — произнес Персиянцев. Арапов опять отупел. — Однако указаньица верные были, — проронил, помолчав, Бычков. Арапов с Персиянцевым вышли и расстались за воротами: Арапов уехал в Лефортово; Персиянцев пошел к себе. — Арапка! — крикнула Давыдовская, входя вслед за корректором в его комнаты. — А у тебя ночью гости были. — Знаю-с, — мрачно отвечал Арапов. — Целое маркобрунство. — Знаю-с, знаю. А вы бы, Прасковья Ивановна, могли не допустить до обыска; без хозяина квартиры обыскивать не позволено. — Ах, батюшка Аника-воин, не ширись так, сделай свое одолжение! Ты прежде расспроси, мало ли я тут с ними стражения имела: я, может быть, горло все надсадила. Го-го-го! не бойся, будут помнить. Я, говорю, знаю таких лиц, к которым вас и в переднюю-то не пустят. Ко мне, говорю, сам князь езжал, по три графина холодной воды выпивал, возле меня сидя. — А то я их, маркобрунов, бояться стану! Но ведь ничего нельзя сделать — нахрапом лезут: позвали Нечая, соседа Ларивонова, дворника Антропа Иванова и пошли шарить. |
| Приближаясь к этому выходу, Розанов стал примечать, что по сторонам коридора есть тоже двери, и у одной из них Арапов остановился и стукнул три раза палкой. В ответ на этот стук послышались сначала очень глухие шаги, потом они раздались близко, и, наконец, дверь отворилась. Перед посетителями стоял солдат с сальною свечою в руках. — Дома? — спросил Арапов, бесцеремонно проходя мимо солдата. — Никак нет, ваше благородие, — ответил денщик. — Ну, все равно: дай мне, Трошка, огня, я напишу ему записочку. Солдатик пошел на цыпочках, освещая сальною свечкою длиннейшую комнату, в окна которой светил огонь из противоположного флигеля. За первою комнатою начиналась вторая, немного меньшая; потом третья, еще меньшая и, наконец, опять большая, в которой были растянуты длинные ширмы, оклеенные обойною бумагою. Везде было очень пусто, даже почти совсем пусто, и только поразительнейший беспорядок последнего покоя придавал ему несколько жилой вид. — Господин Райнер был у вас нынче? — спросил Арапов. — Это француз? — Француз. — Были-с. — А черт дома? — спросил еще Арапов, садясь за стол, который столько же мог назваться письменным, сколько игорным, обеденным или даже швальным. Здесь в беспорядке валялись книги, бумага, недошитый сапог, разбитые игорные карты и тут же стояла тарелка с сухарями и кровяной колбасой, бутылка с пивом и чернильница. Арапов велел позвать к себе «черта» и оторвал кусок бумаги от какой-то тетради; а Розанов присел было на придвинутое к столу кресло, но тотчас же вместе с ним полетел на пол. — Садитесь на диван; оно без ножки, — проговорил, засмеявшись, Арапов и опять стал писать. Из двери, в которую исчез денщик, сопя и покачиваясь, выступила тяжелая, массивная фигура в замасленном дубленом полушубке. — Это ты, черт? — спросил, не оборачиваясь, Арапов. — Я-с, — произнесла сиплым голосом фигура. — Отыщи ты сейчас капитана. — Слушаю-с. — Ты знаешь, где он? — Нет, не знаю-с. — Ну, разыщи. Арапов стал складывать записку, а доктор рассматривал стоящего у двери «черта». |
| Розанов посмотрел ему в самые глаза. — Вот слово-то, — произнес сквозь смех Андриян Николаев. — Чего только это стоит? — и, смеясь же, зашагал по переулку, увертываясь воротником лисьей шубы. Глава девятая Два гриба в один борщ — Evrica, Розанов, evrica! — восклицал Арапов, которого доктор застал у себя на другой день, возвратясь с ранней визитации. — Что это такое обретено? — Человек. — Без фонаря нашли? Великий цезарь ныне прах и тлен , И на поправку он истрачен стен. — Ну их! Человек найден, и баста. — Да, а какой человек, скажу вам… — «Великий Цезарь прах и…» — «Тлен», — нетерпеливо подсказал Арапов и, надвинув таинственно брови, избоченился и стал эффектно выкладывать по пальцам, приговаривая: без рода и племени — раз; еврей, угнетенная национальность, — это два; полон ненависти и злобы — это три; смел, как черт, — четыре; изворотлив и хитер, пылает мщением, ищет дела и литограф-с! — Что скажете? — произнес, отходя и становясь в позу, Арапов. — Где вы такого зверя нашли? — Уж это, батюшка, секрет. Розанов промолчал. — Теперь сборам конец, начнем действовать, — продолжал Арапов. Розанов опять промолчал и стал доставать из шкафа холодный завтрак. — Что ж вы молчите? — спросил Арапов. — Не нравится мне это. — Почему же-с? — Так: что это за жидок, откуда он, что у него в носу? — чер т его знает: Я и дел-то не вижу, да если б они и были, то это дела не жидовские. — Как средство! как орудие! Как орудие все хорошо. Мы будем играть на его национальных стремлениях. — Помилуйте, какие у жидка стремления! — Так что ж вы говорите! — Я то говорю, что оставьте вы вашего жидка. Жид, ктурый пршивык тарговаць цибулько, гужалькем, ходзить в ляпсардаку, попиратьця палькем, — так жидом всегда и будет. — Пошел рефлекторствовать! — Ну, как хотите. — Хотите сегодня вечером к маркизе? — спросил Арапов, переменяя разговор. — Нет, я сегодня буду спать: я всю ночь не спал, — отвечал Розанов. — Где ж это вы были? Розанов рассказал свое вчерашнее пированье у Канунникова, привел несколько разговоров, описал личности и особенно распространился насчет Андрияна Николаевича и его речей. |
| Доктора неприятно кольнула эта наглая шутка: в нем шевельнулись и сожаление о жене, и оскорбленная гордость, и унизительное чувство ревности, пережившей любовь. Дорого дал бы доктор, чтобы видеть в эту минуту горько досадившую ему жену и избавить ее от малейшей возможности подобного намека. — Моя жена не таковская, — проговорил он, чтобы сказать что-нибудь и скрыть чувство едкой боли, произведенное в нем наглым намеком. — А ты почем знаешь? Ребята, что ли, говорили? — смеясь, продолжала Давыдовская. — Нет, брат Митюша, люди говорят: кто верит жене в доме, а лошади в поле, тот дурак. — Мало ли сколько глупостей говорят люди! — Да, люди глупы… Доктора совсем передернуло, но он сохранил все наружное спокойствие и, чтобы переменить разговор, сказал: — Не пройдемтесь ли немножко, Арапов? — Пожалуй, — отвечал корректор и стал одеваться. Давыдовская вышла, размахивая трубкой, которая у нее неудачно закурилась с одной стороны. Розанов с Араповым пошли за Лефортовский дворец, в поле. Вечер стоял тихий, безоблачный, по мостовой от Сокольников изредка трещали дрожки, а то все было невозмутимо кругом. Доктор лег на землю, Арапов последовал его примеру и, опустясь, запел из «Руслана»: Поле, поле! кто тебя усеял мертвыми костями ? — Какая у вас всегда мрачная фантазия, Арапов, — заметил сквозь зубы доктор. — Каково, батюшка, на сердце, такова и песня. — Да что у вас такое на сердце? — Горе людское, неправда человеческая — вот что! Проклят человек, который спокойно смотрит на все, что происходит вокруг нас в наше время. Надо помогать, а не сидеть сложа руки. Настает грозный час кровавого расчета. — Зачем же кровавого? — Нет-с, дудки! Кровавого-с, кровавого… — Не понимаю я, чего вы хотите. — Правды хотим. — Какая это правда, — кровью! В силе нет правды. — Клин клином-с выбивают, — пожав плечами, отвечал Арапов. — Да какой же клин-то вы будете выбивать? — Враждебную нам силу, силу, давящую свободные стремления лучших людей страны. — Эх, Арапов! Это все мечтания. — Нет-с, не мечтания. |
| Ю. Арапов. М., 2001; Ислам на постсоветском пространстве: Взгляд изнутри/Ред.: А. В. Малашенко, М. Б. Олкотт. М., 2001; Of Religion and Empire: Missions, Conversion and Tolerance in Tsarist Russia/Ed. R. P. Geracy, M. Khodarkovsky. Ithaca; L., 2001; Батунский М. А. Россия и ислам. М., 2003. 3 т.; Сборник Рус. ист. об-ва. М., 2003. Т. 7(155): Россия и мусульманский мир/Ред.: Д. Ю. Арапов; Арапов Д. Ю. Система гос. регулирования ислама в Рос. империи: (Посл. треть XVIII - нач. ХХ в.). М., 2004; Усманова Д. М. Мусульманские представители в рос. парламенте, 1906-1916. Каз., 2005; Императорская Россия и мусульманский мир: [Сб. ст.]/Сост.: Д. Ю. Арапов. М., 2006; Bobrovnikov V. O. Islam in the Russian Empire//The Cambridge History of Russia. Camb., 2006. Vol. 2: Imperial Russia, 1689-1917. P. 202-206; Crews R. D. For Prophet and Tsar: Islam and Empire in Russia and Central Asia. Camb. (Mass.), 2006; Ислам в РФ: Энцикл. словарь. Н. Новг., 2007. Вып. 1: Ислам на Нижегородчине; М.; Н. Новг., 2008. Вып. 2: Ислам в Москве; 2009. Вып. 3: Ислам в Санкт-Петербурге; Вып. 4: Ислам в Центрально-Европ. части России; Empire, Islam, and Politics in Central Eurasia/Ed. T. Uyama. Sapporo, 2007; Кемпер М. Суфии и ученые в Татарстане и Башкортостане: Исламский дискурс под рус. господством. Каз., 2008; Central Eurasian Reader: A Biennial J. of Critical Bibliography and Epistemology of Central Eurasian Studies/Ed. S. A. Dudoignon. B., 2008-2011. Vol. 1-2; Ислам и советское государство: (По мат-лам Вост. отд. ОГПУ, 1926 г.)/Сост.: Д. Ю. Арапов. М., 2010-2011. Вып. 1-3; Islamic Education in the Soviet Union and its Successor States/Ed. M. Kemper, R. Motika, S. Reichmuth. L.; N. Y., 2010. Д. Ю. Арапов, В. О. Бобровников И. в европейской части России и на Сев. Кавказе Мусульмане Сев. Кавказа принадлежат к следующим основным этническим группам: 1) абхазско-адыгской: кабардинцы, черкесы, адыгейцы, шапсуги, абхазы, абазины; 2) нахско-дагестанской: вайнахи (чеченцы, ингуши) и дагестанцы (аварцы, даргинцы, лезгины, лакцы, табасаранцы, рутульцы, агулы, цахуры и др.); 3) тюркской: азербайджанцы, кумыки, карачаевцы, балкарцы, ногайцы, трухмены; 4) иранской: мусульмане-осетины и частично таты. |
| Не успеет Розанов усесться и вчитаться, вдуматься, как по лестнице идет Давыдовская, то будто бы покричать на нечаевских детей, рискующих сломать себе на дворе шею, то поругать местного квартального надзирателя или квартирную комиссию, то сообщить Дарье Афанасьевне новую сплетню на ее мужа. Придет, да и сядет, и курит трубку за трубкою. После двух часов возвращался домой Арапов. Он с первого же своего знакомства с доктором удостоивал его своего особенного внимания и, с своей стороны, успел очень сильно заинтересовать Розанова собою. Розанов хотя был человек достаточно умный и достаточно опытный для того, чтобы не поддаваться излишним увлечениям, но все-таки он был провинциал. Арапов стоял перед ним как новый тип и казался ему существом в высшей степени загадочным. То Арапов ругает на чем свет стоит все существующее, но ругает не так, как ругал иногда Зарницын, по-фатски, и не так, как ругал сам Розанов, с сознанием какой-то неотразимой необходимости оставаться весь век в пассивной роли, — Арапов ругался яростно, с пеною у рта, с сжатыми кулаками и с искрами неумолимой мести в глазах, наливавшихся кровью; то он ходит по целым дням, понурив голову, и только по временам у него вырываются бессвязные, но грозные слова, за которыми слышатся таинственные планы мировых переворотов; то он начнет расспрашивать Розанова о провинции, о духе народа, о настроении высшего общества, и расспрашивает придирчиво, до мельчайших подробностей, внимательно вслушиваясь в каждое слово и стараясь всему придать смысл и значение. А то отправятся доктор с Араповым гулять ночью и долго бродят бог знает где, по пустынным улицам, не боясь ни ночных воров, ни усталости. Арапов все идет тихо и вдруг, ни с того ни с сего, сделает доктору такой вопрос, что тот не знает, что и ответить, и еще более убеждается, что правленье корректур не составляет главной заботы Арапова. В одну прелестную лунную ночь, так в конце августа или в начале сентября, они вышли из дома погулять и шаг за шагом, молча дошли до Театральной площади. Кто знает Москву, тот может себе представить, какой это был сломан путь. |
| Маркизин кружок не был для Лизы тем высоким миром, к которому она стремилась, гадя людьми к ней близкими со дня ее выхода из института, но все-таки этот мир заинтересовал ее, и она многого от него ожидала. «Шпион! — думала Лиза. — Ну, это, наверно, какой-нибудь вздор; но он трус, мелкий и пустой, робкий, ничтожный человек, — это ясно». Персиянцев на другой день утром приехал к Бычкову без лица. Никаких корректур на столе Арапова он не нашел, но привез ему вальяжную новость. — У вас ночью был обыск, — сказал он Арапову, который при этом известии привскочил на диване и побледнел пуще Персиянцева. — Ну? — произнес он робко. — Ну и ничего. — Ничего не нашли? — Ничего; да что ж было находить! Арапов смотрел то на Бычкова, то на Персиянцева; — И что же еще? — спросил он, совсем теряясь. — Только всего: вас спрашивали. — Спрашивали? — Спрашивали. — Меня? меня? — Ну да, вас. — А вас? — А меня не спрашивали. — А его? — Арапов указал на Бычкова. — И его не спрашивали, — отвечал Персиянцев. — Да меня с какой же стати? — как-то отчуждающимся тоном произнес Бычков. — Эко, брат, «с какой стати»! «с какой стати»! будут они «тебе» стать разбирать, — совершенно другим, каким-то привлекающим тоном возразил Арапов. — Ну как же! Так и чирий не сядет, а все почесать прежде надо, — отрекался Бычков. — А Розанова спрашивали? — отнесся Арапов к Персиянцеву. — Зачем же Розанова? Нет, никого, кроме вас, не спрашивали. — Возьмут? — произнес Арапов, глядя на Бычкова и на Персиянцева. — Вероятно, — отвечал Бычков. — Теперь мне отсюда и выйти нельзя. — Да уж не отсидишься. А по-моему, иди лучше сам. — Как сам? Черт знает, что ты выдумываешь! С какой стати я пойду сам? Ни за что я сам не пойду. — Так поведут. — Ну уж пусть ведут, а сам я не пойду. Лучше вот что, — начал он, — лучше слетайте вы, милый Персияицев… — Куда? — спросил тот, пыхнув своей трубочкой. — В Лефортово опять, спросите там Нечая, знаете, полицейского, что живет наверху. — Ну, знаю. — Попросите его разведать обо мне и приезжайте скорее сюда. |
|
|
