| P. 433-434). Вслед за Иоанном Малалой этот рассказ повторяют Иоанн Эфесский ( Assemani. BO. T. 1. P. 359 sq.) и прп. Феофан Исповедник ( Theoph. Chron. P. 222-223), называя царя соответственно Айдогом (в Хронике Зукнина - Индуг) и Ададом (сопоставление 3 повествований см. в ст.: Mordtmann J. Die himjarisch-äthiopischen Kriege noch einmal//ZDMG. 1881. Bd. 35. S. 693-710). Хронология события заставляет отнести повествование ко времени правления Е., но при нем Эфиопия уже была христианизирована. Поскольку у Иоанна Эфесского и прп. Феофана Исповедника наряду с этим имеются исторически верные сообщения об экспедиции Е. в отмщение за Награнских мучеников ( Assemani. BO. T. 1. P. 381; Theoph. Chron. P. 169), исследователями было высказано предположение о том, что Иоанн Малала перепутал поход Е. с аналогичным походом на химьяритов его деда, царя Элла Амиды. Однако ни этот поход, ни существование Элла Амиды не находят подтверждения в достоверных источниках (в первую очередь эпиграфических), и фигура царя Анды представляется легендарной. В соответствии с агиографической традицией по возвращении в Эфиопию аксумский царь оставил престол, принял монашество, уединился в келье и не покидал ее до самой кончины, последовавшей, согласно правосл. преданию, через 15 лет после пострига. Свой царский венец Е. отослал в Иерусалим и просил патриарха повесить его над входом в Гроб Господень . Однако др. источники не подтверждают отречения Е., по крайней мере в течение неск. лет после похода. Согласно Прокопию Кесарийскому, имп. Юстиниан I (527-565) отправил к Е. и Есимифею посла Юлиана с просьбой о поддержке в войне против Персии, а также о закупке шелка в Индии и его последующей продаже византийцам, чтобы им не приходилось приобретать его у персов. Это посольство датируется периодом между 525 и 531 гг. Оба царя обещали выполнить пожелание императора, но не смогли, поскольку торговля шелком через Индию была монополизирована Персией. Впосл. к аксумитам было отправлено др. визант. посольство, во главе с Нонном , оставившим сведения о своей миссии в соч. |
| Однажды был такой случай. В Вифанию пришел Иисус, сестры очень обрадовались. Марфа стала готовить угощение, а Мария омыла водой уставшие от долгих дорог ноги Христа, отерла их своими волосами и помазала их нардовым, очень дорогим, благоухающим маслом. И не отходила от Спасителя, слушая Его речи. В Евангелии сказано: «Марфа заботилась о большом угощении», устала и обратилась к Спасителю: «Еосподи! Или Тебе нужды нет, что сестра моя одну оставила служить? Скажи ей, чтобы помогла мне». Иисус же сказал ей в ответ: «Марфа! Марфа! Ты заботишься и суетишься о многом, а одно только нужно; Мария же избрала благую часть, которая не отнимется от нее». ( Лк. 10:40-42 ). Для нас одинаково дороги обе святые праведные: и Марфа и Мария. Обитель сестер милосердия в Москве, на Большой Ордынке у метро «Третьяковская», так и называется: Марфо-Мариинская. Здесь соединяются заботы о больных и несчастных и непрестанные молитвы ко Христу, к Божией Матери. И к святой заступнице обители, преподобномученице Елисавете. Именно она основала эту обитель. Принцессы не белоручки Княгиня Элла росла в семье великого герцога Гессен-Дармштадтского Людвига IV. Ее младшая сестра Алиса будет русской императрицей, женой императора Николая II. А пока они растут в строгости и благочестии. Кроме школы — занятия музыкой, танцами, но главное — это помощь несчастным, бедным, больным. Это давняя традиция богобоязненной христианской семьи. Мать девочек — английская аристократка, дочь английской королевы Виктории. Когда внучки гостят в ее лондонском дворце, то суровая, любящая внучек бабушка заставляет их мыть полы, носить дрова, топить печи. А полов во дворце так много! И просторные залы: каминный, зал для приемов, зал для картин и скульптур, прямо целый музей, и обеденный зал. Но это не в тягость сестричкам, так как и в родном Дармштадте они не растут белоручками. И Богу постоянно молятся. И день начинают, и день заканчивают молитвой. И перед едой и после еды не забывают благодарить Бога за Его милости. Всего четырнадцать лет было Элле, когда их мама умерла. Элла приносит к последнему земному изголовью матери белые лилии. |
| Ежедневно, не менее двух часов, Елизавета занималась русским языком. Сохранилось семнадцать ученических тетрадей, говорящих о её упорстве. Старательно и вдумчиво она переписывала стихи русских поэтов — А. С. Пушкина, М. Ю. Лермонтова, А. А. Фета. С удовольствием выводила пером лирические строки стихотворений в прозе И. С. Тургенева. Некоторые поэтические записи Элла почему-то обрывала, не закончив. Вероятно, ещё сложные для восприятия образы не имело смысла воспроизводить чисто механически. Рядом с жемчужинами поэзии в тетрадях появлялись городские романсы, по заданию наставницы описывались впечатления от прошедшего дня, практиковались ответы на простые вопросы и формы обращений. Пробиваясь сквозь трудности, допуская поначалу массу ошибок и теряясь перед широтой русской речи, прилежная ученица не сдавалась, а на собственные огрехи смотрела с юмором. Отдавая тетрадь на очередную проверку своей учительнице Е. А. Шнейдер, сделала приписку: «Милая Екатерина, я надеюсь, всё это было бы смешно, когда бы не было так грустно». Заметив, что наставница начала допускать поблажки, Сергей взял дело в свои руки: чаще говорил с Эллой по-русски, диктовал ей тексты. Ученица старалась и была очень благодарна окружающим, которые, узнав о новых выученных ею словах, чаще вставляли их в разговоры. Через год Елизавета рискнула вступить с гостями в продолжительную беседу на русском языке, что супруг счёл своим торжеством, однако занятия не прекратил и даже усилил. Задания усложнялись, потребовалось знакомство с художественной литературой. Среди первых прочитанных книг оказались (видимо, по совету мужа) «Детство» и «Отрочество» Л. Н. Толстого. Сложнее было с чтением вслух. Элла не любила это занятие с детства, а теперь предпочитала слушать, как мастерски читает Сергей. Однако декламация улучшала навыки устной речи, так что выход надо было искать. Он нашёлся в любительских домашних постановках, периодически устраивавшихся в компании Сергея Александровича. На шестом году обучения с подачи своей фрейлины Екатерины Козляниновой Елизавета решила сделать сюрприз и потому скрывала первые репетиции даже от супруга. Идея заключалась в представлении двух картин из «Евгения Онегина» Пушкина на сцене домашнего театра в Сергиевском дворце. Роль Татьяны поручалась Елизавете Фёдоровне, роль Евгения — цесаревичу Николаю. Когда «заговор» открылся, Великий князь придал начинанию более организованный характер, потребовав от участников настоящей работы. Сначала им следовало разыграть сцену в саду, когда Онегин даёт холодную отповедь влюблённой девушке, а затем показать их последнее объяснение в доме генерала. Репетировали около двух недель. Сергей внимательно наблюдал за ходом подготовки — придирчиво оценивал игру, прося Николая говорить громче и увереннее, что-то поправлял, менял. |
| Грянула музыка, бал начался. «Все дамы явились во всём чёрном, в бриллиантах и жемчугах, — вспоминал потом Эрни, — в белом зале с красными гардинами и стульями пестрели только мундиры. Зрелище было странное, но совершенно захватывающее». Элла с восхищением смотрела на отца, танцевавшего с императрицей. Как хорошо, что обе её семьи так дружны! С родственниками мужа она сошлась сразу. Александр III (Сергей называл его Сашей) относился к Елизавете с огромной теплотой, императрица Мария Фёдоровна (среди домашних — Минни) оказывала ей всевозможную поддержку и проявляла полное дружеское доверие. «Саша и Минни такие добрые, — рассказывала Великая княгиня в письме из Гатчины в Лондон, — и я провожу всё последнее время с Минни. Утром мне дают уроки русского языка, потом, после завтрака, императрица приходит ко мне, и мы вместе пишем красками, потом выходим вместе, а после чая император читает — таким образом, время проходит очень приятно… » Цесаревич Николай (для близких — Ники) был младше Елизаветы на четыре года, но рядом с ним Элла, как жена «дяди Сергея», ощущала себя старше. Её отношение к престолонаследнику напоминало чувства к родному брату и маленьким сёстрам, нуждавшимся в опеке после смерти матери. Николай виделся ей большим ребёнком, требовавшим дополнительного наставничества с её стороны, и одновременно, как ровесник, лучшим партнёром на светских праздниках. Когда цесаревичу исполнилось двадцать лет, его совершеннолетие решили отметить костюмированным балом с менуэтом и гавотом. Готовились почти полгода. За разучивание старинных танцев взялось двенадцать пар, первую составили Николай и Елизавета. «Дражайший Ники! — писала в разгар репетиций прекрасная партнёрша. — Высылаю мою фотографию… Как тебе и хотелось, я сижу на кушетке в менуэтной зале, думая о тебе и о тех прекрасных pas — очень надеюсь, что этой зимой мы сможем отрепетировать новые… Благослови тебя Господь. Желаю тебе счастливо провести время, иногда думая о твоей “преданной тете Элле”». Наконец, 6 мая 1888 года результаты представили гостям во дворце Великого князя Владимира Александровича. |
| 9 марта: «Вчера в последний раз принимал в Главном управлении. Свой кабинет переношу в Мраморный». В мае К. Р. был назначен представителем Государя Императора на церковных торжествах перенесения мощей св. Ефросинии, княжны Полоцкой, из Киева в Полоцк, в ос но ванной ею Спасский монастырь. 16 мая в Полоцк прибыли Князья Олег и Игорь Константиновичи со своим воспитателем полковником Ермолинским и остановились в квартире директора кадетского корпуса. На другой день при ехал К. Р. 19 мая Князь Олег сдавал экзамен, – он оканчивал учение в корпусе и мечтал после этого поступить еще в Петербургский Александровский Лицей, в котором некогда учился Пушкин, любимый писатель Олега. 20 мая в корпусе происходило открытие бюста героя осады Порт-Артура Романа Исидоровича Кондратенко, генерал-адъютанта, руководившего обороной крепости и убитого осколком японского снаряда в 1904 году. На этом торжестве присутствовала Королева эллинов Ольга Константиновна, тетка Князя Олега. 20 мая, в жаркий день, за городом, неподалеку от железной дороги, в палатке, Великая Княгиня Елисавета Феодоровна, Королева Ольга Константиновна, К. Р. и Киевский митрополит Флавиан ожидали появления крестного хода с мощами святой. «Мы прождали с полчаса, – писал К. Р. – Из пролета под насыпью железной дороги показалось шествие, развевались хоругви, блестели кресты и образа, слышалось пение: несли святые мощи. И вот жители Полоцка встретили останки своей княжны, отсутствовавшей более семи веков. Картина была торжественная и умилительная. По отслужении молебна на месте встречи крестный ход двинулся в Полоцк… Большие толпы народа, множество богомольцев, но везде образцовый порядок, ни толкотни, ни давки… Мощи внесли в соседний с корпусом, когда-то корпусной, а теперь городской Николаевский собор, и началась всенощная. Все время шло поклонение мощам. Богослужение было очень продолжительное». 22 мая: «К 4 часам в соборе все было готово к перенесению мощей в Спасо-Евфросиниевский женский монастырь. Прибыли в собор Элла, Оля и я с Игорем. Олег был в строю с кадетами. Помогал выносить мощи из собора, а далее шел за ними между Олей и Эллой… Близ часовни монастырем были устроены украшенные зеленью ворота с надписью: «Гряди, радость наша, преподобная мати Евфросиния». Тут и Оля, и Элла, и Игорь, и я тоже понесли раку, и так до внесения ее в монастырь и в церковь. Когда вносили в церковь, одна больная женщина легла на пол и мощи пронесли над нею. Говорят, она исцелилась». |
| Когда через два часа после того, как навеки закрылись глаза Александра III, новый Император принимал присягу членов фамилии и двора, слёз у него больше не было, все они вылились на отцовскую грудь, и он сказал, что принимает венец, хотя и не желал его, и надеется не на свои слабые силы, а на Господа Бога, возложившего на него этот тяжкий крест… «Скорбь Наша о почившем родителе — скорбь всего возлюбленного народа Нашего, и да не забудет он, что сила и крепость Святой Руси — в его единении с Нами и в беспредельной Нам преданности…» В себе эту преданность она чувствовала. Все её обожание его, как любящей женщины, было ничто по сравнению с ощущением, что она — подданная Самодержца, Царя-батюшки. И какой же ужас она испытала, когда увидела, что из всего огромного числа его ближайших родственников Романовской фамилии нет ни одного, кто хоть бы на малую долю имел то же ощущение, что и она. Была ещё одна — её сестра Элла, бывшая протестантка и иноземка. Из кровных родственников последним верным подданным был убитый муж Эллы, Сергей, царский дядя. Все же остальные дядья, двоюродные братья,.. да она просто задыхалась от гнева и горя, когда задумывалась об этом. Да как же так: у ближайшей опоры трона, у людей, которые нужны державе только потому, что есть державный властелин, их хозяин, нет не то что осознания его роли и своего места, да просто элементарного почтения нет! Они все считают себя выше и компетентнее его, его, которого они по всем статьям и мизинца не стоят. И каждый думает про себя, что уж ято бы на его месте, я бы уж поуправлял бы… И червь точит, что вот не так распорядилась Высшая Сила, не меня на царское место поставила… День, когда Государь принимал своих дядьёв и братьев, был для него днём кошмаров. Их доклады отнимали у него больше сил и приносили больше горя, чем страшные сводки об участившихся убийствах губернаторов, творимых террористами. Они всё время приставали к нему с претензиями, поучениями, требованиями, не понимая, что претензии Царю — это начало конца… |
| В Петербурге к вопросу активно подключился генерал Д. Ф. Трепов, слишком хорошо знавший положение дел в Охранном отделении и уже не доверявший никому. «Говорят, — писал позднее Джунковский, — что в первый момент Государь хотел ехать в Москву на похороны своего дяди, но благодаря влиянию Трепова не поехал. То же было и с Великим князем Владимиром Александровичем, старшим братом Сергея Александровича, который, как говорят, со слезами на глазах умолял Государя отпустить, но Государь не позволил ему ехать». Адъютант был явно не согласен со столь серьёзными мерами безопасности и полагал, что присутствие императора в Москве «произвело бы колоссальное впечатление и подняло бы ореол Царя среди народа». В принципе это, конечно, так, однако «впечатление» и угроза жизни вряд ли соизмеримы на общих весах. Единственным, кого Николай II решился отпустить в Первопрестольную, был Великий князь Константин Константинович, чью легкоранимую душу известие о гибели друга потрясло несказанно. И в первый же день пребывания в Москве он поспешил на панихиду: «Под сводами храма, арками отделённого от церкви, где покоятся мощи святителя Алексия, посередине стоял на небольшом возвышении открытый гроб. Видна была только грудь мундира Киевского полка с золотыми эполетами и аксельбантом; на месте головы была положена вата, задёрнутая прозрачным покрывалом, и получалось впечатление, что голова есть, но только прикрыта. Сложенные накрест пониже груди руки, а также ноги были закрыты серебряным парчовым покровом; гроб дубовый, с золочёными орлами. Подле него на коленях стояли Элла, Мария и Дмитрий, все в белом». В той же дневниковой записи Великий князь особо отметил, что народ шёл поклониться чинно и благоговейно. Ниже продолжал: «На месте гибели бедного моего Сергея 5й гренадерский Киевский полк поставил железный крест с образом преподобного Сергия, преображенцы соорудили лампаду. Место огорожено деревянной решёткою. Ужасное событие представляется мне каким-то сном». Вслед за Константином в Москву стали съезжаться родственники, проживающие за рубежом: сестра Елизаветы Фёдоровны принцесса Виктория Баттенберг с дочерью, герцог и герцогиня Еессенские, сестра Сергея Александровича Мария Эдинбургская с дочерью Беатрисой. |
| Господь, дай нам силы, руководи нами, так как все это будет таким трудным и тяжелым... После Пасхи мы переезжаем в Москву... Утешение для нас то, что нас ожидают там с открытыми объятиями и что жители Москвы очень лояльны и радуются, встречая брата императора в своем городе. Я также надеюсь, что смогу помогать немного Сергею. Я буду стараться исполнять отлично все то, что выпадет на мою долю...» Елизавете, когда она это писала, было всего двадцать шесть лет. 8 марта 1891 года Елизавета Федоровна сообщила отцу о предстоящей церемонии присоединения ее к Православной Церкви. «Здесь не будет крестных родителей, как Вы думаете, – писала она. – Я должна буду сказать Символ веры, и после этого последует благословение. Затем миропомазание, целование креста, святого Евангелия, и потом последует Святое Причащение. Мне даже не надо будет идти к исповеди перед этим, если я этого не захочу. Это будет происходить в субботу 13/25 апреля, под Вербное воскресенье, и очень скромно. В четверг я опять причащусь Святых Таин в соответствии с православным обычаем вместе с Сергеем...» «Вся церемония на всех присутствующих произвела глубокое впечатление, – писал император Александр III сыну Николаю, – я должен сознаться, что был глубоко проникнут серьезностью и знаменательностью этого события и чувствовалась близость и участие чего-то таинственного и присутствие Самого Господа! Элла очень хорошо читала молитвы, а некоторые и говорила наизусть. Да, это отрадное событие, порадовавшее меня глубоко, и я придаю ему особую важность в настоящее время». В 1891 году черноземные губернии России охватила засуха, результатом которой стал неурожай, огромная нехватка продуктов и голод. Государственная власть оказалась несостоятельной в решении этой проблемы, и за дело взялись частные благотворительные организации. Осенью 1891 года по распоряжению великого князя Сергея Александровича в Москве был открыт Комитет для сбора пожертвований пострадавшим от неурожая, председателем которого была назначена великая княгиня Елизавета Федоровна. |
| Наутро всё происходило по давно заведённому порядку. Волосы невесты уложили перед зеркалом императрицы Анны Иоанновны, украсив причёску диадемой жены Александра I. Среди драгоценностей ей следовало надеть тяжеленные серьги Екатерины Великой, поверх платья из серебряной парчи возложили отделанную горностаем малиновую мантию со шлейфом, а голову Елизаветы увенчали специально изготовленной короной с бриллиантами, взятыми с детского мундира императора Павла I. Жених по традиции был в парадной военной форме, при орденах и сабле. Лить один его поступок не предусматривался протоколом — перед началом церемонии Сергей съездил в Петропавловский собор и помолился перед могилами родителей, чтобы «с их благословением идти под венец». В час дня в Большой дворцовый храм принесли два образа — Спасителя и Фёдоровской Божией Матери, которыми накануне благословили жениха и невесту. От названия Богородичной иконы Елизавета получала необходимое ей в России отчество — Фёдоровна. Через двадцать минут начался Высочайший выход в церковь. По сторонам анфилады торжественную процессию встречали приглашённые лица свиты, придворные, иностранные принцы и дипломаты. В ряду гостей стояли и присланные королевой Викторией моряки, прибывшие на яхте со столь памятным Елизавете и таким многозначительным в этот день названием — «Осборн»… В присутствии митрополита Исидора и членов Синода обряд венчания совершил протоиерей Иоанн (Янышев). Был праздник Всех Святых, что придавало церемонии особую значимость и налагало на брачующихся дополнительную ответственность. «Венчается раба Божия Елисавета рабу Божиему Сергию…» Горели свечи, исполнялись тропари и молитвы, попеременно менялись шаферы. У Сергея — братья Алексей, Павел, кузен Дмитрий и племянник, цесаревич Николай. У Елизаветы — её брат Эрни, а также кузены жениха Михаил, Георгий и Пётр. Стоя перед алтарём, жених и невеста обменялись кольцами с начертанной датой свадьбы и собственными именами, у неё — «Сергий», а у него — «Элла». «Господи Боже наш, славою и честию венчай их…» Свершилось! После поздравлений и благодарностей все перешли в Александровский зал, где пастор Фрейфельт повторил обряд по лютеранским правилам. |
| Песнь десяти дев из диалога священномученика Мефодия Патарского «Пир десяти дев» 237 Акафист ко Пресвятей Богородице 245 Канон ямбический на Рождество Христово Иоанна Дамаскина 258 #Православие в Украине #Украина #Киевская Духовная Академия #Акафист Комментарии ( 0): Написать комментарий: Правила о комментариях Все комментарии премодерируются. Не допускаются комментарии бессодержательные, оскорбительного тона, не имеющие своей целью плодотворное развитие дискуссии. Обьём комментария не должен превышать 2000 знаков. Републикация материалов в комментариях не допускается. Просим читателей обратить внимание на то, что редакция, будучи ограничена по составу, не имеет возможности сканировать и рассылать статьи, библиограммы которых размещены в росписи статей. Более того, большинство этих статей защищены авторским правом. На просьбу выслать ту или иную статью редакция отвечать не будет. Вместе с тем мы готовы рассмотреть вопрос о взаимном сотрудничестве, если таковые предложения поступят. Прим.: Адрес электронной почты опубликован не будет и будет виден лишь модераторам. Зарегистрированным пользователям Войдите , чтобы оставить комментарий под своим именем. Отправить Другие публикации на портале: Персоналии Стародуб Андрей Викторович 18 сентября 2019 10 Персоналии Быстрицкая Элла Владимировна 18 сентября 2019 10 Персоналии Синкевич Наталия Александровна 18 сентября 2019 10 Статья Вопрос о признании рукоположений, совершённых в раскольнических сообществах: богословские, канонические и исторические аспекты Сильвестр (Стойчев), архиепископ — 7 февраля 2022 10 Статья Преодоление разрыва между Московским Патриархатом и Русской Православной Церковью Заграницей как ложная аналогия в вопросе об украинских раскольниках Сильвестр (Стойчев), архиепископ — 22 января 2022 10 События Издан перевод книги «Права Церквей и единство Церкви» афонского монастыря Григориат 21 января 2022 10 События Вышел русский перевод книги «Украинский церковный вопрос» митрополита Пирейского Серафима 20 января 2022 10 Статья «Хайп — это не то, чем должен заниматься университет». |
|
|
