| Мы не знаем абсолютной правды о своей жизни. Когда понимаешь это, успокаиваешься. Вот, например, супруги ссорятся. Послушаешь жену – и, особенно если она заплачет, видишь, что она права, послушаешь мужа – он тоже прав, послушаешь детей – и они тоже правы. Ну как теперь сказать, кто из них прав? Авва Дорофей говорит, что в жизни не бывает абсолютной правоты, все правы понемногу, потому что каждый смотрит со своего ракурса и со своей точки зрения. Супруга чувствительна и смотрит по-своему, муж задет и смотрит по-другому, дети – они жертвы, они тоже смотрят по-своему. В жизни не существует чего-то абсолютного, из-за чего стоило бы ругаться и убивать друг друга. Поэтому давайте быть снисходительными, смиренными – в этом великое духовное преуспеяние. Как-то забрел в одно село слон и привел в замешательство крестьян, не знавших, что это такое. А жили в этом селе одни слепые. И вот главный из них послал пятерых крестьян, самых умных, чтобы они разобрались, что это такое: – Идите и скажите нам, что это пришло в село? И вот пошел первый слепец, схватил слона за ногу и сказал: – Я понял! Это передвигающийся столб. Второй схватил слона за брюхо и сказал: – Да что ты такое говоришь? Это же огромная бочка, это цистерна явилась и расхаживает по селу. Третий схватил его за уши, огромные, похожие на листья смоковницы, четвертый за хобот и сказал: – Это шланг для полива огорода. И отправились они к главному, и каждый сказал, что осязал. Так кто же из них был прав? Все – и никто. Все правы, но никто не обладает истиной во всей ее полноте Все правы, но никто не может сказать, что обладает истиной во всей ее полноте. Я говорю об отношениях между людьми, а не о догматах веры. Если ты осознаёшь эту реальность, то, значит, весьма преуспел в духовной жизни. Поэтому когда я слышу, что кто-то что-то утверждает, то думаю: «Если он это говорит, значит, тому есть причина: он так себя чувствует». Так ты успокаиваешься, и тебе легче идти по жизни. Ты ведь не строишь из себя святого. Ты признаёшь, что ты тоже человек, как и все, со своими ошибками и слабостями. Ты не становишься притворным и мнимым человеком. Как иногда говорят о ком-нибудь: «Он очень воображает о себе, строит из себя святого». Ты принимаешь реальность, признаёшь, что как ты голодаешь и жаждешь, чревоугодничаешь и имеешь какие-то желания, так они есть и у меня, и у другого, у всех-всех людей. |
| Всё это и многое другое отражалось на Геронде. А он не падал духом перед этими трудностями, тогда казавшимися непреодолимыми. Он должен был руководить всеми делами: подсказывать подходящее решение в каждой проблеме и затруднении, не надзирая, а первым трудясь сам со своими малыми, но неиссякаемыми силами. Осыпавшуюся штукатурку со стен келий и перегородки мы заделывали известью и соломой без мастерка, ладонями, и после этого белили, чтобы кельи становились пригодными для жилья. От протекания крыш спасались консервными банками на чердаках. Заросшие дворы чистили, срезая высокую траву тяпками. Заросшие оливковые деревья мы очищали, срезая кусты – багрянник и метельник – топорами и серпами, а старые святогорцы мирно улыбались и говорили: «Зачем вы их чистите, они снова зарастут». Несмотря на это, в первый же год в древней маслобойне монастыря мы добыли первое масло. И, конечно, по традиции, на первом масле приготовили полагающиеся жареные лепёшки (тиганиты). Однако масло, поскольку не было сепаратора, было горьким, и его трудно было проглотить. В это время нас посетил один капитан из Карпениси, которого Геронда принимал в монастыре Прусо. Когда он увидел состояние монастыря и монахов, то убежал, плача, и сказал Геронде: «Ты был богач, а стал попрошайкой». Так проходили первые годы Геронды в монастыре – в лишениях, скорбях, озлоблениях и в трудах своих рук. Его царским скипетром была метла из веток вереска, а его «четырёхупряжной колесницей» являлся совок. Он не выпускал из рук шланг, поливая многочисленные цветы. Однажды в монастырь прибыл председатель Патриаршей Экзархии митрополит Ставрупольский Максим, ректор школы Халки, любитель чистоты, и сказал Геронде: «Нигде к тебе не придраться. Всё стараюсь найти хоть один неподметённый угол и не нахожу». Никого из тех немногих отцов, которые уже жили в монастыре, Геронда не заставлял следовать общежительному уставу. Он давал им еду, и они могли идти в свои кельи, как сами предпочитали, и не присутствовать на общей трапезе. Когда КеДАК (Центр сохранения афонского наследия) начал восстановительные работы на Афоне, Геронда потихоньку создал из братии строительную бригаду, и проекты, которые организовывал и финансировал КеДАК, реализовывали мы сами. Так какие-то средства оставались в монастыре. На всех этих и других работах в монастыре и вне монастыря Геронда присутствовал лично. Ломом и киркой он сам сбивал старые перегородки, разрушенные потолки, гнилые полы. Весь становился оком, чтобы избежать травм братии. Лопатой наполнял мешки строительным мусором, чтобы его выносили из монастыря «мужи светоносные» – умные ослики Христовы, которые на плечах несут Крест Господа – мироотреченные монахи. В строительно-восстановительных работах в монастыре Геронда был консервативным. Он чтил старый образ монастыря и не изменял его: элементы, которые он мог сохранить, – сохранял в память о тех, кто до него трудился в созидании монастыря. |
| -И для монастыря пожар – постоянный дамоклов меч, - считает архимандрит Всеволод. – За четыреста лет существования горел он не раз. Вот и недавно случилось ЧП. Рано утром монахи увидели, как из сарая, принадлежащего СПТУ, что прямо за стеной монастыря, валит дым. Тут же позвонили в пожарную часть. К приезду машины сарай уже выгорел. Весь посёлок растревожился, как пчелиный улей. Монахи стали думать, как обезопасить себя и округу. Кто-то предложил протянуть из озера пожарные гидранты, установить насосы, подсоединить рукава так, чтобы шланг мог дотянуться до любой точки монастыря. Но архимандрит Всеволод решил по-другому. Он обратился к министру внутренних дел республики с просьбой выделить обители…пожарную машину. Прошло совсем немного времени, и руководство пожарной службы подарило монастырю новенькую машину с полным техническим оснащением. «Монастырь Раифа» - крупными буквами написано на ней. Отец Всеволод издаёт приказ о создании в обители боевого пожарного подразделения. Командиром его назначается послушник Алексей Трусов, бывший следователь, красивый, мужественный, косая сажень в плечах. По не совсем монашескому, но точному сравнению отца Всеволода, Алексей – монастырский Шварценеггер. И компанию ему настоятель подобрал соответствующую, физически развитых, мобильных мужчин. Иеродиакон Вениамин – водитель, он же в свободное от пожарной службы время – кочегар. Инок Илия и послушник Александр – бойцы подразделения. Послушник Дионисий и Андрей – стволовые. Так родился пожарный монашеский дозор в составе семи человек. Ну и удивились же английские телеоператоры, снимавшие фильм о Раифском монастыре: «Мы объездили весь мир, но пожарных монахов нигде не встречали». История эта так поразила англичан, что следом в Раифу была откомандирована ещё одна группа. Продюссер канала Би-би-си Стивен Роузенберг снял всего три сюжета о Татарстане – интервью с Шаймиевым, о татарских праздниках и о пожарной монастырской команде. Прощаясь, он пошутил: «Приеду ещё раз к вам, когда обзаведётесь машиной «скорой помощи». Но шутка эта, похоже, запала в голову отца Всеволода. |
| -Матушка, - я потрясена, - да как же вы всё это смогли сделать, где силы-то берёте? -А Бог даёт. Он и укрепляет. Разве я могла бы всё это сделать в миру в своём преклонном возрасте. Да и помощник у меня, наконец, появился – послушник Серёжа. Были у меня помощники и раньше, но ни одному я не могла бы передать своё дело со спокойной душой. Вот и молила Господа, чтоб послал мне приемника, ведь года-то мои на исходе. И услышал Он меня, вот Серёжу и послал. (На этого Серёжу я обратила внимание, ещё ничего не зная о нём. До чего же он походил на Алёшу Карамазова, такой же духовно напряжённый облик, благоговейный, сосредоточенный). Уж до того ответственный, трудолюбивый. Так что если что случится со мной, смена хорошая есть. Лишь бы он остался. А то я замечаю, что он тянется к уединению, молитве, к духовной жизни. А в саду физической работы много. В церкви бываешь только по праздникам, да субботам-воскресеньям. Даже и с родными видеться особенно некогда. С дочкой раз в году встречаюсь. Она в Белоруссии живёт. Консерваторию окончила. Вот хорошо, что сын, можно сказать, под боком, доцент в Казанском университете, экономикой занимается, вот-вот диссертацию защитит докторскую. Да я с миром распрощалась, квартиру оставила внучке и совсем перебралась в монастырь. Спасибо отцу Всеволоду, дал мне келию. Да мне ничего больше и не надо. Хочется только творить, углубляться в своём деле и радоваться вместе с людьми. Теперь вся моя жизнь – это земля, растения, им я отдаю свою душу, а они мне свою теплоту и красоту. -Ну и заговорилась я с вами, - матушка спохватилась и, опираясь на палку, медленно переставляя одну ногу, с напряжением подтягивая другую (совсем недавно ей сделали сложную операцию), – она взялась за работу. -Матушка, - к ней подбежали дети из монастырского приюта, - мы готовы вам помогать. Где поливальный шланг? В СЛУЧАЕ ПОЖАРА ЗВОНИТЕ В МОНАСТЫРЬ День выдался солнечный, тихий, спокойный. Ничто не предвещало беды. И вдруг всполохи огня. «Пожар!» - пронеслось эхом по всей деревне. Улицы застроены густо. Огонь побежал по крышам с треском. Соседние избы, словно от испуга, боязливо вжимались в землю. Понабежали бабы с коромыслами-вёдрами, да вот беда: водовозки нет. Так дом и сгорел. |
| «Многие считали, что эмигрировавшие монахи украли нашу святыню. А они ее спасли» И было от чего… Советские власти закрыли монастырь, разрушив, разграбив, осквернив его. На месте разрушенного храма Рождества Богородицы устроили фонтан с медвежьими фигурами. В монастырских зданиях разместился санаторий, позднее – сельское профтехучилище. Коренной пустыне дали новое название – местечко Свобода. Пытались уничтожить живоносный источник, но он пробивался в новых местах. Я видела те бетонные «пробки», мешающие воде выходить на волю. Местные жители признавались, что водопроводную воду используют для стирки-уборки, а пьют исключительно родниковую, целебную. По секрету добавляли, что крестные ходы, несмотря на запреты, не прекращались, проходили то открыто, то тайно. Верилось и не верилось: возможно ли? Позднее из открывшихся и опубликованных документов узнала – было! Возрождение В ходе подготовки к 1000-летию Крещения Руси в общественном восприятии Русской Православной Церкви и ее роли в истории России произошел перелом. Началась передача Церкви монастырей и храмов. У Курской епархии тоже была необходимость многое вернуть под свое крыло, прежде всего, Коренную пустынь. С письмом по этому поводу архиепископ Курский и Белгородский Ювеналий (Тарасов) обратился к Генеральному секретарю ЦК КПСС Михаилу Сергеевичу Горбачеву. И уже 15 июля, в день тезоименитства, владыка Ювеналий получил предварительное заключение о передаче епархии территории Коренной пустыни, а позднее – решение исполкома областного Совета народных депутатов. Уже на следующий день владыка был в Коренной, и, хотя разрушения были колоссальными, он уже строил планы и показывал, где и что будет находиться. – Работа предстояла огромная, – вспоминал руководитель «Содружества» Сергей Локтионов. – Начали с расчистки и уборки. Помогали работники заводов, различных учреждений. Владыка находился рядом. Нужно что-то перенести – спешил с носилками, надо копать – у него в руках лопата, поливать – брал шланг. На уговоры об отдыхе не реагировал. |
| Например, указав на огромный старый дуб, растущий на территории обители, сказал, что великану порядка 300 лет. И дерево чем-то так приглянулось разного рода колдунам, экстрасенсам и горе-целителям, что последние толпами приходят приложиться к дереву, а то и унести с собой часть его коры. На что догадливые монахи придумали повесить на дубе икону. На наш вопрос, прекратилось ли после этого нашествие данного рода посетителей к дереву, батюшка ответил просто:” Нет, я бы не сказал, что меньше стали подходить. Ну да и пусть целуют, жалко, что ли?” Знаменитый дуб Затем наш замечательный экскурсовод, к которому мы потянулись сердцем, как дети, продолжал водить нас по территории монастыря, показывая его красоты и рассказывая историю. Что нас всех поразило, так это идеальная чистота и порядок обители. Молодая зеленая трава аккуратно подстрижена, дорожки выметены, здания отремонтированы, вокруг все сверкает и радует глаз. С гордостью батюшка сообщил нам, что такой идеальный порядок поддерживается силами всего десяти монахов и нескольких паломников. В этот же момент сказал и о том, что на территории существует гостиница для паломников и почти в любое время можно приехать в монастырь , пожить и потрудиться на славу! На мой вопрос как мамы двоих маленьких детей, можно ли приехать вместе с ними, возможно ли будет для меня какое-то послушание, батюшка со свойственной ему радостью ответил: “Конечно! И не только для Вас! Я и малышам найду дело, дам шланг и пусть траву поливают!” Вообще атмосфера в монастыре очень радостная, покойная. Чувствуется, что люди живут там мирно и тихо, и поэтому так хорошо чувствуют себя и гости обители и хочется посетить ее снова. Далее батюшка продемонстрировал нам отремонтированную огромную трапезную, которая на тот момент не функционировала, но для нас сделали исключение и разрешили войти и даже сфотографировать зал. Показал братский корпус и конечно, повел нас снова в Храм, откуда мы направились на, так называемый, задний двор монастыря, где расположено несколько могил. |
| На поляне рядом с лабораторией лежал шланг для поливки. Геракл умел им пользоваться, а в жаркую погоду подстерегал прохожих, обливал их с головы до ног и ухал от радости. Он выскочил из лаборатории, повернул кран и запустил струю воды внутрь лаборатории. Струя была несильная, на полу сразу получилась большая лужа, в которой крутился мусор. Это не удовлетворило питекантропа. Он отвернул кран до отказа и, вцепившись лапами в непослушный конец шланга, направил толстую струю в грязное болото, которое раньше было лабораторией. Струя ударила в мусор. Бумажки, тряпки, осколки, деревяшки отнесло к дальней стене. Шланг дергался в руках Геракла, и неудивительно, что струя заодно смыла и то, что стояло на столах, — колбы, приборы, склянки и пробирки. Хорошо еще, микроскоп устоял и шкафы не разбились. Дверь лаборатории от напора воды распахнулась, и оттуда вырвалась могучая река, которая несла в себе массу вещей, сбила с ног Аркашу и закрутилась водоворотами вокруг ног жирафа Злодея. До Геракла дошло, что он натворил. Он бросил шланг, быстро вскарабкался на манговое дерево, сорвал плод и начал его чистить, делая вид, что он ни при чем. Пашка вернулся минут через пять, когда все уже успели всласть его изругать. В конце концов Наташа Белая даже пожалела его, потому что он расстроился больше всех. Аркаша вернул ему книгу «Мифы Древней Греции» и сказал: — Ты не дочитал до самого интересного и не знаешь, что наш питекантроп чистил лабораторию по древнему рецепту. — Как так? — удивился Пашка. — Настоящий, древний Геракл отвел в авгиевы конюшни соседнюю реку. — Совпадение полное, — сказала Машенька Белая. — За одним исключением: в авгиевых конюшнях не было микроскопов. Рекомендуем Самое популярное Библиотека св. отцов и церковных писателей Популярное: Сейчас в разделе 1801 чел. Всего просмотров 66 млн. Всего записей 2583 Подписка на рассылку поделиться: ©2024 Художественная литература к содержанию Входим... Куки не обнаружены, не ЛК Размер шрифта: A- 15 A+ Тёмная тема: Цвета Цвет фона: |
| А потом наступает наш с мужем вечер – то время, которое мы посвящаем только друг другу. Иногда мы смотрим вместе какой-нибудь фильм или читаем книгу, иногда просто разговариваем. А летом приятнее всего проводить эти часы покоя на веранде. Так вот, именно сегодня, прекрасным лунным летним вечером, когда в вазонах вовсю благоухает маттиола, а цикады поют свои нескончаемые песни, бочка под лестницей оказалась пуста. Ой, вы же не знаете про бочку. Всё дело в том, что наш папа не только мастер на все руки, он еще и чрезвычайно предусмотрительный. Когда он понял, что в нашем городе летом любят отключать воду, а на мансардный этаж она и вовсе не поступает из-за плохого напора, он просто поставил под лестницей большую емкость для воды и подключил к ней насос. Теперь воды в бочке хватает на сутки многодетному семейству, если не ограничивать себя в стирке и мытье, и на двое суток, если экономить. Но когда воды в трубе нет третий день подряд, приходится принимать экстренные меры: брать шланг и по-простому тянуть воду из другой ветки (если кому интересны подробности, почему там вода есть, а у нас нет, то это не ко мне). Так случилось, что именно в этот вечер на папу напало меланхолически-романтическое настроение. Он решил, что мы не можем оставить без присмотра цикад и маттиолу, а заодно уж и луну – нам просто необходимо посидеть вечером вдвоем на веранде. А своих решений он не откладывает – ну, вы уже знаете. Поэтому он нашел просто гениальный выход: приставить к делу наполнения емкости нашего среднего сына. Его задача была несложной: следить, чтобы бочка не переполнилась и вовремя выключить шланг. Мальчик он большой уже, умный, веселый (но это к делу не относится). Тима с радостью согласился. Еще бы! Все малыши лежат себе по постелькам, а он, как взрослый, сидит с родителями внизу! Нет, сначала он с нами не сидел. Он просто ходил вокруг дома кругами. Потом сузил круги до веранды. А потом незаметно присел поучиться у родителей уму-разуму. Мы так увлеченно беседовали, что его почти не заметили. |
| Елена Зелинская : Расскажу случай. Мой сотрудник, очень пожилой человек – за семьдесят лет, – находясь в Подмосковье, упал, сломал себе что-то. Его довезли в районную больницу, и хорошо, что он был еще в сознании, чтобы позвонить и сказать, где он находится, чтобы мы ему помогли. Мы немедленно созвонились, нашли место в хорошей московской больнице и послали за ним скорую помощь. Врач скорой помощи приехал и увидел, что ему, оказывается, не туда был вставлен какой-то шланг. Он этот шланг просто вырвал рукой и сказал, что тем самым буквально его спас. Привезли в больницу. Нам сказали, что нужно делать операцию, ни много, ни мало, за семьдесят тысяч. Наш сотрудник числился у нас уже просто из уважения, чтобы он мог чувствовать себя по-прежнему причастным, жил он на пенсию, детей рядом не оказалось. Мы нашли деньги и заплатили за него. Он выздоровел, слава Богу. Я смотрю на него и думаю: «Я знаю, сколько стоит этот человек. Я сама заплатила за его жизнь семьдесят тысяч рублей». Но это же бесчеловечно! Яков Накатис: Это абсолютно неправильно. Я не удивляюсь – знаю о таких случаях. В нашей клинике тоже нужно было бы заплатить, потому что мы относимся к ведомственной медицине. Если бы это был прикрепленный к нам человек, то, конечно, он не заплатил бы ни рубля. Не всегда всё понятно, объяснить это сложно. Рошаль однажды на пироговском съезде сказал о Михаиле Юрьевиче Зурабове нелицеприятные слова. Но Зурабов частично спас нашу медицину, создав 122-й закон, объединяющий здравоохранение с социальным развитием, по которому социальные деньги заработали на здравоохранение. Он создал и другую уникальную вещь – высокотехнологичную медицинскую помощь. Сложный больной, которому нужно хирургическое лечение (довольно дорогостоящее из-за расходных материалов: сустав заменить или какую-то металлическую конструкцию поставить – это дорого), не «выгоден» больнице. Так вот, Зурабов создал список заболеваний, по которым идет дотация государства. Это и есть высокотехнологичная медицинская помощь. |
| Понадобились многие годы, чтобы мне, уже понявшей всю непоправимую тяжесть греха чадоубийства, вспомнился тот давний «визит» к Наталье Николаевне. И с ужасающей ясностью открылось: да ведь ее, врача-гинеколога, отнявшую жизнь у множества нерожденных детей, Господь лишил груди — символа материнства. Грудью вскармливаются младенцы… Как же перевернулось все в наших душах, что мы благодетелями считаем палачей! И с умилением вспоминаем добрых тетенек, «выручивших» нас, посодействовав в убийстве собственных детей… Ольга, г. Самара Письмо батюшке …Жили мы, помню, в Юнгородке — на рабочей окраине Самары. Как-то утром иду с завода после третьей смены, вижу — у домоуправления народ толпится, люди что-то рассматривают. Подошла и я. Смотрю — лежит голенький ребеночек, мертвенький, кожица местами слезла, сам мальчик весь синий… Говорят, утром машина очищала канализацию и вдруг «зачихала». Рабочий поднял шланг — висит ребенок! Головку в шланг засосало, а тельце не пролезло. Сколько лет прошло, а я до сих пор помню этого мальчика: глазки закрыты, губки бантиком, носик аккуратненький — в жизни красавец был бы! Бабы его жалели, приговаривая: — Что за дура — вовремя аборт не сделала! Дотянула, родила — и убила ведь уж человека! Другая возразила: — Аборт-то ведь тоже грех! — Дак не доводи до двенадцати недель, как он шевелиться начнет, — избавляйся раньше! Вот при такой «школе жизни» я жила — и впитывала в себя все «умные» советы… Убивала равнодушно, не чувствуя за собой вины. Те редкие семьи, где рожали много, считали — вроде они с простинкой. Куда нищету плодят? Подумали бы… Мгла царила в наших очерствелых сердцах. Спираль — этой новизны в мою молодость еще не было, а вот уж в отделе молодые наши сотрудницы не скрывая открыто говорили, что поставили себе спираль. Хвалились — надежная. Уверены были, что уж это-то не грех… А до каких грехов доходили мы — и вспомнить страшно. Лежала я на очередном аборте. Соседка по койке рассказала, что ее дочка сейчас у мамы в деревне. — Когда я ее родила, то сон увидела, будто при кормлении вихрь вырвал ее у меня из рук и унес… |
|
|
