| На становление писательского таланта Вассиана Кошки, безусловно, оказало влияние бережное отношение к литературной традиции в монастыре, а также культ слова, которое приравнивалось к делу, сама атмосфера крупного центра русской книгописной культуры. Школу монашества Вассиан начинал в Иосифо-Волоколамском монастыре, где во второй половине 20-х – начале 30-х годов находились в заточении Максим Грек и Вассиан Патрикеев. Обострение борьбы с инакомыслием, «прения» по поводу религиозно-политических и нравственно-эстетических проблем эпохи стимулировали творческую активность Вассиана Кошки и других писателей-иосифлян. Ведущая роль Иосифо-Волоколамского монастыря в духовной жизни страны хорошо осознавалась современниками Вассиана Кошки. Тверской епископ Акакий, которому Вассиан посвятил Надгробное слово (после 1567 г.), свидетельствовал: «В Осифове монастыре старцы – пророки, подобен Иосифов монастырь старцами Печерьского манастыря старцем киевьским» 666 . С чувством гордости писал о монастыре и старший современник Вассиана – Досифей Топорков, утверждая в Надгробном слове Иосифу Волоцкому : «Аще и последи всех начало прият, но многих превзыде, великим же сравнаяся» (с. 171). Быстрым было продвижение Вассиана Кошки по церковно-иерархической лестнице. Если ему принадлежит авторство Жития Кассиана Босого, то уже в начале 30-х годов он исполнял обязанности монастырского келаря. Агиограф, пребывающий в этой должности, просит старца Кассиана помолиться Богородице и остановить бушевавший в монастыре пожар 667 . Келарем Вассиан мог быть во время между отправлением этих обязанностей Феодосием (1526–1527) и Саввой Слепушкиным (1533) 668 . В 1549 г. Вассиан Кошка упоминается как игумен тверского Вотмицкого монастыря (монастыря Покрова Богородицы в устье реки Тмы), где до него игуменствовали монахи-иосифляне Акакий и Герман Полев 669 . В период правления Вассиана Кошки Вотмицкий монастырь обладал значительными земельными наделами и был крупным экономическим центром. Согласно данным Писцовых книг, только в Тверском уезде в середине XVI в. монастырю принадлежало 5 сел с 87 деревнями и окрестными землями, «куды ходил топор, коса и соха изстари» 670 . Вотмицкий монастырь, находившийся недалеко от Твери, выполнял роль загородной резиденции тверских епископов, поэтому его игумен назначался из числа людей, приближенных к архиерею 671 . Игуменство Вассиана Кошки, которое, возможно, в конце 40-х – начале 50-х годов прерывалось правлением Германа Полева 672 , падает на сложный период в истории монастыря, когда местное дворянство и боярство повело активное наступление на монастырские владения. По свидетельству Вассиана, зафиксированному в Тверской писцовой книге, монастырские вотчины «запустевают», монастырский «лес секут сильно... боярские люди и крестьяне» 673 . |
| «Иже манною препитавый Израиля в пустыни древле, и душу мою, Владыко, Духа наполни всесвятаго, яко да о нем богоугодно служу Ти выну». Ученики и друзья преподобного разделили его участь. Их разослали по отдельности в различные монастыри, ставшие для них местами заточения и страданий. В Москву доносили, что старец в грехах не кается, ведет себя гордо. Через пять лет преподобного привезли в первопрестольную и поставили перед новым судом. Оказывается, в переводе Жития Пресвятой Богородицы, сделанном Максимом, нашли много погрешностей. Старец в ужасе открещивался от обвинений, он так не говорил, это все ему приписано. «Это ложь на меня, я так не мудрствую». Новым местом заключения стал Тверской Отроч монастырь. Здесь условия жизни были лучше, чем в прежнем заточении, ибо Тверской епископ Акакий сознавал невиновность Максима, часто разделял с ним трапезы, подолгу беседовал. Забегая вперед, скажем, что и Акакий потом изменил свое отношение к старцу, ибо тот, по обычаю не умеющий лукавить и льстить, высказал однажды свое мнение о тверичах и об их пастыре. В 1534 году опочил Великий князь. Преподобный надеялся на свободу, писал боярам подробное письмо, доказывая свою невиновность. На троне сидел малолетний сын от Елены Глинской Иоанн. Бояре вертели им, как хотели, и им не нужен был в Москве такой правдолюбец, как Максим. Новый митрополит , сменивший сосланного в Иосифов монастырь Даниила, милостиво писал старцу, что целует его узы, как единого от святых, но что ничего более не может сделать в его пользу. Кстати, первым, кто заступился за сосланного Даниила, был именно Максим, который, забыв все, что он претерпел от митрополита, заступался за него, просил облегчить его участь. Патриарх Вселенский Дионисий и Патриарх Александрийский, столетний Иоаким писали юному царю Иоанну, прося об освобождении Максима. Это было в 1545 году. Но только в 1551-м старец покинул Тверскую землю, с честью был принят в Москве, а вскоре вступил на землю Троице-Сергиевой лавры. Изможденный заключением, пытками, голодом, кандалами, он был очень слаб физически, но дух его был бодр. Ему было семьдесят лет. В лавре посетил его царь Иоанн Грозный. Он ехал по обету в Кириллов монастырь. Старец обличил царя в избиении невинных, в умножении сиротства на Русской земле, советовал собрать вдов и сорот и оказать им царское покровительство. «Если не послушаешь, умрет твой сын новорожденный Димитрий». Так и сбылось. Это заставило царя уважать старца и советоваться с ним в важных вопросах. Так, преподобный резко отозвался о ереси Матвея Башкина, сходной с ересью жидовствующих и с кальвинистской. Также старец наставлял царя о том, чтобы в России появился свой Патриарх. Что и было исполнено спустя три года после кончины преподобного. |
| 637 Павел Фивейский – Считается первым по времени христианским монахом. Во время гонений на христиан римского императора Деция бежал в Фиваиду, где прожил 91 год около ручья под пальмой, плодами которой питался, а листьями одевался. Умер ок. 341 г. 639 Федорова неделя – Возможно, имеется в виду богослужение в день памяти Федора Тирона, которая приходится на субботу первой недели Великого поста. Федор Тирон – мученик, пострадавший за веру в 306 г. в городе Анасии. 640 Рождество Христово – великий христианский праздник в воспоминание рождения Иисуса Христа в Вифлееме, празднуется 25 декабря (по старому стилю). 641 Вечерня – богослужение, которое совершается в конце дня и является началом суточного круга церковных служб. 642 Начало – Начало или начал – определенная последовательность молитв при семи поклонах, которыми предваряется и завершается всякое молитвенное чинопоследование. 644 ...у всемилостивого Спаса... – П. М. Строев указывает, что Акакий умер в Москве (Строев П. М. Списки иерархов и настоятелей монастырей Российской церкви. СПб., 1877. Стб. 442). В повествовании Вассиана упоминание этого храма – единственное, по чему можно судить о месте, где происходит действие. По-видимому, речь идет о московском кремлевском храме Спаса на Бору, древнейшем каменном московском соборе, построенном при Иване Калите в 1330 г. Следует заметить, однако, что тверской кафедральный собор также был Спасо-Преображенским. Поэтому возможно, что последние дни жизни Акакия прошли в Твери. Среди посещавших Акакия духовных лиц упомянуты только тверские иерархи. Летописных известий о месте смерти Акакия обнаружить не удалось. Вероятно, П. М. Строев, сообщая, что Акакий умер в Москве, опирался на рассказ Вассиана. Несомненно, что именно этот текст использован П. М. Строевым для сведений об архимандритах тверских монастырей Ефреме (стб. 470), Савватии (стб. 456), Вавиле (стб. 452), – все они указаны с датой 1567 г., когда эти архимандриты посещали умирающего Акакия, как это описано в повествовании Вассиана. |
| И приимаше преподобный милостыню и глагола: приими, Господи Боже мой, милостыню от (т)верскаго архиепископа Акакия в правду и спаси его, Господи. И глаголаша преподобный подьякону Иосифу: сбудется пророчество святых отец. И тайно глаголаша ему: Иосифе! Буди верен и долготерпелив, и молчалив даже до смерти нашея. Но сын родися великому князю от законопреступныя заповеди, но будет жесток, и немилостив, и нагл, и не кроток, и много от руки его побиении будут и кровь пролиется вь его царствии много, и жития его будет много и напоследок своего жития буде царь во царстви сем. И много беседоваше с ним (л. 46 об.) о ползе душевней; и видяше на стене темницы суща написано, и уразуме силу Божию, и пониче, и умолче, и поклонися по обычаю преподобному и пойде ис темницы. И прииде ко архиепископу и поклонися ему по обычаю и поведа ему о писании ценном и премудрости его и о учении истинном. И пойде к Москве тверский архиепископ Акакий по званию великого князя, и прииде к великому князю, и поклонися по обычаю и благословение подаде ему. И по многом веселии нача глаголати тихо архиепископ Акакий к великому князю: здраствуй, великий князь Василей Иванович с сыном своим князем Иванном Васильевичем! Добро бо ти послушати слово Божие истинно и о радости наю Божие дело надлежит глаголати. Милостыни подавши нищим и убогим, и в темницах сущих посетити, но (л. 47) царствие небесное получити, а сыну своему новорожденному князю Иванну здравие подавши; истинно бо реку ти, но о едином глаголю и смиренным стопам твоим покланяюся умилно, и глаголют святии молитву сию к Богородице: подаждь утешение рабом своим, Всенепорочная, и прочая. И ты, великий государь, милосерд буди моим смиренным глаголом; подаждь малую отраду в темницы суща заключенна тяжкими оковы, и едва возмогоша дышуща усты своими, премудраго философа Максима грека , ослабу ему учини, поне малу, ради здравия своего и новорожденнаго сына своего князя Иванна. Но о едином прошу, а не о многих. – И великий князь умилися глаголом его, и даде ему на воли; но глаголаста ко архиепископу: но ослаби его от уз и в темницы седящему ему быти, дóндеже (л. |
| (17) Акакий, брат преп. Иосифа Волоколамского (Чтен. в Общ. Ист. и древ. Росс. 1847, 7, статья Опись Волокол. Книг, стр. 5). О посвящении его в лет. по Никон. списку VI. 228, под летом 7030 (1522) сказано: «того же месяца марта в 30 день поставил митрополит Даниил епископа Акакия». В Продолжении Нестора под тем же годом без означения месяца и числа сказано: «тоя же зимы митрополит Даниил постави в Тверь епископом Акакия». Но это не мешает верить хиротонии в марте: наши летописи и этот месяц относят к зиме. По летописям и актам видно, что Акакий 1535 года был на соборном молебствии о войне с Литвою. 1539 г. февр. 6 присутствовал при поставлении всероссийского митрополита Иоасафа, a 1542 года Макария, на соборах 1547 года о праздновании российским святым, потом 1551 на стоглавом соборе, в июле того 1551 года о пошлинах с новогородского духовенства, 1554 года против Бакшина, в январе 1561 года об архимандрите Сергиевой лавры. Но 1564 годя на соборе о белом клобуке не был за великою старостию и болезнию, как сказано в соборном определении; а писал собору, что со всеми единомыслен; также отозвался 1566 года в июле и от собора о поставлении всея России митрополита Филиппа, отозвавшись от последнего собора по болезни п старости (Истор. Росс. Гос. Карамзина IX, прим. 177). Заметно, 1525 года он был на соборе, осудившем Максима Грека , ибо того года вместе с собором ручался по князе Михаиле Ивановиче Воротынском, страдавшем вместе с Максимом, как это видно из Продолж. Несторовой Летописи стр. 381. Ручался соборне же: 1522 года по князе Василие Васильевиче Шуйском, 1531 года по князе Федоре Михайловиче Мстиславском, в декабре 1547 г. по князе Иване Ивановиче Пронском, в апреле 1562 года по князе Иване Дмитриевиче Бельском (Госуд. гр. I, 414–486). В тверской пожар 22 июля 1537 года, когда ни одного дома в Твери не осталось и в самом соборе сгорели древние иконы и книги, едва не сгорел и сам архиерей: «а владыку Акакия умчали едва из града промеж двух коней». Скончался 1567 года, января 14, как видно из истории Карамзина IX, пр. 268. Только там сказано несправедливо, что был на епископстве 24 года. О нем повествуют: лет. по Никон. списку, VII, 35, Соф. Времен. II. 313, 384, 399; Царя Иоанна Васильевича, стр. 77, 105; Археогр. Акт. 1. 203, 222, 250; Ист. Рос. Uep. I изд. II. 100; Ист. Рос. Госуд. Карамзина. VIII, прим. 66, 120, 197, IX, прим. 87, 177. |
| 580. После пожара, бывшего в Твери в 1537г. 22 Июля, написал: а) Слово о том, какие речи рекл бы убо к Содетелю всем епископ Тверский, сожжену бывшу соборному храму и всему двору его и пр., – Казанское издание часть 2, слово XX, стр. 260. б) Сложение вкратце о бывшем пожаре Тверском, в том же и похвала о обновлении церковного украшения, – Казанское издание часть 2, слово XXI, стр. 290. О пожаре Тверском, – Вифанский хронограф лист 560 оборот в самом верху припись; Софийская 2 летопись в Собрании летописей VI, 303 начало. в) Сложение быти было подписану на амвоне, – Казанское издание часть 2, слово XXIV, стр. 295. г) Речи от амвона к восходящим на нем попом и диаконом, – Казанское издание часть 2, слово XXIII. (О великолепном амвоне, сделанном архиепископом Макарием в Новгородский Софийский собор в 1533г., см. Полное Собрание Летописей т. 6, стр. 291). 2) Недоразумения с Акакием из-за речи: „Господи, прибежище был еси нам”. В псалме 89 стих 2 по старому переводу неправильно читался: „Господи прибежище бысть нам” (так и в Острожской Библий: „Господи прибежище бысть нам”); Максим исправил: „Господи, прибежище был еси нам”. Акакий находил, что Максим своим переводом проповедует, что Господь был нам прежде прибежище, а что теперь уже нам нет прибежища к Богу, – Казанское издание часть 2, слово XXXIX, стр. 421 (Максим защищает правильность своей поправки). Каким образом начались об этом прения? Максим, когда было дозволено ходить ему в церковь , слыша там чтение: „Господи, прибежище бысть нам”, укорял за него и требовал, чтобы читали: „Господи, прибежище был еси нам”, и таким образом возникли прения об этом предмете? Прения происходили, когда Максим жил в Твери „многа лет” (стр. 423). В переводе Псалтири, сделанном самим Максимом для Нила Курлятева: „Господи прибежище бысть нам” (Лаврская рукопись стр. 99) Почему это? В письме к Григорию, – Казанское издание часть 2, стр. 423, Максим говорит, что Акакий „упокоил его всяким довольством многа лет” (правда, или хвалил поневоле, чтобы не было хуже?); „его (т. е. |
| Братия мои греки много лет уже работают туркам и среди них живем 1995 , а такого обычая не знаем, боюсь, Алексею, что дальше полюбят и чалмы по-турецки носить, гнусно, Алексею, гнусно и чуждо православным людям соблюдать такой мерзкий и еще более поганский обычай и пусть крепкою заповедь апостольской власти подобное беззаконие и наиболее мастерам, чтобы не делали их, и приказать приходским попам не давать тем, кто не послушает, ни семье его, причастия, не пускать его в церковь , и армянам и прочим гостям приказать крепко такой товар не возить на Русь, а привезет, подвергать того наказанию в торгу кнутом и подвергнуть ограблению» 1996 . Иоанну Грозному однажды М.Грек послал «словес тетрадки», а в другой раз тетрадку в 27 глав (см. выше 1997 ); но конечно, и другие сочинения М.Грека были читаны такими книжными людьми, как Иван IV и Макарий 1998 . На Стоглавом соборе присутствовал и тверской еп. Акакий 1999 , с которым часто беседовал М.Грек и для которого он писал статьи, касавшиеся церковного благочиния. Если Акакий не мог не сочувствовать тому, что было так близко сердцу Иосифа Волоцкого , то он не мог не помнить его требований о соблюдении монастырского устава и картины монастырских нравов, нарисованной в «сказании о святых отцах, бывших в русской земле» того же Иосифа. И в Стоглаве мы находим решение многих вопросов, которых касался М.Грек. Он признавал негодность русских церковных книг и указал на многие в них недостатки, происшедшие не только от переписчиков, но и от переводчиков. Стоглав, касаясь книжного исправления, прибавляет, чтобы писцы писали их с добрых переводов, да, написав, правили бы, а потом уже продавали и указывает меры против злоупотреблений 2000 . М.Грек в резких чертах представил нравы духовенства и в особенности монашества, обличал их в искании санов, мздоимстве; того же касается и Стоглавый собор, делая разные постановления, как облеченный властью 2001 . М.Грек писал против ростов и особенно обличал монастыри, которые брали высокие проценты с своих крестьян; Стоглав позволяет святителям, архимандритам и игуменам давать деньги в заем крестьянам, но без роста и хлеб «без наспу», и велит записывать о том в книги 2002 . |
| Выходили между Максимом и Акакием недоразумения и размолвки, но, кажется, что они не отзывались вредным образом на судьбе первого. В Твери, как нужно думать, Максим занимался пересмотром перевода псалтири; при этом пересмотре он между прочим сделал ту поправку, что 2 стих 89 псалма, который прежде читался: «Господи, прибежище бысть нам», написал: «Господи, прибежище был еси нам». Акакий, по некоторым отзывам – человек, мало учёный грамоте 1654 , смущался поправкой Максима и говорил: «восе-де Максим писанием сицевым своим мудрствует, что нам уж несть прибежище к Богу». Максим писал по этому поводу оправдательное послание к одному лицу, которое близко было к нему и вместе к епископу 1655 . 22 Июля 1537 года случился в тверском Кремле (городе) большой пожар, от которого весь он выгорел; вместе со всеми другими строениями сгорел и находившийся в нём архиерейский кафедральный собор, как кажется – только что обновлённый Акакием, и сгорел так, что не успели спасти из него совершенно ничего – ни икон, ни сосудов, ни книг 1656 . Вместо того, чтобы явиться по этому случаю утешителем до крайности огорчённого епископа, Максим воспользовался им по-своему: на место истинного христианского благочестия ставя внешнюю набожность, предки наши отличались величайшей ревностью к благоукрашению храмов, – и Максим, изъясняя то, почему Господь не пощадил благоукрашеннейшего храма, каков был собор, написал в виде беседы между Акакием и Господом беспощадное, как речи древних пророков, обличительное слово на наше фарисейски внешнее благочестие. Но и эта жестокая выходка Максима против Акакия, которая находит своё извинение в его неудержимо-горячей ревности по истине и правде Божией и в его благом намерении, но которой он мог бы и не позволять себе, достигая той же цели другими способами, не сделала епископа непримиримым его врагом: весьма вероятно, что Акакий посердился и посетовал на него, по потом имел великодушие простить ему 1657 . Вообще, этот мало учёный грамоте епископ, являющийся доброжелательным покровителем Максима в то время, как большинство людей много учёных грамоте относилось к нему за его крайне резкие обличения с сильной ненавистью, представляет собой очень замечательное явление и должен был помянут в истории самым тёплым словом. |
| Будто бы Вассиан утверждал, что «плоть Господня и до воскресения была уже нетленной». Не исключена возможность, что Вассиан и в самом деле не понимал этих эллинских тонкостей и что-то путал. Осужденный собором Вассиан направлен в заключение в тот же Иосиф монастырь, где и умер, когда-то до 1445 г., ибо под этим годом в инвентаре Волоколамского монастыря отмечена уже могила Вассиана. По смерти митр. Даниила (1539 г.), Максим и в Твери был на тюремном положении. Всего в Твери он пробыл 20 лет до 1551 г. Но с самого начала Тверь была облегчением для Максима. Максим свидетельствует об архиеп. Акакие, что он его успокоил «всяким довольством на многая лета». Акакий осчастливил Максима возвращением ему пера, бумаги и чернил. С энтузиазмом Максим принялся здесь за писание. Большая по объему часть его литературных трудов падает на этот двадцатилетний Тверской период. Тут он пересматривал и исправлял между прочим текст Псалтыри и с дозволения, а отчасти и по прямым заказам Акакия, да и других своих почитателей, которых было среди церковно-общественных верхов немало, он написал ряд публицистических откликов на злободневные тогда темы. В издании трудов Максима Казанской Духовной Академией эти отклики Максима на злобы дня пересказаны уже на прозрачном языке половины XIX века. Этот текст мы и цитируем. На другой же год по водворении Максима в Твери, 22.VII 1537 г. в Тверском кремле произошел огромный пожар. Сгорел и кафедральный собор с его богатой ризницей и утварью. И вот Максим пишет, видимо, после живых бесед с Акакием, и простодушно-покаянных воздыханий тверского владыки, откровенное обличительное слово, направленное против упрощенного, только культового, почти языческого благочестия русских. Настрадавшийся за это обрядоверие Максим вдохновляется до истинно-пророческой речи. В этом слове у него архиепископ Акакий, открыто называемый по имени, обращается к Господу с недоуменным вопросом: «за что Он прогневался на рабов своих? Ведь они беспрестанно совершали Ему духовные празднества, с красногласными пениями боголепных священников и шумом доброгласных, светло-шумных колоколов. |
| К делу Артемия был привлечен уже упомянутый нами просветитель Лопарей Феодорит. Он был изгнан монахами из основанного им монастыря и, по рекомендации Артемия через Сильвестра, был назначен игуменом Евфимиева Суздальского монастыря, но и тут вооружил против себя монахов и епископа, которого упрекал в непорядочной жизни. Когда обвинили Артемия, и царь, как выражается Курбский, «преуродливых епископов собрал соборище», то в числе свидетелей против Артемия представили Феодорита, что он де слышал Артемиевы хульныя словеса, Феодорит упорно отрицал это показание, и за это епископ Суздальский назвал его товарищем Артемия. Тогда царь «с митрополитом своим и епископами» в заточение ссылают Артемия в Соловки, а Феодорита в Кириллов монастырь, где прежде игуменом был Суздальский епископ, и где монахи были его приверженцы 93 . Феодорит стал испытывать от «вселукавых мнихов нестерпимые козни» и написал об этом сыновьям своим духовным, Курскому и другим, знатным боярам, приверженцам Сильвестра. Они «колико собравшеся сигклитом и саном почтенных идут все к Макарию, сказующе ему сие по ряду. Он, услышав и устыдевся яко нашего сана, так и мужа святости и дает скоро эпистолии свои в он монастырь, повелевающе отпустить мужа и жительствовать ему свободно, где хочет». Из этого рассказа очевидна самостоятельность действий Макария и то значение, коим он пользовался в то время. Теперь мы рассмотрим отношения Макария к Максиму Греку . Известно, что одной из причин осуждения Максима была дружба его с Вассианом и боярской партией, которой он остался верен и при Иоанне IV. Он переписывался с Адашевым; умолением Артемия он был переведен в 1551 году в Троицкий монастырь; встретясь с царем во время его путешествия в Кириллов монастырь, он всеми силами старался уговорить Иоанна вернуться назад и даже угрожал ему в случай непослушания смертью сына. И вот мы видим, что этот ревностный приверженец Сильвестра находится в дружественной переписке с Макарием. Митрополит посылает ему «денежное благословение», получает его сочинения и хвалит их 94 , а в 1551 году разрешает его от запрещения и дозволяете ходить в церковь . Здесь нужно заметить, что Максим Грек не во всем был согласен с противниками Иосифлян: так в одном из главных спорных пунктов, в вопросе об еретиках, он вполне сходился с Иосифлянами. Что Иосифляне не были враждебно против него настроены видно и из отношений к нему епископа Тверского Акакия, родного брата Иосифа; Акакий в бытность Максима в Твери постоянно приглашал его к себе, разделял с ним трапезу и часто выслушивал от него довольно резкие обличения. Сам Максим Грек всегда называет его своим промышленником; в одном послании говорит, что Акакий успокоил его всяким довольством многа лета и «его многолетнее брежение и жалование забыть немощно ми есть» 95 . От Акакия Максим Грек слышал самые лестные отзывы о Макарии, которые и приводит в одном из своих посланий. |
|
|
