| Очерк историософских идей от Платона до С.-Ф. Хантингтона в интерпретации церковного историка. Часть 2 Гегель. Портрет кисти Шлезингера Одна из вершин немецкой философской классики – труды Г.-Ф. Гегеля, который не оставил без теоретической интерпретации, кажется, ни один из аспектов человеческого бытия. Написал он и «Философию истории». Во всемирной истории Гегель видел завершающий фазис объективации духа, предшествующий его переходу на ступень абсолютного духа. До Гегеля история противопоставлялась вечным сущностям – единственному достойному предмету философии. В гегелевской системе абсолютного идеализма история обретает неотъемлемо необходимый и высший смысл, ибо дух, по представлениям Гегеля, это развивающаяся субстанция, которая реализуется в истории. В истории человечества нет места случайному, произвольному, в ней все необходимо, в ней все детерминировано, в ней, по сути дела, нет места человеческой самодеятельности, или точнее сказать, чрез деятельность исторических личностей и движения народов осуществляется Божественный Промысл, который при этом лишен личностного начала, но тождествен безличностному абсолютному духу. Во всяком случае, гегелевская философия истории предельно далека от укорененной в Библии идеи диалога личного Бога с людьми как личностями, наделенными свободой воли. Поэтому в ней нет места для идеи греха, отчего его систему идей часто не вполне адекватно характеризовали как тяготеющую к имморализму. Было бы точнее сказать, что и самый грех у Гегеля не является грехом в полном смысле слова, потому что и он необходимым образом проистекает из предвечного замысла Божия о человеке и человечестве. Гегель рассматривал свой труд как «теодицею, как оправдание Бога в истории. Примирить дух с всемирной историей в действительности, – писал он, – может только понимание того, что то, что совершилось и совершается повседневно, не только не произошло помимо Бога, но по существу есть дело Его Самого». Но гегелевский Бог – это, говоря словами Паскаля, Бог философов, а не Бог Авраама, Исаака и Иакова. |
| Паскаль Миссионерские записки Если бы наука неумолимо отводила человека от Бога, в мире не было бы ни одного верующего ученого. И если бы наука неумолимо приводила человека к Божиему страху и поклонению Уму Высочайшему, в мире не было бы ни одного серьезного ученого, который бы не молился и не лил слезы над Евангелием. Вместо этого видим в истории и современности два великих множества мыслителей и ученых. Одно множество состоит из тех, кто в ученую еду добавляет соль веры, а другое множество – преснопитающееся. Это те, кому Бог не нужен ни в быту – как Помощник, ни в науке – как гипотеза (см. диалог П.-С. Лапласа с Наполеоном). Не важно, в каком множестве наблюдается численный перевес. В таком деле пара лишних голосов не изменит главного вывода, ибо оба множества по числу велики. А главный вывод заключается в том, что наука не приводит к вере и не уводит от нее. Она может помочь, подтолкнуть как в одну, так и в другую сторону, но суть дела не в ней. Есть что-то другое в человеке, отличное от анализирующего ума, где, собственно, зарождается и зреет вера. Б. Паскаль говорил, что у сердца есть иная логика, отличная от логики познающего ума. Этот же самый чудный Паскаль говорил, что Бог приходит к человеку не как Бог философов и ученых, а как Бог Авраама, Исаака и Иакова. Люди, подобные Паскалю, драгоценны. Они нужны хотя бы для того, чтобы выбить картонную шпагу у спорщика-атеиста, когда тот мотивирует свое неверие банальным выпадом «наука доказала». Какая наука? Что доказала? Паскалю вот не доказала. Более того, Паскаль при помощи математической вероятности доказал необходимость веры во Христа. Если смысл жизни состоит в стремлении к благу и бегстве от страданий и если наука призвана обеспечить или приблизить человеческое счастье, то верить во Христа разумно и необходимо, а не верить в него – безумно и опасно. Смотрите сами. Допустим, верующий человек ошибся. Что же он потерял? Ничего. Он жил, подобно прочим людям, ел, пил, работал, отдыхал. Он только старался соблюдать нравственный закон, за что его, возможно, уважали окружающие. Потом он умер, и – все. То есть в случае, если он ошибся. Он распался на первоэлементы, и, как говаривал О. Хаям, «Эти горсти песка под ногами у нас/Были прежде зрачками пленительных глаз». |
| Разделы портала «Азбука веры» Слышал мнение, что все явления Бога в Ветхом Завете — это явления Сына, и что Завет этот заключён с Сыном, а Отца не видел никто никогда. Верно ли это мнение? Какие есть мнения Отцов на этот счёт? 3 Ответа Конечно, являлся именно Сын, и по-другому быть не могло. Так описано богоявление Моисею при купине: Моисей пас овец у Иофора, тестя своего, священника Мадиамского. Однажды провел он стадо далеко в пустыню и пришел к горе Божией, Хориву. И явился ему Ангел Господень в пламени огня из среды тернового куста. И увидел он, что терновый куст горит огнем, но куст не сгорает. Моисей сказал: пойду и посмотрю на сие великое явление, отчего куст не сгорает. Господь увидел, что он идет смотреть, и воззвал к нему Бог из среды куста, и сказал: Моисей! Моисей! Он сказал: вот я, [Господи]! И сказал Бог: не подходи сюда; сними обувь твою с ног твоих, ибо место, на котором ты стоишь, есть земля святая. И сказал [ему]: Я Бог отца твоего, Бог Авраама, Бог Исаака и Бог Иакова. Моисей закрыл лице свое, потому что боялся воззреть на Бога. ( Исх.3:1–6 ) Итак, Явившийся вначале назван Ангелом Господним, потом Господом, а потом Он же Богом, и так же Он называет Себя. “Ангел” в переводе значит “вестник”, т.е. Он выступает не только Сам от Себя, но сообщает волю пославшего Его, хотя Сам же является Богом. Ясно, что речь идет о Сыне, открывшем нам Отца. Вот как говорит об этом блж. Феодорит Кирский : Вопрос 5. Иные говорят, что Моисею в купине явился ангел? Само чтение места сего показывает, Кто явился. Сказано: «явися же ему Ангел Господень в пламени огненне из купины» ( Исх.3:2 ), и чрез несколько слов: «егда же виде Господь, яко приступает видети, воззва его Господь из купины» ( Исх.3:4 ), и еще чрез несколько: «рече ему: Аз есмь Бог Авраамов и Бог Исааков и Бог Иаковль» ( Исх.3:6 ); и вслед за сим присовокуплено: «отврати же Моисей лице свое; благоговеяше бо воззрети пред Бога» (там же); и к сему присоединено: «видя видех озлобление людий Моих, иже во Египте, и вопль их услышах» ( Исх.3:7 ) и т.д., и еще: «Аз есмь Сый. Тако речеши сыном Израилевым: Сый посла мя к вам» ( Исх.3:14 ). Да и все место сие показывает, что явившийся есть Бог. Но Моисей назвал Его ангелом и сим дает нам знать, что явившийся есть не Бог Отец (ибо чьим ангелом будет Отец?), но Единородный Сын, Великого Совета Ангел, изрекший священным ученикам: «вся, яже слышах от Отца Моего, сказах вам» ( Ин.15:15 ). Но Моисей, как дал имя ангела, не означая тем чего-либо служебного, а указуя на лицо Единородного, так возвещает опять и естество, и власть Его, говоря, что Сам изрек: «Аз есмь Сый и Аз есмь Бог Авраамов и Бог Исааков и Бог Иаковль; сие Мое есть имя вечное и память родов родом» ( Исх. 3:14–15 ). А сие изображает Божественную сущность и показывает вечность и нескончаемость. |
| Типологическая экзегеза в «tractatus mysteriorum» Илария Пиктавийского 152 I. Типологическая «сумма» Илария Пиктавийского Среди методов интерпретации Священного Писания, использовавшихся в христианской экзегетической практике, особое место занимал так называемый метод типологической экзегезы, суть которого состояла в приискании в Ветхом Завете образов («типов»), рассматривавшихся как совокупность символических указаний на будущее пришествие Христа, утверждение христианской Церкви и события, связанные с концом света и установлением Царства Божьего. В основе этого метода лежало представление о том, что весь Ветхий Завет представляет собою единое пророчество о Христе и что Божественное Провидение, управляющее человеческой историей, устроило так, чтобы в самой ткани этой истории, о которой повествуется в Ветхом Завете, таинственно отобразились события и лица отдалённого новозаветного будущего 153 . Образцы типологических толкований ветхозаветной истории представлены уже в Новом Завете – в Евангелиях и в корпусе посланий апостолов. Однако первоначально толкования подобного рода рассматривались не как один из возможных способов иносказательной интерпретации библейских текстов, а как способ обнаружения в этих текстах неявных пророчеств христологического и эсхатологического толка, одновременно подтверждающих преемственность ветхозаветной и новозаветной истории (а также – иудейского и христианского вероучения) и обосновывающих законность притязаний христианства на статус религии Нового Завета, заключённого с человечеством Богом Авраама, Исаака и Иакова. По этой причине весь тот богатый и разнообразный типологический материал, который относится к начальному периоду развития христианской литературы, был представлен в сочинениях таких жанров, которые сами по себе не являлись экзегетическими и служили преимущественно апологетическим или катехитическим целям, а именно – в контексте пастырских посланий, апологетических антииудейских трактатов, сакраментальных катехизисов, праздничных гомилий и проч. |
| У Бога все живы (Наставление протоиерея Валентина Мордасова ) У Бога нет мертвых, но все живы. Об этом говорит Сам Спаситель: ...не читали ли вы реченного вам Богом: Я Бог Авраама и Бог Исаака, и Бог Иакова? Бог не есть Бог мертвых, но живых ( Мф. 22: 31–32 ). Многие из нас, «мудрствуя» о предметах веры и о загробной участи умерших, забывают или уклоняются от дел действительной помощи нашим усопшим. Многие совершенно не знают или отказываются от православного обряда погребения, в то же время охотно прибегают к различным языческим культовым действам и ритуалам (обильные застолья-тризны; мраморные надгробья; венки и т. д.). А между тем наши усопшие родные и близкие ждут от нас помощи. Они нуждаются в ней! Из моей священнической практики мне известно много случаев (по рассказам прихожан), когда усопшие являлись своим живым сродникам (во сне) и прямо высказывали свои нужды, говорили о своих заблуждениях при жизни или давали наставления, о чем-то предупреждали... Святые отцы учат нас не доверять сновидениям, ибо большинство из нас не имеет духовного рассуждения, чтобы определить природу сна, то есть является ли он отражением бывших в жизни реальных событий и переживаний, или – следствием движений плоти (страстей, болезней и т.д.); влияние ли это темного мира падших духов или же, наконец, это действительное духовное общение с загробным миром, прикровенным для нас до времени... В любом случае, если сон показался имеющим значение, важным, предупреждающим о чем-то, следует, прежде всего, посоветоваться со своим духовником, приходским священником или, по крайней мере, с духовно опытным человеком... Расскажу о нескольких, запомнившихся мне событиях, связанных с темой нашего разговора. Одной моей прихожанке явился во сне односельчанин. При жизни он был убежденным неверующим, гонителем веры и Церкви. Ей приснилось, что этот человек стоял около развалин часовни, которая была некогда на краю деревни, и говорил, указывая на них: «Если бы раньше, при жизни, я хотя бы изредка смотрел на это святое место, хотя бы один раз задержал взгляд... теперь мне было бы легче». |
| Исаак Исаак (смех) ( Быm. XXI, 1–7 ) – дитя обетования, сын Авраама и Сарры, родился, когда первому было 100, а второй 90 лет от роду. Спустя восемь дней по рождении он был обрезан, а через три года после того отнят от груди. По сему случаю Авраам сделал большой пир, на котором Измаил, сын Авраама от Агари, насмехался над Исааком, что имело следствием изгнание Агари с ее сыном из дома Авраама ( Быm. XXI, 9–13 ). Св. ап. Павел называет это гонением против рожденного по духу со стороны рожденного по плоти и видит в этом обстоятельстве знамение преследования и гонения верующих христиан миром ( Гaл. IV, 29 ). Кроме сего, Бог ясно засвидетельствовал Аврааму, что не в Измаиле, но в Исааке наречется Аврааму семя ( Быm. XXI, 12 , Ebp. XI, 18 ), т. е. от Исаака должен произойти обещанный Спаситель мира. При этом особенно замечательным представляется то обстоятельство, что, когда Исаак уже совершенно возрос, когда, по свидетельству Иосифа, ему было уже 25 лет от роду, отец его, Авраам, получил повеление от Бога принести единственного сына своего в жертву всесожжения на горе Мориа ( Быm. XXII, 1–2 ). Это требовалось для испытания веры Авраама, и он мужественно выдержал это испытание, так как веровал, что Бог силен воскресить Исаака из мертвых. Почему и получил его в предзнаменование ( Ebp. XI, 17–19 ). Оно требовалось также и для испытания веры Исаака, и не только веры, но и его терпения и покорности. На тридцатисемилетнем возрасте Исаака умерла мать его Сарра, будучи ста двадцати семи лет от роду ( Быm. XXIII, 12 ). Сорока лет он женился на Ревекке, дочери Вафуила. Повествование о том, как Ревекка, жившая дотоле со своими родственниками в Месопотамии, сделалась супругой Исаака, с величественной простотой, рисующей нам обычаи и нравы Востока, – передано в XXIV гл. книги Бытия (См. Ревекка ). Прошло двадцать лет, а у Ревекки не было детей. Наконец Бог услышал молитвы Исаака о Ревекке, и она родила ему двух сыновей-близнецов, Исава и Иакова, из которых первый был любимцем отца, а второй матери ( Быm. XXV, 21, 24 ). Наступил голод, и Исаак отправился в филистимский город Герар, как то сделал некогда отец его, Авраам. Здесь, подобно Аврааму, он впал в очень важную ошибку, выдав Ревекку за свою сестру, и тем подверг ее значительной опасности ( Быm. XXVI, 1–10 ). Несмотря на сие, Бог обильно благословил Исаака земными благами, и он сделался очень богат стадами разного скота, крупного и мелкого, чем возбудил зависть в филистимлянах, видевших его благосостояние. Наконец, по случаю усилившейся распри с ним из-за колодцев, выкопанных рабами отца его, он удалился в Вирсавию, где Господь явился ему и благословил его и где посетил его Авимелех, царь герарский, и заключил с ним дружеский союз ( Быm.XXVI, 23–31 ). |
| Поучительные черты из жизни библейских женщин Остановим свое внимание на женах трех великих еврейских патриархов – Авраама, Исаака и Иакова. Выдающимися чертами означенных женщин были следующие: во-первых, отличительные и добрые черты Сарры усматриваются в её кротости и покорности своему мужу, которого она называла своим господином, каковые добродетели жены Авраамовой св. апостол Петр поставляет на вид и христианским женщинам, когда убеждает их так же повиноваться своим мужьям и располагать их к себе чистым и богобоязненным житием украшать себя не внешним плетением волос, не золотыми уборами или нарядностью в одежде, но скромностью, кротостью и молчаливостью, что составляет украшение нетленное, драгоценное пред Богом. «Так некогда и святые жены, – говорит апостол, – уповающие на Бога, украшали себя, повинуясь своим мужьям. Так Сарра повиновалась Аврааму, называя его господином. Вы – дети её, если делаете добро и не смущаетесь ни от какого страха». Далее, украшением Ревекки еще в девицах служили доброта сердца, приветливость и благовоспитанность, что можно видеть из истории женитьбы Исаака. «Вот я стою у источника воды (близ г. Харрана), – молился раб Авраамов Богу, – куда дочери жителей города выходят черпать воду; пусть та девица, которой я скажу: «Наклони кувшин твой, я напьюсь», и которая скажет мне: «Пей, я и верблюдам твоим дам пить», – пусть эта девица будет назначенная Тобою рабу Твоему Исааку». Молился же так потому, что та девица, которая исполнила бы по его желанию, высказанному в этой молитве, обнаружила бы в себе те вышеозначенные нравственные качества, которые составляют истинную, неувядаемую красоту женщины, и муж её выходил бы из ряда сынов человеческих, как получивший благодать от Господа... И вот еще не перестал он говорить в уме своем, как сошла к источнику и почерпнула воды Ревекка – девица прекрасная видом. На просьбу раба Авраамова – дать ему напиться – Ревекка тотчас наклонила ему свой кувшин и сказала: – Пей, господин мой, я стану черпать и верблюдам твоим, пока не напьются все. И напоила его верблюдов, так что человек тот смотрел на нее с изумлением в молчании. Когда же он спросил у Ревекки: «Чья ты дочь, и есть ли в доме отца твоего место нам ночевать?» – то сердце его наполнилось совершенною радостью, ибо он услышал от Ревекки следующий знаменательный ответ: |
| Хеврон Хеврон (связь, соединение) ( Чuc. XIII, 22 ) – город, названный так по имени сына Халева, был одним из древнейших городов в Иудее и первоначально назывался Кириаф-Арба, иначе городом Арба, так как он служил некогда резиденцией известного великана, из сынов Енаковых, носившего означенное название ( Hab. XIV, 15 ). Моисей называет его Мамре ( Быm. XXIII:19, XXXV:27 ). Город лежал на возвышенности около 20 миль к ю. от Иерусалима и почти в 100 англ. милях от Назарета ( Лk. I, 39 ) и доселе еще известен под названием цветущего города Хабрун, или Эль-Халиль, что значит друг или любимец Божий (так как Авраам в Свящ. Писании называется другом Божиим) ( II Nap. XX, 7 ), и славится своими стеклянными изделиями. Хеврон, как мы уже заметили выше, один из древнейших городов в свете. Он построен семью годами ранее, чем Цоан в Египте ( Чuc. XIII, 23 ). Этот пограничный город Палестины и столица нагорной страны построен квадратом из дикого известкового камня. Дома не выше обычных двухэтажных и покрыты плоскими кровлями. Многие из них полуразрушены и необитаемы. Ворота находятся не только при входе в город, но и в разных частях внутри его; на ночь они обыкновенно запираются для лучшего сохранения порядка. В городской мечети указывают гробницы Авраама, Исаака и Иакова, с их женами Саррою, Ревеккою и Лиею. Все они, по словам Библии, были похоронены в пещере поля в Махпеле, против Мамре, что ныне Хеврон, в земле Ханаанской ( Быm. XXIII, 19 ). Настоящий город лежит частью на склоне гор, частью в низменности долины. С городом Хевроном соединено несколько самых интересных воспоминаний из свящ. истории. Долина Есхол, как полагают, находилась вблизи его, и долина Хевронская в одно время служила местом пребывания Иакова ( Быm. XXXVII, 14 ). Здесь также жил Авраам ( Быm. XIII, 18 ), и здесь погребено его семейство. По завоевании земли Ханаанской Хеврон был отдан Халеву, как часть его удела ( Чuc. XIII, 30, 31 ), хотя впоследствии он считался городом убежища и находился во владении священников ( Hab. XX:7, XXI:11, 13 ). |
| Заклинаю вас многовиднии зверие, червие, гусеницы, хрущи и прузи, мыши, щуры и критицы, и различныя роды мух, и мушиц, и молий, и мравий, овадов же и ос, и многоножиц, и многообразныя роды ползающих по земли животных, и летающих птиц, вред и тщету нивам, виноградом, садом же и вертоградом наносящыя, Богом Отцем Безначальным, и Сыном Его Собезначальным и Единосущным, и Духом Его Пресвятым, Отцу и Сыну Единосущным, и Животворящим. Заклинаю вас вочеловечением Единороднаго Сына Божия, Господа нашего Иисуса Христа, и пожитием Его на земли с человеки, страстию же Его спасительною, и животворящею Его смертию, и тридневным Его воскресением, и на небеса вознесением, и всем Его Божественным спасительным смотрением. Заклинаю вас и святыми многоочитыми херувимы, шестокрилатыми серафимы летающими окрест Престола, и зовущими: Свят, Свят, Свят, Господь Саваоф. Заклинаю вас святыми ангелы, и всею силою, и тысящами тысящ, и тьмами тем, страхом многим стоящими пред славою Господнею, да не обидите виноград, ниже ниву, ниже вертоград, древес же и зелий раба Божия имярек, но отидите на дивия горы, на неплодная древеса, на нихже даровал есть Бог вам повседневную пищу. Заклинаю вас и честным Телом и Кровию Господа нашего Иисуса Христа, истиннаго Бога и Спаса нашего, Имже и спасение дадеся нам и избавление, за Егоже имя имамы умрети, да не обидите ниже ниву, ниже виноград, ниже вертоград, ниже всякое древо плодовитое, и безплодное: и ниже лист зелий да не обидите от окружения предела, и места раба Божия имярек. Аще же преслушаете мене, и преступите клятву, еюже заклинах вас, не имате ко мне смиренному и малейшему Трифону, но к Богу Авраама, и Исаака, и Иакова, грядущему судити живым и мертвым: темже якоже предрех вам, идите на дивия горы, на безплодная древа. Аще же не послушаете мене, молити имам человеколюбца Бога, еже послати ангела Своего, иже над зверьми, и железом и свинцом свяжет вас, и убиет, зане клятв и молитв мене смиреннаго отвергостеся Трифона: но и птицы посылаемыя моею молитвою да снедят вас. Еще заклинаю вас великим именем, на камени написанным, и не носившем, но разседшемся яко воск от лица огня: изыдите от мест наших на места, яже предрех вам, непроходимая и безводная, и неплодная, изыдите от места и окрест предел рабов Божиих, и мене призывающих в помощь свою, и заступление и спасение, да и в сих славится Пресвятое имя Отца, и Сына, и Святаго Духа, и молитвы и прошения, смиреннаго Трифона да исполнятся, яко Богу подобает слава и держава во веки веков, аминь. |
| Из XVII века входит в нашу современность взволнованный голос Блеза Паскаля, одного из самых глубоких мыслителей человечества. 23 ноября 1654 года этот математик, совершивший ряд научных эмпирических открытий, пережил встречу с небесным миром, потрясшую его внутреннее существо: Паскаль постиг, что Бог есть «Бог Авраама, Исаака и Иакова, а не философов и мудрецов»! И что Бог есть Огонь, очищающий человека, сжигающий зло. И Живой Бог ищет человеческую душу для усыновления, для ее воскресения, спасения в вечности. Ум наш человеческий способен даже отвлеченно, «математически» доказать, что вера в Бога и в бессмертие души есть нечто гораздо более разумное, жизненное и достоверное, чем неверие в эти истины. Математик Паскаль доказывает это своим знаменитым рассуждением о пари, которое держат верующий с неверующим: есть Бог или нет Бога? Неверующий, по мысли Паскаля, всегда теряет. А верующий в одном случае ничего не теряет, а в другом все выигрывает. Предположим, говорит Паскаль, что существует в мире лишь холодное, отвлеченное решение этого спора – «за» или «против» существования Бога и бессмертной в Нем жизни. Если Бог есть, то ценность человеческого решения за Бога, ценность этой человеческой «ставки» на Вечную Жизнь является бесконечно драгоценной и безгранично спасительной. Если, предположим, человек «ошибся» в своей ставке на Вечную Жизнь, то эта его ошибка мало что будет для него означать; она не составит никакой потери по сравнению с величайшей потерей не верующего в Бога человека, ошибочно сделавшего ставку не на жизнь, а на смерть своей души. Такая ошибка неверующего будет для него офомна, ужасна и неисправима. Такова сущность знаменитой мысли Паскаля о пари верующего с неверующим. Но человек есть не только умственное существо; он есть и живое сердце. Сам Паскаль не сомневался в величайшей реальности Божьего бытия. Имея подлинный опыт познания этого Бытия, Паскаль считал, что настоящее доказательство существования Божьего исходит не из отвлеченного, теоретического рассудка, а от сердца, из глубины духа, из целостной интуиции человеческого существа. Ум, сердце и воля, соединяясь воедино в постижении Духа Божия, целостно познают истину Божьего бытия в чистоте, любви и истине. Познают в меру своего очищения. И именно это состояние синтетического познания в человеке называется в Священном Писании верой. |
|
|
