| Имя «Ижьбернъ» Г. М. Халанский интерпретировал как Skibjorn или Sigbjorn. Но оно транскрибировалось бы на русский язык как Шихберн. Такое имя носил посол Сфандр (Svanheidr) – жены Улеба (Oleifr), подписавшей вместе с другими родственниками Игоря договор с греками 944 г. 656 Ижьберн могло получиться из Ingibjorn. Это довольно редкое имя, например, в «Круге земном» Снорри Стурлусона оно встречается всего один раз. В Распространенном ПрЖ по спискам Рум. 435 и ГИМ, Син. 639 имя варяга передано как «Ждьбернъ». Это уже второй этап русификации. Известно мирское имя Жидята второго Новгородского епископа Луки (1036–1060). Очевидно, агиограф превратил непонятного ему Ижьберна в более привычное для слуха имя. В списке РГБ, ОР, ф. 113 (Волок.), 654 читается «Жьберн», но сам текст сильно отличается от двух других списков. В Особом житии в качестве посла сначала в Корсунь, а затем к императорам упоминается воевода Олег (Helgi). Исследователи считали, что это имя заимствовано из преданий о князе Олеге, но вероятнее всего оно фигурировало в варяжской саге о взятии Корсуня. Авторы двух самостоятельных версий взятия Корсуня не знали о рассказах друг друга. Такая же ситуация выявляется в летописных описаниях Любечской битвы 1016 г. Ярослава Владимировича со Святополком Ярополчичем. В киевской версии, сохранившейся в «Повести временных лет», сказано, что новгородцы решились, наконец, напасть на вражеский лагерь, потому что их обидели насмешки киевлян. В Новгородской 1 летописи младшего извода воспроизведение Начального свода заканчивается 1015 г. Дальше начинается местный летописец, в котором сказано, что у Ярослава в лагере Святополка был «мужь въ приязнь» (ср. «приятеля Ижьберна»). Он и сообщил, что нападать следует в этот вечер. Почему, выясняется опять из киевского рассказа: этой ночью Святополк дал пир дружине. В предании, сохранившемся в Десятинной церкви, говорилось о корсунянине Анастасе, который указал Владимиру расположение водопровода. Когда в Киеве была построена каменная церковь Богородицы, именно ему князь «вдасть десятину», т. е. назначил экономом. В Новгородской 1 летописи младшего извода в статье 6499 г., где говорится о закладке храма, Анастас назван «иереем». В двух других случаях, в описании осады и в статье 6504 г., где и говорится о даровании десятины, он упоминается только как «корсунянин». Следовательно, в Начальном своде о его «иерействе» не говорилось, это поправка новгородского летописца. В «Повести временных лет» сказано, что впоследствии Анастас предал сына Владимира Ярослава и в 1018 г. был приставлен к вывезенной теперь уже из Киева боевой добыче. На этот раз греку удалось втереться в доверие к польскому князю Болеславу, который захватил стольный город под предлогом помощи своему зятю Святополку. |
| Исторический срок этого подчинения для русской церкви однако быстро приближался. Болгарское поражение 1014 г. было своего рода memento mori для Анастаса. И этот несомненный карьерист заблаговременно «сменил вехи». Он убежал со Святополком (т. наз. Окаянным) в Польшу. Возвращался с ним и его тестем, польским королем Болеславом, временными победителями, в 1018 г. в Киев. А в следующем году исчез вместе с ними, когда завладел Киевом снова Ярослав. Анастас и Иоаким – оба корсуняне могли быть и болгарами, говорившими по-гречески и греками, говорившими по-славянски (население колонии херсонисской было очень смешанное из всех частей империи). Но во всяком случае для греков Анастас был изменник, и ему нужно было уносить ноги от греческой власти, ставшей с 1018 г. над архиепископом Иоанном. Последнему императорским хрисовуллом еще оставлена была тень автономии, но по смерти его в 1037 г. над болгарской церковью уже поставлен был грек – Лев. И в связи с этим пред Киевским князем Ярославом Владимировичем встал уже неустранимый факт, так сказать автоматической подчиненности русской церкви КПльскому патриарху. Посредство Ахридской архиепископии теряло свою прежнюю силу. Ярослав должен был принять каноническое грековластие. Вот почему именно в 1037 г. Киев получает своего первого митрополита Феопемпта-грека, а Ярослав впервые заложил митрополию, т. е. резиденцию митрополита, и построил первую для греков кафедральную церковь Св. Софии (как бы в подражание КПлю) с выдающимся великолепием, которое должно было затмить роскошь и славу Владимирова кафедрального храма Успения Пр. Богородицы. Для греков последний стал неприятным символом русской автономии под покровительством болгар. Десятинный храм отошел в тень и забвение, несмотря на то, что и в нем покоились останки и самого крестителя Руси, и его греческой супруги Анны, и его блаженной бабки кн. Ольги. Все как бы зачеркивалось, словно схизматическое. Можно себе представить, что грекам были неприятны все нестираемые памятники церковной грекофобии и болгарофильства кн. |
| Но предположим, что Анастас был епископом – тогда весь текст становится понятным и единственным вопросом, подлежащим дальнейшему выяснению остается лишь упорный отказ «Повести» называть Анастаса епископом Киевским. Объяснение подобного нежелания дает сама «Повесть». Первое упоминание об Анастасе раскрывает нам его личность и его отношения с Владимиром. Под 988 г. «Повесть» рассказывает, что во время осады Корсуни «некий муж корсунянин Анастас пустил стрелу в стан Владимира, написав «Перекопай и перейми воду, она идет по трубам из колодцев, которые за Тобой с Востока». Владимиру удалось захватить Корсунь, благодаря совету, данному ему Анастасом. Согласно некоторым источникам Анастас был по происхождению варягом. Возможно, он был соглядатаем Владимира и, очевидно, был ему хорошо известен. Не удивительно поэтому, что выбор лица для епископа в Киеве пал на соратника и сотрудника князя, который ценой риска своей жизни помог Владимиру добиться победы. Взяв Корсунь, Владимир смог диктовать свои условия Византии. Василий II был принужден послать свою сестру в лагерь варвара, полу варяга, полу славянина. Очевидно, греческая иерархия должна была тоже посвятить в епископа Анастаса, лица для нее мало приемлемого, варяга, мирянина, предателя греческого города, и, наверное, человека без богословского образования. Вместо того, чтобы возглавить Русскую Церковь своим доверенным и ученым монахом – дипломатом, греки отдали в руки Анастаса Киевский Престол. Естественно, что грекофильские редакторы «Повести» упорно не хотели называть его епископом. Но возникает вопрос, почему сам Владимир предпочел ученому греку своего варяга Анастаса. Ответ на этот вопрос приоткрывает для нас замыслы дерзновенного князя, строителя новой империи на берегах Днепра. Владимир был выдающимся правителем, в его планы входило построение державы, которая объединила бы земли и народы от Карпат до Волги. На его владениях жили и христиане, и язычники, и среди христиан были, как западные, так и восточные члены Церкви. |
| Таким образом, новая церковь стала местом сбора поступлений с княжеского двора — десятины. Для заведования такой ее деятельностью был назначен верный Владимиру человек, который оказал ему неоценимую услугу — помог овладеть Корсунем,— Анастас Корсунянин. Его упоминание в Повести и в Памяти и похвале наряду с попами (Владимир «поручи ю (церковь.— Я.Щ.) Анастасу Корсунянину и попы корсуньския пристави служите в ней») позволяет считать, что это доверенное лицо не было священником церкви, но имело другие, хозяйственные функции. Анастас выполнял их не только при Владимире, но и позднее, при Ярославе, так как, по сообщению Повести, Болеслав Храбрый, захватив Киев в 1018 г., приставил к своим награбленным богатствам «Настаса десятиньного» , доверяя ему за его измену, как в свое время Владимир, распоряжение хозяйством. Княжеской десятиной обеспечивалась не одна церковь Богородицы, но и другие киевские и провинциальные церкви, и функцией нового учреждения и его хозяйственного главы должны были быть сбор и распределение этих средств. Судя по свидетельству Слова о чуде Климента Римского, при церкви существовал клирос, который автор Слова называет старшим клиросом (в Киеве?), т. е. он должен был существовать с момента создания церкви . Десятинная церковь наряду с кафедральным митрополичьим Софийским собором в XII—haчaлe XIII в. была хранительницей больших ценностей, имевших не только религиозный характер, как, например, мощи, иконы, но и материальных — золотые и серебряные изделия с драгоценными камнями и пр. На это указывают сообщения о разграблениях ее в ходе княжеской борьбы за Киев. Так, в 1171 и 1203 гг. после взятия Киева наряду с другими соборами и монастырями была разграблена и Десятинная церковь . Можно думать, что само учреждение митрополии и содержание значительного штата священно- и церковнослужителей требовало предварительного определения тех источников, которыми он мог быть обеспечен. Так было с учреждением и Смоленской епископии в 1136 г.: средства, на которые она должна была существовать, были определены и выделены заранее, и об этом был поставлен в известность грек — кандидат в епископы . Создание Десятинной церкви в качестве государственного института кня-жеско-церковного сотрудничества подготовило предстоящее учреждение митрополии — значительно более сложного внутри- и внешнеполитического учреждения; И вместе с тем эта древняя церковь продолжала нести не только литургические, но и хозяйственные функции и во время существования митрополии не только в пору общегосударственного, общерусского единства в XI в., но и позднее, вероятно до тех пор, пока, как будет показано ниже, сама десятина не уступила свое место в системе обеспечения церковной организации другим его формам, т. е. до XIII в. На сохранение ее «десятинных», фискальных функций в XII в. указывают названные свидетельства памятников этого времени. |
| Ник. лет. 1. 105 Ст. кн. 1. 151, 154 Снес.: прим. 17. Татищ. Ист. росс. Кн. 1. Ч. 1. С. 38; Кн. 2. С. 39 П. собр. р. лет. 1. 50 Татищ. Кн. 1. Ч. 1. С. 38 Впрочем, должно заметить, что сами болгаре во дни нашего князя Владимира имели весьма мало досуга заботиться о просвещении нас, русских. То был едва ли не самый несчастный период для Болгарии — период покорения ее греками. Война упорная и ожесточенная длилась более сорока лет сряду (974–1019); Болгария напрягала все свои силы, чтобы спасти свою самостоятельность, и ежегодно, систематически, была опустошаема как греками, так и другими народами, которых нанимал греческий император Василий (подробнее см. в Русск. истор. сборн. Т. 6. С. 117–145 О умножении пресвитеров при Ярославе — П. собр. р. лет. 1. 66 О церквах Десятинной и берестовской — там же. 1. 52, 67. О вышгородских церквах святого Василия и потом святых мучеников Бориса и Глеба — преподобный Нестор в рукописн. житии святых Бориса и Глеба (по списку XIV в., Сильвестровскому, и Румянц. муз. 152. Л. 110 Анастас Корсунянин был несомненно лицо духовное (иначе ужели Владимир не мог бы указать своему любимцу другого поприща?) и, судя по его назначению, занимал при соборной Десятинной церкви место ключаря, эконома и старшего иерея, или протоиерея, как и называют его некоторые наши летописи (П. собр. р. лет. 5. 121 Степ. кн. 1. 160 Гизел. Синопс. Л. 48 об. Киев, 1680 Т. е. Анастас сделался первым лицом в нашем белом духовенстве. Комментарии Даты жизни ал-Макина (хотя и родившегося в Каире, но в семье христиан-коптов) следует уточнить: 1205–1273. Его сведения о крещении св. Владимира являются, судя по всему, неточным заимствованием из хроники сирийца Яхъи Антиохийского (ок. 980 г. — ок. 1066 г.), еще не известной митр. Макарию. Сообщения обоих авторов в русском переводе с комментарием см.: бар. Розен В. Р. Император Василий Болгаробойца: Извлечения из летописи Яхъи Антиохийского. СПб., 1883 (Прилож. к т. 44 Зап. имп. АН. 1). Сводку сообщений восточных авторов (с немецким переводом и комментарием) о крещении Руси см. также: Kawerau P. Arabische Quellen zur Christianisierung RuЯlands. Wiesbaden, 1967 (Marburger Abhandlungen zur Geschichte und Kultur Osteuropas. Bd. 7). |
| XI в. или в «Чтении о святых Борисе и Глебе» прп. Нестора, вероятно, 80-х гг. XI в.), о Корсуни ничего не говорится. Важнее, что во фрагментах древней летописи в составе «Памяти и похвалы» Иакова Мниха взятие Корсуни прямо датировано «третьим летом» после Крещения. Надо думать, древнейшая основа «Сказания об испытании вер» и «Речи философа», как догадывался Шахматов, и была тем рассказом, согласно которому Крещение Владимира Святославича произошло не в Корсуни, а на Руси (в Киеве, Василеве или т. п.) и хронологию которого воспроизвел Иаков Мних. В пользу такого предположения свидетельствует также наличие самостоятельных внелетописных редакций «Корсунской легенды», которые существенно отличаются от редакции, присутствующей в ПВЛ, и в еще большей степени, чем последняя, выдают фольклорное происхождение «Корсунской легенды». Таково «Слово, како крестися Владимир, возмя Корсунь», которое прямо (по мнению Н. К. Никольского) или опосредованно (по мнению Шахматова) отражает текст, первоначальный по отношению к летописному; таково более редкое Житие Владимира Святославича особого состава, согласно которому взять Корсунь помог не Анастас, а варяг (И)жберн; по взятии города Владимир Святославич убил «князя корсуньского и со княгинею», насильно овладел их дочерью, после чего отдал ее за (И)жберна, которого поставил наместником в Корсуни, и т. п. Свидетельства иностранных источников дают возможность с достаточной точностью восстановить хронологию и внешнеполитический фон событий, связанных с Крещением Владимира Святославича. Согласно Иоанну Скилице (Scyl. P. 336), но в первую очередь - Яхье Антиохийскому и Абу Шоджи ар-Рудравери (Розен. Имп. Василий Болгаробойца. С. 23-24, ср. также С. 200-202; Кримський, Кезма. Onobiдahhя. С. 394-395; Kawerau. Arabische Quellen. S. 14-22), вырисовывается следующая картина. После катастрофического поражения от болгар летом 986 г. Визант. империя в 987 г. оказалась охвачена мятежом, который поднял влиятельный полководец Фока Варда, в авг. объявивший себя императором; к кон. |
| Владимир сказал на это: «Если в самом деле так случится, то поистине велик будет Бог христианский», и объявил, что готов к крещению. Епископ корсунский с царевниными священниками, огласив, крестили Владимира, и когда возложили на него руки, то он вдруг прозрел; удивясь такому внезапному исцелению, Владимир сказал: «Теперь только я узнал истинного бога!» Видя это, и из дружины его многие крестились. После крещения совершен был брак Владимира с Анною. Все это предание очень верно обстоятельствам в своих подробностях и потому не может быть отвергнуто. Прежняя вера была во Владимире поколеблена, он видел превосходство христианства, видел необходимость принять его, хотя по очень естественному чувству медлил, ждал случая, ждал знамения; он мог отправиться и в корсунский поход с намерением креститься в случае удачи предприятия, мог повторить обещание, когда Анастас открыл ему средство к успеху, и потом опять медлил, пока увещания царевны Анны не убедили его окончательно. Владимир вышел из Корсуня с царицею, взял с собою Анастаса, священников корсунских, мощи св. Климента и Фива, сосуды церковные, иконы, взял два медных истукана и четыре медных коня; Корсунь отдал грекам назад в вено за жену свою, по выражению летописца. По некоторым известиям, в Корсунь же явился ко Владимиру и митрополит Михаил, назначенный управлять новою русскою церковию, – известие очень вероятное, потому что константинопольская церковь не могла медлить присылкою этого лица, столь необходимого для утверждения нового порядка вещей на севере. По возвращении в Киев Владимир прежде всего крестил сыновей своих и людей близких. Вслед за тем велел ниспровергнуть идолов. Этим должно было приступить к обращению народа, ниспровержением прежних предметов почитания нужно было показать их ничтожество; это средство считалось самым действительным почти у всех проповедников и действительно было таковым; кроме того, ревность новообращенного не могла позволить Владимиру удержать хотя на некоторое время идолов, стоявших на самых видных местах города и которым, вероятно, не переставали приносить жертвы; притом, если не все, то большая часть истуканов напоминали Владимиру его собственный грех, потому что он сам их поставил. |
| В рассказе об исцелении Владимира в Корсуне сказано: «отпадоша же отъ очию его, яко и чешюя». Н. И. Серебрянский указал, что это цитата из рассказа о прозрении апостола Павла ( Деян. 9:17 ). 435 Анастас назван епископом в сообщениях о возвращении из Корсуня и об освящении Десятинной церкви, которая определена как Успенская. Холм, на котором стоял идол Перуна, и где Владимир построил церковь св. Василия, назван «гора рекомая Ликофросъ». Последнему определению А. А. Шахматов придавал большое значение, считая, что оно появилось в среде греческого клира Десятинной церкви. С. П. Шестаков показал, что это действительно греческое слово, искаженное Λυκεου θρνος или ρος, где «Ликейский» – эпитет Аполлона, перенесенный на Перуна, и все вместе означало «Ликейская (Аполлонова) гора». Но Н.И. Серебрянский считал, что это скорее претензии на ученость русского книжника, чем реальное именование идола греческими клириками. Определение Перуна как Аполлона встречается в «Слове о том, како крестися Володимеръ возмя Корсунь» (см. раздел 8). Впрочем, в Московском распространенном ЖВ «Аполосъ» вставлено вместо «Велесъ» в рассказе о свержении его идола в Почайну. РасЖВ-4 – житие из сборника Матвея Кусова 1414 г. (Мусин-Пушкинского, о рукописях см. раздел 2). А. А. Шахматов определил его как 4-й вид Распространенного жития св. Владимира. Этот текст насчитывает наибольшее количество списков по сравнению с остальными видами Распространенного жития. РасЖВ-4 встречается только в составе цикла из рукописи Матвея Кусова: «Памятью и похвалой» Иакова Мниха и «Словом о законе и благодати» Илариона 3-й редакции. Всего известно (по рукописям и изданиям) 13 списков цикла на 15 июля, из них 3 (Сахаровский, Болотовский и РГБ, ОР, ф. 98 (Ег.), 637) неполные – без «Слова» Илариона. О рукописях и изданиях см. раздел 2. В исследованиях и справочниках этот текст встречается под разными названиями. Распространенной или Пространной редакцией Обычного жития оно названо А. И. Соболевским (без указания других распространенных редакций), а Н. |
| Толк. на псал. 118: твор. т. 1, стр. 1203. Париж, 1845 г. Бл. Феодорит. Толк. на виден. пр. Даниила: твор. ч. 4, стр. 201. Москва, 1857 г. Св. Анастас. синаит. на шестоднев. кн. 5: Ламин. Полн. курс. патрол. т. 89, стр. 920. Париж, 1860 г. 455 В этом уверяемся из мест, приведенных нами пред сим из творений св. отцев и писателей Церкви. Впрочем, некоторые из древних, большею частию западные, полагали, что ангел-хранитель дается человеку с самого рождения его. Бл. Иероним. Толк. на еванг. Матфея: твор. т. 4, ч. 1, стр. 83. Париж, 1706 г. Бл. Августин. О град. Бож. кн. 19, гл. 14: твор. т. 7, стр. 447. Антверпен, 1700 г. 456 Так, св. Григорий чудотворец изображает ангелов-хранителей, как надзирателей, воспитателей, учителей и руководителей наших, Климент александрийский – как надзирателей наших, Ориген – как защитников, покровителей и наставников, св. Василий великий – как детоводителей и пастырей, св. Григорий нисский – как хранителей нашей жизни, Иларий поатьерский – как свидетелей нашей воли, бл. Иероним – как всегдашних спутников наших в жизни. Св. Григор. чудотв. Похвал. слов. Оригену : твор. стр. 181–182. Маинц, 1604 г. Клим. алекс. Стром. кн. 5: твор. стр. 592. Париж, 1641 г. Ориген . Бесед. 8 на кн. Бытия, чл. 8: твор. т. 1, стр. 83. Париж, 1733 г. Толк. на пр. Иезекииля: твор. т. 3, стр. 358. Париж, 1740 г. Св. Григор. нисск. Слов. на 40 мученик. 2: твор. т. 3, стр. 779. Париж, 1858 г. Илар. поат. Толк. на псал. 118: твор. стр. 250. Кельн, 1617 г. Бл. Иерон. Сказан. о добродет. св. Павлы: христ. чт. 1847 г. ч. 4, стр. 188. 457 «По выходе из тел, – пишет один древний писатель, – души праведных отделяются от душ нечестивых, именно отводятся ангелами туда, кто куда достоин: души праведников – в рай, для блаженного общения с ангелами и архангелами и, как открыто, для лицезрения самого Христа Спасителя, по сказанному: благоволим паче отъити от тела, и внити ко Господу ( 2Кор. 5:8 ), а души нечестивых – во ад, как сказано о Навуходоносоре, царе вавилонском: ад доле огорчися, среть тя ( Ис. 14:9 ), и блюдутся в подобающем им состоянии до дня воскресения и решительного воздаяния». Иларий поатьерский также говорит: «Возвеселится праведник, егда увидит отмщение ( Пс. 57:11 ). Видение воздаяния – радость для праведников: ибо они исполняются веселием, когда, быве отведены ангелами в обитель вечного упокоения, обращаются мыслию к воздаянию, заслуженному грешниками». Св. Феодор студит учит: «Всегда содержи в уме своем мысль о смерти; ибо где мысль о смерти, там удаление от страстных расположений. Размышляй о самом разлучении души от тела, – разлучении, которое будет под начальственным смотрением твоего ангела. Размышляй и о последующем отведении души в страну небесную» Св. Иустин. муч. Вопрос. и ответ. к православным: Ламин. Полн. курс. патрол. т. 6, стр. 1317. Париж, 1857 г. Илар. поат. Толк. на псал. 57: твор. стр. 219. Кельн, 1617 г. Св. Феодор. студ. Письм. к Евфросинии: твор. стр. 1429. Париж, 1860 г. |
| Жители и гарнизон не сидели сложа руки и прокопав в этом направлении подземный ход, «воровали» землю из рва, успев насыпать в городе высокий холм. Херсониты яростно сопротивлялись, рассчитывая на подмогу и мощь укреплений. Осада затянулась на долгие месяцы, наступил 989 г., но однажды в лагерь осаждавших со стены прилетела стрела с запиской. Доброжелатель, рискуя жизнью, сообщал Владимиру, где следует искать тайный водоток, питающий город от источника в горах. Керамическая «труба» была найдена, перекрыта и вскоре город сдался, изрядно потерпев от ярости победителей. Из преданий известно, что Владимир, отмщая обиду, вполне по-язычески казнил правителя города, а археологи дополнили картину, открыв массовые захоронения того времени. Доброжелателем оказался местный священник Анастас – будущий соборный протоиерей киевского храма Богородицы Десятинной и предполагаемый автор попавшего в ПВЛ текста «Корсунской легенды» о крещении Владимира в Херсонесе. Подведя итог, приходится оставлять читателя, как витязя на распутье. Казалось бы, в том, что князь погружался в херсонесскую купель вряд ли стоит сомневаться, - слишком много тому должно быть свидетелей, да и событие это, очевидно, достаточно скоро легло на пергамент под рукой лица, заинтересованного в прославлении родного города, да и себя, любимого. В том, что, не выполнив своего главного обязательства, Владимир вряд ли решился бы на захват Корсуня уверенности несколько менее, но и без приведённых выше источников, слухи о крещении Владимира на Руси «без огня» возникнуть не могли. Здесь можно предположить такой вариант: на Руси Владимир был лишь «оглашен» как христианин, для подготовки к крещению, или же принял «печать дара Духа Святаго» - первую часть обряда, таинство Миропомазания, а вторую – «баню пакибытия» (т.е. возрождения к новой жизни) - погружение в купель, прошёл уже в Крыму. Такое в жизни иногда случается. Заявлять же, что князя могли «крестить повторно» было бы слишком смело, но, если допустить, что «легенда» сообщает реальный факт о внезапно поразившей Владимира слепоте, для исцеления от которой, по совету Анны, было совершено это омовение, то всё встаёт на свои места. |
|
|
