| Мы привезли ему телефон с большими кнопками, волонтер научил пользоваться им. И Александр Николаевич снова стал созваниваться с дочерью. Александр Николаевич стал одним из первых подопечных, от которых мы приняли что-то в благодарность за помощь. Сначала по традиции отнекивались, ссылались на принципы. – Да они там не узнают, начальники ваши, – заговорщически понижал голос Александр Николаевич. Слово «краудфандинг» мы при старичках не произносим, но в то, что деньги на поездки и продукты собирали с миру по нитке и начальства как такового, кроме жертвователей, у нас нет, большинству из них поверить сложно. – Я на Северный базар ездил специально, чтобы для вас купить и отдать, когда вы приедете, – он настойчиво протягивал нам стопку шоколадок. Мы взяли две – себе и водителю, съели в машине. Однажды летом Александр Николаевич снова поехал на базар. Из-за проблем со зрением он плохо ходил. На обратной дороге упал, получил травму. Лежал дома, постоянного ухода за ним не было. Когда добрые люди договорились с домом престарелых (находится за пределами города), Александра Николаевича повезли туда. То ли в дороге, то ли сразу после приезда он умер. Все это случилось, когда нас не было в городе. Но мы успели к похоронам. Александр Николаевич покоится на центральном христианском кладбище Грозного. На похоронах были его дочь и ее муж, приехавшие из Краматорска, местные жители Леня, Юлия Тихоновна, Алексей, Нина Ивановна да мы с Наташей. Телефон с большими кнопками вернулся к нам, там до сих пор есть номера «Доченька» и «Доченька 2», которые рука не поднимается удалить. «Даже если моего брата нет в живых, я хочу знать, где они его закопали» Строго говоря, семья Чалян – не наши подопечные. Живут они семейно, хоть и без взрослых мужчин. Родственники помогают. Но их история – про пожизненную боль большинства жителей Чечни, к какому бы этносу они ни принадлежали. Убитые, украденные, без вести пропавшие родные – такие есть почти в каждой семье в этой республике. Сначала мы встретились с мамой Анжелой Аршаковной, позже – с ее дочерью Жанной в кафе, чтобы поговорить обстоятельно. Беседа проходила в 2015 году. |
| Василий Львович вдруг изменился до неузнаваемости. Бывало, он нежился в постели, долго мелодически зевал, хлопал в ладоши, зовя то слугу, то повара, – вообще до выезда он с каким-то самозабвением предавался лени. Вдруг на час-другой налетал на него счастливый сон, с таким громким, внезапным храпом, что Анна Николаевна каждый раз, заслыша его, вздрагивала. Ныне все изменилось. Он не спал по ночам. Перо скрипело, чернила брызгали, живот ходил: дядя хохотал. Анна Николаевна со страхом иногда просовывала голову в двери и видела каждый раз одно и то же: Василий Львович, накинув халат с небрежностью, так что он сползал на землю и еле прикрывал его косое брюхо, сидел за столом и, похохатывая, исписывал лист за листом. Скудные волосы стояли дыбом на его голове. Анна Николаевна тихонько крестилась и укладывалась. Александр с любопытством и наслаждением смотрел иногда на дядю. Однажды случилось ему помешать дяде, он тотчас попятился: Василий Львович, глядя на него и, кажется, не видя, издал какой-то стон, похожий на мычание. Часто из-за стены слышалось шипение и присвист: дядя читал стихи. Потом потирал руки, хохотал и внезапно останавливался. Тишина – и вскоре слышался скрип пера. Так, не вылезая из халата, забыв обо всем на свете, дядя просидел дома две недели. Через две недели Василий Львович преобразился. Он завился, напомадился, опрыскался духами и исчез из дома. В нумер явился старый писец с пуком перьев и стал переписывать бумаги Василья Львовича. Анна Николаевна, не терпевшая приказных, не без злобы на все это поглядывала. Но писец чинил перья, высунув слегка язык, и усердно переписывал, и она смирилась: иногда приказывала ему поднести стаканчик водки. Одно вскоре ее обеспокоило: писец, переписывая, хихикал. Анна Николаевна обиделась и прекратила выдачу водки. Назавтра, отправляясь в гости, Василий Львович не сумел скрыть радости: он с явным торжеством затолкал в карманы панталон листки и посмотрел на Александра. Сощурясь, он признался ему: явилась на свет новая поэма в самом чрезвычайном роде – шутливая, но и героическая. Александр еще, разумеется, не искушен в этом роде – и поэтому дядя, к сожалению, ничего ему прочесть не может. Всем поповичам, холуям, Деду Седому и шишковскому дому – конец. Имя автора поэмы ему, к сожалению, неизвестно. |
| — Я прежде всего должен поставить вопрос: относитесь ли вы с должным уважением к моей жене… к Александре Петровне? — Я не понимаю, Владимир Ефимович… — возразил Ромашов. — Я, с своей стороны, тоже должен спросить вас… — Позвольте! — вдруг загорячился Николаев. — Будем спрашивать поочередно, сначала я, а потом вы. А иначе мы не столкуемся. Будемте говорить прямо и откровенно. Ответьте мне прежде всего: интересует вас хоть сколько-нибудь то, что о ней говорят и сплетничают? Ну, словом… черт!.. ее репутация? Нет, нет, подождите, не перебивайте меня… Ведь вы, надеюсь, не будете отрицать того, что вы от нее и от меня не видели ничего, кроме хорошего, и что вы были в нашем доме приняты, как близкий, свой человек, почти как родной. Ромашов оступился в рыхлую землю, неуклюже споткнулся и пробормотал стыдливо: — Поверьте, я всегда буду благодарен вам и Александре Петровне… — Ах, нет, вовсе не в этом дело, вовсе не в этом. Я не ищу вашей благодарности, — рассердился Николаев. — Я хочу сказать только то, что моей жены коснулась грязная, лживая сплетня, которая… ну, то есть в которую… — Николаев часто задышал и вытер лицо платком. — Ну, словом, здесь замешаны и вы. Мы оба — я и она — мы получаем чуть ли не каждый день какие-то подлые, хамские анонимные письма. Не стану вам их показывать… мне омерзительно это. И вот в этих письмах говорится… — Николаев замялся на секунду. — Ну, да черт!.. говорится о том, что вы — любовник Александры Петровны и что… ух, какая подлость!.. Ну, и так далее… что у вас ежедневно происходят какие-то тайные свидания и будто бы весь полк об этом знает. Мерзость! Он злобно заскрипел зубами и сплюнул. — Я знаю, кто писал, — тихо сказал Ромашов, отворачиваясь в сторону. — Знаете? Николаев остановился и грубо схватил Ромашова за рукав. Видно было, что внезапный порыв гнева сразу разбил его искусственную сдержанность. Его воловьи глаза расширились, лицо налилось кровью, в углах задрожавших губ выступила густая слюна. Он яростно закричал, весь наклоняясь вперед и приближая свое лицо в упор к лицу Ромашова: |
| Князь Василий Матвеевич Князь Михайло Матвеевич Князь Василий Григорьевич Князь Алексей Андреевич действительный статский советник, рождение 20 мая 1684 † 2 января 1760; женат на Анне Васильевне Приклонской, рождение 2 февраля 1699 † 30 марта 1759 Князь Василий Елисеевич действительный тайный советник, женат на Марфе Петровне NN † 12 апреля 1813 КОЛЕНО XXVI: Князь Пётр Васильевич Князь Алексей Васильевич Князь Иван Михайлович Князь Николай Алексеевич КОЛЕНО XXVII: Князь Иван Петрович, подполковник Княжна Екатерина Петровна, рождение 1725 † 17 апеля. 1801 году за генерал-поручиком князем Сергием Федоровичем Хованским (овдовев, постриглась под именем Евпраксии) Княжна Мария Петровна, за Петром Ивановичем Бибиковым Князь Пётр Александрович, рождение 3 июня 1742 † 22 мая 1822, женат на княжне Екатерине Андреевне Вяземской, рождение 1741 † в январе 1811 Княжна Анна Александровна, рождение в июне 1741 † 28 февраля 1775, за полковником Алексеем Степановичем Бестужевым Князь Михайло Иванович Князь Яков Иванович Князь Пётр Иванович Князь Алексей Николаевич, женат на Матрене Семеновне Мусиной-Пушкиной Князь Николай Николаевич, женат на княжне Голицыной Княжна Анна Николаевна, рождение 14 января 1782 † 24 сентября 1844, за Владимиром Дмитриевичем Веневитиновым КОЛЕНО XXVIII: Князь Юрий Иванович, женат на Колычевой Княжна Варвара Ивановна, р. 1765 † 25-го марта 1828, за каммергером Сергием Герасимовичем Домашневым Княжна Елисавета Ивановна, рождение 1767 † 1841 Княжна Евдокия Ивановна † 13 января 1818, за генерал-майором Иваном Фёдоровичем Сабуровым Княжна Мария Ивановна, за действительным статским советником Фёдором Алексеевичем Пушкиным Князь Пётр Николаевич 48 действительный статский советник, женат 1) на Александре Фаддеевне Тютчевой; 2) Анне Евгеньевне Кашкиной (от первого брака сын и дочь; от второго брака 4 сына и 4 дочери) Князь Алексей Николаевич полковник † 1822; женат на Александре Леонтьевне Магницкой Князь Дмитрий Николаевич, полковник; женат на Елисавете Дмитриевне Дашковой |
| 27 августа Николай I I : «У Аликс болела голова и она пролежала в кровати до 5 часов» л. 186] Царское Село, Санкт-Петербург 25 августа Ольга Николаевна: «Мама лежала, у нее болела голова» л. 127] Царское Село, Санкт-Петербург 19 декабря Ольга Николаевна: «У нее (А. Ф.) болит голова и сердце увеличено» л. 179] Царское Село, Санкт-Петербург 27 декабря 1912 года «Препровождаю в Канцелярию Государыни императрицы Александры Федоровны 15 счетов и 15 расписок в получении денег. Камер-Фрау Герингер. При сем препровождены счет: 1. … 14. Воллисона дантиста на 440 р. 50 коп. 15. Его же на 400 руб.» л. 96 – 96 об.] 14 сентября Ольга Николаевна об Александре Федоровне: «У мамы болит голова, насморк» л. 129] Царское Село, Санкт-Петербург Николай I I : «У Аликс продолжали болеть лицо и голова» с. 435] Царское Село, Санкт-Петербург 1 января Ольга об Александре Федоровне: «У нее голова еще болит» л. 2] Царское Село, Санкт-Петербург 7 марта Ольга об Александре Федоровне: «У мама сердце увеличено и неважно себя чувствует» л. 58] Царское Село, Санкт-Петербург 22 мая Ольга об Александре Федоровне: «Мама никуда не ходила, весь вечер провела в постели, у нее ангина» л. 124] Царское Село, Санкт-Петербург 5 мая Ольга об Александре Федоровне: «Мама в Ялте у дантиста» с. 162] Ялта, Крым Письмо Александры Федоровны к Николаю 2 от 20 сентября: «Мое лицо обвязано, так как немного ноют зубы и челюсть, глаза все еще болят и припухли…». с. 10] Царское Село, Санкт-Петербург 17 сентября 1914 года «Выдано зубному врачу Кострицкому за лечение и оборудование зубоврачебного кабинета 1 / 6 ч сто шестьдесят руб. 67 коп. (166.67) » л. 124] Царское Село, Санкт-Петербург Сентябрь 1914 г. Кострицкий получил 1000 рублей. Он был приглашен в Царское Село для лечения и для оборудования зубоврачебного кабинета. л. 3] Царское Село, Санкт-Петербург 2 января Ольга Николаевна: «Мама очень устала и спина болит» л. 82] Царское Село, Санкт-Петербург 14 февраля Ольга Николаевна: «Она (А. Ф.) устала. Спина и сердце болят» с. 123] |
| Николка вот тоже всё говорит, что вы грустная всегда и вечно на безденежье жалуетесь и на головную боль. Вы это оставьте, невыносимо, право. А денег я вам дам… когда женюсь… нет, ну, то есть… я-то вот думал сейчас: поеду, а знаю же заведомо, что вы мне откажете, начнете то и сё, что вы старше да что мы не пара… ныть… эх! Смешно, да, как в романе: «Он ехал делать предложение, заранее зная, что ему откажут…» Каково, а?! — Что?! — я вскочила. — Откуда вы?… Как вы могли?.. Фраза, которую только что произнес Аверов, дословно соответствовала словам из неоконченного черновика истории про Володю и Елену Андреевну Устимову. — Что такое?! Что вы побледнели, вскочили, а? Анна Николаевна, прости, Господи, я вас чем-то обидел?.. Глупость сказал, да?.. — Откуда… Откуда вы взяли эту фразу?.. — Ниоткуда… честное слово… только что на ум пришло… гадко и глупо, это вы хотите сказать?.. — И вы никогда не видели эту фразу написанной? — Никогда. — Поклянитесь! — Клянусь, Ангел мой, всем самым святым… Вами клянусь, Анна Николаевна, выше этого ничего в моей жизни нет. Простите меня! — И вы простите мне мою вспышку, Александр Алексеевич, мне показалось, что вы в мою тайну вторглись… — Боже упаси, да лучше б я сам себя растоптал, чем с вами… так… Но вы… вы обещали мне тогда… — Не выходить замуж?.. — Не выходить замуж. И не вышли. — Не вышла, но… — Не любите меня, да? — Лю… люблю… — Так за чем же дело стало?! Поехали хоть сейчас венчаться! Сейчас теперь, немедля! Ну, матери моей это, конечно, не понравится, ну, может, и наследства, конечно же, лишить… Но у меня есть еще дядины деньги, и их много, Анна Николаевна, очень много, и скоро уже, через год примерно, я сам смогу распоряжаться ими. Всю жизнь я подчинялся материным капризам, всю жизнь потакал ей… Я вырос маменькиным сыночком — о, как это противно! А теперь я хочу по-своему поступить. В жизни один раз — чтобы навсегда быть счастливым, потому что никто, кроме вас, Анна Николаевна, не может составить полного моего счастья. Поехали венчаться, право, Анна Николаевна, матери моей здесь нет, ваших сейчас тоже никого нет, — поехали! А друзья дадут мне взаймы на этот год, и мы после сможем спокойно на дядины деньги жить… деньги и дом… |
| Николай Николаевич, рождение 1816; женат на княжне Любови Николаевне Мещерской Фёдор Николаевич, рождение 1848; женат на Марие Григорьевне Устимович Пётр Николаевич, рождение 1824; женат на Анне Петровне Бахтиной Елена Николаевна, за полковником Евмением Самуйловичем Свидерским Пётр Николаевич Иван Николаевич Иван Никанорович, женат на Даниловой Василий Никанорович, женат на Александре Семёновне Викулиной Никанор Никанорович Фёдор Никанорович КОЛЕНО VIII: Пётр Иванович, рождение 1851 Анна Ивановна Варвара Ивановна Николай Фёдорович Варвара Петровна Елена Петровна Вера Петровна 3) Борис Александров владел поместьем в 1678 году; потомки его имеют следующий герб: в голубом поле перпендикулярная золотая полоса с голубым посреди её перекладом, и на этой полосе соединяются остриями две серебряные шпаги. Герб имеет вершину чёрную, с изображением на ней трёх серебряных шестиугольных звезд. На гербе дворянские: шлем и корона; намет голубой, подложенный золотом. (Общий Российский Гербовник, часть VIII, 112). 4) Павел Константинович Александров, ныне генерал-лейтенант и генерал-адъютант, возведён в дворянское достоинство 17 сентября 1812 года, женат на княжне Анне Александровне Щербатовой; имеет одну дочь, Александру Павловну. Герб (Общий Российский Гербовник, часть IX, 140): щит разделён горизонтально на две половины. В верхней, в золотом поле, до половины вылетающий российский двуглавый орёл. Нижняя половина разделена на два поля диагональною линиею от левого верхнего угла к нижнему правому; правое поле голубое; левое красное, в этой нижней половине две золотые шестиугольные звёзды, и между ними серебряный палаш, острием вверх. На гербе дворянские: шлем и корона с тремя строусовыми перьями; намет золотой, подложенный справа красным, слева голубым. УПОМИНАЕТСЯ 8 ФАМИЛИЙ А ЗДЕСЬ ТОЛЬКО 4 удалить после преверки Читать далее Источник: Российская родословная книга, издаваемая князем Петром Долгоруковым : в 4-х частях. - Санкт-Петербург : Тип. Карла Вингебера, 1854-1857./Ч. 1. - 1854 (на обл. 1855). - 350 с.; Ч. 2. - 1855. - 327 c.; Ч. 3. - 1856. - 523 c.; Ч. 4. - 1857. - 482 с. |
| Олеся Николаева В «Читательском клубе» на Погодинской состоялось выступление поэтессы Олеси Николаевой . Творческий вечер провел протоиерей Владимир Вигилянский – супруг Олеси Александровны, первый читатель и слушатель ее стихов. Прикоснуться к поэзии пришли коллеги по цеху, журналисты, поклонники и фолловеры писательницы из соцсетей. Биография Олеси Николаевой по-своему примечательна. Она родилась в семье писателя-фронтовика Александра Николаева, училась в Литературном институте на семинаре Евгения Винокурова. На сегодняшний день она автор книг «Сад чудес», «На корабле зимы», «Мене. Текел. Фарес», «Небесный огонь и другие рассказы», «500 стихотворений», «Православие и современная культура», «Православие и свобода» и многих других. Главное место в творчестве писательницы занимает религиозная тема, верность христианским ценностям, размышления о Промысле Божием в жизни каждого человека. Открывая встречу, протоиерей Владимир Вигилянский отметил, что на счету Олеси Николаевой – более 40 книг, и она с успехом работает в самых разных жанрах, выступает как поэт, прозаик, эссеист, блогер. Эту мысль подхватил и гость вечера – главный редактор журнала «Знамя» Сергей Чупринин. На счету Олеси Николаевой – более 40 книг, и она с успехом работает в самых разных жанрах “Олеся Николаева – поэт, этим и интересна, – сказал он. – В пушкинской традиции писатель старается быть универсалом. И Олеся Николаева известна как теолог, церковный публицист, журналист, переводчик”. Сергей Чупринин поделился своим наблюдением, что между ее стихами и прозой есть граница и контраст. Стихи устроены сложно и прихотливо, они аристократичны по духу и подразумевают, что человек, входящий в этот поэтический мир, настраивается на определенный камертон. Стихи нужно несколько раз перечитывать, и только тогда открывается их загадка. А в прозе Олеся Николаева, по словам Сергея Чупринина, демократична, ее рассказы и повести написаны понятным языком. Рассказчица иногда кажется чуть простодушной, словно специально надевшей маску наивности, и при этом всегда очень остроумна. “Для всех открыта калитка прозы Олеси Николаевой”, – подчеркнул главный редактор журнала «Знамя». |
| в Караше-Воскр., Яросл. г., II, 744. Каргопольский-Спасо-Преобр. на Болоте-Вассианов или Спасова-Строкина, II, 1160. Каргопольский-Успен.-Богор., II, 1308. Карошевская, Яросл. г., II, 744. Карповский-Троиц.-Соловец., Кур. г., II, 860. Касимовский-Казан., II, 851. Касимовский-Николаевск., I, 313. Кассианова-Успен.-Учемская, Яросл. г., II, 861. Катарминский-Николаев., Волог. г., II, 984. Каташинский-Николаев., Черниг. г., I, 320. Катромский-Николаев., Волог. г., II, 984. Кашинский-Дмитров. или Димитриев., II, 783. Кашинский-Николаев.– Клабуков, II, 985. Кашинский-Сретен., II, 1206. Каширский-Троиц.-Белопесоцк., Моск. г., II, 1261. Кеврольский-Веркольский, Арханг. г., II, 709. Кедринская-Пятниц., Олонец. г., II, 1102. Кезенская-Никол., Нижег. г., II, 966. Кезовский, Нижег. г., II, 1175. Кенская-Пахомиева, Олон. г., II, 1039. Керботовский – Успенск. – Новомлинский, Черниг. г., I, 246. Керенский-Тихвин.-Богород., I, 488. Кержебельмашский или Кержебелбашский, Нижег. г., II, 1315. Керженский на Балбаше, Нижег. г., II, 1315. Кесарийский-Васильевский-Новоторжск., II, 689. Кесарийский-Василь.-Суздальск., I, 688. Кизичский-Введен., Каз. г., II, 862. Кизлярский-Крестовоздв., II, 894. Киндаламский, Арх. г., II, 858. Кинешемский-Вознесен., I, 118. Кинешемский-Вознесен., II, 720. Кинешемский-Спасо-Преобр., II, 1168. Киприановский-Успен., Бес. г., II, 863. Киржачский-Благов. или Введ.-Троиц., II, 864. Кирилловский-Киевский, II, 865. Кириллов-Александро-Ошевенский, Олон. г., II, 606. Кириллов-Белозерский-Успен., II, 867. Кириллов-Белый, Новг. г., II, 868. Кириллов-Воскрес.-Новоезерский, II, 868. Кириллов-Новгородский, II, 866. Кириллов-Новоез., Новг. г., II, 868. Кирилло-Челмогорская, Олон. г., I, 367. Китаевская, Киев. г., II, 869. Киево-Николаев.-Алатырский, II, 870. Киево-Печерская, II, 871. Киевский-Богослов., I, 67. Киевский-Братский-Богоявл., I, 87. Киевский-Василь.-Трех-Святитель., 691. Киевский-Екатерин.-Греческ., I, 189. Киевский-Златоверхо-Михаил., I, 196. Киевский-Кириллов.-Троиц., II, 865. |
| Брат Дмитрия Николаевича Сергей, морской офицер Крымского флота, умер в военном госпитале от неизвестного заболевания крови. Другой его брат, Андрей, с женой и ребенком уехал из Петербурга и обосновался в Венгрии, где и прожил много лет на положении беженца. Между тем в Таллинне, в условиях ежедневной борьбы за выживание, страха и неуверенности в завтрашнем дне, дочь Анны Елена выросла здоровенькой девочкой с прекрасными темно–золотыми волосами и огромными голубыми глазами. И вдруг — чудо! В один прекрасный день, прямо как в сказке, как гром среди ясного неба, на пороге таллиннской квартиры Шмеманов появился Дмитрий Николаевич! Худой, усталый, уже без повязки на голове (без бинтов сразу стали заметны его незабываемые уши!). Его полк распустили, и каждый оказался предоставленным самому себе. Дмитрий Николаевич узнал, что его семья покинула Петербург и переехала в Таллинн. Туда он и направился и нашел свою семью! Он впервые увидел свою дочь, которой было уже полтора годика, а та заплакала от страха при виде незнакомого дяди. Прошло немало времени, пока она не привыкла к присутствию в своей жизни отца. Во всех испытаниях и трудностях Дмитрий Николаевич всегда оставался истинным джентльменом, тем очаровательным мужчиной, которого я узнала и полюбила много лет спустя, когда вышла замуж за его сына. Дмитрий Николаевич был прекрасным музыкантом. Вероятно, единственное, что он действительно умел делать хорошо (кроме военной службы), это играть на скрипке. Трудно даже представить, что чувствовали сорванные с привычных мест молодые «ветераны», очутившиеся не по своей воле в чужой стране, ведущие какое–то странное полуголодное существование. Женщины были заняты тем, чтобы накормить семью, обеспечить ее хотя бы минимальными бытовыми удобствами, а мужчины не имели и этого утешения. Дмитрий Николаевич нашел место в оркестре одного ночного клуба. Там он проводил многие часы, зарабатывая на жизнь своей семьи и пытаясь заглушить воспоминания о потерянной родине, пропавших друзьях и всей своей прошлой жизни. |
|
|
