| Эпоха Комнинов может быть обозначена как особый период расцвета византийской историографии, и прежде всего благодаря трудам Анны Комнины, Иоанна Киннама и Никиты Хониата 784 . Старшая дочь императора Алексея I (1081–1118), умная и прекрасно образованная Анна Комнина , описала в своей «Алексиаде» историю своего отца с начала и вплоть до его смерти (1069–1118) 785 . Написанное изысканным античным слогом произведение принцессы, воспитанной на античных образцах, знакомой с древнегреческим историописанием, поэзией и философией, является не только наиболее выдающимся памятником византийского гуманизма, но и первосортным историческим источником. Подробное повествование Анны составляет основу нашего знания об этой важной эпохе, на которую приходятся восстановление византийской великодержавности, встреча Византии с Западом во время первого крестового похода, войны с норманнами и степными народами Севера и Востока. Панегирическая тенденция «Алексиады» и другие ее недостатки, к которым прежде всего относится хронологическая путаница, вполне искупаются объемностью и многосторонностью сообщаемой информации, овладеть которой писательница смогла благодаря своему положению и жажде знаний. В качестве историка пробовал себя и ее супруг, кесарь Никифор Вриенний , внук 786 того Никифора Вриенния, который в качестве провозглашенного императора выступал сначала против Михаила Дуки, а затем против Никифора Вотаниата. Оставшееся незавершенным сочинение Никифора Вриенния, которое не выдерживает сравнения с шедевром его супруги, кратко рассматривает историю дома Комнинов со времени Исаака Комнина, становится подробнее со времени Романа IV Диогена, однако обрывается уже посреди правления Никифора Вотаниата 787 . Эпохи Алексея I Комнина касается и заключительная часть часто упоминавшейся выше всемирной хроники Иоанны Зонары . При сильной зависимости от «Алексиады» краткие сведения Зонары содержат тем не менее важные дополнения к труду Анны Комнины. Напротив, никакой самостоятельной исторической ценностью не обладают ни стихотворная всемирная хроника Константина Манассии , доходящая до восшествия на престол Алексея-Комнина, ни доведенная до времени смерти того же правителя всемирная хроника Михаила Глики . На еще более низкой ступени стоит совсем скудная всемирная хроника Иоиля, которая доведена вплоть до взятия латинянами Константинополя в 1204 г. |
| Почти весь XII в. византийский императорский трон занимала царственная фамилия Комниных. Эта фамилия принадлежала к числу тех династий, которые ревностно содействовали процветанию науки и литературы. Эпоха Комниных считается особенно счастливой по высоте отличавшего ее образования. В самом деле, императоры из дома Комниных и царские родственники известны замечательной любовью к просвещению. Император Алексей I Комнин покровительствует ученым, входит в личные состязания с ними. Богословские знания его были высоки: его просвещенные беседы с еретиками–павликианами служат ко вразумлению и обращению их к Церкви в великом множестве; он не оставляет без внимания и новых еретиков–богомилов, богословские собеседования с которыми поглощают у Алексея немало времени. Его супруга Ирина отличалась также образованным вкусом и стремлениями. Она любила в особенности философские и богословские книги; с одной из таких книг в руках она являлась даже в столовую. Дочь ее, знаменитый историк Анна, так вспоминает об этом: «Я помню, как мать моя, когда подадут обед, приносила в руках книгу и читала творения св. отцов, преимущественно философа и мученика Максима (по–видимому, Максима Исповедника ), ибо она не столько занималась вопросами о природе, сколько богословием, желая получить плод истинной мудрости. И нередко мне приходилось удивляться этому, и в удивлении я говорила ей, как это ты можешь устремлять свой взор на такую высоту? А я не дерзаю и боюсь, – говорила о себе Анна, – даже краем уха внимать этому, ибо глубокая созерцательность и высота мыслей этого мужа (Максима), – наивно замечала матери Анна, – производят в читателях головокружение». На это Ирина с улыбкой отвечала: «Я испытала эту похвальную робость и не без страха принималась за книгу, хотя теперь не могу от нее оторваться». 909 В области литературы Ирина высоко ценила классическую поэзию и поощряла тогдашнего поэта Цеца к занятиям над Гомером. Как высока была образованность дочери Алексея, Анны Комниной, об этом достаточно свидетельствует составленная ею «История Алексея Комнина» – труд, который всеми учеными ставится в ряду лучших произведений того времени. Муж Анны – Никифор Вриений – написал, в свою очередь, «Историю», в которой изобразил жизнь своего тестя Алексея до вступления его на престол. Внук Алексея Комнина, император Мануил, принадлежал тоже к числу лиц образованных и любителей образованности. Он знал Аристотеля, обладал красноречием, был замечателен как тонкий богослов, он любил споры о предметах богословских; 910 с его богословскими спорами мы уже знакомы. Император Андроник I Комнин немало трудился над изучением Посланий ап. Павла и сам писал о духовных предметах. 911 |
| [греч. Κωνσταντνος Ακροπολτης] (между 1250 и 1255 - до мая 1324), визант. гос. деятель, писатель. К. А., старший сын историка Георгия Акрополита , получил блестящее образование у ритора Мануила Оловола и патриарха К-польского Григория II Кипрского . В 1275/76 г. женился на представительнице знатного рода Торников Марии Комнине Торникине, имел с ней в браке 3 дочерей и 2 сыновей. Одна из дочерей К. А., Феодора, вышла замуж за полководца Алексея Филантропена, другая - за Михаила Комнина, сына трапезундского имп. Иоанна II Великого Комнина . В отличие от отца К. А. в 1274 г., после заключения Лионской унии, занял антиуниат. позицию и был отдален от двора, хотя прежде имп. Михаил VIII Палеолог благоволил к нему. Об осуждении К. А. унии Церквей можно судить по ремаркам в Житии Иоанна Дамаскина (BHG, N 885), в к-рых автор уподобляет униатов иконоборцам VIII в. (PG. 140. Col. 837). Однако через неск. лет положение К. А. упрочилось, в 1282-1294 гг. он был логофетом геникона. Вторая опала К. А.- в сер. 90-х гг. XIII в.- связана с поддержкой восстания Алексея Филантропена. В 1305/06-1321 гг. К. А. был великим логофетом. Как и отец, он был ктитором монастыря Воскресения Христова в К-поле, пришедшего в упадок в годы латинского владычества. Важный источник для реконструкции биографии К. А.- коллекция писем, к-рая включает 196 посланий (письма 195 и 196 добавлены к основному корпусу позднее: Costantino Acropolita. Epistole. 1991. P. 101). Среди корреспондентов К. А.- патриарх Григорий II Кипрский, ученые Никифор Хумн, Георгий Пахимер, Иосиф Ракендит, Феодор Иртакин, Мануил Мосхопул, Мануил Оловол, Феодора Раулена. Письма К. А. содержат ценные сведения о лит. вкусах эпохи: в 90-м послании он жестко критиковал сатирический диалог XII в. «Тимарион» за неподобающий стиль и богохульное содержание (Ibid. P. 180-182). Изображение К. А. и его жены сохранилось на иконе Богородицы «Одигитрия», созданной по их заказу и хранящейся ныне в Гос. Третьяковской галерее в Москве ( Nicol. 1965. P. 252. Fig. 1-3). |
| Когда в 1098 году афонские монастыри подверглись опустошению от турецких разбойников, византийский император Алексей I Комнин сказал докладывавшему ему об этом проту Илариону: «ведай, святый мой старец, что… и города и страны бичуются за беззаконие одного грешного человека. Это – я“. 1 А в знаменитой новелле 1107 г., de electionibus et clericis 2 он оплакивает печальное состояние Константинопольской церкви с такой искренностью, что не оставляет никакого сомнение в том, насколько близка была его царственному сердцу вера христианская, православная. 3 Само собой, понятно, что такой император должен был заниматься религиозными и церковными делами империи не только потому, что этого требовали византийские традиции, возлагавшие на царей обязанность заботиться о вере и Церкви, но и по побуждениям личного свойства, из желания послужить Церкви Божией для спасение своей души. Тем интереснее познакомиться со всей совокупностью исторических данных, характеризующих церковно-религиозную деятельность великого византийского самодержца. I. Как относился Алексей I Комнин к латинскому западу и римским папам? Этот вопрос имеет существенное значение для характеристики церковных воззрений императора, при котором возникли первые серьезные попытки к церковному примирению запада с востоком и в связи с этим начались крестовые походы, сопровождавшиеся столькими бедствиями для греко-восточной Церкви. 16 июля 1054 года в Константинополе совершился, как известно, формальный разрыв между церквами восточной и западной. В этом разрыве повинны почти исключительно папские легаты, позволившие себе оскорбить религиозное и национальное чувство греков и безрассудно отсечь себя от единства с греко-восточной Церковью . Бестактность поступка кардинала Гумберта почувствовал вскоре и сам Рим: ближайшие преемники Льва IX предпринимают, хотя и безуспешно, некоторые шаги к примирению с востоком, очевидно, сознавая свою вину перед греками. При Григорие VII для восстановления нарушенного церковного единства открывается весьма благоприятный повод в том обстоятельстве, что имп. Михаил Парапинак обращается в 1073 году к папе с просьбой о помощи против неверных. Посольство и письмо византийского императора произвели такое сильное впечатление на знаменитого папу, что в его голове тотчас возник план подчинения греческой церкви Риму и «восстановления древнего согласия между римской церковью и её дщерью – церковью константинопольской“ 4 через оказание грекам политической помощи, и он принял твердое решение двинуть на защиту византийской империи всю Западную Европу. К фактическому осуществлению этого широкого плана Рим мог, однако приступить лишь в конце XI в., в царствование Алексея I Комнина, при папе Урбане II, организовавшем первый крестовый поход. |
| Материал из Православной Энциклопедии под редакцией Патриарха Московского и всея Руси Кирилла КАНТАКУЗИНЫ [греч. муж. р. Καντακουζηνς; жен. р. Καντακουζην], визант. аристократический род. Этимологически фамилия К. восходит к названию местности Кузинас (Κουζηνς) близ Смирны. Предположительно К. происходили из М. Азии, однако в источниках рубежа XII и XIII вв. упоминаются их владения на Пелопоннесе, в Македонии и во Фракии. Первым представителем рода, достигшим высокого положения на военной службе, был не названный по имени К., упоминаемый в «Алексиаде» Анны Комнины как участник походов Алексея I Комнина в 1095-1108 гг. ( Ann. Comn. Alex. X 2; XI 9, 11; XII 2; XIII 5-7). Первый известный по имени член семейства, Иоанн К., участвовал в кампаниях Мануила I Комнина в нач. 50-х гг. XII в. и погиб в битве при Мириокефале в сент. 1176 г. Осуществлявшиеся в XVI-XVIII вв. попытки проследить генеалогию К. в более отдаленные эпохи и связать их с одним из 12 пэров Карла Великого или c известными историческими деятелями времен Юлия Цезаря и имп. Траяна не имеют под собой научных оснований ( Nicol. 1968. P. VI-VIII). С кон. XII в. К., занимавшие высокие посты на военной службе, старались породниться со знатными семействами Дук , Ангелов и Палеологов : в нач. 80-х гг. XII в. кесарь Иоанн К. женился на сестре буд. имп. Исаака II Ангела Ирине Ангелине. При первых Палеологах положение К. упрочилось: Михаил К., участвовавший в военных кампаниях имп. Михаила VIII Палеолога против Эпирского царства, ок. 1263 г. получил титул великого конюшего; Иоанн Комнин Ангел К. женился на сестре Михаила VIII Ирине Евлогии Палеологине. Их дочь Анна Палеологина К. († после 1313; PLP, N 10933) по политическим мотивам была выдана замуж за эпирского деспота Никифора I Дуку Ангела и после его смерти, будучи регентшей при своем сыне Фоме, стала фактической правительницей Эпира. Ее сестра Феодора Палеологина Раулена К. († 1300; PLP, N 10943), автор Жития исповедников Феодора и Феофана Начертанных (BHG, N 1793) и глава лит. агиографического кружка, состояла в переписке с виднейшими интеллектуалами эпохи: патриархом К-польским Григорием II Кипрским , Никифором Хумном и Мануилом Оловолом . Из-за активного сопротивления униат. политике Михаила VIII она была отправлена в ссылку, а братья ее мужа Исаак и Мануил заключены в тюрьму. |
| А.М. Величко Династия Дуков LVI. Император Константин X Дука (1059–1067) Глава I. Слабость царской власти и торжество «византийского папизма» 52-летний Константин X Дука, взошедший на царский престол, ранее украшенный блистательными фигурами настоящих императоров, являл собой образ жалкого подобия своих великих предшественников. Тонкий эстет, обаятельный в общении, он совершенно не обладал волей и самостоятельным мышлением. Несколько слов о его семье: род Дуков отличался знатностью, хотя предположения о его происхождении от св. Константина Великого лишены всякой исторической основы. Тем не менее многие знатные военачальники, прославившие византийское оружие, носили фамилию Дуки и имели, по-видимому, отношение к новой царственной династии. Но это – лишь предположения, а достоверно известно только, что сам Константин X родился в Пафлагонии, в первый раз был женат на дочери Константина Далассина, несостоявшегося избранника императрицы Зои. А после смерти жены, уже в зрелом возрасте, сочетался браком с Евдокией Макремволитессой, племянницей патриарха Михаила Керуллария 23 . Лишенный каких-либо замечательных свойств характера, он никогда не смог бы взойти на императорский престол без упорной поддержки клерикальной партии во главе с Керулларием, Лихудом и Пселлом, и их энергия в итоге была вознаграждена сполна. Дука легко расстался со всеми приобретениями Исаака I Комнина и быстро отказался от какого-либо участия василевса в управлении Церковью . Первый же хрисовул царя, изданный тотчас после воцарения, означал резкое умаление царского сана. Император рассмотрел в своем документе рядовой, казалось бы, вопрос о церковной иерархии. Но попутно затронул очень важную тему – о традиционном полномочии царя менять границы епархий и даровать епископам высшие церковные титулы. До сих пор никто из Византийских императоров, памятуя о старых прерогативах Римских царей, даже не озадачивался таким вопросом, полагая данные полномочия своим священным правом. Теперь же Константин X Дука признал такую практику неблагочестивой и неканоничной. |
| Анна Комнина Книга XIII 1. Все мы были поражены тогда величием духа самодержца. Он же, хотя перед присутствовавшими и сделал вид, что беззаботно принял это известие, тем не менее в душе был очень взволнован. Он решил вновь выступить из Византия, хотя и знал, что на родине у него отнюдь не все в порядке. Несмотря на это, Алексей, уладив дела во дворце и в царственном городе, поручив охрану того и другого великому друнгарию флота евнуху Евстафию Киминиану и Никифору, сыну Декана, в первый день ноября первого индикта 1295 выступил из Византия в сопровождении немногих спутников – людей, близких ему по крови – и остановился в пурпурной императорской палатке у стен Герания 1296. Император испытывал опасения, что при его выходе богоматерь во Влахернах не явила обычного чуда 1297. Поэтому он задержался на четыре дня, а затем после захода солнца отправился вместе со своей госпожой назад и, скрытно войдя вместе с немногими спутниками в святой храм Богоматери, исполнил там обычные песнопения и усердно сотворил молитву. Затем, после того как свершилось обычное чудо, он с благими надеждами вышел из храма. На следующий день император отправился по направлению к Фессалонике и по прибытии в Хировакхи назначил Иоанна Таронита 1298 эпархом. Этот муж происходил из знатного рода, с детства был взят к императору и в течение долгого времени служил ему секретарем. Это был человек энергичного характера, знаток ромейских законов, хваливший декреты Алексея лишь в том случае, если они были достойны величия ума императора 1299. Речь Иоанна была свободна, но, порицая, он не бранился без всякого стыда, а вел себя согласно тем наставлениям, которые дал диалектику Стагирит 1300. Выступив оттуда, император стал одно за другим отправлять письма 1301 дуке флота Исааку и тем, кто находился вместе с ним, – я имею в виду Эксазина – Дуку и Иалия. В этих письмах он призывал их постоянно быть начеку и отражать попытки переправиться из Лонгивардии к Боэмунду. Достигнув Места, Августа выразила желание вернуться во дворец, но самодержец заставил ее продолжать путь дальше. Они оба переправились через реку под названием Гебр и разбили палатки около Псилла 1302. Император, уже избежавший одного покушения, чуть было не стал жертвой другого, если бы божественная рука не воспрепятствовала убийцам свершить свое дело. |
| Скачать epub pdf Собор трех великих вселенских учителей Василия Великого, Григория Богослова и Иоанна Златоустого Память 30 января В царствование благоверного и христолюбивого царя Алексея Комнина 1057 , который принял царскую власть после Никифора Ботаниата 1058 , был в Константинополе великий спор об этих трех святителях между искуснейшими в красноречии учителями мудрости. Одни ставили выше прочих святителей Василия Великого , называя его возвышеннейшим витией, так как он всех превосходил словом и делами, причем видели в нем мужа, мало чем уступающего ангелам, твердого нравом, не легко прощающего согрешения и чуждого всего земного; ниже его ставили божественного Иоанна Златоуста , имевшего отличные от указанных качества: он был расположен к помилованию грешников и скоро допускал их к покаянию. Другие, наоборот, возвышали божественного Златоуста, как мужа человеколюбивейшего, понимающего слабость человеческого естества, и как красноречивого витию, наставлявшего всех на покаяние множеством своих медоточивых речей; поэтому и почитали они его выше Василия Великого и Григория Богослова . Иные, наконец, стояли за святого Григория Богослова , утверждая, что он убедительностью речи, искусным истолкованием Священного Писания и изяществом построения речи превзошел всех славнейших представителей эллинской мудрости, как ранее живших, так и современных ему. Так одни возвышали славу святого Григория, а другие унижали его значение. От этого происходил между многими раздор, причем одни назывались Иоаннитами, другие Василианами, а иные Григорианами. Об этих именах спорили мужи искуснейшие в красноречии и мудрости. Спустя некоторое время после того, как возникли эти споры, явились эти великие святые, сначала каждый отдельно, а затем все три вместе, – притом не во сне, а наяву, – Иоанну, епископу Евхаитскому, ученейшему мужу, весьма сведущему в эллинской мудрости (как об этом свидетельствуют и его сочинения), а также прославившемуся своею добродетельною жизнью 1059 . Они сказали ему едиными устами: |
| (XI в.), митр. Халкидонский (до 21 марта 1082 - нач. 1086, кон. 1094/нач. 1095-?), богослов, противник имп. Алексея I Комнина (1081-1118). Основной источник сведений о жизни и об учении Л.- рукопись Великой Лавры на Афоне, к-рая была описана в 1886-1887 гг. мон. Александром (Лавриотом) под 139 и датирована XIII в. В ней содержится подборка разнородных по жанру кратких текстов, касающихся фигуры Л. В 1900 г. мон. Александр частично опубликовал ее, однако затем она была утрачена и не была доступна исследователям более 100 лет. В 2003 г. Э. Ламберц совместно с библиотекарем Великой Лавры Никодимом обнаружил кодекс и датировал его кон. XI в. Однако полноценного описания рукописи (ей был присвоен 196) не существует ( Lamberz. 2003. S. 180). Несмотря на то, что это собрание содержит в т. ч. сочинения оппонентов Л. (они остались неизданными), компиляция предположительно принадлежит одному из его сторонников. 1-я часть сборника содержит речи Антиохийского патриарха Иоанна V (IV) Оксита , обращенные к Алексею I Комнину в февр.-марте 1091 г. ( Λαυριτης. 1900. Σ. 354-358, 362-365; новое издание с использованием архива Л. Пти, также работавшего с афонским кодексом - Gautier. 1970. P. 18-55). 2-я часть сборника содержит переписку Л. с его единомышленниками и противниками. Она открывается посланием Л. к императору с критикой его политики конфискации церковной утвари ( Λαυριτης. 1900. Σ. 403-404). Затем следуют 2 письма Л. из ссылки, одно из к-рых надписано «протовестиариссе Анне» (Ibid. Σ. 404-405), однако в действительности было адресовано теще императора Марии Болгарской ( Grumel. 1946. P. 127-130), а другое - патриарху Николаю III Грамматику ( Λαυριτης. 1900. Σ. 405-407). В. Грюмель полагал, что патриарх не мог быть истинным адресатом послания ( Grumel. 1946. P. 130-132), однако его аргументация была отвергнута ( Γλαβνας. 1972. Σ. 146-149). Завершают собрание 3 послания богословского содержания: Василия, митр. Евхаитского,- севастократору Исааку Комнину ( Λαυριτης. 1900. Σ. 411-413), Николая Адрианопольского - Л. (Ibid. Σ. 413) и Л.- Николаю (Ibid. Σ. 414-416, 445-447, 455-456). |
| Глава четвертая. Всенощное бдение в период повсеместного распространения Иерусалимского Устава на православном Востоке. Начавшееся много раньше XII столетия проникновение в Константинополь иерусалимских обрядов и обычаев, заимствование канонов и других песнопений иерусалимского происхождения, а также праздников, привело в XII веке к постепенному распространению в Константинопольском патриархате Иерусалимского устава 404 . Этому способствовали, во-пер-вых, постоянные близкие взаимоотношения между обоими патриархатами; патриархи иерусалимские присутствовали на константинопольских поместных соборах, например, патриарх Симеон – на соборе в царствование Алексея Комнина, осудившем Льва, митрополита Халкидонского 405 ; а Константинопольскую кафедру занимали прежде бывшие иерусалимские патриархи Косьма (1075–1091) и Досифей (1190–1191) 406 ; Марк, епископ Отрантский, до занятия кафедры в Отранто, был экономом церкви св. Мокия в Константинополе, а ранее этого – монахом лавры преп. Саввы Освященного 407 . Во-вторых, сама лавра преп. Саввы Освященного, являвшаяся центром духовного просвещения в Палестине и, отсюда, имевшая исключительно большое значение в истории Иерусалимского устава, обладала рядом филиалов далеко за пределами Иерусалима. Составитель жития св. Григория Агригентско-го называет себя «игуменом монастыря св. Саввы в Риме» 408 . В Александрии с 730 года существовал храм, а затем и подворье преп. Саввы 409 . Наряду с этими причинами, можно сказать, внешнего характера, обеспечивавшими распространение Иерусалимского устава далеко за пределами его родины, была еще одна причина, немало содействовавшая успеху его распространения, вытекавшая из характера самого устава. Иерусалимский устав отличался не только от устава Великой константинопольской церкви, но и от константинопольских монастырских, в частности от виднейшего из них Студийского, простотой в смысле доступности отправления по нему богослужения, о чем Симеон Солунский говорит: «В обителях и почти во всех церквах соблюдается чин одного Иерусалимского устава св. Саввы, потому что его можно совершать и одному, так как он и составлен для монахов, и он часто выполняется в киновиях без пения» 410 . |
|
|
