| Давняя идея о хронологически нерасчлененном нарративе, предшествовавшем собственно летописанию, редко подвергается сомнению. Вслед за А. А. Шахматовым и Д. С. Лихачевым его чаще всего относили к 30–40-м годам XI в., но сейчас все большее количество сторонников приобретает датировка временем Владимира (Назаренко 2001. С. 435–450; Гиппиус 2012. С. 49–60) или первыми же годами после его кончины (Цукерман 2009. С. 189–229; Михеев 2011). А. А. Шахматов (1908. С. 142–143, 566) считал упоминание о мощах в статье 6496 (988) г. добавлением, сделанным при включении в летопись «Корсунской легенды», которое (включение) исследователь относил к концу XI в., и потому опустил это упоминание в своей реконструкции печерского свода, предшествовавшего «Начальному своду» 1090 – х гг. Аргумент при этом был один: слова «...и Настаса, и попы Корсунски», непосредственно за которыми следует интересующее нас «с мощми святаго Климента и Фива, ученика его», должны восходить к «Корсунской легенде», потому что Анастас Корсунянин упоминается в рассказе о Десятинной церкви, а корсунские священники – в рассказе о крещении киевлян, между тем этот последний, так же как и «подробности о построении церкви св. Богородицы принадлежат несомненно Корсунской легенде». Не можем последовать за этим рассуждением. То, что Анастас – лицо реальное и действительно был приставлен Владимиром к церковной казне в Десятинной церкви – факт, ибо никак невозможно отнести к «Корсунской легенде» сообщение о предательстве Анастаса и передаче им казны польскому князю Болеславу Храброму в 1018 г. (ПСРЛ 1. Стб. 144; 2. Стб. 131). Собственно, это следует и из логики самого А. А. Шахматова, согласно которой реальный Анастас заменил некоего «варяга Жьдьберна» «Корсунской легенды». Когда? Естественно, при обработке «Корсунской легенды» летописцем. Поэтому не думаем, чтобы упоминание об Анастасе можно было бы считать признаком использования «Корсунской легенды» со стороны летописца. В той же мере бесспорной реальностью является и перенесение в Киев мощей свв. Климента и Фива. Как уже было отмечено выше, в летописи о мощах говорится только в ряду богослужебных предметов, вывезенных князем Владимиром из Корсуня, тогда как в известии о закладке Десятинной церкви и передаче ей всего добытого в Корсуне в статье 6499 (991) г. о них умалчивается. |
| Херсонес являлся оплотом византийского господства на Черном море Важно отметить, что Херсонес являлся оплотом византийского господства на Черном море, одним из жизненно важных узлов экономических и торговых связей империи. Поэтому удар по городу весьма ощутимо действовал на Византию. Осажден Херсонес был князем Владимиром в 988 году. При этом город показал незаурядную стойкость в обороне. Например, когда осаждавшие делали насыпь вокруг городских стен, то корсуняне, прокопав тайный подкоп под стеной, выносили землю снизу и тем самым уничтожали насыпь. После девятимесячной осады, отчаявшись в успехе предприятия, Владимир уже думал отступить, но в это время один из горожан, по имени Анастас, пустил в русский стан стрелу с запиской, в которой говорилось: «За стенами с восточной стороны находятся наши колодцы, из которых вода протекает по трубам в город; перекопай их и перейми воду». Как впоследствии оказалось, Анастас был священником. Что подвигло его оповестить князя Владимира, летописи умалчивают, однако его совет сыграл решающую роль во взятии города. Известно, что после событий, связанных с Херсонесом, Анастас последовал за князем Владимиром, участвовал в Крещении киевлян и занимал одно из первых мест в зарождавшейся Русской Православной Церкви. Что же касается его записки, то, прочитав ее и взглянув на небо, Владимир сказал: «Если только Господь поможет мне взять этот город, то я крещусь». Колодцы были перекопаны, в городе наступила жажда, и Херсонес сдался Владимиру. Императорам Василию и Константину князь Владимир послал весть, что если они не отдадут ему сестру в жены, то он пойдет на Константинополь. В то время Византия испытывала разные проблемы и нужды, вести войну с Владимиром у нее не было сил. Василий и Константин дали окончательное согласие на свадьбу и направили Анну в Корсунь, только напомнили, что вступить в брак она должна с христианином, а не язычником. Владимир ответил: «Я давно испытал и полюбил греческую веру». В Корсунь царевна Анна прибыла в сопровождении священников. Всё шло ко крещению великого князя. Конечно, его ум и военная сила решили достаточно много. Однако для наглядного, очевидного убеждения в события вмешался непосредственно Сам Бог: князь Владимир разболелся глазами, ослеп. Узнав об этом, царевна Анна послала сказать ему: «Если желаешь выздороветь, то поскорее крестись». Тогда-то Владимир приказал приготовить всё необходимое для святого Крещения. |
| великому Василию, ибо он идет посетить нас грешных. Ужасаясь сего предсказания, жена исполнила повеления мужа, встретила великого святителя с подобающею честью, приняла благословение от него и ввела его в дом свой, куда в сие время возвратился с работы и пресвитер. После всего св. Василий служил литургию вместе с сим пресвитером, и достойные, присутствовавшие при сем богослужении, видели Духа Святого, осенявшего алтарь. Пресвитер Анастас был по истине человек высокой жизни, постился ежедневно, кроме субботы и праздников, пребывал вместе с женою своею в постоянных молитвах, был кроток и милостив к бедным и страждущим. В доме пресвитера, после службы церковной, св. Василий просил его рассказать подробно, что имеет отец Анастас, и как вообще идет жизнь его. Тогда пресвитер ответствовал: я человек грешный, и плачу по обязанности дань кому следует по закону, есть у меня две запряжки волов, из коих одною работаю сам, а другою мой наемник. Половина заработанного идет на пользу нищим, а другая на службу необходимую мне. Тогда св. Василий подойдя к затворенным дверям одной комнаты, приказал отворить их, но пресвитер отвечал: не входи в комнату ту, там лежит имущество наше, но двери, по слову св. Василия отворились сами собою, и увидели тогда бывшие тут, что в комнате находился на попечении пресвитера больной человек. И сказал святой Василий: зачем ты хотел скрыть богатство твое? св. Анастас отвечал: сердит этот больной и я боялся показать его тебе, дабы он словом не оскорбил тебя. Св. Василий просил тогда пресвитера, дабы он допустил послужить больному сему целую ночь, дабы обоим быть участниками в подвиге христианского милосердия и остался святитель с болящим всю ночь. Молился святой Василий, да исцелеет больной сей, и молитва его услышана была Господом. И извел святитель по утру на другой день бывшего больного целым и невредимым и славил он Господа, и св. Василия и св. Анастаса пресвитера. О Преподобном отце нашем Елисее 0. Елисей рассказывал следующее: В молодых летах я заболел смертельно, и не смотря на все старания врачей, призванных отцом моим, болезнь не проходила, наконец врачи прямо объявили, что более трех дней я жить не буду. |
| Мужское имя с тем же древнегреческим корнем не часто встретишь в России. Большинство людей вспомнят лишь Анастаса Микояна - советского руководителя с краткой формой имени «Анастасий». О Микояне сейчас чаще всего говорят в связи с одноименным мясокомбинатом. В 30-е годы Анастас Иванович был народным комиссаром пищевой промышленности и создавал советский фастфуд. В частности не без его участия была придумана знаменитая «Докторская» колбаса и печально известные «рыбные дни» в советских столовых. Мало кто знает, что Анастас Микоян учился в 1916 году в духовной академии, расположенной в Эчмиадзинском монастыре. В других странах мужское имя Анастасий было распространено больше, доказательством этого могут служить четыре римских Папы и два византийских императора. Папа Анастасий IV, живший в XII веке, вошел в историю Церкви как римский епископ с одним из самых коротких сроков пребывания на кафедре вечного города. Он был папой чуть больше одного года - с 12 июля 1153 года по 3 декабря 1154, но за это время он перенес мощи святой равноапостольной Елены – матери Константина Великого в скромную раку, а роскошный античный саркофаг, где ранее хранились останки святой, он приготовил для себя. В этом саркофаге он и был погребен в крипте святого Петра. А вот среди женщин знаменитостей было гораздо больше – теннисистка Мыскина, героиня Достоевского Настасья Филипповна, женщина – богатырь Настасья Микулишна, дочь последнего русского императора Николая – вот лишь краткий список исторических лиц и литературных персонажей с именем Анастасия. Еще Анастасией была дочь князя киевского Ярослава Мудрого – королева Венгрии. Ее изображение можно найти на фреске Софийского собора в Киеве. Судьба самой царицы была очень непростой - из Венгрии ей с детьми пришлось бежать в Баварию. Один из ее сыновей поспорил с Анастасией Ярославной и даже поднимал на нее руку. Имя Настя В новом тысячелетии редко найдешь школу, институт или работу, где не было бы девочки или девушки Насти. В 1978-1981 году Анастасиями называли 31 младенца из тысячи, и это имя было всего лишь на 11 месте. Но затем начался стремительный рост популярности. |
| «Повесть» неоднократно упоминает о том влиянии, которое Владимир имел, и в Венгрии, и в Польше, и в Чехии... (многие поляне приняли свою веру с Запада). По мысли Владимира, его Церковь должна была быть объединяющим началом для всего его многонародного государства и он не только хотел иметь Церковь независимую, как от Византии, так и от Рима, но в его планы также входило включение в ее жизнь и западных и восточных элементов. Так, например, собор св. Богородицы, в Киеве был украшен греческими мастерами, но план церкви был западный, да и само имя «десятинной» указывало на западный обычай, не практиковавшийся в Византии. Отсюда следует, что греческий епископ или православный бескомпромиссного византийского направления не подходил Владимиру. Ему нужен был созвучный ему иерарх, готовый выполнять его предначертания, а таким лицом, очевидно, и был Анастас. Карташев был большим поклонником Владимира, но он не решался признать возможным, что Владимир построил Церковь в своей империи независимой и равноправной с другими автокефальными Церквами. А. В. считал, что Владимир подчинил ее епископу Охридскому. «Повесть» не дает никаких оснований для подобного предположения, да и психологично оно мало правдоподобно. Владимир называл себя самодержцем; как и другие славянские владетели, он подражал императорам и хотел поэтому иметь свою независимую Церковь. Охридское царство, отдаленное и маломощное, не могло импонировать могущественному Киевскому Князю, не признававшем над собою иного высшего политического авторитета. Смерть Владимира, междоусобицы его сыновей разрушили его грандиозные планы. Политика объединения западных и восточных христиан в лоне единой Русской Церкви кончилась неудачей. «Повесть» была составлена сторонниками строгой византийской традиции, и потому они с нескрываемой враждой отнеслись к тому епископу, который согласился проводить в жизни задания Великого Князя. В последний раз Анастас упоминается в 1018 году. Описывая временное занятие Киева Болеславом Польским, союзником Святополка Окаянного, «Повесть» говорит: «Болеслав же бежал из Киева, захватив с собою ценности, бояр Ярослава, его сестер и Анастаса, вкравшегося к нему в доверие, которого он приставил к этим сокровищам». |
| Надпись Евстафия обнаружена в предположительно церковном строении, в апсиде которого была найдена греческая мозаичная надпись, что свидетельствует о совместном подвизании греков и армян в одних и тех же монастырях в данный период, в том числе и в самом Иерусалиме, а не только в Пустыне Святого Града. Греческие же имена армян (неважно, данные при крещении или при пострижении в монахи) свидетельствет о принадлежности этих армян к Иерусалимской православной церкви, в которой главным и первым языком и поныне остается греческий. Подводя итог, следует признать, что армянская эпиграфика в церкви св. Полиевкта говорит лишь о значительном присутствии «этнических» армян в данном районе города. Вероятность же того, что церковь эта была неправославной, примерно равна вероятности того, что она была построена не армянами, то есть крайне мала, если не сказать – ничтожна. Посвящение церкви Посвящение церкви следует считать условным. История его появления такова. Анастас Вардапет – армянский историк VII века, автор труда «Об армянских монастырях Иерусалима», упоминает «монастырь св. Полиевкта к северу [от городской стены], построенный тетрахом Армении» (приводится по Стоуну). Когда в этом районе была обнаружена армянская мозаика соответствующего периода, то церковь/часовню, нимало не сумняшеся, немедленно назвали церковью св. Полиевкта, при этом полностью игнорируя тот факт, что Анастас пишет о монастыре, а в действительности была найдена небольшая церковь. Однако с течением времени и появлением новых археологических находок стало ясно, что в этом районе, немного к западу от мартирия св. Стефана, построенного императрицей Евдокией, в V-VII веках существовал обширный монастырский комплекс, в котором, в основном, подвизались армяне. По своему местоположению комплекс этот соответствует упомянутому Анастасом монастырю св. Полиевкта Мелитинского. Так что церковь св. Полиевкта с большой вероятностью была частью этого комплекса, хотя, скорее всего, сама и не была посвящена св. Полиевкту. |
| Первое и второе предположение едва ли вероятны. Если Владимир мог послать епископа в Новгород (Якима Корсуняна), почему же он не мог достать его для своей столицы? Также невероятно, что имя епископа могло быть так скоро забыто. Вероятнее всего, что оно было одиозно грекофильским кругам и они поэтому упорно не желали давать ему этого титула. Наличие лица, выполнявшего епископское служение не скрыто от читателей «Повести». Несколько раз она упоминает некоего Анастаса, не объявляя его иерархического положения, но приписывая ему значительную, даже руководящую роль в деле организации Киевской Церкви. Так, например, под годом 988-м «Повесть» говорит: «После этого Владимир взял царицу и Анастаса, и священников корсунских с мощами святого Климента... и взял сосуды церковные и иконы на благословение себя». Под 989-м годом «Повесть» рассказывает: «Затем жил Владимир в христианском законе и задумал создать церковь Пресвятой Богородицы и послал привести мастеров из греческой земли.... и когда кончил строить, украсил ее иконами, поручил ее Анастасу Корсуняну, и поставил служить в ней корсунских священников». Под 996 г. в «Повести» сказано: «Помолившись Богу, Владимир сказал: даю церкви Святой Богородицы десятую часть от богатств моих и моих городов... и дал он десятую часть Анастасу Корсуняну». Кто же был этот таинственный Анастас? Мог ли он быть простым мирянином? Такое предположение абсурдно. Владимир строил церковь на традиционных основах. Поставить во главе своего престольного собора мирянина было бы полным отступлением от церковного предания. Карташев вместе с позднейшими русскими летописцами возводит Анастаса в сан пресвитера, но это предположение явно противоречит тексту «Повести». Анастас всюду упоминается перед пресвитерами и под своим именем; он – явно стоит над ними и вне их безымянного ряда. Не было никакого основания для редакторов «Повести» не назвать его пресвитером, если бы он был таковым, а если он им был, то еще непонятнее становится отсутствие епископа в Киеве при наличии его в Новгороде. |
| Это характеризовало ее как очень набожную, высоконравственную и патриотически настроенную женщину. Следует отметить, что далеко не все исследователи признали достоверным рассказ летописей о захвате Владимиром Херсонеса, его крещении и женитьбе на Анне в этом городе. Они решили, что весь сюжет взят из некоей Корсунской легенды, а на самом деле князь крестился в Киеве. Однако целый ряд фактов заставляет усомниться в правильности этого мнения. Во-первых, Новгородские летописи, не имевшие в начале «Повесть временных лет», сообщали, что первым новгородским архиепископом был Иоаким Корсунянин, то есть человек, прибывший из Херсонеса. В новгородском Софийском соборе даже были Корсунские врата. Во-вторых, в европейских хрониках, описавших поход польского короля Болеслава, отмечено, что в числе его пленников оказался настоятель Десятинной церкви херсонесский священник Анастас. Так, два независимых от «Повести временных лет» источника подтвердили содержавшуюся в ней информацию об обстоятельствах крещения Владимира в Херсонесе: Анастас помог князю захватить город и поэтому был взят в Киев, Иоаким, очевидно, находился в составе духовных лиц, поехавших с Владимиром на Русь. В-третьих, доказательством реальности сообщенных в древнейших летописях обстоятельств крещения Владимира являлись и вещественные памятники: вывезенные из Херсонеса конные статуи, которые находились в Киеве в конце XI века, когда создавался «Начальный свод», и мощи святых Климента и Фива, подаренные херсонессцами только что крестившемуся русскому князю. Именно их в 1007 году, очевидно, перенесли в Десятинную церковь , поскольку других святых мощей в Киеве в то время не было. Исследователи, полагавшие, что Владимир крестился на родине, не учитывали тот факт, что в Киеве не было подходящего храма для столь важного для всей страны акта. Маленькая церковь в честь Ильи Пророка, существовавшая со времен князя Игоря, вряд ли для этого подходила. Как известно, киевлян крестили прямо в водах Днепра, но для князя такой упрощенный обряд не подходил. |
| — Это подло, — проговорил Никита дрожащим голосом, и нежный, претендующий быть бородой пушок на его подбородке задрожал тоже. — И делать этого я не буду. — А нас не подло? — разъярился Анастас. — И учти, не только из института тебя погонят, но и мы с Вилей с тобой знаться перестанем. А это похуже будет. Так, сержант? — Так, — желчно сказал Вилен: ему было стыдно в этом сознаться, но Вальдес нравилась ему самому. Училась у них на курсе девочка. Не сказать, чтобы красивая. Да и трудно было удивить на их факультете красотой. Как выражался по поводу женской красоты областного пединститута искушенный Анастас, в МГУ идут самые умные, в Ленинский — самые старательные, а в областной — самые красивые. По внешности Сашка скорее подходила к МГУ. Худая, с острым, вытянутым лицом, гладкими прямыми волосами, которые она носила убрав в хвост, равнодушная к одежде, вовсе не красившаяся, она обожала на свете одно — лошадей. — Женщина всегда должна ходить в юбке, чтобы в любую минуту иметь возможность зайти в церковь, — изрек однажды Никита. — А эта ходит в штанах американских пастухов, чтобы в любую минуту вскочить на коня. Никогда она ни с кем не тусовалась, не имела ни одного романа. Говорили, будто бы отец ее был кубинским революционером, который когда-то воевал вместе с Кастро, а потом с ним разругался и закончил дни в концлагере на острове Молодежи, успев перед тем загубить партийную карьеру советской партийки связью с иностранцем. И даже то, что сама Варвара Петровна в годы войны выявляла женщин, ложившихся под немцев на оккупированных территориях, не помогло. Скорее наоборот: припомнили ей собственную принципиальность и отослали в институт, откуда дороги наверх не было. Девчонки Вальдес не любили, считали задавакой, а она иногда так зыркала на них черными карибскими глазищами, что всем не по себе становилось. Залетная была птица Александра Вальдес, не по-женски решительная и резкая, слишком самостоятельная и прямая, и когда перед ней появился с нерешенным моральным вопросом в глазах долговязый, покрытый краской юношеского стыда Никита, раскусила его с ходу, неловкие ухаживания отклонила и велела передать друзьям всего несколько слов. |
| Имя «Ижьбернъ» Г. М. Халанский интерпретировал как Skibjorn или Sigbjorn. Но оно транскрибировалось бы на русский язык как Шихберн. Такое имя носил посол Сфандр (Svanheidr) – жены Улеба (Oleifr), подписавшей вместе с другими родственниками Игоря договор с греками 944 г. 656 Ижьберн могло получиться из Ingibjorn. Это довольно редкое имя, например, в «Круге земном» Снорри Стурлусона оно встречается всего один раз. В Распространенном ПрЖ по спискам Рум. 435 и ГИМ, Син. 639 имя варяга передано как «Ждьбернъ». Это уже второй этап русификации. Известно мирское имя Жидята второго Новгородского епископа Луки (1036–1060). Очевидно, агиограф превратил непонятного ему Ижьберна в более привычное для слуха имя. В списке РГБ, ОР, ф. 113 (Волок.), 654 читается «Жьберн», но сам текст сильно отличается от двух других списков. В Особом житии в качестве посла сначала в Корсунь, а затем к императорам упоминается воевода Олег (Helgi). Исследователи считали, что это имя заимствовано из преданий о князе Олеге, но вероятнее всего оно фигурировало в варяжской саге о взятии Корсуня. Авторы двух самостоятельных версий взятия Корсуня не знали о рассказах друг друга. Такая же ситуация выявляется в летописных описаниях Любечской битвы 1016 г. Ярослава Владимировича со Святополком Ярополчичем. В киевской версии, сохранившейся в «Повести временных лет», сказано, что новгородцы решились, наконец, напасть на вражеский лагерь, потому что их обидели насмешки киевлян. В Новгородской 1 летописи младшего извода воспроизведение Начального свода заканчивается 1015 г. Дальше начинается местный летописец, в котором сказано, что у Ярослава в лагере Святополка был «мужь въ приязнь» (ср. «приятеля Ижьберна»). Он и сообщил, что нападать следует в этот вечер. Почему, выясняется опять из киевского рассказа: этой ночью Святополк дал пир дружине. В предании, сохранившемся в Десятинной церкви, говорилось о корсунянине Анастасе, который указал Владимиру расположение водопровода. Когда в Киеве была построена каменная церковь Богородицы, именно ему князь «вдасть десятину», т. е. назначил экономом. В Новгородской 1 летописи младшего извода в статье 6499 г., где говорится о закладке храма, Анастас назван «иереем». В двух других случаях, в описании осады и в статье 6504 г., где и говорится о даровании десятины, он упоминается только как «корсунянин». Следовательно, в Начальном своде о его «иерействе» не говорилось, это поправка новгородского летописца. В «Повести временных лет» сказано, что впоследствии Анастас предал сына Владимира Ярослава и в 1018 г. был приставлен к вывезенной теперь уже из Киева боевой добыче. На этот раз греку удалось втереться в доверие к польскому князю Болеславу, который захватил стольный город под предлогом помощи своему зятю Святополку. |
|
|
