| Еще Юрий Долгорукий, бывший удельным князем земли Суздальской, построил в ней (ок. 1152 г.) «церкви многы» и в числе их каменные: святого Спаса в Суздале, святого Георгия во Владимире, святого Георгия в Юрьеве Повольском и святого Спаса в Переяславле Залесском. Последнюю докончил уже сын Долгорукого Андрей . Сам Андрей Боголюбский, сделавшись великим князем владимирским и суздальским, создал в своем княжении также «церкви многы камены», первое место в ряду их занимал великолепный по времени и богатейший кафедральный владимирский собор во имя Успения Пресвятой Богородицы (1158–1160), который, хотя с значительными изменениями, сохранился доныне, и потом церковь Положения Ризы Богоматери на Золотых воротах (1164) , которые по примеру древлепрестольного Киева великий князь соорудил в своей новой столице . «Многы церкви» создал и брат Боголюбского, великий князь владимирский Всеволод III; лучшая из них, которую он воздвиг (между 1191–1197 гг.) на своем княжем дворе во имя своего ангела — великомученика Димитрия Солунского, стоит доныне и служит одним из наиболее уцелевших памятников нашей церковной старины . Кроме того, Всеволод не только обновил, но распространил пристройкою с трех сторон других стен и открытием боковых приделов владимирский Успенский собор после пожара, постигшего собор в 1185 г. «Многы церкви» создал и сын Всеволода Константин, князь ростовский и потом великий князь владимирский; между прочим: а) церковь святого Михаила во Владимире на дворе своем (1207) ; б) церковь Успения Пресвятой Богородицы в Ростове, каменную, соборную, которую заложил в 1213 г. на месте прежней, обвалившейся, и которая, потерпев в продолжение веков многие перемены, существует еще ныне; в) церковь святых мучеников Бориса и Глеба, каменную, в Ростове на княжем дворе (1214); г) церковь Успения Пресвятой Богородицы, каменную, в Ярославле на княжем дворе (1215); д) церковь Воздвижения Честного Креста, каменную, во Владимире на торговище (1218) . «Многы церкви» создал и брат Константина великий князь владимирский Георгий Всеволодович; в числе их каменные: церковь Рождества Пресвятой Богородицы в Суздале, соборная (1222–1225) , и церковь святого Спаса в Нижнем Новгороде . Другой брат Константина, Святослав Всеволодович, соорудил каменный соборный храм святого Георгия в Юрьеве Повольском, на месте созданного Юрием Долгоруким, существующий доныне (1233) . Вообще, чтобы составить приблизительное понятие о количестве церквей, существовавших тогда в разных городах страны Суздальской, довольно снести заметки летописей о церквах погоревших. Так, во Владимире на Клязьме погорело церквей: в 1185 г.— 32, в 1193 г.— 14, в 1199 г.— 16, в 1227 г.— 27; в Ростове в 1211 г.— 15; в Ярославле в 1221 г.— 17 . |
| Cедмица.RU Церковно-Научный Центр «Православная Энциклопедия» По Благословению Святейшего Патриарха Московского и Всея Руси Кирилла Функционирует при финансовой поддержке Министерства цифрового развития, связи и массовых коммуникаций Российской Федерации Благоверный князь Святослав, во святом крещении Гавриил, Юрьевский и сын его Димитрий (+ 1253) Монахиня Таисия. Русские Святые (Содержание) Память их празднуется 3 февр. в день преставления и 23 июня вместе с Собором Владимирских святых В древних русских летописных святцах Святослав-Гавриил Всеволодович, вел. князь Владимирский, именуется святым. Он известен как Святослав 3-й и бьл сыном Всеволода Юрьевича, прозванного Большое Гнездо, и Марии (в иночестве — Марфа), дочери богемского (чешского) князя Шварна; родился во Владимире на Клязьме 26 марта 1196 г. Четырехлетним ребенком он был назначен на княжение в Новгороде, а затем был сменен старшим братом, Константином, в 1206 г. и снова возвращен в Новгород в 1208 г. В 1209 г., по смерти отца, получил в удел город Юрьев-Польский (основанный его дедом, вел. князем Юрием Долгоруким). В 1247 г. получил великокняжеский престол во Владимире, но, изгнанный своим племянником Михаилом Ярославичем Храборитом в 1248 г. и замещенный на великокняжеском престоле другим племянником, Андреем Ярославичем, ездил в 1250 г. в Орду, где не имел успеха в возвращении великокняжеского престола. Умер в г. Юрьеве-Польском, погребен в Георгиевском соборе, который сам построил. Св. благоверный князь Святослав был женат на Евдокии, дочери Петра Юрьевича (в монашестве — Давид), муромского князя, и Февронии (в иночестве — Евфросиния), память которых празднуется 25 июня. От брака у них был единственный сын Димитрий, признаваемый по старинным святцам святым. Из летописи известно, что жена Святослава, Евдокия, еще при жизни мужа пожелала уйти в монастырь и приняла постриг в Муроме. Память князя и его сына благоговейно почиталась издревле, и на поклонение к нему сходились в Георгиевский собор. • Город Юрьев-Польский в XIII в. был центром удельного княжества, в середине этого же века вошел в состав Московского великого княжества. Расположен во Владимирской обл., на притоке Клязьмы, ныне районный центр, известный памятниками церковного зодчества, среди которых основанный при Святославе Георгиевский собор. Ссылки по теме Церковно-Научный Центр «Православная Энциклопедия» По Благословению Святейшего Патриарха Московского и Всея Руси Кирилла © Православная Энциклопедия, 2001–2024. Все права защищены © Сделано в Stack Group , 2008–2024 |
| Как стены, внутри собора, сверху до низу, так и своды, равно и четыре круглые огромные столпа, их поддерживающие, покрыты сплошною живописью, по известке, расположенною горизонтальными рядами; вверху по стенам и на сводах помещены изображения святых; а по столпам видимы 11 портретов во весь рост государей, погребенных в соборе, а частью и живших прежде и после построения его, а именно: Великих Князей – Ярослава I, сына его Всеволода I, Михаила (Михалко) I Юрьевича, Св. Юрия II Всеволодовича, Константина I, Ярослава II, Юрия III Данииловича Московского; князей удельных Московских – Владимира (Димитрия), сына Всеволода III, и св. Даниила Александровича; царя Василия Иоанновича Шуйского и императора греческого Михаила Палеолога; по трем стенам собора, над рядами гробниц, в нижнем ярусе, изображены, в рост же, почти все здесь погребенные великие и удельные князья, начиная с Иоанна Калиты, и между ими св. Петр царевич Ордынский. Стены главного алтаря и южного придела также покрыты сплошь изображениями угодников Божиих, митрополитов русских и притчами. Вся стенопись собора произведена была еще в XIV веке под наблюдением архитектора Алевиза; но в ней мало уже осталось следов древности: ибо в течение того времени она была подновляема (хотя и с удержанием старого стиля) четыре раза: в 1547, после большого московского пожара, от которого собор много пострадал; в 1680–1681 годах (живописцем Дорофеем Ермолаевым); в 1772, при Екатерине II, под смотрением епископа крутицкого Самуила; и наконец, в 1826 году, по вынесении тела императора Александра, пребывавшего здесь несколько дней на пути из Таганрога в С.-Петербург: следовательно нельзя и ожидать, чтоб изображения князей, на столпах и стенах нарисованные иконным письмом, имели сходство с натурою, тем более, что живопись тогда в России еще не существовала. Напротив того при гробницах в. к. Василия, царей Феодора Иоанновича, Михаила Феодоровича, Алексия Михайловича и Феодора Алексеевича, и князя Михаила Васильевича Скопина-Шуйского, находятся написанные на деревянных досках, современные и, по видимому, весьма сходные портреты их, составляющие бесценную редкость и художественное сокровище; из них два – царей Михаила и Алексия – подвергавшиеся истреблению от сырости, в недавнем времени весьма удачно поновлены; прочие ж остались в первобытном своем виде, замечательными памятниками искусства в России XVII века, когда прежнее иконное письмо начало переходить к истинной портретной живописи. В алтаре висит поясной портрет св. Димитрия Митрополита Ростовского, писанный на холст с натуры. |
| Перенесение города Костромы на левую сторону реки Волги невдалеке от впадения в нее реки Костромы принадлежит, по всей вероятности, великому князю владимирскому Ярославу Всеволодовичу (1238–1246 годы), который, по свидетельству Воскресенской летописи (245 страница), был обновителем многих разоренных Батыем городов Ростово-Суздальской земли и устроителем некоторых городов (например, Твери) на новых местах. Князем Ярославом Всеволодовичем город Кострома дан был в удел последнему из девяти его сыновей – Василию, так называемому мизинному (при рождении его в 1241 году), который в 1272 году вступил по праву старшинства на великокняжеский стол владимирский, однако же по любви своей к городу Костроме не поехал жить в стольный Владимир и оставался в Костроме до самой кончины своей в 1277 году. Следует полагать, что тогда же Кострома как княжеский город, в виду нередких и опустошительных нападений новгородских ушкуйников и особенно татар, был достаточно укреплен в возвышенной своей части – напротив Городища, или уже имел свой самый примитивный кремль, устройство которого, быв обыкновенно общим делом насельников, произведено всеми их силами и средствами, приблизительно в том виде, как историк Забелин 2 рисует общую картину основания городка в старину: «Одни сыпали вал, копали ров, другие валили лес, рубили стены или ставили тын, строили избы и клети, укрепляли ворота башней или вежей, с которой необходимо было следить за врагом и отбивать его приступ». В последующее время явилась у поселенцев ясно сознанная потребность сделать город Кострому особенно укрепленным местом, и есть основания полагать, что укрепление его было завершено в первой половине XIV века. Преимущественным укреплением города Костромы следует объяснять то обстоятельство, что он сделался безопасным убежищем как великого князя Димитрия И[оанновича] Донского (1363–1389) в нашествие Тохтамыша на Москву в 1382 году, так и сына его Василия Димитриевича с семейством вследствие приближения в 1408 году к Москве Едигея с сильным войском; равно и великий князь Василий Васильевич с семьей в 1433 году укрылся в укрепленном городе Костроме по случаю нападения на Москву галичского князя Юрия Димитриевича. |
| Другой боярин, Федор Андреевич Свибл, был правнук знаменитого Акинфа чрез сына его, известного уж нам Ивана. Свибл, как мы видели, был начальником рати, опустошившей землю Мордовскую; кто из обоих Федоров Андреевичей был оставлен в Москве воеводою во время Донского похода и кто из них вытягал у смольнян два места, как значится в духовной великого князя, - решить нельзя, ибо прозваний в обоих случаях нет. Во второй духовной встречаем имена двоих Иванов Федоровичей: один из них должен быть сын боярина Федора Кошки; что же касается до другого, то в родословных книгах значится, что у последнего тысяцкого Василия Васильевича был брат Федор Воронец, у которого был сын Иван, носивший боярское звание. Но очень может быть также и Иван Федорович Уда, происходивший, по родословным, от князей Фоминских-Смоленских; имя одного Ивана Федоровича встречается и в первой духовной и в договорной грамоте с Олгердом. Что касается до остальных имен, встречаемых в подписях на грамотах: Ивана Михайловича, Димитрия Александровича, Симеона Васильевича, Александра Андреевича, Ивана Андреевича, то мы видели прежде имена Михаила, Александра, Василия и Андрея между боярами московскими; Димитрий Александрович может быть или Димитрий Александрович Всеволож, сын выходца смоленского, князя Александра Всеволодовича, который вместе с братом Владимиром упоминается в сказаниях о Донской битве, или внук мурзы Чета, выехавшего при Калите, предка Сабуровых и Годуновых. Относительно Александра Андреевича должно заметить, что, по родословным, между боярами великого князя Димитрия значится Андрей Одинец, у которого был сын Александр Белеут; Александр Белеут вместе с Федором Свиблом и Иваном Федоровичем Удою был послан в 1384 г. в Новгород брать черный бор; но, кроме того, между братьями Федора Андреевича Свибла встречаем имена Александра и Ивана. В летописи под 1367 годом встречаем воеводу Димитрия Минина, родоначальника Софроновских и Проестевых, посланного против Олгерда вместе с воеводою князя Владимира Андреевича, Акинфом Федоровичем Шубою. |
| Выхода из хронологического затруднения едва ли не следует ждать от неясной истории перехода к московским князьям Белаозера, которое в духовной князя Димитрия Донского названо куплею деда его, т. е. приобретением Ивана Калиты (?) 1006 , но в духовных грамотах его преемников не упоминается вовсе, хотя там и содержится перечень земель значительно более ничтожных. Отсюда историками делается вывод, что Белоозеро не утрачивало удельной самостоятельности приблизительно до 1380–1389 годов, когда перешло во власть Москвы, – уже после княжения Юрия Васильевича, «последнего удельного белозерского князя» 1007 . Что же касается до слов духовного завещания Димитрия Донского о Белоозере, как «купле» Ивана Калиты, то по предположениям С. М. Соловьева пользование этою куплею по условиям было, вероятно, оставлено на время за продавцами, т. е. за родом белозерских князей 1008 . Проф. же В. Сергеевич, признавая несоответствие языка официальных актов с действительностью, догадывается, что приобретение Москвою Белоозера и Углича, входивших в состав Ростовской волости, могло относиться к тому времени (1362 году), когда Дмитрий Иванович «взял волю свою над ростовским князем Константином. Во второй половине XIV в. почти совсем перестала существовать самостоятельная Ростовская волость». Ярославль, город Ростовской волости, принадлежал Владимиру Андреевичу, как видно из его духовной. «Дмитрий Иванович и Владимир Андреевич, может быть, поделили между собою наследие потомков Константина Всеволодовича, низведя их в положение служилых князей» 1009 . Действительно, имея в виду упомянутая уже купчия преподобного Кирилла, можно предполагать, что к концу XIV столетия (после времени Ивана Калиты) белозерские удельные князья превращались или превратились в служилых князей, почему имя Юрия Васильевича могло упоминаться в княжение Андрея Дмитриевича. Одна из купчих преп. Кирилла начинается словами: «Доложа сына Юрьева наместнича Давида се яз игумен Кирило купить» и проч 1010 . Если Юрий этот, имевший сына Давида, есть белозерский князь Юрий Васильевич, имевший сына Давида, то во время преп. |
| 10 . Всеволод-Гавриил, князь Новгородский, сын Мстислава Владимировича, о котором говорено было выше под 6-м, по изгнании из Новгорода скончавшийся во Пскове 11-го Февраля 1138-го года (и по месту своего погребения обыкновенно называемый Псковским). Местное празднование памяти князя во Пскове началось или с 1192-го года, когда мощи его, быв открыты, перенесены были из церкви св. Димитрия, где он был погребен, в заложенный им самим Троицкий собор, так как при сем перенесении, по уверению жития его, последовало чудесное знамение, или же с 1284-го года, в котором совершилось при мощах первое чудо 89 . В Церковных Ведомостях, издаваемых при св. Синоде, в 46-м 1898-го года, напечатана корреспонденция: «Перенесение мощей святого князя Всеволода – Гавриила из Троицкого собора в Благовещенский в г. Пскове» в корреспонденции этой читаем относительно мощей: «Вместе с. соборным и градским духовенством (преосвященный Антонин, епископ Псковский) тихо вынул из серебряной раки древний дубовый гроб с святыми мощами и поставил на приготовленном катафалке среди Троицкого собора, а серебряная рака перенесена была в Благовещенский; гроб угодника Божия имеет вид длинного деревянного ящика с крышкою на больших петлях, обит железными обручами, обвит проволокою, на замке, с печатью», – стр. 1755, col. 1 fin. 11 . Аврамий, мученик Болгарский, христианин иного языка нерусского, пострадавший от Болгар за веру Христову в 1229-м году, принесенный из Болгарии во Владимир Клаземский в 1230-м году и положенный здесь в Успенском женском монастыре. Знамения при его гробе начались тотчас после его смерти и его принесение из Болгарии во Владимир может быть объясняемо только верою в него, как в святого, что вполне подтверждается и тоном речи о нем летописца 90 . А поэтому, с полною вероятностью должно быть принимаемо, что местное празднование его памяти во Владимире или же в одном Успенском монастыре началось с самой минуты принесения его мощей во Владимир 91 . 12 и 13. Князь Михаил Всеволодович Черниговский и боярин его Феодор, потерпевшие мученическую смерть за веру в Орде от Батыя 20-го Сентября 1246-го года. Так как князь и его боярин были не только страстотерпцами в том смысле, что потерпели насильственную смерть, но и мучениками за веру в подлинном смысле этого слова, то нужно думать, что местная память их в Чернигове, куда были перенесены тела их из Орды более или менее вскоре после их страдания, начала быть празднуема непосредственно вслед за этим перенесением. Современный повествователь о мученичестве князя и его боярина уверяет, что Господь Бог прославил их великим знамением, как своих угодников, пострадавших за Него и за православную веру, тотчас после того, как были усекнуты им главы 92 . |
| Материал из Православной Энциклопедии под редакцией Патриарха Московского и всея Руси Кирилла Содержание КИРИЛЛ II Свт. Кирилл II, епископ Ростовский. Фрагмент иконы «Собор Ростовских святых». Кон. XIX — нач. ХХ в. (ц. Толгской иконы Божией Матери, Ростов) Свт. Кирилл II, епископ Ростовский. Фрагмент иконы «Собор Ростовских святых». Кон. XIX — нач. ХХ в. (ц. Толгской иконы Божией Матери, Ростов) († 21.05.1262, Ростов), свт. (пам. 23 мая - в Соборе Ростово-Ярославских святых, 23 июня - в Соборе Владимирских святых), еп. Ростовский. Сведения о святителе сохранились в летописных памятниках Сев.-Вост. Руси, прежде всего ростовских. Вероятно, К. принял постриг во владимирском в честь Рождества Пресв. Богородицы мон-ре . После того как 14 марта 1227 г. настоятель обители сщмч. Митрофан был хиротонисан во епископа Владимирского и Суздальского, К. стал игуменом мон-ря. При К. Рождественский мон-рь получил статус архимандритии , его настоятель стал главой черного духовенства Владимира-на-Клязьме. В качестве владимирского архимандрита К., по всей видимости, вместе с Владимирским еп. Митрофаном, Владимирским вел. кн. мч. Георгием (Юрием) Всеволодовичем , черным и белым духовенством и горожанами в 1230 г. участвовал в торжественной встрече во Владимире-на-Клязьме перенесенных из Волжской Булгарии мощей мч. Авраамия Болгарского . В сент. 1229 г. Ростовский еп. Кирилл I оставил кафедру. В нач. апр. 1230 г. ростовские князья святые Василий (Василько), Всеволод (Иоанн) и Владимир (Димитрий) Константиновичи обратились к Владимирскому вел. кн. Георгию, чтобы он «пустил на епископство Ростову» К., «игумена и архимандрита манастыря святыя Богородица Рождества» (ПСРЛ. Т. 1. Вып. 2. Стб. 453). В Типографской летописи кон. XV в. события, предшествовавшие поставлению К., описываются иначе. 25 февр. 1230 г. в Ростове состоялся перенос мощей свт. Леонтия Ростовского из ц. св. Иоанна Предтечи в Успенский собор, в тот же день «причетник» К. в присутствии кн. Василька Константиновича и ростовских бояр освятил собор. Затем К. вернулся во Владимир-на-Клязьме, 14 апр. 1230 г. был отпущен вел. князем в Ростов, где его встретили княжеская семья, бояре, духовенство и горожане (Там же. Т. 24. С. 92). Летом 1230 г. во Владимир-на-Клязьме прибыли Киевский митр. Кирилл I(II) , Черниговский еп. Порфирий II, игум. киевского Спасо-Преображенского монастыря на Берестове Петр Акерович и «ин муж». К. не назван в летописи среди представителей черного духовенства, встречавших митрополита (Там же. Т. 1. Вып. 2. Стб. 455-456). |
| Малолетством деда его Димитрия хотел воспользоваться Димитрий суздальский, князь из старшей линии потомства Ярослава Всеволодовича; но Москва была уже так сильна, что, несмотря и на малолетство ее князя, Суздаль, даже поддерживаемый ханом, не мог остаться победителем в борьбе. Теперь, при малолетном внуке Димитриевом, никто из князей не осмеливается спорить за Владимир с потомками Калиты: Нижний, Суздаль принадлежат уже Москве, Тверь давно уже отказалась от всякого наступательного движения. Но теперь, когда не может быть более борьбы у московского князя за Владимир ни с князем нижегородским, ни с тверским, начинается борьба между самими потомками Калиты, между самими князьями московскими - за Москву и уже неразрывно соединенный с нею Владимир. До сих пор мы видели частые и явные нарушения родовых прав старшинства в потомстве Всеволода III, нарушения, постоянно увенчивавшиеся успехом: видели восстание Михаила Ярославича московского против дяди Святослава, восстание Андрея Александровича городецкого против старшего брата, Димитрия переяславского, восстание Юрия московского против старшего в роде Михаила тверского; но все это были восстания против порядка вещей, который хотя и видимо ослабевал (что именно доказывалось успехом явлений, против него направленных), однако еще держался, признавался вообще всеми как законно существующий, и явления, ему враждебные, были только исключениями; не являлось еще ни одного князя, который решился бы это исключение сделать правилом. Димитрий Донской первый завещал старшие столы, и московский и владимирский, сыну своему мимо двоюродного брата, который сам согласился на это распоряжение, согласился признать племянника старшим братом; но этот брат Донского был, во-первых, брат двоюродный, во-вторых, не мог занять старшего стола по отчине, отец его не был никогда великим князем московским и владимирским. Гораздо важнее, следовательно, и решительнее было распоряжение сына Димитриева Василия, завещавшего старшинство сыну своему мимо родных своих братьев, которых права по старине были совершенно бесспорны. |
| После оставления своей кафедры 16 сент. 1229 г. Ростовским еп. Кириллом I М. занял Ростовскую кафедру. 9 марта 1230 г. вместе с членами великокняжеской семьи и «со всем клиросом, и со игумены, и княгыни з детьми, и вси людье» М. торжественно встречал со «свещами» за одну версту от Владимира мощи мч. Авраамия Болгарского , которые были погребены во владимирском Княгинине в честь Успения Пресвятой Богородицы монастыре . Вскоре князья братья Константиновичи обратились к Владимирскому вел. кн. Георгию Всеволодовичу и к епископу, чтобы те разрешили поставить на Ростовскую кафедру преемника М. во владимирском Рождественском монастыре «Кирила, игумена и архимандрита», который в 1230 г. стал епископом Ростовским (Там же. Стб. 453-454; Строев. Списки иерархов. Стб. 653, 661-662). 14 апр. 1230 г. во Владимире М. обвенчал св. блгв. кн. Всеволода Георгиевича со св. блгв. кнг. Марией Владимировной , дочерью Киевского вел. кн. Владимира (Димитрия) Рюриковича. Летом 1230 г. должен был принимать участие во встрече и в переговорах во Владимире с Киевским митр. Кириллом I (II), Черниговским еп. Порфирием и настоятелем киевского Спасского на Берестове монастыря игум. Петром Акеровичем, стремившимися заключить мир между князьями Сев.-Вост. и Юж. Руси (ПСРЛ. Т. 1. Вып. 2. Стб. 454-455). В 1230 г. при участии М. «написана бысть церквы святая Богородица в Суждали», а затем «измощена» привозным красным мрамором. Несомненно, М. благословил св. блгв. кн. Святослава Всеволодовича на возведение в Юрьеве-Польском нового каменного собора во имя вмч. Георгия Победоносца, освященного в том же году. В 1237 г. последними большими строительными акциями М. стали постановка кивота во владимирском Успенском соборе «над трапезою», к-рый был украшен «златом и сребром», а также роспись притвора в этом соборе (Там же. Стб. 459-460). 2-7 февр. 1238 г. М. принимал участие в организации обороны Владимира от нападения войск монгольского царевича Батыя. 7 февр. 1238 г., после захвата отрядом монголов города, М. с членами великокняжеской семьи, их родственниками и боярами заперся в стенах Успенского собора, где молился, всех духовно укреплял и причащал. Во время пожара, устроенного монголами, задохнулся от дыма (Там же. Стб. 463, 464). Почитание |
|
|
