| Три архимандрита, с которыми я имел случай видеться (Хрисанф, Андрей и Ефрем) трунили только над нашим пожалованием Владыки в почетные блюстители. – По предмету пользования правом бесцензурного выписывания книг я еще не мог собрать справок, потому что в Публичной Библиотеке июль месяц вакантный. – К академическим рукописям, наконец, я получил доступ, благодаря беспримерной обязательности отца Ректора, который сам водит меня в библиотеку. В Синоде занимаюсь с 9 до 4. Прося себе благословения Вашего Высокопреподобия, с совершенным почтением и глубочайшею преданностию имею честь быть Э. о. проф. Александр Лавров. 16 июля 1867 г. Петербург. Письмо 5. Ваше Высокопреподобие, Высокопреподобнейший Отец Ректор! После последнего письма моего (от 16 июля) к Вам здесь произошло нечто новое и между прочим касающееся лично меня, о чем и имею честь Вам представить, прося Вашего благорассуждения и совета. 20 числа получил я обычною запискою приказание явиться на следующий день в 2 часа к г. обер-прокурору. Когда в назначенное время я явился, то после общих вопросов – давно ли я в Петербурге и чем занимаюсь – обер-прокурор предложил мне – не хочу ли я занять одно из двух еще не занятых мест ревизора в Духовно-Учебном Комитете? Я отвечал, что не могу дать ответа вдруг, и просил времени, чтобы я мог размыслить и посоветоваться. Поторговавшись со мною, граф, наконец, согласился ждать от меня ответа до 4-ого или 5-ого августа. Говоря о сущности этой предлагаемой мне должности, обер-прокурор заметил, что принявшие на себя эту обязанность должны будут производить действительные и серьезные ревизии, а не фиктивные, какие были академические ревизии, по которым оказывалось все хорошо и ладно и которые будто бы иногда брал на себя кстати какой-нибудь профессор, отправляющийся на родину. Около полугода ревизоры должны будут проводить в разъездах, остальное время участвовать в заседаниях и делах комитета в Петербурге. Объяснив мне сущность ревизорских обязанностей и положенное за них жалованье (2000 р.), обер-прокурор присовокупил: «впрочем, если не сочувствуете этому делу, то лучше не браться, ибо тогда дурно будете исполнять». |
| «Не значит ли и в толковании Вальсамона на правила Ап. воспрещение епископу σημειοσθαι в чужой епархии, – что ему не дозволялось выдавать никаких записей с официальным характером, как-то определений, – судебных решений, – назначений и пр. тому подоб. То есть не только не совершать рукоположений, но и не подписывать определений на места и т. д.». «Что же касается до посвящения причетников, то из актов издан. Миклошичем видно, что в сем случае употреблялся термин: σφραγζειν, а не σημεισασθαι (5 апр. 1875)». Изволите видеть из этого, что в затруднительных случаях эксперты были спрашиваемы. Но заводить для этого, как Вы советуете, нижний этаж и в нём помещать «оправдательные примечания» или процесс, посредством которого переводчик решил известное затруднительное место перевести так, а не иначе, – не вижу основания. Для кого это? Для большинства пользующихся переводом? Но они, надеюсь, поверят переводчику и без его оправдательных примечаний. Для инспекции, т. е. для Вас и немногих других, имеющих благосклонность и охоту поверять перевод? Но Вы никогда не удовлетворитесь помещённым в нижнем этаже процессом, а сами соберёте данные и подвергните их процессу. Подобные (популярно-практические) издания всегда одноэтажны. Vale, nec consiliis tuis nos desine. В июнь 1876 г. А. Лавров 5 Последний приведши из Мюнхенской рукописи содержащиеся там схолии на номоканон Фотиев приходит по этому предмету к следующим заключениям: 1) уже в древнее время были рукописи Номоканона Фотиева с глоссами. В XII веке рукописи имели уже много (reichaltige) схолий. 2) Из всех древних комментаторов с нашими (мюнхенскими) схолиями более всего имеет согласия Аристин. Но некоторые схолии нашей рукописи совершенно различны от Аристиновых. Что касается сходных схолий; то должно принять, что Аристин имел перед собою древнего схолиаста. Многие схолии не имеют ничего общего с позднейшими глоссами; некоторые указывают на очень раннее время и могут быть приписаны Фотию как первому их автору. На некоторые из этих схолий, кажется, обращал внимание Зонара в своей полемике против раскрытых в них взглядов (Photius III, 126). |
| правил. Если обвиняется епископ, упомянутые преступления его должен исследовать митрополит; если митрополит – исследует блаженнейший патриарх, которому он подчинен. А если пресвитер, или диакон, или другой клирик, или игумен, или монах, то исследует обвинения преподобнейший епископ, которому они подчинены и, по дознании и обнаружении истины, каждый за свое преступление подвергается каноническим епитимиям по суду исследующего ( ε δε πρεσβτερος , δικονος , λλος κληρικς, γμενος, μοναχς , τν σιτατον πισκοπον , φ τοι τελσιν , ξεττζει τ προσαγγελλμενα , κα τς ληϑιας ξεταζομνης και ποδεικνυμνης , καςον πρς πτασμα κανονικος πιτιμοις ποβλλεσϑα τ κρματι τ ζετζοντος. Basilic. L. III, tit. 1. С. 18, pag. 98, ed Heimbach). Импер. Алексий Комнин: „если преступление будет совершено священнослужителями, или клириками, они должны быть судимы и наказываемы ( κανωνζονται και σοφρονζονται) их архиепископом, или епископом, по священному правилу – или деньгами, или наказанием. Если же преступление совершено клириком и мирянином, то они должны быть судимы ( κρνωντα) тем и другим судом, и архиереем и местным судьею” (Σ. V, 281). 4) Важнейшие источники Русского церковного законодательства Славянская кормчая: „всем в причет вочтенным и не имущим жен по правилам отрицаем в своем дому чужую жену имети. Аще же кто, презрев сию заповедь, жену в своем дому начнет имети, яже может нань зазор навести, и единою и дващи воспомя- новен и поучен быв или от своего епископа, или от своих причетник наказан быв о том, яко с таковою женою не жити, и изгнати от своего дому не восхощет, или клеветнику явльшуся, показан будет нечисто с таковою женою житие живы и, тогда епископ его по церковным правилам от причта да извержет” (л. 328, 329). Славянская кормчая: „аще о церковных вещех будет вина (клирика или монаха) ни единого же общения имети градским властелем, но епископ по священным правилом да судит“ („от свитка новых запов. Юстиниана”, гл. 42, п. 56 л. 325 об.). Номоканон при большом требнике 146: „аще причетницы, имуще прю между себе, оставляют епископа своего, на мирское судище идут, да отлучатся на время по 9 правилу, еже в Халкидоне Святого собора“ 148. |
| 17 Так как преосвященный Алексий в своих письмах к А.В. Горскому неоднократно упоминает о комитетах по преобразованию духовно-учебных заведений в 1867 – 1869 г.г., то будет не лишним сказать здесь несколько слов об обстоятельствах этого преобразования. Еще в 1860 г. был образован в Петербурге комитет по преобразованию духовных семинарий, под председательством преосвященного Димитрия, архиепископа Херсонского. Когда (в 1862 г.) комитет этот окончил свои занятия и труды его были отпечатаны, Св. Синод поручил епархиальным преосвященным рассмотреть составленные комитетом положения – лично и через комитеты из известных им своею педагогическою опытностью лиц, между прочим и начальников и наставников духовно-учебных заведений, с правом представления отдельных мнений. В марте 1866 г., вследствие всеподданнейшего доклада нового обер-прокурора Св. Синода гр. Д.А. Толстого 1) о настоятельной необходимости увеличения крайне скудных окладов жалованья лицам, служащим при духовно-учебных заведениях, до сравнения их со светскими, и недостаточности суммы на содержание воспитанников и 2) о крайне неудовлетворительном состоянии духовно-учебных заведений и о необходимости составить комитет для преобразования их, последовали Высочайшие повеления: 1) о назначении духовно-учебным заведениям ежегодного пособия из государственного казначейства в размере 1 500 000 рублей и 2) об учреждении, под председательством Высокопреосвященного митрополита Киевского Арсения, комитета для составления проекта преобразования духовно-учебных заведений, причем для руководства комитету был составлен и напечатан подробный свод мнений епархиальных комитетов. Вскоре, за отбытием Высокопреосвященного Арсения в епархию, председательство в комитете было поручено Нектарию, епископу Нижегородскому. К концу 1866 г., как и предполагалось при учреждении комитета, проект уставов духовных семинарий и училищ был составлен комитетом, представлен на рассмотрение Св. Синода и им одобрен, а 14 мая 1867 г. удостоился и Высочайшего утверждения. |
| Второй раз услышал тоже самое, только с именем Алексия на своей хиротонии. Хиротонии Преосвящ. Игнатия не видел, потому что был в отпуске; в Петербурге во время моих туда шатаний хиротонии были, но я на них не бывал: думал, что это никогда не будет меня касаться. С 7-го мая я в Москве, в тех палатах, на Саввинском, которые столь Вам известны. Можайский – ныне помещается на Саввинском, а Дмитровский – в Богоявленском. И это, конечно, случайность; но также по-моему, не без знаменования: нынешний Дмитровский пострижен в Богоявленском, а Можайский на Саввинском. Так и жить им пришлось. Прекраснейшую и поучительнейшую книгу Вашего Преосвященства я читаю именно в настоящие дни и дошел уже до 271-й страницы. Земное поклонение должно быть Вашему Преосвященству от обоих Московских Викариев (от Можайского сие в настоящий же раз и исполняется): это инструкция и настольная книга для них. Приведи, Господи, Московским Викариям жить всегда так, как жили два Викария, трогательная дружба которых изображена в книге Вашего Преосвященства. Чистота, откровенность, благородство, твердость Вашей благороднейшей души – здесь как в зеркале. Возрадовался, верю, Ваш знаменитый друг в обителях небесных о Вашем чистом о нем слове. Возрадовались и многие близкие ему по духу и великое благодарение воздают Вашему Преосвященству; я это слышал, а Ваше Преосвященство, надеюсь, имеете письменные о сем уверения. Смиренно испрашивая себе Архипастырского благословения и святительских о моем недостоинстве молитв, с глубочайшим почитанием и совершеннейшею преданностию имею счастье пребыть Вашего Преосвященства, Милостивейшего Архипастыря, Отца и Благодетеля смиренный послушник Алексий Епископ Можайский. Позвольте, Преосвященнейший Владыко, указать ещё одну, по-моему, знаменательную случайность, или совпадение: 30 апреля 1870 года было первое заседание Комитета о преобразовании духовно-судебной части, где и я был: 30-го апреля 1878 года – моя хиротония во Епископа». Преосвященный Алексий, в мире Александр Феодорович Лавров-Платонов, по окончании курса в Московской Д. Академии в 1854 г. первым магистром, оставлен был при академии на должности бакалавра по кафедре церковной словесности и канонического права. В 1864 г. получил звание экстра-ординарного профессора. В 1872 г. вызываем был в СПб. для участия в Комиссии по делу церковно-судебной реформы. |
| Исторические труды митрополита Платона Левшина (Краткая церковная Российская история. Т. 2. М., 1805), епископа Иннокентия Смирнова (Начертание церковной истории от библейских времен до 18 века. Т. 1, 2. СПб., 1817), и Ф. Штраля (Geschichte der Russischen Kirche, 1830) являются первыми значительными попытками (особенно митрополита Платона) изложить историю Русской Церкви. Авторы излагают свою тему хронологически, доводят историю Церкви только до XVIII столетия и используют некритические издания источников: вхождение в методологически-исторические вопросы им чуждо. Серия различных изложений истории Русской Церкви, которые являются только учебными книгами преимущественно для духовных Семинарий, используют труды Филарета, Макария и Е. Голубинского . Мы назовем здесь следующие: А. Н. Муравьев. История Русской Церкви. 1845 (Первое издание вышло анонимно в 1840 году); Священник К. Добронравин. Очерк Истории Русской Церкви. СПб., 1863; Протоиерей К Добронравин. Краткая История Русской Церкви. Век X–XIX. СПб., 1866; Лавров А. (позднее: Алексий, архиепископ Литовский). Очерк истории Русской Церкви. 1880; Изд. 5. 1902; Протоиерей И. Денисов. Очерк истории Русской Церкви. СПб., 1874; Малицкий П. Руководство по истории Русской Церкви. М., 1891; Знаменский П. Руководство к Русской церковной истории, 1870, 1888, 1896; позднейшие издания я не смог установить; Доброклонский А. Руководство по истории Русской Церкви. 4 части. М., 1883–1893; Протоиерей П. Николаевский . Конспект лекций по Русской церковной истории. СПб., 1892–93 (Литография); Верховский П. В. Очерки по истории Русской Церкви в XVIII и XIX столетии. Варшава, 1912; Титлинов Б. Очерки по истории Русской Церкви. СПб., 1914 (Литография). Лучшие учебники из названных – П. Знаменского и А. Доброклонского , особенно последние 3 и 4 части – с XVII до XIX вв. О русской церковной историографии см. Карташев А. Краткий историко-критический очерк систематической обработки русской церковной истории/Христианское чтение. 1903. 6. – С. 909–922; 7. – С. 77–93; Глубоковский Н. Н. Русская богословская наука в ее историческом развитии и новейшем состоянии. Варшава, 1928. |
| 19-го ноября 1892 г. исполнилось двадцатипятилетие со дня кончины приснопамятного Филарета, митрополита Московского. Перенесемся мысленно к этому событию, сопровождавшемуся великою скорбью не только в Москве, но и во всей России, даже во всем православном мире. Припомним, что говорилось и писалось под живым впечатлением этой утраты как духовными, так и светскими лицами. Потеря эта казалась столь огромною, значение всей личности мочившего столь великим, что первое время после неё даже люди, сильные умом, сознавали себя как бы бессильными приняться за их оценку. „Нет слова довольно сильного, чтобы изобразить неизмеримую великость утраты, понесенной в лице митрополита Филарета церковью московскою, церковью всероссийскою, всею православною восточною церковью. Нет ума столь глубокого, чтобы исчерпать шестидесятилетнюю, изумительно-благотворную и разнообразную деятельность преставившегося святителя. Нет знания столь обширного, которое могло бы обнять все содержание этой деятельности, большею частью сокровенной и только в необходимых случаях являвшейся миру. И как бы кто ни усиливался изобразить свойства и деяния преставившегося святителя, никакое изображение не будет вполне достойно его великой памяти: все будет бледно, скудно, убого. Удобнее молчание, благоговейное, молящееся». " Гак писал в то время профессор Московской Духовной Академии А. Ф. Лавров-Платонов (впоследствии высокопреосвященный Алексий, архиепископ Литовский) в своей статье: «Памяти Филарета, митрополита Московского». Подобное же суждение по поводу кончины митрополита Филарета высказывает в 1-м только что появившейся тогда газеты „Современные Известия» редактор её Н.П. Гиляров-Платонов, бывший прежде также профессором Московской Духовной Академии. „Разбирать необыкновенное явление, каким был митрополит Филарет, говорит он, было бы теперь не к месту и не ко времени. Смерть замечательных деятелей оставляет после себя всегда пустоту, и пустота эта первоначально только ощущается. Время оценки наступает после, и тем позднее, чем обширнее был круг деятельности умершего, чем долговременнее была его деятельность и чем она была усиленнее; а к митрополиту Филарету прилагается все это в высшей степени». |
| Когда же придет то и другое лпцо, у которых есть тяжба, то каждый пусть станет посреди судебного места, и вы, выслушав их праведно, произнесите приговор, стараясь сделать их обоих друзьями прежде мнения епископа, чтобы суд против согрешившего не сделался гласным, потому что епископ и на судилище имеет одобрителем и свидетелем суда Христа Божия…. Подобным же образом выслушивайте то и другое лицо, как обвиняющего, так и обвиняемого, только не по предубеждению, ни с потворством одной стороне, но по справедливости, как подающие мнение о жизни или смерти вечной.... А мнение произносите не о всяком грехе одинаковое, но каждому сродное, со многим благоразумием обсуживая каждое прегрешение, как малое, так и великое: иначе осуждайте грех делом, и опять иначе – грех словом, иначе – грех намерением.... и одних подвергай только угрозам, других подаяниям нищим, тем назначь строгие посты, а других, по великости преступления их, отлучи.... Сидя на судебном месте, в присутствии того и другого лица, тщательно изведовайте о препирающихся и сначала об обвиняющем, сего ли первого обвиняет он, или и на других взводил он преступления... Но одному ему, хотя бы был добросовестен, не верьте, ибо это противозаконно, а пусть будут у него и другие свидетели.... Несправедливо судить односторонне. Если вы выслушаете одно лицо, а другого не будет притом, и оно не будет защищаться против взносимого на него преступления, а вы вынете жребий осуждения опрометчиво, то у Бога, праведного Судии, окажетесь виновными в убийстве и меряющими одною мерою с клеветником» (Апост. пост. II, 37–51: русск. перев). Епископ извергает всякого клирика, достойного извержения, кроме епископа, ибо этого один не может (πσκοπος καϑαρε πντα κληρικν ξιον ντα καϑαιρσεως πλν πισκπς μονος γρ χ οος τ L. VIII, C. 28). Св. Киприан карфагенский : „постановлено для всех нас справедливо и вместе праведно, чтобы дело каждого было слушано там, где совершено преступление, и к каждому пастырю приписана часть стада, которою господствует и управляет каждый, имея отдать Господу отчет в своем действовании. |
| „Сожитие неженатого с незамужнею по 994 ст. уложения, наказуемое церковным покаянием, не должно быть констатировано судебным порядком, в противном случае произошел бы от этого соблазн и было бы унижено достоинство духовного суда”, пишет составитель комитетской записки. Но почему и каким образом? Всего этого не объясняет, между тем и по существу, и по ныне действующему закону указанный случай обсуждается судом и епитимия полагается только судебным порядком... По судебным уставам 1864 г. церковное покаяние налагается духовным судом. Составитель комитетской записки утверждает, что это простая неточность редакции нескольких статей... В лестнице наказаний, помещенной в уст. дух. консисторий. ст. 187 п. 4, 5 прямо и ясно говорится о возложении епитимии. А сочинитель комитетской записки без колебания уверяет, что в лестнице наказаний в уставе консисторий „вовсе не упоминается о церковном покаянии, как наказании“ (IV, 88). И таким образом все объяснение с такою же точностью и правдивостью. Самая статья комитетского проекта (155), к которой сделано столь правдивое объяснение, представляет любопытнейший образец правила, которое никогда не может быть прилагаемо. По этой статье лица духовного и светского звания, в подлежащих случаях, подвергаются церковному покаянию по распоряжению епархиального архиерея. Какие же это подлежащие случаи, напр., в приложении к духовным лицам? По суду духовные лица никогда не будут подвергаться церковному покаянию: ибо в проектированной комитетом лестнице наказаний (Проект. ст. 3, 4, 5) нет церковного покаяния. Административно также не будут; ибо, по предположениям комитета, административно на духовные лица могут быть налагаемы только следующие взыскания: замечание, выговор без внесения в послужной список и временное испытание в архиерейском доме до 2 недель (ст. 58 примеч. 2). Когда же и в каком порядке будет налагаемо на духовные лица церковное покаяние? Никогда и ни в каком. Написано это так для отвода глаз. Всем бросилось бы в глаза, что комитет отменяет церковную епитимию. |
| 6) В большой комитетской записке между разными обвинениями на устав дух. консисторий взводятся три нижеследующие, на которые мы находим необходимым обратить внимание, а) В 1-й части (стр. 3) комитетской записки пишется: „нынешние духовные консистории, в виду предписания устава консисторий – применить к событию незаконного брака, совершенного по насилию, порядок следственный, назначают следствие даже и тогда, когда светским судом признана уже причина незаконного брака, и его надлежит только расторгнуть, для чего, очевидно, следствие производить излишне». Что все это есть чистая выдумка, для убеждения в сем довольно прочитать статью 218 консисторского устава. В этой статье написано: „дела о браках, совершенных по насилию, по предмету насилия, принадлежат светскому суду; но по предмету действительности, или недействительности брака, и по участию духовных лиц входят в консисторию для определения, по правилам Церкви, о самых браках и о лицах духовного ведомства. Если по доказанному (разумеется в светском суде) в событии подобных браков насилию епархиальное начальство полагает расторгнуть брак, то определение свое представляет на усмотрение Св. синода». б) Подобным же образом совершенно напрасно и неверно взведено вслнд за вышесказанным еще и следующее обвинение на устав консистории: „по отношению к незаконному браку, заключенному в духовном родстве, не поручается какому-нибудь отдельному следователю произвести следствие, с соблюдением известных формальностей, как это делается по проступку напр. духовного лица, обвиняемого в нарушении правил богослужения и т. п., но следствие производится в самой консистории, при нем происходит не строго следственный порядок, а как говорит устав (ст. 219) законное удостоверение, т. е. совершается простая справка по книгам о состоянии известных лиц в духовном родстве“ (1, 3). Здесь даже и непонятно, чего составитель комитетской записки хочет от консисторского устава и в чем его обвиняет. Ужели комитет хочет, чтобы назначено было формальное следствие чрез следователя для дознания на месте о том: состоят, или не состоят повенчанные лица в дух. родстве, тогда как главный, удостоверяющий в сем документ, т. е. метрические книги находятся не на месте, а в консистории? в) И третье обвинение, сделанное против устава консисторий в том же месте записки, есть плод полного недоразумения. „Еще рельефнее, говорится в записке, недостаток смешения процессуальных правил с предметами материального права высказывается в ст. 261–277, где речь идет об удостоверении в действительности рождения от законного брака: между средствами подобного удостоверения ст. 263 называет „ следствие«, но из дальнейших затем статей видно, что это следствие не ведет, по общим правилам процесса, к постановлению судебного приговора, а лишь к тому, чтобы епархиальное начальство сообщило затем об оказавшемся светскому присутственному месту» (1, 3, 4). Обвинение, объяснимое только крайним недоразумением, происходящим от совершенного незнания дела. |
|
|
