| 7 сентября 1991 г. состоялась знаменитая битва под Арсуфом, завершившаяся победой крестоносцев. На войско Ричарда, выстроенное в четыре шеренги, внезапно из дубовой рощи напало несколько тысяч сарацинской конницы, за которой шло хорошо организованное пешее войско. Сам Саладин в окружении свиты ехал посреди своей армии. Но крестоносцы сумели выдержать первый, самый тяжелый натиск противника, и вскоре их рыцарская конница перешла в контрнаступление. Там, где впереди шли госпитальеры и тамплиеры, оставались горы трупов. С большим трудом племянник Саладина Таки ад-Дин сумел собрать вокруг себя около 700 всадников и отчаянной контратакой остановил пилигримов. Но и Ричард боялся развивать успех, опасаясь засады. Ночь развела противников. Турки потеряли более 7 тысяч воинов, пилигримы – чуть более 500. Правда, среди погибших значился рыцарь-легенда, которого уважали даже сарацины, – Жак д’Авеснэ, образец рыцарской доблести и чести. Его тело с отрубленной рукой и ногой нашли в окружении 15 павших турок. Хоронили героя в праздник Рождества Богородицы, причем провожал его в последний путь весь лагерь пилигримов 880 . Сам Ричард Львиное Сердце явил чудеса личной храбрости и воинского умения, но, увлеченный подвигами, совсем забыл о том, что побежденных врагов нужно преследовать. Разбитые, но не уничтоженные турки вскоре вновь собрались под знаменами Саладина 881 . Через 4 дня после этой великой битвы султан разделил свою армию, не вполне понимая, что является дальнейшим пунктом пилигримов после занятия близлежащей Яффы. Очевидно, они должны были идти на Иерусалим, но рисунок движения внезапно поломался. Как вскоре выяснилось, не случайно. Обозрев свое воинство и подсчитав резервы, Ричард крепко задумался о будущих перспективах. В нем все более укреплялась мысль прервать Крестовый поход и с благословения папы в следующем году набрать новую армию и направиться к Иерусалиму. Два месяца Ричард переписывался с Европой и другими вождями, а в это время его войско, отдыхая в уютной Яффе, совершенно утратило наступательный порыв. Часть крестоносцев вернулась в Акру и, несмотря на гневные требования короля, переданные через Гвидо де Лузиньяна, не собиралась возвращаться на фронт боевых действий. Самого Ричарда едва не захватили в плен сарацины, когда он довольно легкомысленно в сопровождении небольшого отряда отправился на разведку. Спас его благородный рыцарь Вильгельм де Прево, выдавший себя за Английского короля 882 . |
| П.В. Безобразов Архимандриту Антонину от 22 сентября 1861 г. Продолжаю письмо свое. Я нашел еще одну хронологическую заметку, которую не худо нам иметь в виду для точного вычисления годов, намеченных в греческих рукописях. В Каирской патриаршей библиотеке есть панфект (или Συντγματα φλιμα διφορα τν σων πατρων), писанный на хлопчатиковой бумаге в лист в конце XIII века и очень замечательный по количеству содержащихся в нем статей. Тут помещено рассуждение о Пасхе изрядного писателя (времени царя Алексея Комнина великого) Никиты Сеида, и в этой статье между прочим сказано: «τος ν νατον κα τριακοστν πρς τος πεντακισχιλοις κα πεντακοσοις π κτσεως κσμου, τε Σωτρ μν κα Θες σαρκ τ κοσιον πθος πστη· μλλον δ π’ ατν ναδρμωμεν τν τς οκονομας ρχν. πντε γρ κα πεντακοσων πρς τος πεντακισχιλοις πληρωθντων τν π κτσεως κσμου, κα το κτου ρξαμνου, κριος μν κα Θες κ τς γας παρθνου γεγννηται ρρεστως κα παθς... γενσθαι τ κοσμοσωτριον πθος το Κυρου κατ τ εφλθ τος, μην μαρτ κγ, νδικτινος δ, μρ ς». «В 5539 году от создания мира Спаситель наш и Бог плотию пострадал добровольно. Но лучше обратимся к самому началу домостроительства. По прошествии 5505 лет от создания мира в самом начале 5506 года Господь наш и Бог родился от Святой Девы нетленно и бесстрастно… Мироспасительное страдание Господа совершилось в 5539 году 23 марта, когда индикт был 4-й, а день шестый». Вот еще иной счет годов от начала мира. Уж мне эти греки! У всех их в руках была Библия , а летосчисление по ней составлено ими не одинаково. Значит, они пользовались разными списками ее, или при счете годов принимали в соображение хронологию не священных писателей, а, например, Иосифа Флавия. Как бы то ни было, но нам при определении времени греческих рукописей надобно обращать внимание на места появления их, так что если мы желаем знать христианские годы рукописей хиосских, например, или византийских, или эпиро-фессалийских, или антиохийских, то должны вычислять эти годы, подразумевая то 5500 лет от Адама с хиосцами, то 5505 с византийцами, то 5491 год с фессалиотами, то 6000 лет с антиохийцами. |
| Западноевропейская историческая наука с особенным вниманием останавливается на тех отделах Византийской истории, которые или изобилуют эффектными явлениями, или соприкасаются с историей западных государств. Таким образом произошло, что мы имеем специальные исследования и монографии об императорах – иконоборцах, о Константине VII Багрянородном, о Комниных. Но время от Василия II Болгаробойцы до Алексея I Комнина не было избрано ни одним ученым для специальных работ. Нельзя сказать, чтобы этот период лишен был капитальных событий и не имел значения. Тогда совершился прискорбнейший факт формального разделения церквей, не представлявший правда для современников большего интереса, насколько можно судить по месту, отведенному ему у византийских историков, но повлекший за собою громадные результаты в будущем, имевший влияние па установление церковных и политических отношений Восточной и Западной Европы. Тогда предприняли свое наступательное движение против Европы турки, движение на первых порах задержанное, благодаря тому, что Византия выступила грудью против диких азиатских орд, приняла на себя их первые удары и заслонила от их разрушительных инстинктов остальную Европу, но впоследствии окончившееся порабощением христианских народностей, подчинением игу неверных миллионов христиан, судьба которых до сих пор рисуется в отдаленной проблеме на фоне европейской политики и дипломатии. Тогда же Византия, при всем кажущемся затишье, переживала минуты научно-литературного оживления, выразившегося восстановлением византийской академии, деятельностью её дидаскалов 3 и питомцев, оживления, имевшего тем большую важность, что оно происходило накануне крестовых походов, сблизивших запад с востоком и открывших широкий путь с востока на запад греческой образованности науке и искусству. Но как ни велико значение византийской истории в указанных и в некоторых других отношениях, оно выясняется путем многостороннего знакомства с нею, а не поражает взоров своею непосредственностью, наглядною убедительностью. Оттого этот период в глазах ученого мира и не заслужил предпочтения пред другими периодами и, между тем как для других периодов кое-что сделано, период от 1025 по 1081 год пользовался ограниченным вниманием, ему лишь отводилось небольшое сравнительно место в общих курсах средневековой, в частности византийской истории, или же посвящалось несколько страниц в историко-географических описаниях отдельных местностей, островов и городов, входивших некогда в состав византийской империи. Но в каком виде излагалось дело в этих произведениях? Это вопрос не без интересный, он приводит к поучительному заключению на счет того, насколько правилен был метод, приложенный к изучению византийской истории. |
| Что же дальше? Воин-убийца немедленно получает прощение, и не только прощение, но и богатые дары, к тому же он пользуется полной свободой. Многие друзья императора, докучая Алексею, требовали удалить убийцу из царственного города. Но он не послушался их и сказал: «Если господь не охранит города, напрасно бодрствует страж 910. Посему давайте молиться богу и просить у него защиты». Стали распространять слухи, что варвар покушался на самодержца с согласия Диогена. Но император не обращал внимания на эту молву и даже возмущался ею. Он продолжал терпеть Диогена и изображал полное неведение до тех пор, пока острие меча, можно сказать, не коснулось его горла. Но хватит об этом. Великий доместик напомнил этот эпизод Никифору, но не смог его ни в чем убедить. Затем он пришел к императору и сообщил, что Диоген ни в чем не сознается и запирается, несмотря на все увещевания. 8. И вот император вызвал к себе Музака и приказал ему, взяв оружие и помощников, отвести Никифора из палатки великого доместика в свою, где им надлежало со всеми мерами предосторожности стеречь его, но не заключать в оковы и не причинять никакого зла. Музак сразу же приступил к исполнению приказа. Схватив Никифора, он привел его в свою палатку. Всю ночь Музак увещевал и уговаривал Диогена. Видя, что тот дерзко отвечает ему, исполненный гнева Музак начал действовать вопреки приказу. Он решил применить пытку. Едва он начал пытать Диогена, как тот, не выдержав даже первого прикосновения, пообещал во всем сознаться. Музак немедленно освободил Никифора от оков и позвал писца со стилом (это был Григорий Каматир, недавно назначенный на пост секретаря императора) 911. Диоген рассказал обо всем, не умолчав и о подготовлявшемся покушении. Наутро Музак захватил с собой письменные признания Диогена и найденные им письма, присланные Диогену различными лицами (из этих писем явствовало, что императрица Мария знала о бунте Диогена, старалась не допустить убийства Алексея и не только усиленно отговаривала Диогена от осуществления его плана, но убеждала его вообще отказаться от мысли об убийстве), и принес их императору. Прочтя письма, Алексей обнаружил в них имена большинства подозреваемых им людей и пришел в отчаяние, ибо заговорщики оказались весьма высокопоставленными лицами. Ведь Диогена не интересовали простые люди: они и так с давних пор были всей душой преданы ему и приняли его сторону, поэтому он старался заручиться поддержкой первых людей из военного и гражданского сословия. |
| Но возвращаюсь к своему рассказу. Когда труба громкими звуками уже побуждала всех выступить против скифов по дороге через Гем, Вриенний, который всеми силами безуспешно старался отвратить самодержца от этого предприятия, сказал ему наставительно: «Знай, император, если ты перейдешь через Гем, то узнаешь, чьи кони резвей». Его спросили, что означают эти слова, и он пояснил: «Когда все обратятся в бегство». Хотя этому мужу за его мятеж и выкололи глаза, тем не менее его по праву признавали весьма искусным стратегом и умелым полководцем. Тех, кто желает подробнее узнать о том, как этот упомянутый нами Вриенний из-за своего мятежа или бунта против самодержца Вотаниата был лишен глаз и как его, когда он был еще зрячим, захватил Алексей Комнин, в то время доместик западных и восточных войск, и передал Борилу, я отсылаю к великому кесарю 749. Ведь кесарь, ставший зятем Алексея уже после того, как этот последний взял в свои руки скипетр Ромейского государства, приходился сыном 750 Вриеннию. Дойдя до этого места своей истории, я испытываю душевное смятение и преисполняюсь скорбью. Ведь кесарь обладал мудрым умом и проявлял необычайную рассудительность в речах. Сила, быстрота, телесная красота – все прекрасные качества души и тела сочетались в нем и украшали собой этого мужа. Только одного такого, во всех отношениях выдающегося человека произвела природа и создал бог. Как Гомер воспел Ахилла среди ахейцев, так можно было бы воздать хвалу и моему кесарю, блиставшему среди рожденных под солнцем людей. Будучи выдающимся знатоком военного деда, кесарь не пренебрегал науками: он читал все книги, погружался в изучение всех областей знания и почерпнул оттуда немало мудрости как нашей, так и не нашей 751. Позднее он и сам обратился к сочинительству и по приказу госпожи моей матери (я говорю об императрице Ирине) набросал достойное упоминания и чтения произведение, где изложил историю деяний моего отца, совершенных прежде, чем он взял в свои руки бразды правления. В этой книге он подробно повествует о Вриеннии, правдиво рассказывает о несчастьях своего отца и описывает подвиги свекра; он не допускает никакой лжи в рассказах о них, хотя одному был близок по свойству, другому – по крови. Об этом я упоминала в предыдущих главах своей истории. |
| Но как совершить исправление церковных дел? В законодательной части своей новеллы император предлагает следующие меры, которые подсказывает ему его проницательный государственный ум: 1. Клирики великой константинопольской церкви (св. Софии) делятся на штатных (ο μβαϑμοι), получающих определенное казенное содержание, и нештатных (ο περσσοι), питающихся лишь надеждой на повышение по службе. И хотя все они признаются достойными всякой степени священства, однако в действительности некоторые из них далеко не таковы быть может, они еще ведут добрую жизнь, обязывающую всех христиан, особливо же лиц священного сана, соблюдать заповеди Божии, но учительного слова бесспорно нет у многих из них. Посему император определяет: тех, которые отличаются и благонравным житием, и учительным словом, занимают ли они штатные или нештатные места, беспрепятственно возводить в священные степени и давать им начальственные должности; остальные же пусть упражняются с возможно большим усердием в том, чтобы и лучшей жизни достигнуть и учительным словом обогатиться, и каждый из них только тогда пусть удостаивается повышения в церковной иерархии, когда покажет себя достойным в обоих отношениях. Конечно, император отнюдь не желает, чтобы сейчас же были лишены своих мест в клире великой церкви лица, с указанной точки зрения недостойно их занимающие, но он имеет в виду будущее, и наблюдение за исполнением настоящего царского определения возлагается на обязанность святейшего патриарха и священного синода. 2. Далее, должно составить общий список (αδνομιον) всех, признаваемых достойными в отношении учительного слова и доброй жизни, а равно и тех, кто такого достоинства не имеет. И список этот должно составить не как-нибудь, а с величайшим тщанием исследовав и учительное слово, и добрые нравы каждого лица и получивший в этом отношении доброе свидетельство должен иметь преимущество перед другими. Через все это неисправные легко могут исправиться, побуждаемые к тому усердием получивших уже преимущество. Патриарх посредством частных бесед с клириками и объявления во всеобщее сведение достоинств лучших из них должен побуждать всех к самообразованию и самоисправлению, и те, которые останутся нерадивыми, должны быть уже совершенно вычеркнуты из названных списков. Царь делает исключение только для престарелых, не способных уже к учению, по самому возрасту своему. |
| Сакральный статус императорской власти являлся предметом многих изображений, напоминавших сцены инвеституры. Как царь, предоставляя чиновнику власть, дарует ему некий символический предмет или совершает символический жест, так и Христос или святой по Его поручению облекает самого василевса властью самодержца – обычно возлагает на его главу императорский венец 678 . Близость императора к Богу выражалась также и в том, что он единственный имел эпитет «Солнце». В канун Рождества византийцы даже совершали определенную церемонию, «прокипсис», сущность которой заключалась в прославлении императора как Солнца 679 . Признание сакральности императорского статуса означало приоткрытую, не всегда различимую тайну и приводило к необходимости употребления таких внешних форм, которые позволяют своей пышностью и благородством подчеркнуть близость царя к Христу и уподобить его Ему. «Сакральной личности, василевсу принадлежало особое, сакральное пространство. Всюду, где появлялся император, его сопровождали завесы, отделявшие его персону от массы окружавших лиц... Изобилие завес наполняло дворец ощущением таинственности, от чего казалось, что повсюду мистически присутствует Божество» 680 . Сохранилось описание одного приема, который был дан царем Мануилом I Комнином одному турецкому вельможе. В центре залы был возведен блистательный престол и поставлено очень высоко над полом кресло из золота, унизанное в изобилии изумрудами, сапфирами, жемчугом и другими драгоценными камнями. На кресле, высоко над престолом сидел сам василевс в багряной одежде, на которой жемчужинами были выложены удивительные узоры. С шеи на грудь царя спускался камень необычайной величины: он горел как роза, а по размерам был с яблоко. Голову самодержца украшала великолепная диадема. По обеим сторонам от престола располагались вельможи в праздничных платьях. Обстановка настолько потрясала и подавляла, что турок не посмел, несмотря на приглашение, сесть в присутствии императора 681 . Отсюда–такое почтение к статусу Римского императора. Оскорбить его значит – святотатствовать. Не случайно в 84-м Апостольском правиле говорится: «Аще кто досадит царю, или князю, не по правде: да понесет наказание. И аще таковый будет из клира, да будет извержен от священного чина: аще же мирянин, да будет отлучен от общения церковного». Комментируя это правило, канонист писал: «За оскорбление царского величества и вообще законной власти данное правило предписывает такие же тяжелые наказания, как и за самые большие церковные преступления " 682 . 2. Священство императора |
| Во дворце Вуколеон царила атмосфера набожности и даже аскетизма, введенная еще бабушкой царевичей Анной Далассиной. Дети прекрасно знали Священное Писание и Святоотеческую литературу. Например, Андроник I особенно любил послания апостола Павла и многие из них знал наизусть. Помимо этого, мальчики активно обучались военному искусству и государственному управлению. Мануил и Андроник, сверстники и товарищи, вскоре стали неразлучными друзьями, коротая время не только в литературных упражнениях, но и на охоте, кулачных состязаниях, турнирах и пеших переходах. Однако со временем их дружба переросла в молчаливое соперничество. Оба красивые, мужественные, отважные, они были прирожденные лидеры, привыкшие повелевать, но глубоко различные по характеру и складу ума. Мануил I с детства являл пример рассудительности и здравого мышления, что не мешало ему, конечно, демонстрировать временами какую-то отчаянную храбрость. По физическим качествам Андроник I не уступал царевичу: он был невероятно высок – около 2 метров, обладал железным здоровьем и никогда не болел. Подобно героям поэм Гомера, сотоварищ Мануила I питался одним жареным мясом, которое запивал вином 747 . Однако, в отличие от выдержанного брата, умевшего не только повелевать, но и послушаться, Андроник I, пропитанный гордыней, быстро впадал в гнев, был хитер и скрытен. Эти недостатки он компенсировал величественной осанкой, геркулесовой силой, остроумием, внешним дружелюбием и превосходной памятью. Кроме того, его отличали великолепные данные актера, врожденное умение привлекать к себе людей, коммуникабельность, мужество и хитрость 748 . Вследствие личной храбрости он стал настоящим кумиром солдат 749 . Однако при всех многосторонних увлечениях только две страсти по-настоящему занимали Андроника I – женщины, на которых он был просто ненасытен, и царская власть. Титул Римского царя не давал ему покоя уже с юношеских лет, и он был готов продать душу для достижения своей цели. Что, собственно, и произошло, как мы уже видели. |
| Попутно скажем, что термин «Крестовый поход» не был изобретением ни папы Урбана, ни его современников, которые называли эти грандиозные по своему масштабу мероприятия iter («путешествие») или peregrination («паломничество»). Только в конце XII века появляется специфический термин crucesignatus («тот, кто обозначен крестом»), и со временем стало общеупотребительным французское слово croisade, которое переводилось как «путь креста». А само понятие «Крестовый поход» является выдумкой историков более поздних поколений 268 . Нет никакого сомнения в том, что идея Крестовых походов являлась совершенно чуждой и даже непонятной византийскому менталитету. Никогда за всю свою тысячелетнюю историю Римская империя не вела идеологических войн. Даже с персами при императоре Ираклии Великом и с арабами при царях Исаврийской династии велись войны Римского государства с захватчиками. Но это не были столкновения христиан с язычниками или мусульманами. Нельзя также не заметить, что для солидаризации с Западной Европой в деле организации Крестового похода Византии пришлось бы полностью отказаться от результатов многовековой борьбы за первенство Константинопольской кафедры на Востоке и признать то, чего так страстно желал Рим уже 700 лет, – главенство Римского епископа в Кафолической Церкви 269 . Второй неприятной неожиданностью для василевса стало самовольное изменение крестоносным воинством цели Священного похода, как это предварительно проговаривалось с Робертом Фландрским. Вместо защиты Византии и освобождения Малой Азии, о чем некогда просил император Византии, его вожди вслух мечтали уже об Иерусалиме. Однако разочарование ждало не только императора – вскоре и апостолик понял, что разбуженные им силы ему уже не по плечу. Руководители Крестового похода дружно проигнорировали папские планы и были совершенно индифферентны к идее воссоединения двух Церквей, о чем мечтали Алексей I Комнин и Урбан II. И их действия, как мы вскоре увидим, разметали в прах все мечты о церковном мире, многотрудно лелеемые в Риме и Константинополе 270 . |
| Едва римские солдаты успели стереть пот со лба, как император скорым шагом направил их в Иконию, дабы отомстить султану Масуду I. Пользуясь тем, что правитель этой римской области Феодор Контостефан еще не успел собрать фемное ополчение, турки дошли до города Келвиан и захватили множество добычи. Не желая воровать удачу, Римский царь с высоты своего положения направил вперед себя посла, который привез султану требование: или немедленно возвратить все захваченное, или готовиться к битве. На это гордый турок ответил, что готов встретиться с императором у города Филомелиум, который находился в Великой Фригии. На самом же деле хитрый султан решил направить сильный отряд наперерез византийцам и неожиданно напасть на их войско у города Акрун. К несчастью для мусульман, римляне дружно встретили наступающих сельджуков и совершенно разгромили их. Известие о поражении деморализовало султана, который оставил выбранное для генерального сражения место и спешно ретировался. Напрасно Мануил I попытался в новом послании устыдить его – турок думал только о спасении. Тогда в отместку император разорил Филомелиум, освободив множество пленных византийцев, содержавшихся в темницах этого города 463 . Между тем, получив подкрепление, Масуд I решился-таки дать византийцам сражение в местечке под названием Гаита, но вновь потерпел поражение. Вернувшись срочно в Иконию, он выделил воинов для охраны города, а два сильных отряда разместил неподалеку; одним из них он командовал лично. Султан расположил свое войско довольно хитро: его отряд находился на перевале, но казалось, что это – только передовая, маленькая часть армии, а остальные силы скрываются за горами. Таким способом создавалась видимость сильной армии. Однако император, несмотря на свою молодость, опытный в военном деле человек, догадался о вражеской уловке и смело двинул римскую армию на султана. Турецкий предводитель не выдержал зрелища приближающихся византийских полков и побежал, увлекая за собой войско. Император бросился в погоню, но тут пришло известие о том, что вторая часть римской армии, двигавшаяся параллельно, попала в засаду, организованную другим турецким отрядом, и несет потери. Не мешкая, василевс направил на помощь товарищам конный отряд под командованием Пиррогеоргия, но турки дрались отчаянно, а уставшие византийцы не смогли оказать им должного сопротивления. Тогда царь пошел на хитрость: он приказал одному воину провозгласить войску, что султан Масуд I взят в плен. Эта весть резко подняла дух византийцев, и те с новой силой ударили по врагу. Ночь развела сражающихся противников по лагерям 464 . |
|
|
