| Ныне же мысленное и разумеваемое от души целование и прощение творим, умно зрети непщуем твоя братолюбныя уды, послужившыя много братскому и сиротскому собранию, сего ради аще и простыми по нам надгробными словесы, но любовными, но жалостными тебе, нашему словолюбителю, приносим благодарение: четыредесятодневный братосболителный поминания долг в славу Божию и единородныя души твоея ползу совершити усердствующе. И аще в чесом, яко человецы, до словес и помысл согрубихом любви твоей, прости ны Господа ради, прости, велеумный господине и брате. Вемы бо, яко непамятозлобив был еси в привременных, колми паче надеемся тя быти в вечных. И понеже много словоизлишествовавше явихомся, и сим, яко благоразумный, никакоже подивися; знатно, что сами себе надлежно не осмотрехом, не помыслихом о себе, яко человецы есмы и человеческий подлежим страстей. Кийждо своего бревна, по Христову словеси, во очесех своих не почювше, а малый сучец во очеси братнем к великому по нам мнимому соблазну неразсудне приписахом, не помысливше или за грубость Павлова возбранения не познавше, грозно и опасно глашающего: Братие, «прежде времене ничтоже судите, Дóндеже приидет Господь, иже во свете приведет тайная темная, и объявит советы и прочая. Ты же, велеумный, всем вся остави, да взаимно и твоей любви оставится, в нихже, яко человек, повинен еси, разумевающ писанное: «Аще оставите человеком согрешения их, оставит ивам Отец ваш, иже на Прочее препочивай, любезне, Дóндеже возбудителная труба возгласит и во ставит тя всего цела и нетленна, не ктому умирающа, но жива животом, конца не имущимь. И ежели стяжал еси дерзновение пред праведным Судиею, о нас, грубых, прилежно помолися. Виждь, в каковых находимся злых, не посреде ли скорпиев плачевное житие наше есть, не волнами ли напастными выну обуреваемся, не пленицами ли, по Премудрому, своих согрешениих присно обязуеми Подвигни, господине и брате любезный, подвигни к заступлению за ны отеческий и братский сонм, вкупе же и страдалческия полки. Помолите обще благаго человеколюбца Бога, в настоящих напастех помозите. Бури гонительныя и клеветныя Многообразную в нас действующуюся слабость на благодатную твердость преложите. Многозазорное пиянство и напои хмелныя и всякое безобразие и нечистоту далече за гадир прогоните. Всякое душевредное несостояние и бесчинныя продерзости и самомнителныя разсуждения, яко смятие 2429 , из села братскаго и пустыннаго изждените 2430 . Напротив, вечную чистоту и препохвалное целомудрие посреде нас, паче Аравии, воздержание и трезвость возрастивше. Богатно умножите любовь, верховную добродетель, и смирение, Христово подражание, в сердцах и душах наших утвердивше, скрыйте, над всеми сими мир и превожделенную тишину не нам токмо, но и всей вселенной благодатно и пребогато испросите. Аще и велико просимое, о Христе Исусе, Бозе нашем, емуже слава в безконечныя веки. Аминь. Априля 30-го Слово на память преподобного Александра Ошевенского. В неделю второперьвую 2431 святаго Петрова поста |
| Что бы там ни говорилось, а подобное правописание всё-таки характерно. Конечно, найдутся лица, которые станут утверждать, будто в подобной характерной черте „Летописца“ виновата безграмотность. Таким лицам не бесполезно было бы ознакомиться с другой тетрадкой старообрядческого же происхождения (рукопись 18). Тетрадка эта содержит письмо заграничного старообрядца к старообрядцу, живущему в России, по хлопотам которого заграницей надо было напечатать рукопись третьего старообрядца. Не станем называть их имена, чтобы напрасно не будить горьких воспоминаний; назовём их просто А, Б и В. И вот А пишет Б о том, что присланную им рукопись В, содержащую между прочим соображения о незаконности русского церковного управления, невозможно напечатать, потому что с первым же корректурным листом прислано требование типографии выбросить многие выражения, которые даже на западе, при полной свободе печати, считаются неприличными: в противном случае типография отказывается от работы... Не знаем, какая именно книга набиралась в это время, но, надо думать, содержание её было слишком отрицательным и бранным, если даже заграницей её не пожелали печатать. Письмо относится к 14 марта 1887 года, т. е. к эпохе, всего 4 годами отделённой от закона 3-го мая, и 87 лет спустя после правил единоверия. Надо надеяться, что по поводу характерности этого последнего сообщения возражателей не найдётся! Весьма любопытное явление представляет собой старообрядческий Синодик (рукопись 24), или лучше сказать – одна к нему приписка. Сам синодик представляется наиболее старой рукописью среди других рукописей настоящего собрания: старше его разве синодик 25, да и то едва ли. Принадлежит он несомненно поморскому толку. И вот в этом синодике после имён „Саввы вишерского з’ братиею, Александра ошевенского з’ братиею, Трифона печеньского з’ братиею“ вписано на поле и другим почерком: „игумена Мартирия зеленецкого и его братий“. Такой приписки нет ни в синодике 25, ни в синодиках 3 и 4 того же собрания рукописей. Является вопрос, для какой цели и на каком основании сделана подобная приписка? Едва ли окажется возможность ответить на подобный вопрос, выходя единственно из оснований теоретических; наоборот, практические соображения можно выяснить легко. |
| Таким образом, можно видеть, что основная тенденция, отмеченная нами на материале агиографической Базы, подтверждается составом монастырской библиотеки: речь идёт о преобладании монографических сборников, посвящённых соловецким чудотворцам, Кириллу Новоезерскому и Александру Ошевенскому. В заключение попытаемся обобщить наши наблюдения над формированием и развитием монографических агиографических сборников. Простейший вид такого рода сборников – это соединение Жития и Службы, двух текстов, необходимых для установления церковного почитания святого 870 . С развитием почитания того или иного подвижника, как правило, возникает цикл агиографических произведений, ему посвящённых. Иногда сборник превращается в своеобразную монастырскую летопись, повествующую обо всех событиях, связанных с жизнью и «посмертной» историей подвижника 871 . Наблюдения над историей развития сборника, посвящённого Кириллу Новоезерскому, дают основания заключить, что все тексты, в него входящие, редактируются одновременно. Как правило, монографические сборники отличает единство оформления и известная стабильность текстов. Связано это с тем, что копировались они, как правило, в одном месте и с одних и тех же образцов. Из анализа количества монографических сборников становится очевидным, что лидерами по их «созданию» являются известные книгописные центры. Таким образом, появление монографического агиографического сборника предполагает наличие традиции почитания святого и деятельности монастыря как книжного центра 872 . Интересно отметить, что сборники, как правило, включают в себя одну редакцию Жития и таким образом «канонизируют» её 873 . Впрочем, эта, как нам кажется, основная тенденция сопровождается рядом исключений 874 . Святцы 1646 г.: Памяти русских святых 875 Т.Б. Карбасова В ходе работы над созданием Базы по источникам русской агиографии, коллективного проекта Отдела древнерусской литературы Пушкинского Дома 876 , учитываются не только Жития и Службы святым, но и биографические сведения о подвижниках, а также посвящённые им тропари и кондаки, содержащиеся в Месяцесловах. На сегодняшний день Месяцесловы и сборники, содержащие месяцесловные части, составляют почти пятую часть источников от всего собранного в Базе материала. Как правило, это рукописи, датирующиеся XVI–XIX вв. Всё более очевидной становится задача хотя бы предварительной их систематизации, но, к сожалению, поздняя традиция месяцесловов остаётся практически неизученной 877 . Начать эту работу нам показалось уместным с публикации русских памятей Месяцеслова, опубликованного Московским печатным двором в 1646 г 878 . В документах Печатного двора это издание носит название «Святцы с летописью с тропари и кондаки», под названием «Святцы с летописью» (Голубинский, Сергий (Спасский)) или «Святцы 1646 г.» (Зернова, Поздеева, Вознесенский), оно известно в научной литературе. При публикации мы будем придерживаться этой же традиции 879 . |
| Именно здесь читается: «ту бе съшлося от всее русьскы земле и от инех стран и много множество людии, и князи, вьсе болярство, и все стареишинство и воеводы вся русьскы земле и вьси предрьжащая страны вся и съпроста рещи – всяко множьство ту беаше и всяка область и ньси богатии, и убозии, съдравии же и болящии, яко исполнитися граду всему и по стенам градьним не въмститися». 2094 См. у Строева в Библиолог. Словаре, стр. 158 примеч. (Волоколамская рукопись, из которой сделана Строевым выписка, в настоящее время есть 381-й и находится в библиотеке нашей Академии). 2097 Мы приводили выше заметки о службах преп. Александру Ошевенскому и Антонию Сийскому: «А пети по общей минеи для того, что слог (собственной службы) худ добре…; а слог худ, пети лучше по общей минеи». Желающих ближе ознакомиться с житиями Русских святых и службами им отсылаем к прекрасному сочинению В. О. Ключевскаго : «Древнерусские жития святых как исторический источник». 2099 См. у Ключевск. стр. 424. О канонизации Паисия Угличского, неизвестно точным образом когда имевшей место, говорится в его житии: «Чюдеса преподобнаго явлены бысть (sic) парахиарному Ростовския епархии архиепископу, той же о сем благодарственныя возсла молитвы своя Господеви, прославляющему дивнаго в чюдесех святаго своего преподобнаго отца Паисея, и тако всевозжеленно архиепископ и свидетельствова чюдеса его и по соборному правилу и всероссийскаго священноначалия совету и благословению повелено священнослужителям вписати в синодик преподобнаго церковный и вкупе со святыми почитати и праздновати всеторжественне пресветлый день всечестныя и многочюдесныя преставления памяти его», см. Ярославских Епархиальных Ведомостей 1893-го г. 42 col. 665. В известии об установлении в 1715-м году архиепископом Великоустюжским местного празднования Максиму Тютемскому не говорится, чтобы он испрашивал дозволения на сие у местоблюстителя патриаршего престола (у Барсукова, col. 351). Может быть, испрошение дозволения должно быть подразумеваемо, а может быть, в исключительное время междупатриаршества архиереи позволяли себе и большую свободу действий, нежели какая принадлежала им в обыкновенное время. |
| Тихое и доброе пристанище яви нам Господь, в земли Олонецтей Божественный Свой виноград насадив, из коего вино чудное источи, спасительным и духовным питием нас напояя. Явил еси, Христе Боже, угодники Твоя, Авраамия и Корнилия Палеостровских, ихже терпеливно на добрых пажитех веры возрастил еси. Преподобнии отцы наши, Ионо Яшезерский и Ионо Клименецкий, вы слезными потоки души напоили есте и непорочнаго жития духовное благомощие явили есте, богомудрии. Радуйся, преподобне отче Макарие Высокоезерский, ты, яко мудрая пчела, мед духовный собирая, сосуд избранный явился еси. Темже достойно тя ублажаем. Богородичен: Б огородице Дево, Ты еси нам святое ограждение, источник исцелений и совершенное спасение душ наших. Песнь 6 Ирмос: В бездне греховней валяяся,/неизследую милосердия Твоего призываю бездну:/от тли, Боже, мя возведи. Воспеваем вас, вси святии земли Олонецкия, яко противу начал и властей злобы поднебесныя дерзновенно ополчистеся и тех коварства любовию и смирением победисте. Звезды пресветлыя явистеся, вернии раби Господни: Пахомие Кенский, Александре Ошевенский, Кириаче Каргопольский. Вы бо, узким путем шествовавше, яко постницы, в алчбе и жажде временное житие проводисте; яко послушницы, Христово смирение стяжасте; и яко молитвенницы, блаженство плача о гресех познасте. Трудницы Господни бысте, преподобнии отцы наши, Афанасие Сяндемский, Елеазаре Анзерский, образ злострадания и терпения показавшии, страстей прилоги и козни вражия попалившии и поругания яко врачество чистительное испившии. Врага рода человеческаго именем Христовым отгнав, преподобне Трифоне Печенгский, языческая жертвы упразднил еси и жертву хвалы на месте сем Богу принесл еси. Богородичен: И сцелений неоскудное Сокровище еси нам, Богородице Дево, молим Тя, Владычице, даруй нам душ очищение и от бед свобождение. Кондак, глас 3: Днесь лик святых, в земли Карельстей Богу угодивших,/предстоит в церкви и невидимо за ны молится Богу./Ангели с ним славословят/и вси святии Церкве Русския ему спразднуют,/о нас моляще купно Превечнаго Бога. |
| Получив чрез несколько дней исцеление у гроба преподобного, он немедленно доканчивает прерванную повесть. Так поведал о себе биограф Александра Ошевенского, закончив рассказ словами: «Ныне же аще бы и множае сих обрел, не обленился бы уже писати, еще бы понудил старость свою за любовь святаго, елика сила бяше». В этих признаниях, без сомнения, не одни риторические образы, хотя нельзя не заметить в них некоторой доли условного, некоторых принятых, обычных форм. По этим исповедям любопытно наблюдать, чем возбуждаются авторские смятения биографа, куда преимущественно направляется и на чем успокаивается его мысль. Всего тревожнее занимает его вопрос, призван ли он к своему делу, угодно ли будет святому его писание, сумеет ли он изобразить его деяния достойным образом? Изредка, если жизнеописатель знал святого по чужим рассказам, набегало на него сомнем не в посмертных чудесах: по это было следствием минутою упадка духа, нравственного бездействия, а не испытующею напряжения мысли, и так смотрел на это сам биограф, спеша «помале в чувство приити и познати свое согрешение». В его авторской исповеди не встретим намека, чтоС " ы биографический факт имел для него цену сам по себе и рассматривался им независимо от нравственно-практических выводов. Это, впрочем, было неизбежно при том литературном отношении, в каком биограф стоял к описываемому святому. Он не рассматривали последнего со стороны, как явление минувшего, какое бы хронологическое расстояние ни лежало между ними. Духовное присутствие среди нас человека, давно отшедшего в иную жизнь, которое для нас имеет метафорическое значение теплого воспоминания, для древнерусского биографа было впечатлением живой действительности. Он постоянно чувствовал над собой его строгий отеческий взгляд, беседовал с ним «аки яве» и при этом неясно сознавал, где кончается деятельность бодрствующего воображения и начиналось сонное мечтание. Видения святого вызывали в нем вопрос, не сонные ли это мечты в самом деле; но он спешил отогнать этот вопрос как внушение неверия. |
| Весьма проблематично общее утверждение относительно распространенности грамотности на Руси в XV–XVII веках: „то количество грамотных, какое было в Московском государстве в XV–XVII веках, казалось людям того времени вполне достаточным, и мы совсем не слышим ни от правительства, ни от частных лиц жалоб на недостаток в них; равным образом мы не слышим ни от кого ни кому никаких похвал за простую грамотность, не замечаем, чтобы простая грамотность сколько-нибудь высоко ценилась“ 932 . Все основания, приводимые в пользу этих положений, по необходимости, не имеют решительного характера. Отмечается „ряд указаний, что одно уменье читать и писать в XVI и XVII веках многих не удовлетворяло“. Но один тот факт, что находились люди, которых простая грамотность не удовлетворяла, не может с решительностью доказывать, что вообще „простая грамотность не высоко ценилась“. Затем ссылаются на известные слова Геннадия, который идеалом —567— духовного лица ставит знание „силы божественных писаний и церковного порядка“, но не должно упускать из внимания, что Геннадий скорбит собственно не о том, что во время не было таких идеальных духовных лиц, а о том, что он не мог найти достаточно людей, которые были бы, по крайней мере, „грамоте горазды“; он жалуется, что вместо последних ему представляли для поставления „мужиков невежд“. Наконец, ссылаются на свидетельство жития св. Максима Грека . Но тот факт, что „Максим Грек был хвалим за то, что был „словесного любомудрия зело преисполнен, священные же философии до конца навыкл“, не в состоянии вполне обосновать заключение, будто „значение придавалось тогда лишь людям, вполне изучившим священное писание и святоотеческие творения и проникшим в их смысл, а сверх того, свободно владевшим церковно-славянским языком“. Из свидетельства жития Максима следует лишь то, что тогда ценили таких начитанных людей, но, чтобы тогда мало или вовсе не ценились менее начитанные люди, этого житие прямо не говорит. Наконец, что касается предположения, будто бы Московская Русь XV–XVII веков имела еще особые училища, специальные для тех подростков, которые предназначались в священники и в диаконы, то ни слова Геннадия и Стоглава, ни свидетельства жития Александра Ошевенского и грамматики Мелетия Смотрицкого не дают что-либо решительное в его пользу. |
| Церковь Александра Ошевенского (Кречетово) Материал из Азбука паломники Идёт загрузка карты… Церковь Александра Ошевенского — одна из церквей храмового комплекса в деревне Кречетово Каргопольского района. Содержание История [ править править код ] Храмовый комплекс с церквями в честь Святой Троицы (другое название - Рождества Пресвятой Богородицы) и Александра Ошевенского является самым южным в Архангельской епархии. На 90-м км от Каргополя по Санкт-Петербургскому тракту находится деревня Кречетово, центр Кречетовской округи, старое название которой Большая Шалга (не путать с Большой Шалгой близ Каргополя). Этот район вытянут вдоль тракта, а в центре его расположен Погост и деревня Кречетово. Местность эта окружена болотами, которые, возможно, в далеком прошлом были озерами. И по ним когда-то двигались первопоселенцы, славяне в том числе. Часть таких дорог связывают Кречетово с Каргополем, Москвой, другие вошли в магистраль Архангельск - Санкт-Петербург. Название Кречетовская округа сложилось после 1930-х гг., а деревня Кречетово на протяжении последних 200 лет была и остается главной деревней всей округи и самой населенной. Ядром всей округи стали Большешальский погост и деревни вокруг него на расстоянии не более 2-3 км. Большая часть деревень округи - среднего размера, но есть и крупные - Сварозеро, Кречетово, Медведево. На 2008 г. в пределах бывшей волости жилыми считались 15 деревень, из них полноценно действующими - всего 5. Крупные деревни расположены вдоль С.- Петербургского тракта. В 1 км к югу от Кречетова рядом с Большешальским погостом расположена деревня Погост. В XVII в. здесь находились две церкви: Рождества Пресвятой Богородицы и святых мучеников Козьмы и Дамиана. В первой половине XIX в. церкви перестраиваются в камне: Рождественская - в 1870 г, вторая (в честь Александра Ошевенского) - в 1800 г. Внешне обе церкви похожи одна на другую, но их планы сильно отличаются. В Рождественской церкви один престол, во второй церкви в честь Александра Ошевенского пределов два: Александра Ошевенского, святителей Василия Великого, Григория Богослова и Иоанна Златоуста. |
| Прп. Кирилл Челмогорский. Роспись ц. Успения Пресв. Богородицы в Архангельске. 2010 г. Иконописцы С. Г. Егоров, И. И. Лапин Прп. Кирилл Челмогорский. Роспись ц. Успения Пресв. Богородицы в Архангельске. 2010 г. Иконописцы С. Г. Егоров, И. И. Лапин Во 2-й пол. XVII в. Челмогорская пуст. была приписана к Кийскому Крестному мон-рю, в XVIII в.- к каргопольской Спасской обители, а во 2-й пол. XIX в.- к Александрову Ошевенскому мон-рю. Т. о., появились иконы основателей каргопольских обителей, объединенных в одной композиции. В алтаре церкви свт. Николая Чудотворца Ошевенского монастыря в кон. XIX в. хранилась икона «Преподобные Кирилл Челмогорский и Александр Ошевенский» (ГААО. Ф. 1514. Оп. 1. Д. 213. Л. 7). Икона «Преподобные Александр Ошевенский, Пахомий Кенский, Никодим Кожеезерский и Кирилл Челмогорский - Каргопольские чудотворцы» XVIII в. под металлическим окладом кон. XIX - нач. ХХ в. находится в ц. Рождества Пресв. Богородицы Каргополя. Святые представлены в рост, попарно, в молении Иисусу Христу; К.- справа, вместе с прп. Никодимом, облачен в мантию и схимнический куколь, в правой руке - свиток. Длинная борода святого внизу раздвоена, что подчеркнуто вырезом в окладе. Преподобные К. и Пахомий Кенский представлены в клейме живописной рамы с композицией «Коронование Богоматери» и образами избранных святых, созданной каргопольским иконописцем в кон. XVIII в. (КИАМЗ). Здесь изображены и др. святые, почитавшиеся в Каргополье: преподобные Макарий Унженский, Александр Ошевенский, Зосима и Савватий Соловецкие (Святые каргопольской земли. 2002. Кат. 24). Ростовой образ К. напротив изображения прп. Макария Унженского помещен на поле иконы «Преподобный Александр Ошевенский, с видом Ошевенского монастыря» кон. XIX в. (из с. Ошевенского Каргопольского р-на Архангельской обл., КИАМЗ; см.: Там же. Кат. 10). Этот образ, незамысловатый по мастерству и технике исполнения, написан каргопольским мастером, к-рый также является автором иконы «Святитель Николай Чудотворец и преподобные Александр Ошевенский, Зосима и Савватий Соловецкие, Кирилл Челмогорский» кон. XIX в. из часовни в дер. Низ в с. Ошевенском (АГМДЗиНИ). К. изображен в рост крайним справа, голова покрыта синим куколем, в руке четки (надпись: «Пр. Кирилъ Челмогор.»). |
| С сайта http://www.myrusland.ru/places_168.htm Александро-Ошевенский монастырь, 3 класса, общежительный, в 44 верстах от города Каргополя, при реке Чурьяге. Основан около 1443 года пр. Александром Ошевенским (см. 20 апреля), мощи которого и почивают здесь под спудом в приделе его имени. При монастыре странноприимный дом. Из книги С.В. Булгакова «Русские монастыри в 1913 году» Монастырь был основан в 1460-е годы преподобным Александром Ошевенским (1427-1479, в миру - Алексей, в юношеском возрасте он принял пострижение в Кирилло-Белозерском монастыре). О возникновении обители свидетельствует житие его основателя. По совету своего отца, переселившегося в каргопольские земли, преподобный Александр Ошевенский пришёл на реку Чурьюгу и здесь в сорока четырёх верстах от Каргополя устроил пустынь на месте дикого леса. Строительство вёл его отец — Никифор Ошевень. Уже при жизни преподобного был возведён первый монастырский храм — Никольский. После кончины преподобного Александра обитель начала приходить в упадок. Монастырь опустел, в нём осталось только 5 пожилых монахов. Положение стало меняться к лучшему с 1488 года, когда в игумены монастыря был возведен сын местного священника Максим, управлявший обителью до 1531 года. При нём возросло число братии, увеличились монастырские земельные владения, была построена ещё одна церковь — в честь Успения Богородицы. В дальнейшем монастырь часто подвергался различным бедам: в середине XVI века обитель хотел «разорити» воевода И.М. Юрьев, родственник жены Ивана IV Анастасии. Инокам пришлось вести земельную тяжбу с крестьянами; не раз в XVI—XVIII веках горели церкви, роптали монахи. Монастырь был основан в 1460-е годы преподобным Александром Ошевенским (1427-1479, в миру – Алексей, в юношеском возрасте он принял пострижение в Кирилло-Белозерском монастыре). О возникновении обители свидетельствует житие его основателя. По совету своего отца, переселившегося в каргопольские земли, преподобный Александр Ошевенский пришёл на реку Чурьюгу и здесь в сорока четырёх верстах от Каргополя устроил пустынь на месте дикого леса. Строительство вёл его отец — Никифор Ошевень. |
|
|
