| Сырья. Кирилло-Сырьинский Успенский монастырь (упраздненный). Успенский Сырьинский монастырь Деревянный монастырь. Не действует. ( вся деревянная архитектура в каталоге → ) ( все монастыри в каталоге → ) Год основания:приблизительно 1450 - 1550. 1601 - Успенская церковь, 1667 - теплая Никольская церковь. Адрес: Архангельская обл., Онежский р-н, с.Сырья Координаты: 63.643187, 39.114125 Проезд:С а/д Онега - Ярнема свернуть направо 3 км не доезжая Б.Бора, + 300 м. Изменить описание объекта Карта и ближайшие объекты Основатель монастыря - прп. Кирилл (Кириак), постриженик Александро-Ошевенского монастыря, сын священника из соседнего онежского села Чекуево. Годы его жизни точно неизвестны, родился предположительно в конце XV в., умер " в маститой старости " во второй половине XVI в. (по другим данным - в 1402 г.). На Сырьевой Горе Кирилл основал обитель, а в ней поставил церковь Успения (не сохранилась), под стенами которой и был похоронен. В 1883 г. над его могилой возведена часовня, названная в его честь. Из Сырьинской (Сырьегорской) обители вышли иеромонах Нифонт, положивший начало иноческой жизни на Кожеозере, и старец Пахомий Сырьинский, вызванный патриархом Никоном на Кий-остров для строительства Крестного монастыря. Крестный монастырь был заложен в 1657 году, а в 1658 г. Сырьинский монастырь стал его приписной пустынью. В 1667 г. здесь был построен второй (теплый) храм в честь Николая Угодника. В 1764 г. пустынь была упразднена, а храмы приписаны к Верхне-Мудьюгскому приходу. В 1847 г. Успенскую церковь (в источниках упоминается ее шесть глав и год постройки 1601 - т.е., вероятно, не первая с таким посвящением) перевезли в с. Поле, а обветшавшую Никольскую возобновили в 1866-67 гг. В трапезной в 1875 г. был устроен придел в честь вмц. Екатерины. Церковь сохранилась до наших дней. Алексей Реутский, e-vestnik.ru Кирилло-Сырьинский Успенский монастырь, где под спудом хранятся мощи святого Кирилла, восстановят в селе Сырья Онежского района Архангельской области. Как сообщил благочинный Онежского округа протоиерей Александр Коптев, которого цитирует пресс-служба Архангельской епархии, в настоящее время идет работа по оформлению земельного участка. Он также рассказал, что обитель в средневековье основал преподобный Кирилл, постриженик Александро-Ошевенского монастыря и сын священника из соседнего онежского села Чекуево. В 1883 году над могилой святого возвели часовню, названную в его честь. В 1764 году обитель упразднили, а храмы приписали к Верхне-Мудьюгскому приходу. |
| Увидев себя в таком положении, Феодосий познал свое согрешение. Исповедав видение и болезнь старцу Елисею, Феодосий пришел ко гробу преподобного и стал молиться: «Верую, помози моему неверию и не оставь меня, ибо на тебя возлагаю всю надежду». Пошел затем в собор, к братии, показал игумену руку, у всех прося прощения и молитв. Прошло несколько времени. Однажды Феодосий вышел из притвора и почувствовал облегчение, тогда вспомнил, что при самой угрозе ему милостиво улыбался блаженный Александр и уразумел, что три удара предзнаменовали трехнедельную болезнь. С тех пор, мало–помалу, совершенно миновала его болезнь, и видевшие исцеление прославляли Господа и его угодника. В пятую же субботу по Пасхе он стал опять совершать литургию и снова приступил к описанию жития и чудес преподобного и окончил его с успехом. Описал и нижеследующие чудеса. Ермил Павлов, некоторое время управлявший Подпорожьем, и отличавшийся милосердием и благочестием, когда состарился и передал имущество зятю, хотел поступить в Ошевенский монастырь, но раздумал и вознамерился урожай с поля, предназначенный обители, продать за море – вдруг опасно заболел. Когда же исповедался в грехе и постригся, поправился (он долго жил в обители и кротко терпел все огорчения); в 1564 г. исцелился в обители немой отрок (в Николин день); исцелился разбитый лошадью крестьянин у гроба преп. Александра; отроковица бесноватая; спасся инок Мисаил от потопления при переходе через реку; исцелился помешанный старец Мисаил и священники Игнатий, страдавший расслаблением правой руки. Это житие было «сыскано» и рассмотрено Варлаамом епископом Вологодским, в 1578 году, и в этом же году, по распоряжению митрополита Филиппа, преп. Александру было установлено праздновать всей русской церковью 20 апреля. Тогда же была составлена и служба преподобному (а Царем отведены в пользу обители земли вокруг ее на 5 верст). Это было при игумене Кирилле (1576–1586 г.). В 1667 году при игумене Иосифе был установлен крестный ход из Каргополя в Ошевенский монастырь, ибо, 10 мая того года так заповедали, – говорится в приб. |
| Как говорит автор Жития преподобного Александра Ошевенского, он не приехал, а «наехал на город», «надмеваясь» высотой своего положения. Через некоторое время к наместнику прибыл игумен Ошевенского монастыря Кассиан с монахом Евсевием. Игумен привез дары и монастырскую несудимую грамоту чтобы сразу внести ясность во взаимоотношения монастыря и наместника. В грамоте говорилось, чтобы наместник и его тиуны не судили игумена, братию и монастырских крестьян ни в чем и сами бы не въезжали в монастырь. Боярин грамоту похвалил, но сказал, что игумен и крестьяне монастырской вотчины должны уплатить ему некую пошлину. Поскольку пошлина была незаконной, старец Евсевий, до той поры все время молчавший, возразил боярину: «Нет, господин, тебе никакого дела до нас, и мы тебе не дадим». Боярин пришел в ярость и гневно сказал: «Как повелю брать с вас, так и возьму». Но старец был неробкого десятка и ответил: «Тогда будет, когда возьмешь!» (РГБ. Унд. 276. Л. 111 об.). От такой дерзости боярин взревел, как зверь: «Царь государь меня пожаловал градом Каргополем и всей рекой Онегой и прилежащим Поморьем, а этот чернец не хочет мне повиноваться, да еще вопреки глаголет!» Выгнав монахов, Юрьев еще долго кричал и бушевал на крыльце своих палат, а потом созвал приближенных и устроил пир. Тут пришла ему в голову мысль послать слуг в монастырь, схватить непокорного Евсевия и посадить в темницу, а там он еще подумает, что с ним сделать. С этими мыслями сильно выпивший боярин уснул. Тем временем монахи возвращались в обитель. По дороге игумен выговаривал старцу Евсевию: «Как ты мог говорить вопреки такому великому человеку, славному боярину!» Когда они приехали в монастырь, игумен созвал братию и рассказал все бывшее с ними. Монахи сильно испугались и накинулись на Евсевия с такими словами: «Большое зло ты сотворил. Если ты не вернешься и не утолишь гнева боярина, он сам пошлет за тобой, и с великим бесчестием возьмут тебя. Мы же тебя сами отдадим как некоего злодея. И если тебе случится пострадать, то мы тебе помогать не будем». |
| Напротив, они злословили то троеперстное крестное знамение, которое везде и издревле употреблялось между иноземными православными, как видно из перстосложения Мелетия патриарха Антиохийского, из разговора православного грека с латиняном Азимитом 10 , из книги Дамаскина иподиакона, впоследствии митрополита Селунского, из заявленного, еще до рождения Никона, свидетельства Аллатия, латинского писателя, о современных ему греках, из свидетельства о том же грека Христофора, писателя жившего задолго до патриаршества Никона 11 и свидетельства современных Никону православных всех патриархов и многих митрополитов, архиепископов и епископов. Злословили враги Никона то троеперстное крестное знамение, которое употреблялось и у нас издревле, как видно из троеперстного сложения руки преподобного Спиридона просфорника, жившего за пять сот лет до патриаршества Никона и доселе с таким перстосложением почивающего в Киевских ближних пещерах, и как видно по изображению на иконе Корсунской, принесенной за 664 года до патриаршества Никона из Корсуня равноапостольным князем Владимиром и находящейся в Новгородском Софийском соборе, и по изображениям на одном древнем потире, найденном в Киеве и устроенном слишком за четыреста лет до патриаршества Никона, на печати государственной грамоты, положенной за триста двадцать четыре года до Никона, на иконе Ростовских чудотворцев, поднесенной преемнику царя Иоанна Грозного, или же самому Грозному, скончавшемуся за шестьдесят восемь лет до патриаршества Никона, и по изображению в одном уставе, писанном за сорок четыре года до Никонова патриаршества, и хранящемся в Московской публичной библиотеке под 449-м 12 и как открывается из слов иеромонаха Феодосия, священноинока Ошевенского монастыря, нынешней Олонецкой губернии Каргопольского уезда, составителя жития преподобного Александра Ошевенского. В 1567 году, то есть, за сто лет до вопроса о перстосложении при Никоне, Феодосий писал о себе, как он сделался болен и как во время этой болезни усиливался ограждать себя обычным крестным знамением: «три перста верхних едва возмогох вместе содвигнути, еже на лицы своем крестное знамение воображати» 13 . Даже посторонний, следовательно, совершенно беспристрастный, свидетель, один иностранец, живший в России более, чем за пятьдесят лет до Никонова патриаршества, Петр Петрей, писал, что русские его времени «крестились тремя согнутыми пальцами, большим, указательным и самым длинным; крест клали сперва па переднюю часть головы, потом на грудь, за тем на правое плечо, после чего делали сильный удар в грудь» 14 , когда то есть, полагали троеперстно сложенную руку на левое плечо свое. |
| Пока в обители не были очищены и обработаны поля, она очень нуждалась в хлебе. В это трудное время прп. Диодору опять явился тот же таинственный угодник Божий, который приказывал ему основать монастырь, и велел уповать на Бога и ловить в озере рыбу. Прп, Диодор спросил его имя. «Я игумен Ошевенского монастыря, — ответил ему явившийся, — мое имя Александр» (память Александра Ошевенского 20 апр.). Он повторил ему свое обещание помогать ему во всем и стал невидим. Ловитва была чудесна. В другой раз, в подобном же случае, голос от иконы Божией Матери приказал преподобному ловить рыбу. И опять ловитва была чудесна. Когда же поля были наконец засеяны, нужда в обители прекратилась. Много невзгод и скорбей пришлось претерпеть прп. Диодору в своей обители. Он достиг многих благодатных даров и между прочими — дара прозорливости. Пришел раз к нему за советом один человек и сказал, что хочет выдать замуж свою дочь. Преподобный велел ему подождать определенное время. По истечении этого срока девица умерла. Прп. Диодор предсказал и свою кончину. Он поручил обитель своему первому сподвижнику — иноку Прохору, а сам поехал в Каргополь по монастырским делам и там скончался в доме одного священника 27 ноября 1633 г. Ученик его Прохор перенес его нетленное тело в обитель и там похоронил, а Господь прославил его многими чудесами. Был в монастыре молодой послушник Андрей, невнимательной жизни. Господь наказал его слепотой. Он неоднократно каялся на гробе преподобного, прозревал, но опять возвращался к прежнему — и опять терял зрение. Так продолжалось, пока он не покаялся во всем чистосердечно настоятелю. Тогда он исцелился окончательно. Этот Андрей хотел оставить монастырь. Ему явился прп. Диодор во сне и сказал: «Потерпи, останься здесь — и будешь блажен!» Андрей проснулся в страхе и радости, вспомнил все милости преподобного и остался в монастыре, обещая терпеть все, что Богу будет угодно ему послать. Впоследствии он постригся и стал хорошим монахом. • Преподобный родился в поморской семы, на р. Онеге близ Белого моря. |
| Свои «агиологические» и «исторические» «очерки» (так чаще всего он сам определял жанр своих исследований в этой области) Н. публиковал на страницах периодических изданий (ж. «Русский паломник», епархиальные и губернские ведомости разных городов), издавал отдельными брошюрами и книгами. В нек-рых «очерках» Н. лишь обобщал сведения о святых, заимствованные им из трудов своих предшественников (Амвросия (Орнатского), Филарета (Гумилевского), Е. В. Барсова, Н. П. Барсукова, К. А. Докучаева-Баскова и др.). «Очерки» Н. о соловецких старцах XIX в.- Зосиме и Науме, целиком основаны на сведениях из «Соловецкого патерика» (СПб., 1873), об Адриане Андрусовском в «Олонецком патерике» - из брошюры иером. Иосифа «Андрусова-Николаевская пустынь Олонецкой губ.: Историко-статистический очерк» (СПб., 19054) и т. д. В др. трудах Н. изложил результаты собственных исследований ряда агиографических сочинений и истории почитания святых (работы об Антонии Сийском, Александре Ошевенском, Иове Ущельском, о Никодиме Кожеозерском и др.). Источниками для работ Н. служили рукописи из монастырских архивов (Кожеозерского, Сийского, Ошевенского, Спасо-Каргопольского и др. мон-рей) и приходских церквей, из рукописных собраний С.-Петербургской и Московской духовных академий, Троице-Сергиевой лавры, И. А. Вахрамеева в Ярославле и др. Рукописи из Соловецкой б-ки, хранившейся с 1855 г. в Казанской духовной академии, Н. присылали по его просьбе в С.-Петербург. Кроме Житий святых, Н. обращался и к месяцесловам, монастырским синодикам и описям, кормовым и хозяйственным книгам, иконописным подлинникам, «Книге, глаголемой Описание о российских святых…», автором к-рой он ошибочно считал патриарха Никона (согласно совр. исследованию, это памятник нач. XVIII в., имеющий, скорее всего, старообрядческое происхождение). Сведения о почитании нек-рых святых в XIX в. Н. получал от приходских священников (об Иове Ущельском - от свящ. Ф. Смирнова; о Диодоре Юрьегорском - от П. Пятницкого). Чудеса Иова Ущельского и почитаемого на Мезени неканонизированного старца Иуды Конещельского для Н. записывал в кон. XIX в. мезенский крестьянин Г. Я. Ситников. В петербургский период (1892-1904) большую помощь в решении задач агиологии оказал Н. профессор СПбДА Н. В. Покровский. Н. впервые исследовал и опубликовал по рукописям нек-рые редакции Житий Никодима Кожеозерского, Антония Сийского, Александра Ошевенского, соловецкое соч. «Верное и краткое исчисление, сколь можно было собрать, преподобных отец Соловецких…» (РНБ. Солов. 1195/1366, XIX в.), повесть XVIII в. о чудотворной Казанской иконе Пресв. Богородицы в Калуге и др., пытался решать вопросы текстологии, датировки и атрибуции ряда рукописных памятников. |
| Вот подлинные слова Дамаскина, учителя греческого, жившего перед взятием Константинополя Турками в 1453 г. Χρειωςε αϑες εσεβς χριςιανòς πρια μν ν συμμαζξ τ τρατου δτυλα δι τν Αγαν Τριδα τòν μεγλον δκτυλον, κα τ λλα δο πουεναι κονιιου πειτα μν ν τ ϑσ ες τò βλφαρον του, δειερον ες τν κοιλαν του… стр. 427. В некоторых списках „Домостроя“ (см. врем. общ. ист. и древн. 1849 г. кн. 1) находится церковнославянский перевод этих слов Дамаскина: но едва ли эта труд самого Сильвестра, хотя он немного знал греческий язык; потому что в старших рукописях Домостроя нет этого перевода. 103 См. ист. св. Сол. обит. стр. 92 и 93. В библиот. А. И. Хлудова есть древнейшее (XVI в.) рукописное житие 105 Александра Ошевенского, где буквально одинаково с соловецкою рукописью описывается чудо, бывшее над Феодосием. Не лишним считаем заимствовать из сего жития некоторые подробности о сем чуде. В среду Светлой недели является как бы на яву пр. Александр и повелевает Феодосию идти в Новгород, чтобы получить там священство. Феодосий не хотел было, но после пошел, – и посвятился. Феодосию было еще несколько явлений. Некогда он почему-то стал сомневаться в действительности этих явлений, считая их за мечтание. Когда же открылись чудотворения от преподобного, Феодосий перестал более сомневаться, и решился описать жизнь преподобного; но устрашась трудности сего дела, заленился. Когда-то в первый день Пасхи, после вечерни, Феодосий заснул; во сне видит преподобного с прутом в руке, гневно обличающего Феодосия за леность. Феодосий, хотя со слезами просит прощения, но в то же время пререкает преподобному: что не будет его звать отцом и грозит ему уходом из монастыря. Преподобный с веселым лицом сказал: «не пререкуй, пади ниц!» Феодосий пал. Святой же «назнаменуя его прутом трижды, аки ударения творя, и повеле ему возстати. Аз же, говорит Феодосий, возбнув от видения, никогоже виде, начать плакати, понеже много пререковах святому», и в это время почувствовал, что правая рука его поражена так, что он едва мог троеперстно перекреститься. По времени, когда Феодосий получил исцеление, он докончил начатое житие, присовокупив к нему и означенное над собою чудо. В библиотеке Сергиево-лаврской 694, есть пролог с житием Александра Ошевенского, принадлежащий к началу XVII века: и в сем прологе описание чуда над Феодосием читается совершенно одинаково, на лист. 335 и обор. В послесловии говорится, что «сия святая книга препод. отец написана Германом Тулуповым, в лето от создания мира 7141, июня в 5 день». 104 Надобно думать, что поморский ответчик видел сам сию икону, однако упомянул только об изображении Апостола Петра, будто у него в молении ко Спасу правая рука молебная, тогда как она на самой иконе изображена для преподания благословения; но про изображение Ап. Павла он ни слова не сказал, ибо ясно видел обличение своего мудрования о двуперстии (Археол. опис. дерк. древ, в Новгороде арх. Макария 1860 г. част. 2 стр. 93 и 94.). |
| к житию, – преп. Александр и св. Иоанн Златоуст , явившись одному крестьянину, который за неисполнение воли святых, сказать об этом духовенству в первый раз, был наказан так, что чуть не умер. Обитель, охраняемая святым ее создателем, своим благочестием благотворно влияла как на богомольцев, привлекаемых славой о чудесах преподобного, так и на окрестный Каргопольский край, создав в нем чисто русский строй жизни. Распространению влияния обители значительно содействовали ее земельные владения, ибо жители монастырских сел и работники при них и солеварнях усваивали у иноков взгляды на жизнь и деятельность. В те же века Ошевенская обитель воспитала у себя основателей более, чем 6 обителей, что представляет громадную ее заслугу перед православной церковью и государством. В ее стенах приготовились к подвигам, в заветах Препод. Александра, Препод. Пахомий Кенский, воспитавший Преподобного Антония Сийского, Препод. Кирилл Сырьинский, Священноинок Нифонт Кожеозерский и другие неизвестные лица – основатели Вазенгской, Макарьевской и Спасской пустынь. Кенской, Сырьинской, Вазенгской, Макарьевской и Спасской обителей ныне уже нет, но Сийская и Кожеозерская продолжают существовать, живя тихой иноческой жизнью и благотворно влияя на русский народ, как и их общая матерь – обитель Ошевенская. Из обителей же, по происхождению Соловецких, в тесной нравственной связи с Ошевенской находилась обитель преп. Диодора Юрьегорского, чему главным образом содействовало явление преп. Диодору преп. Александра. Однажды, когда в сей обители был голод, и братия роптала – преп. Диодору предстал светлый муж, говоря: «Не скорби, Дамиане (Диодор – имя схимонашеское), и укрепляй братию. В последнее же время прославится имя Божие. А ныне вели братии идти на озеро и ловить рыбу; тем пропитает вас Бог». О себе же явившийся сказал: «Я – постриженик Кириллова монастыря, игумен Ошевенского; имя же мое Александр». Все случилось по слову святого: улов был так велик, что остаток иноки продали и выручили 60 рублей. |
| Интересующее нас Житие Кирилла Новоезерского впервые фиксируется в составе библиотеки Кирилло-Белозерского монастыря в Описи книгохранительной казны 1664 г., и при этом сразу в трёх списках 862 . Мы можем сравнить этот результат с количеством других монографических сборников, которые числились в этот момент в библиотеке: также по три экземпляра Жития и Службы имелось для Кирилла Белозерского 863 и Александра Ошевенского 864 , а лидировали «соловецкие чудотворцы» – согласно этой Описи, в монастырской библиотеке хранилось шесть списков их Жития и Службы 865 . Вернёмся к Житию Кирилла Новоезерского. Один из упомянутых в Описи 1664 г. списков входил в состав сборника житий 866 , но не совсем понятно, являются ли монографическими сборниками или отдельными списками оставшиеся два «Жития» 867 . Уточнить наше представление об этом мы можем только на материале второй половины XVIII в. Содержащиеся в Описи 1766 г. 868 сведения о рукописных книгах позволяют соотнести их с конкретными рукописями: порядковые номера Описи указаны на обороте верхней доски переплёта рукописей Кирилле-Белозерского монастыря, находящихся в двух собраниях РНБ – Кирилло-Белозерском и Софийском. Согласно этой Описи, в монастырской библиотеке было семь книг, содержащих Житие Кирилла Новоезерского. Отождествляя их с сохранившимися рукописями, можно видеть, что одна из них является сборником агиографических текстов, посвящённых различным святым, а остальные шесть – простейшими монографическими агиосборниками, содержащими Житие и Службу преподобному Кириллу Новоезерскому 869 . Отметим, что в это время в библиотеке числилось шесть сборников, посвящённых соловецким чудотворцам, три сборника, содержащих Службу и Житие Александра Ошевенского, Служба и Житие основателя Кирилло-Белозерского монастыря зафиксированы в одном сборнике, Житие Сергия Радонежского – также в одном. Только святитель Николай опережает преподобного Кирилла Новоезерского по числу посвящённых ему монографических сборников: Николаю Мирликийскому посвящены 5 сборников «полудестевых» и 18 «в осьмину». |
| В Сказании «списатель» сообщает, как в «тонком сне» он беседовал с «ожившим» в гробу Н.: «Аз же прилежно нача зрети на гроб его и помышлях во уме своем, дабы не пасти во гроб той. И абие внезапу паде на гроб той, и зело убояхся». Увидев веселое лицо старца, автор без боязни спросил Н., правильно ли он описал в Житии все его пустынные подвиги и труды, и в ответ услышал: «...добре сотворил еси, чадо… потщися и сохрани чистоту свою, и подвизайся о Господе!» (РНБ. Солов. 182/182. Л. 63). В поздних списках ПР разговорная лексика заменяется книжно-церковной, вводятся канцелярские обороты, характерные для языка делопроизводства XVIII в., увеличивается объем синтаксических конструкций, отчего изначальный текст лишается живости и простоты. ПР - один из первых опытов составления северорус. «отшельнического» Жития, включившего новые для рус. агиографии мотивы старчества. Н. упоминается в одном из чудес Жития прп. Дионисия Зобниновского (Радонежского), составленного иноком Симоном (Азарьиным) в 1649 г., в т. н. «уверении старца Феодосия». Биография Прп. Александр Ошевенский, свт. Петр, митр. Московский, преподобные Сергий Радонежский и Никодим Кожеозерский в молении Спасителю. Икона. 1-я пол. XVIII в. (собрание Ф. Р. Комарова) Прп. Александр Ошевенский, свт. Петр, митр. Московский, преподобные Сергий Радонежский и Никодим Кожеозерский в молении Спасителю. Икона. 1-я пол. XVIII в. (собрание Ф. Р. Комарова) Никита род. в с. Иванкове вблизи Ростова Великого в семье земледельца. Согласно Житию, в отрочестве он пас скот в пустынном месте и услышал голос, дважды произнесший его будущее монашеское имя: «Никодиме, Никодиме!» По смерти отца Н. отправился в Ярославль обучаться «ковать малые гвозди». Освоив кузнечное ремесло, переехал в Москву, где занялся продажей гвоздей и др. товаров. После несчастного случая - отравления на обеде у товарища киселем, приготовленным его злой и «прокудливой» супругой,- Никита долго болел «утробой». Некий юродивый в ветхом одеянии исцелил его у московского собора Покрова Пресв. |
|
|
