| Если смутишься недостатком другого человека и осудишь его, тебя постигнет та же участь «Во, кошмар какой!», – ужаснулась Варвара. Это что ж такое будет, если все, что она осуждала, на ее голову свалится? Просто туши свет, кидай гранату. Тогда точно от нее все нос будут воротить. Недаром ей Елена на днях дала перфокарту, оставшуюся от ее программистского прошлого, на которой собственноручно вывела: «Всегда помните закон духовной жизни: если смутишься каким-либо недостатком другого человека и осудишь его, впоследствии тебя постигнет та же участь, и ты будешь страдать тем же недостатком. Преп. Никон Оптинский ». Велела при себе носить и раз в день перечитывать. Носить-то Варвара носит, но читать, ясное дело, забывает. И вынула тут эту грамоту Ноне показать. Собралась было уже Елене хвалебные песни петь, как Нона насторожилась. – Это которая? С голубыми глазами и много на себя берет, да? Знаю ее, задаваку! Она еще к отцу Зурабу ходила в Михаила-Тверского… Нону снова перекосило от воспоминаний. И пошла она чихвостить Елену с отцом Зурабом вкупе, заводясь все больше и больше. – А я о нем много хорошего слышала, – заикнулась было Варвара, стараясь переключить Нону на что-то другое. Но только вызвала очередной приступ яростного мата и новый залп – уже на себя. – … Иди ты знаешь куда… Защитница… Словом, пришлось Варваре ретироваться обратно на службу. В церкви люди уже подходили к кресту. Варвару окликнула Зинаида, ее бессменный обличитель. Она – человек, убеленный сединами и наделенный жизненным опытом, вот и печется о младшей сестре во Христе. – Куда тебя понесло с этой болящей? Я видела, как вы вышли. Нашла с кем общаться! У нее душа хрустальная, она из-за бомжей плачет – У нее душа хрустальная, – пыталась втолковать ей свое Варвара, заранее понимая тщетность своих попыток. – Она из-за бомжей плачет и такое мне рассказывала! – Ты в церковь молиться ходишь или сплетни собирать? – не слушая ее, продолжала Зина, гневно морща лоб. Потом обнадежила: – Погоди, попадешь ты с ней в историю! |
| Однако за работу принялась. По крупицам начала собирать сведения, касающиеся тех страшных событий: стала заниматься реабилитацией и восстановлением доброго имени своего деда. Воскрешение его трудов и памяти стало в эти годы смыслом моей жизни». В 1988 году Варвара Васильевна подала в Комитет государственной безопасности РСФСР заявление о реабилитации своего деда. Вскоре дело рассмотрела прокуратура Московской области. На основании протеста прокурора Московской области суд 10 ноября 1988 года принял решение о реабилитации митрополита Серафима (Чичагова). Постановление «тройки» при УНКВД СССР по Московской области от 7 декабря 1937 года было отменено и дело прекращено «за отсутствием состава преступления». Однако в документах дела, хранящихся в архивах КГБ, не было указано место расстрела и захоронения митрополита Серафима. Поиски и запросы Варвары Васильевны долгое время ни к чему не прибили. «Наконец, — рассказывала Варвара Васильевна, — и в этой новой работе я тоже получила его помощь: 8 января 1994 г . раздался телефонный звонок, и незнакомый голос спросил: «Вы знаете, где похоронен ваш дед?» — «Нет, не знаю». — «В Бутове, под Москвой». Теперь все стало известно: на Бутовском полигоне НКВД в течение нескольких месяцев 1937-1938 гг. было расстреляно более 20 тысяч человек , и среди них Леонид Михайлович Чичагов — митрополитом он ни в каких документах не числился. В декабре 1937 г . его увезли в ]карете «скорой помощи» из Удельной на Лубянку, а оттуда в Бутово, где он и принял мученический венец в возрасте восьмидесяти одного года». Варвара Васильевна получила эти сведения от Ксении Федоровны Любимовой, занимающейся вместе с Лидией Алексеевной Головковой поиском свидетельств о жертвах гонений на Православную Церковь в 1937-1938 годах. За свою подвижническую деятельность обе они удостоены награды от Святейшего Патриарха Алексия II — ордена святой равноапостольной княгини Ольги III степени. Ознакомившись с документами о расстреле своего деда, потрясенная Варвара Васильевна заново пережила потерю дорогого человека. «Поплакала я, когда узнала, что деда расстреляли. А потом меня Господь вразумил, почему это произошло. И сейчас я совершенно спокойно думаю: счастливый он человек. Вон он стоит у Престола Божия вместе с преподобным Серафимом Саровским, который явился ему в видении, когда дед дописал «Летопись Серафимо-Дивеевского монастыря». Поклонился ему в пояс преподобный и сказал: «Спасибо тебе за эту книгу. Проси у меня все, что ты хочешь за нее». «Мне бы только всегда быть рядом с тобой», — ответил он. А как может митрополит Серафим быть у Престола Божия? За эту книгу не может. Книг пишут много. Тогда бы все там стояли. А вот его мученическая смерть дает возможность думать, что теперь он стоит у Престола Божия вместе с преподобным Серафимом. Когда это все начинаешь воспринимать по-христиански, тогда понимаешь, что все это промыслительно». |
| В 1930е годы в поселке Дубки на станции Пионерская Белорусской дороги, в домике протоиерея Сергия Орлова (в монашестве иеромонаха Серафима) скрывалась схиигумения Фамарь (Марджанова), настоятельница Серафимо-Знаменского скита близ села Битягово, вместе с тринадцатью сестрами. Варвара Ипатьевна готовила и носила им пищу, покупала молоко. В этом домике-киновии находил успокоение во время гонений духовный отец матери Фамари, епископ Арсений (Жадановский) . Он поздно приезжал, в три часа ночи служил Литургию и приобщал матушек Святых Христовых Тайн. В годы Великой Отечественной войны мать Агния и Варвара Ипатьевна жили на частной квартире. Председатель колхоза «Дубки» с уважением относилась к Варе и Александре, зная обеих как спокойных, порядочных и отзывчивых на человеческое горе женщин. Она предложила им взять участок земли, на котором сестры выстроили своими руками крошечную хибарку. Матушку Агнию приняли на должность лесничем. Высокая, сильная, крупного телосложения, во время обходов она одевалась в мужскую одежду и не раз пугала своим внезапным появлением порубщиков леса. Сердечно жалея людей, которые бедствовали в скорбные военные годы, матушка-лесничая не наказывала за порубку, не доносила на нарушителей. Она только просила: «Подождите немного, я уйду, а вы возьмите, сколько необходимо». Люди любили Александру Петровну, уважали и старались не подводить, не безобразничать в лесу, довольствуясь только тем, что было неотложно нужно в хозяйстве. Варвара Ипатьевна работала в храме деревни Акулово во имя Покрова Пресвятой Богородицы, неподалеку от Дубков. Настоятель, отец Сергий Орлов, приглашал матушку Агнию в псаломщицы, но она отказалась, в чем впоследствии каялась. Монахиня Агния ездила молиться в Троице-Сергиеву Лавру и обращалась за советом к архимандриту Тихону (Агрикову). В Москве вместе с Варварой Ипатьевной она бывала у неизвестного нам старца, который предостерегал их от какого-либо контакта с обновленческими священниками и предупреждал об осторожности в общении с духовенством. Впоследствии старец Сергий стал духовным отцом обеих матушек. Сестры творили много добра, помогая детям ссыльных священников, стирали дома церковные облачения. Хозяйкой в доме была хлопотливая и энергичная Варвара Ипатьевна. Она даже зарплату получала за матушку Агнию, которая совершенно не была привязана к деньгам. |
| Освящал их протоиерей Сретенского собора Иоанн Ставровский. В склепе у церкви Рождества Богородицы в Анискино в 1844 году была погребена двоюродная внучка Петра Ивановича Измайлова – Варвара Ивановна Ланская (княжна Одоевская). Она родилась в 1800 году в подмосковном имении родителей в Богородском уезде. Варвара рано лишилась отца и матери, поэтому ее детство прошло в Москве в семье родственников опекунов. В 1816 году молодая княжна переселилась в Петербург, где через несколько лет вышла замуж за будущего министра внутренних дел Сергея Степановича Ланского. Варвара Ивановна стала известна благодаря своей литературной и переводческой деятельности. В «Библиографическом словаре русских писательниц» отмечены несколько ее трудов. Например, перевод на французский язык «Беседы митрополита Филарета по освящении храма Пресвятой Богородицы «Взыскательницы Погибших», устроенного при замке пересыльных арестантов 23 декабря 1843 г. в Москве». Также по отзыву Пушкина В. И. Ланская перевела на английский язык исторический роман М. Н. Загоскина «Юрий Милославский, или русские в 1612 году». Исторический интерес представляла переписка Варвары Ивановны Ланской с Марией Аполлоновной Волковой, опубликованная в 1874-1875 годах в «Вестнике Европы». Письма Ланской отражали общество «Грибоедовской Москвы». Известно, что с перепиской Ланской и Волковой ознакомился Л. Н. Толстой, когда работал над романом «Война и мир». Толстого также интересовало, какие имущественные отношения связывали Варвару Ивановну Ланскую с ее двоюродным племянником – декабристом и поэтом А. И. Одоевским. Варвара Ивановна скончалась в Петербурге в 1844 году, однако, по завещанию, ее тело было погребено при Богородице-Рождественской церкви подмосковного села Анискино. Надгробный памятник В. И. Ланской на прежнем месте не сохранился. В советские годы, когда церковь была закрыта и заброшена, надгробие перевезли в город Чехов к Анно-Зачатьевской церкви. Справа от входа на территорию Богородице-Рождественской церкви в Анискино можно увидеть другой интересный надгробный камень, на котором начертаны имена Александры Александровны и Дмитрия Ивановича Четвериковых. Неподалеку от Анискино в уже упоминавшемся сельце Городищи братьями Иваном и Семеном Четвериковыми была создана суконная фабрика. |
| Варвара Елизаровна – бывшая Смородинова, рассказывала, что сын её Агапит, ходил в училище, но был такой робкий и боязливый, что каждый раз плакал, идя туда. Мать не знала, что с ним и делать; если он уже боялся учиться в школе, то, что же дальше будет, а ей так хотелось потом поместить его в Мещанское училище. Матушка Елизавета Васильевна посоветовала ей сходить с ним в Архангельский Собор к батюшке и приобщить его; она послушалась и пошла с 2 мальчиками (один – её сын, а другой – брат). И вот стоит она сзади и не спешит подходить к Святой Чаше, желая дать очередь другим. Но оказалось, что уже все приобщились и батюшка ушел со Святыми Дарами в алтарь. Встревоженная такой тяжелой неудачей, она не знает, что и делать. Тогда передние говорят батюшке, что осталась еще дама, которая не успела причастить детей. Батюшка вернулся со Святыми Дарами, толпа раздвинулась, пропустила ее. Варвара Елезаровна подняла сына; вдруг батюшка обращается к мальчику и говорит: «Это хорошо, что ты подходишь к Господу и не плачешь; в училище идешь, ты плачешь, а к Господу идешь не плачешь, это хорошо». Потом обращаясь к матери, спрашивает: «Как его зовут»? причем быстро произносит «Мих...». Пораженная такими знаменательными прозорливыми словами пастыря, Варвара Елезаровна вся проникается благоговейным трепетом перед ним, а батюшка, ласково приобщив мальчиков, уходит со Святыми Дарами в алтарь. С тех пор мальчик стал отлично учиться, никаких слез и боязни уже и помине не было, он выдержать экзамен в Мещанское училище, прошел в нем весь курс наук, потом определился на хорошее место и стал кормильцем вдовы – матери. Варвара Елезаровна схоронила сестру свою, которая умерла в чахотке; после этого она была сильно напугана страшным сном: она видела мрачных духов, которые напали на нее и всю ее избили; проснувшись, она почувствовала такую боль и ломоту во всем теле, что не могла почти двигаться. Между тем ей непременно надо было сходить в Архангельский Собор и заказать сорокоуст по сестре. С великим трудом собралась она, приехала в Собор, но стоять совсем не могла и обратилась к Елизавете Васильевне, прося ее передать деньги батюшке |
| Они несли послушание в Горненской обители с 1967 года, отличались в труде и молитве. Утром 20 мая 1983 года сестры, обезпокоенные их отсутствием на службе в храме, обнаружили их бездыханные тела, распростертые на полу, в крови, в их келлиях. Медицинская экспертиза установила, что кончина наступила около 9 часов вечера 19 мая от нескольких ножевых ран. Полиции удалось найти убийцу, который признался в совершенном злодеянии. Суд признал его психически невменяемым, и власти выслали его из Израиля в США. «Монахини Варвара и Вероника — мученицы нашего времени», — писал в телеграмме Святейшему Патриарху Пимену Патриарх Иерусалимский Диодор. Матушки Горненской обители пополнили число новомучеников Российских. Анна Ильинская " Блаженная Любушка " В 1983 году, на излёте советчины, случилось в святом городе еще другое, двойное убийство, вызвавшее немалый резонанс и получившее широкую огласку (Но только не в РПЦ и не в России). Были убиты насельницы Горненского монастыря, монахиня Варвара и дочь ее, инокиня Вероника, убиты евреем-сатанистом, жившим тут же, неподалеку, который и попался в руки властей. Кинжал с тремя шестерками и другие обстоятельства дела, как две капли воды напоминают другое ритуальное злодеяние, прогремевшее на весь православный мир в Оптиной пустыни, на Пасху 1993 года. Как и спустя десять лет Аверин, убийца не отпирался, а откровенно рассказал, что его «бог», сатана, явился ему и просто приказал это сделать. Был ли он одиночкой или принадлежал к какой-нибудь секте, так и осталось не проясненным. «Гуманные» власти вскоре выслали его из страны, без права пребывания в Израиле. Сейчас проживает в США. Варвара умерла сразу, а Вероника мучилась, на её теле нашли девять ножевых ран. Спустя время, когда уже отпели мучениц и похоронили, увидели сёстры в сонном видении Варвару на вершине высокой горы в сияющих белых одеждах, а Вероника карабкалась по отвесному склону, срывалась и никак не могла до вершины добраться. И открыто было сестрам, что это оттого, что Варвара сразу и безропотно приняла смерть, а Вероника, зная немного иврит, цеплялась за жизнь, просила её пощадить, и оттого сейчас там так тяжело ей взойти на вершину. День и ночь молились сестры за бедную мученицу, и на сороковой день было одной из них открыто, что Вероника отмолена и вместе со своей святой матерью пребывает ныне в сиянии небесной славы. Теперь мученицы молятся за оставшихся здесь, на земле, и от святых могил происходят безчисленные чудеса и исцеления. |
| — Вы хотите сказать, что вы были свидетелем какого-то случая, от которого произошло… это недоумение? — спросила Варвара Петровна. — Свидетелем и участником, — поспешно подтвердил Петр Степанович. — Если вы дадите мне слово, что это не обидит деликатности Николая Всеволодовича, в известных мне чувствах его ко мне, от которой он ни-че-го не скрывает… и если вы так притом уверены, что этим даже сделаете ему удовольствие… — Непременно удовольствие, потому-то и сам вменяю себе в особенное удовольствие. Я убежден, что он сам бы меня просил. Довольно странно было и вне обыкновенных приемов это навязчивое желание этого вдруг упавшего с неба господина рассказывать чужие анекдоты. Но он поймал Варвару Петровну на удочку, дотронувшись до слишком наболевшего места. Я еще не знал тогда характера этого человека вполне, а уж тем более его намерений. — Вас слушают, — сдержанно и осторожно возвестила Варвара Петровна, несколько страдая от своего снисхождения. — Вещь короткая; даже, если хотите, но-настоящему это и не анекдот, — посыпался бисер. — Впрочем, романист от безделья мог бы испечь роман. Довольно интересная вещица, Прасковья Ивановна, и я уверен, что Лизавета Николаевна с любопытством выслушает, потому что туг много если не чудных, то причудливых вещей. Лет пять тому, в Петербурге, Николай Всеволодович узнал этого господина, — вот этого самого господина Лебядкина, который стоит разиня рот и, кажется, собирался сейчас улизнуть. Извините, Варвара Петровна. Я вам, впрочем, не советую улепетывать, господин отставной чиновник бывшего провиантского ведомства (видите, я отлично вас помню). И мне и Николаю Всеволодовичу слишком известны ваши здешние проделки, в которых, не забудьте это, вы должны будете дать отчет. Еще раз прошу извинения, Варвара Петровна. Николай Всеволодович называл тогда этого господина своим Фальстафом; это, должно быть (пояснил он вдруг), какой-нибудь бывшей характер, burlesque, над которым все смеются и который сам позволяет над собою всем смеяться, лишь бы платили деньги. |
| Еще помню, что ездил к матушке троюродный дядя, князь Тюфякин, а видала ли я его и как звали, не помню: с тех пор прошло ежели не восемьдесят пять лет, так уже наверное восемьдесят. Из матушкиных родных с отцовской стороны, то есть по Щербатовым, были у нее тоже двоюродные дяди Салтыковы: Сергей Васильевич, женатый на Матрене Павловне Балк (он был где-то потом посланником и все больше жил за границей), и брат его Александр Васильевич, который был два раза женат — на Вельяминовой и на Трегубовой. У них было три сестры: одна за Адамом Олсуфьевым, другая за Голицыным, а третья, помнится, за Измайловым. Помню только одни имена, а больше о них ничего сказать не умею. Из Щербатовых самая близкая родственница наша была дедушки, князя Николая Осиповича, родная по отцу сестра, княгиня Варвара Осиповна Долгорукая, но она к нам не езжала, потому что дедушка был с нею не в ладах, и вот отчего. Дедушкин отец, князь Осип Иванович Щербатов, был женат два раза. В первый раз на Марье Васильевне Соковниной; от этого брака родились княжна Варвара и князь Сергей; а потом женился на Аграфене Федоровне Салтыковой, и от нее был только один сын — дедушка. По смерти отца он остался ежели не малолетен, то очень еще молод, и старшая в доме сестра, княжна Варвара, всем заправляла и все больше радела брату Сергею, да и при разделе отцовского имения тоже, говорят, не совсем по совести действовала. От этого у дедушки и осталась заноза в сердце, и когда он возмужал, то и перестал видаться со своею сестрой и с Долгорукими не очень ладил. Подробностей я не помню, да оно и лучше, когда о семейных раздорах забывается: помни, что хорошо, а что дурно — спеши позабыть. Родная моя тетка, матушкина сестра, графиня Александра Николаевна Толстая, жена графа Степана Федоровича, была на тринадцать лет моложе матушки. Она всегда матушке говорила «вы» и очень ее уважала; с батюшкой и она и ее муж были дружны и к нам родственно расположены. Тетушка получила в приданое 1000 душ и ту деревню, село Сясково, где жила и скончалась бабушка. Дядюшка граф Степан Федорович был человек очень расчетливый и сметливый, он и то берег, что имел, да и умел копить и наживать: покупал имения дешево и брал хорошую потом цену, и когда скончался в 1804 году, то у них было чуть ли уже не 4000 душ крестьян. Степан Федорович был знаком с преосвященным Тихоном, епископом Задонским, находился с ним в переписке и имел много его собственноручных писем. Когда он сделался нездоров, то завещал похоронить себя в Задонске возле той церкви, где было погребено тело преосвященного Тихона, что и У него была сестра Варвара Федоровна, замужем за Дохтуровым (по имени его звали Афанасием, а как по отце, не знаю), имела сына и двух дочерей: Марью и Варвару Афанасьевен. |
| И ныне, Богородичен: Никтоже, притекаяй к Тебе,/посрамлен от Тебе исходит, Пречистая Богородице Дево,/но просит благодати/и приемлет дарование к полезному прошению. Аще не поеши бдения, Крестобогородичен: Всечистая, яко виде Тебе, на Кресте повешена,/плачущи, вопияше матерски:/Сыне Мой и Боже Мой,/сладчайшее Мое Чадо,/како терпиши страсть поносную? На стиховне Октоиха. Слава, преподобнаго, глас 8: Монахов множества/наставника тя почитаем, отче наш Иоанне./Твоею бо стезею воистинну право ходити познахом./Блажен еси, Христу работав,/и вражию обличил еси силу,/Ангелов собеседниче, преподобных сопричастниче и праведных;/с нимиже молися Господеви/помиловатися душам нашим. И ныне, Богородичен или Крестобогородичен, глас тойже. Подобен: О, преславнаго чудесе: Не терплю, Чадо, видящи Тя, на Древе уснувша,/бодрость всем подающаго,/яко да иже древле преступления плодом/сном погибельным уснувшим/Божественную и спасительную бодрость подаси,/Дева глаголаше, плачущи, Юже величаем. НА ЛИТУРГИИ: Блаженны от канона мученицы, песнь 3-я и преподобнаго песнь 6-я. Прокимен, глас 4: Дивен Бог во святых Своих,/Бог Израилев. Стих: В церквах благословите Бога, Господа от источник Израилевых. Апостол к Галатом, зачало 208. Аллилуия, глас 1: Терпя, потерпех Господа, и внят ми. Евангелие от Марка, зачало 21. Причастен: Радуйтеся, праведнии: Святая великомученица Варвара была дочерью знатного язычника Диоскора, жила с отцом в городе Илиополе Финикийском, в царствование Максимиана Галерия (305–311). Она рано лишилась матери. Овдовев, Диоскор сосредоточил все свое внимание на воспитании единственной дочери. Варвара радовала его способностями и красотой. Он поселил дочь в башне, скрывая ее от посторонних глаз. К ней имели доступ только языческие учителя и служанки. В уединении Варвара наблюдала жизнь природы, красота которой вносила в ее душу неизъяснимое утешение. Она стала задумываться над тем, Кто создал всю эту красоту? Бездушные идолы, сделанные человеческими руками, которым поклонялся ее отец, не могли быть источником жизни. Руководимая Духом Святым, Варвара пришла к мысли о – Едином, Животворящем Боге, Создателе вселенной. |
| Едет он по трассе, а перед ним грузовик – и у него из бака бензин струйкой на дорогу вытекает Варвара не любитель давить на психику, только сказала фразой Елены: – Наверное, надо что-то пересмотреть… С тех пор «любовь» у Риммы пошла на убыль, а потом и вообще всё заглохло. Случилось всё это в 1996 году. А после много воды утекло. Эта история забылась, как и всё забывается в каждодневной суете. Варвара с Риммой по-прежнему виделись иногда при случае и болтали о том о сем. Причем Римма все норовила свернуть на высокие материи, так просто, для своеобразного прикола. Разговор обычно бывал типичный, такой, если заспорят атеист с верующим . Откуда, мол, известно, что на том свете делается, когда оттуда никто не возвращался? И к чему много религий люди навыдумывали, а несправедливости от того меньше не становится? И прочее и прочее. Варвара, как могла, держала оборону, с красноречием у нее большая напряженка, потому и закругляла эти споры обещанием: – Лучше я тебе книжки принесу. Сама разбирайся. Любительница поспорить поглощала духовное чтиво с определенным сарказмом с единственной целью – чтобы почерпнуть оттуда новые каверзные вопросы. Длилось такое теософское общение довольно долго. До одного печального дня, пока сын Риммы не погиб в аварии. Римма как-то мгновенно оказалась в церкви. Стала заказывать панихиды, сорокоусты и делать всё остальное, что незримо поддерживает связь между двумя мирами. Вопрос, есть ли жизнь после смерти, для нее отпал сам собой. Сегодня – хотите верьте, хотите нет – Римма знает многие постулаты лучше и ходит в церковь чаще, чем Варвара. Только книжек у нее пока нет в таком количестве, как у ее любопытной подруги. Но, думается, со временем и это приложится. А Варваре только и остается, как наблюдать эту метаморфозу и думать: «Это про Римму что ли сказано: “И будут первые последними, а последние первыми”?» Рейтинг: 9.9 Голосов: 434 Оценка: 1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 скрыть способы оплаты Смотри также Комментарии Ирина 28 февраля 2019, 21:57 Мария,спаси Господи! Всё правдиво и понятно;жизнь со скорбями. |
|
|
